Переселенцы

В конце XIX – начале XX веков в Зауралье и Северном Казахстане возникло огромное количество хуторов и небольших деревень, основанных переселенцами из Малороссии и центральных губерний Российской империи. На длительный, связанный с различными неожиданностями и опасностями , путь за Каменный пояс людей толкало безземелье и существовавшая издавна система, при которой земля наследовалась старшим сыном. Остальные сыновья не получали десятин земли и вынуждены были идти в работники к старшему брату. Стоимость пахотной земли после отмены крепостного права выросла более, чем в шесть раз, а цены на зерно в конце века сильно упали. Отсутствие пастбищ и леса для строительства усугубляло проблему. Крестьяне всё чаще брали землю в аренду – за деньги, за долю в урожае(издольщина), за обработку помещичьей земли с использование собственных орудий труда(отработка).
В 1901 году правительственная комиссия после изучения земельного вопроса вынесла заключение: «Вложение денег в сельское хозяйство не приносит прибыли».
Потянулись на Восток обозы с переселенцами, а с постройкой Транссибирской железнодорожной магистрали они стали передвигаться в поездах.
Так, мой прадед Руф Григорьевич Винниченко, перебрался в 1898 году с семьёй в Петропавловский уезд из деревни Макиевка Пирятинского уезда Полтавской губернии. В 1896 году на отведённом Переселенческим управлением земельном участке у небольшого степного озера была основана деревня Макарьевка. Таким же образом появились на карте западной части уезда Исаевка, Евгеньевка, Казанка, Святодуховка, Петровка, Фёдоровка, Рясский, Ново-Покровский, Сретенка, Ксеньевка, Королёвка, Демьяновка. Земля переселенцам нарезалась южнее полосы Сибирского казачьего войска. Переселенческие управления размещались в крупных казачьих станицах.

Летом 1910 года в западную часть Петропавловского уезда приехали несколько семей азовских греков из поселка Сартаны, расположенного под Мариуполем. Два подростка –Илья и Фёдор Церахто оставили воспоминания о переселении и жизни на новом месте.

Разговоры о переселении возникли за несколько лет до события. Малоземелье и падение урожаев до 25-30 пудов с десятины привело к окончательному обнищанию крестьян. Зерна на продажу не было, еле-еле хватало на прокорм семьи и семенной фонд. Решили отправить в Сибирь ходоков , чтобы они своими глазами убедились в целесообразности переезда. 30 марта Николай Иванович Церахто, Шпак и Шердиц отправились в дальнюю дорогу. В Макарьевской волости Петропавловского уезда они купили в рассрочку на три года 420 десятин земли  у купца Ардакова, отдав по 20 рублей за десятину. Двое ходоков остались и засеяли первые десять десятин для общего котла, а Николай Иванович вернулся, чтобы приготовить семьи к отъезду. Всем, кто приходил, он расписывал новые места « в цветах рая», говорил много хорошего о природе и местном населении – казаках и казахах, которые «живут вольно, кочуют по степи, занимаются скотоводством. Люди мирные». Церахто продали дом за пятьсот рублей и пятнадцать десятин земли по 200 рублей за десятину. Весь инвентарь – бричку, плуги, веялку, каменные молотильные катки, новую тачанку решили везти с собой.
10 июня двадцать бричек, с багажом пяти семей, прибыли на станцию Сартана. Переселенцы с вещами разместились в трёх товарных вагонах. Один из них-жилой- был оборудован двухъярусными нарами. На них и разместились мужчины, женщины и дети. Проезд за Уральские годы людей и багажа оплачивался по льготному дешёвому тарифу. Выдавалась также ссуда на приобретение живности, но не полностью, а частично, поэтому  часть денег не оседала в карманах чиновников.
На десятые сутки пути поезд прибыл в Челябинск и переселенцы двое суток ожидали формирования нового состава, изпользовав время для знакомства с городом.
«Это захудалый, грязный городишко. Небольшое деревянное здание вокзала.Около него несколько деревянных построек разных служб. В стороне – длинный барак – это переселенческий пункт, переполненный обездоленными людьми. Все помещения неимоверно грязные. Город был на приличном расстоянии от станции. Их разделяла полоса чистого поля, шириною около трёх верст. Мы наняли извозчиков и поехали в город. Сотни подвод двигались по широкой пыльной дороге в обе стороны. Улицы не были мощёны и от пыли на них было темно. Дома одноэтажные деревянные с красивой отделкой  и резными карнизами. У каждого дома ярко ракрашенные огромные ворота. На центральной улице возвышалось два десятка двухэтажных каменных зданий с магазинами в нижних этажах, на которых красовались вывески с фамилиями купцов. Улица мощена булыжником и имела деревянные тротуары. Здесь я впервые увидел крестьянские одноконные телеги»(Ф).
В оружейном магазине переселенцы купили три охотничьих ружья и револьвер «Смит-Вессон» и пятьдесят патронов к нему, а также пороху и дроби(Ф).
Каждый хозяин приобрел по ружью(И).
На двенадцатые(четырнадцатые) сутки путешественники прибыли на станцию Лебяжье. До места нового проживания оставалось около ста верст. Местное население понятия не имело о бричках.
«Когда мы выгрузили свои новенькие таврические брички с ящиками, красиво окованными и расписанными красками, все население собралось возле них и с удивлением называет их каретами. А тачанку и рессорную линейку назвали чудом»(Ф).
«Когда разгружались, удивили местных жителей бричками на железном ходу и особенно тачанками. Местные все их ощупывали , восклицая : Эко, парень! Вот фургон-то, язви его!»(И).
В деревне Желтяки переселенцам бросилось в глаза резкое отличие его от украинских сел Приазовья. Не было ни одного помазанного и побеленного домика, сплошные деревянные избы, по краям изредка землянки. Дворы обнесены высоким дощатым или плетеным забором с наведенной над ним крышей , укрытой сеном или соломой. Весь двор представлял собой сплошной крытый сарай. Усадьбы были величиною не более сотки – клети со скотом, инвентарем и баней были обязательно укрыты. Сомкнутые вплотнуюдворы представляли стену строений, с разрывами в переулке. Деревня казалось сплошной темно –серой массой.
Крестьяне поили переселенцев хлебным квасом и с интересом расспрашивали откуда и куда они едут.
«Наконец, выехали в поле, перед нами открылась красивая равнина сибирских степей, на которой красовались островки березового леса. Изредка попадались небольшие поля , засеянные пшеницей и овсом. Урожай был плохой. Верст десять ехали степью, потом дорога пошла лесом. По обеим сторонам стояли стеной огромные березы, густо заросшие кустарником и густой травой..»(Ф).
Остановившись у пресного озера, путники стали готовить ужин и располагаться на ночлег. Их поразило невиданное количество дичи на озере -  лебеди, утки, гуси, гагары, чайки, кулики, мартыны. Тут же были опробованы ружья и ужинали уже мясом добычи.
С опасением проехали село Казенное – были сведения, что в селе есть люди, занимающиеся грабежом.
Следующая ночь принесла отдыхающим настоящее мучение – их атаковали комары и мошкара. В тогдашнем Курганском уезде население было сплошь сибиряки – чалдоны. Проехав Чулошное переселенцы достигли границ Петропавловского уезда и поехали по землям Сибирского казачьего войска.
О станице Пресноредут.
«По обеим сторонам дороги лежали навозные кучи…Один из местных объяснил, для удобрения полей навоз не применяют,для отопления – тоже, так как дров в достатке. Посреди станицы возвышалась церковь и пожарная каланча, на восточной окраине стояло три ветряные мельницы и одна на западной. С северо-запада к самой станице подступало живописное, круглое пресное озеро – основной источник водоснабжения. На юго-западе, рядом с усадьбами блестело по виду точно такое же озеро. Однако вода в нем была горько-соленая.В ста пятидесяти дворах проживало порядка 800 сибирских казаков. До участка оставалось всего шесть верст»(И.).

«Отсюда до нашего участка оставалось еще пять верст. Здесь у нас были знакомые, так как отец жил весной на квартире у старшего урядника Якова Поликарповича Воропаева. Его дом стоял в центре на площади. Мужчины тепло поздоровались со станичниками, а казачки подходили к нашим женщинам, приветствовали их и целовались как с родными.Мужики, все от мальчишек до стариков, были одеты в казачью форму: брюки с красными лампасами, фуражки с кокардами.Тут же гарцевало несколько всадников»(Ф).


«Берёзовые околки местами пересекали степь. Зеленела трава, поблескивали круглые словно котлы озерца . По их берегам ютилось множество птиц, а озерный воздух обдавал проезжающих сыростью. Обоз шёл медленно, и все с напряжением ждали, что отец с минуты на минуту молвит: «Вот и наш участок». Но отец молчал. Минули балаган возле леса, проехали и сам осиновый лесок…Проехали еще полкилометра. Слева показалась яма, поросшая травой. Возле неё торчал деревянный столб, а от самой мы расходились еле заметные борозды...

Не окончено...
июнь 2024-го года.