Потерянный ботинок

Посвящается моей бабушке Анастасии

Ритмично громыхая пыльными колесами, состав медленно, тяжело тормозил у станции Апраксино. Двое мужчин внимательно следили за ходом поезда, укрывшись за забором одного из домов, стоявших у железной дороги. Когда открытый состав со стрелками (в советские времена состав с грузами сопровождали стрелки, которые ехали на открытой платформе и были вооружены винтовками. Иногда, когда на узловых станциях прикрепляли новые вагоны, платформа со стрелками могла оказаться в середине состава) уехал далеко вперёд, мужчины пригнувшись подбежали и спрятались за небольшим, но густым кустарником, что рос у конца каменной насыпи. Выждав еще немного, они приблизились к самым рельсам, зацепились за край платформы, подтянулись, перекидывая ноги, и оказались на поезде.

Через двадцать минут на утопающую в густых августовских сумерках насыпь упал большой мешок, следом на земле оказались две пары ног в поношенных ботинках. Немного пробежав по инерции, мужчины вернулись за мешком, подхватили его и быстро скрылись в ближайшей лесопосадке.

— Ну, что тут у нас?

В гараже мерцал неясный утренний свет, когда, проспавшись, воры стали рассматривать свою добычу.

— Сапоги, размер сорок три, как раз мне подойдут! — обрадовался один из них, крупный мужчина с тёмной кожей и густыми усами.

— Тут вот сорок первый, это маленький, может, предложишь кому? — спросил его подельник, русый мужчина с круглым, немного детским лицом и большим улыбчивым ртом.

— Давай, — усатый протянул руку. — Племяшу отдам.

Усатый бросил ему сапоги и снова запустил руку в мешок.

— Отрез ткани. О! Зинке подарю, давно платье новое канючит. А эти на продажу оставим.

Таким образом мужчины делили содержимое мешка — простые, но нужные вещи, которых было днём с огнём не сыскать в магазинах, а, если и "выбрасывали" иногда что-то, то стоять приходилось не меньше нескольких часов, да и тогда не было уверенности, что достанется нужный размер.

— Так, тут один ботинок мужской, а где второй? Не видел? — спросил русый.

Усатый огляделся, еще раз проверил не осталось ли что в мешке, пошарив в нем рукой с толстыми красноватыми пальцами.

— Нет, пусто. Правда, что ли, один?

— Ну, выходит так, — пожал плечами его подельник.

— И что с ним теперь? Выкинуть надо.

— Подожди-ка, может, Митьке Иванову подойдёт?

Митька Иванов носил протез, из-за гангрены несколько лет назад одну ногу он потерял. Произошло это так:  жена оставила Митьку по причине его пьянства и отсутствия отдельного жилья (в одном доме с сестрой мужа они не уживалась, от работы давали только барак), и уехала в родительский дом за Волгу. Однажды зимой Митька собрался навестить их и отправился через замерзшую реку в резиновых сапогах. Валенок у него не было. После этого похода на большом пальце правой ноги он обнаружил маленькую черную точку. Поражение пошло выше, и одну ногу у Иванова отняли. Митька носил протез, а на здоровую ногу обувь была, конечно нужна.

— Пойдем, предложим! — встал русый, кивнув товарищу на дверь.

— Ну, сходи, хочешь. А я к своим, — махнул рукой усатый.

Через пару минут мужчина стучал в окно низкого беленого дома, парадными окнами с красной геранью выходившего на улицу.

— Чего тебе? — показалось в окне лицо Митькиной сестры.

— Здравствуй, Никаноровна! Да я вот, брату твоему кой-чего принёс. Отворяй!

— Митяй, к тебе! — крикнула женщина в глубину дома.

Скоро на крыльце появился и сам Митька, молодой еще, с симпатичным, но не свежим лицом. Кепка его была лихо завернула набок, глаза глядели весело и бесшабашно. Иванов производил впечатление беспутного разгильдяя, каковым он, собственно и являлся.

— Чего принёс?

— Вот, ботинок есть, сорок третий размер. У тебя какой?

— Сорок третий.

— О, нога как раз правая! На, бери!

— Один, что ли?

— Ну да! — захохотал русый. — А тебе больше надо?

Митька засмеялся тоже и ботинок взял.

— Заходи, давай. Небось, Катерина нам нальёт, — пригласил он мужчину в дом.

Через несколько дней Катерина Иванова вновь встречала незваного гостя.

— Следователь Макаров, — представился новоприбывший, подтянутый мужчина средних лет с воинской выправкой, спокойным скуластым лицом и внимательными серыми глазами. — Дмитрий Иванов здесь проживает?

— Здесь, брат это мой, — кивнула женщина. Оглянувшись, она огладила и отодвинула рукой голову лопоухого светленького мальчишки, выглянувшего посмотреть на милиционера. — Иди в дом. А Митька ... натворил что?

— Нет, просто спросить нужно.

— Ну, заходите, коли так.

Макаров вошел в небольшой, но чисто убранный и не лишенный уюта дом, отметил пышный хлеб на столе, вязаные белые салфетки на темной мебели, вышитые подушки. У печи стояла беленькая девочка с двумя косичками и держала крынку с молоком. Она с любопытством провожала милиционера глазами, и Макаров подмигнул ей.

— Вы здесь красоту наводите, хозяюшка? — обратился он к Катерине. Та молча кивнула, ведя следователя в комнату брата. — Сама где трудитесь?

— На вертолетном заводе, с войны ещё.

— Муж там же?

— Там, — коротко ответила женщина и показала на маленькую комнату. — Тут Митя.

Следователь деликатно постучал и тут же ответил дверь. Митька медленно сел на кровати, свесив культю. Деревянный протез стоял рядом у стены.

— Здравствуйте, Дмитрий Никанорович.

— День добрый, — растерянно отозвался Митька.

— Пройдёмте ко входу, пожалуйста.

— В сени, что ли?

Следователь кивнул. Митька пристегнул протез, с кряхтением встал и проковылял в сени.

— Это ваша обувь? — спросил следователь, показывая на единственный чёрный ботинок.

— Ну, да, — протянул Митька.

— Сорок третий размер?

Дождавшись утвердительного ответа, Макаров уточнил:

 — А второй где?

— Э-э-э, лежит где-то...

— Покажите, пожалуйста.

— Да я уж и не помню, — Митька чесал в затылке, отводил глаза.

— Вы же два приобрели? Ни в одном магазине по одному не продают, — заметил следователь,  иронично прищурилив внимательные глаза.

— Ну, я, это...

— Товарный чек покажете? Или, может, дал вам его кто?

— Ну, дал, дал, — сдался Митька. — Юрка Прохоров, через два дома живёт. А что?

— А то, что обувь эта — краденая.

Краем уха Макаров услышал, как ахнула Катерина, и продолжил:

— Утром девятнадцатого августа, около железнодорожных путей между деревнями Апраксино и Незваново был обнаружен мужской ботинок, новый, черный, размер сорок три. Известно, что в ночь с восемнадцатого на девятнадцатое по тем путям проезжал поезд, гружёный товарами народного потребления. Поезд этот был ограблен.

— Ох, батюшки, стыд-то какой! — воскликнула Катерина, бросив уничтожающий взгляд на брата. — Всё дружки твои!

— Вы уж заберите ботинок этот, товарищ следователь, — обратилась она к Макарову.

Следователь понимающе глянул на неё:

— Заберём, это вещественное доказательство.

Митька вздохнул, пробормотал что-то про то, что ему нужна обувь, и Катерина сердито шлепнула его полотенцем:

— Ничего, старые доносишь! Франт!

— Просьба никуда из города в ближайшее время не уезжать, — обратился Макаров к Митьке, а тот только развёл руками: "Куда, мол, я поеду".

Катерина проводила следователя до двери, еле слышно вздохнула:

— Неклёшный он у нас.

Макаров промолчал.

— Вы уж разберитесь там. Митька-то не виноват, да он и не смог бы на поезд-то...

Макаров ободряюще улыбнулся ей и кивнул. Нужно было как можно скорее осмотреть дом Юрия Прохорова.

— Пойдёшь со мной к Прохорову? Понятой?

— Ой, нет, нет, что вы! У меня ж дети, я их на Митьку не оставлю.

Катерина глядела на следователя прямо и твёрдо, во взгляде этом  чувствовалась сила её характера.
Макаров глянул на окна... Через стекло на него смотрели два светлых детских личика. Он хмыкнул, прищурившись глянул на Катерину, кивнул и отвернулся. Ему импонировала эта строгая, но по всему видно работящая и хозяйственная женщина, заботливая мать.

— Ладно, коллегу возьму, он всё равно сидит, бумажки пишет.

— Вот и хорошо, — махнула рукой Катерина. — До свидания, товарищ следователь.

Макаров прошел к калитке.Сухая, прокаленная утренним солнцем дорога чуть пылила под его сапогами, кружевной куст калины отбрасывал тень на небольшой аккуратный цветник, справа от дома виднелся ухоженный огород.

Во время обыска в сарае у Прохорова, которого Макаров с другим милиционером разбудили от похмельного сна и вытащили из захламленного темного дома, обнаружился большой мешок с различными вещами, совершенно новыми.

— Проедемте, Юрий, — твердо сказал ему Макаров, пока его коллега крепко держал подозреваемого за локоть. Тот вздохнул и понурил голову. Попытка нажиться на краденом не удалась.