152

Столько времени мечталось уйти из этого дома, а вот и взгрустнулось, когда время пришло. Варя в последний раз оглядела свою комнату. Провела рукой по оконной раме, по столу.

«Прощайте, - мысленно говорила она всем предметам. - Больше не коснутся мои руки вашей прохладной поверхности».

Накануне вечером прошлась по аллеям парка, сходила в людскую, подарила всем девушкам нехитрые украшения, всё, что осталось от наследства Глафиры Никитичны, оставила здесь же в маленьких подарках. Всё, кроме подвенечного платья. В нём она уйдёт.

Агаша и дед Пётр уже уехали в новую жизнь. Она следом. Она сейчас.

Посмотрела на милых подружек. Сидят притихшие, смотрят на неё грустно. Всё понимают. Глаза защипали от благодарности и нежности. Как хорошо, что она не одна. Как хорошо, что рядом любимые Соня и Таня.

- Девочки, пора!

У храма увидела его.

«Как мне повезло! Ведь рядом столько достойных девушек, но он полюбил меня. Я постараюсь сделать счастливым каждый его день».

Николай Кузьмич подошёл к экипажу, потянулся навстречу своей невесте. Хрупкая девичья рука и сильная, надёжная мужская соединились. Навсегда.


После венчания Соня задумчивая возвращалась в поместье Ночаевых. Всё. Ей тоже пора возвращаться к родителям. Жизнь с семьёй сестры стала невыносимой. Девушка дожидалась лишь свадьбы подруги. Дождалась.

Какая же Варя красивая! Всегда была такой. Но сегодня особенно. Не удивительно, что господин Думинский с неё глаз не сводил. Соня легко улыбнулась, вспоминая молодожёнов.

Найдёт ли и она когда-нибудь своё счастье? Счастье...

На сердце легла тоска.

Когда-то и старшая сестра была полна радостных ожиданий. И в день своего венчания её счастье было не меньшим. А теперь?

То, что происходит с Владимиром Осиповичем - это одно. Это непонятно, но это - его дело. Почему же её умная и добрая сестра опускается до того же уровня?

Оплеухи сенным девушкам становятся обыденным делом. Но это прислуга. Далеко не каждой под силу стать доброй хозяйкой. Это Соня уже усвоила.

Но женой!

Когда Соня впервые услышала от Ольги: «Подите прочь, болван», она заплакала.

Побитой собакой Владимир Осипович заковылял в свою комнату. И незваная жалость тихой сапой проникла в сердце Сони и больно кольнула его. Оставалось утешиться тем, что угасающий разум молодого помещика не помнит долго неприятности, а весёлое настроение скоро возвращается, храня необъяснимую верность.

Но Ольга! Как она могла забыть свои клятвы быть в горе и в радости. И если уж над чувствами человек зачастую не властен, то не опускаться до открытого презрения всё же в его силах. Ольга не должна так унижать своего мужа.

Быть может, Соня слишком строга к сестре? И будь она на её месте, вела бы себя точно также?

Но что тут гадать? Решено. Завтра Соня начнёт готовиться к отъезду.


Случилось не так, как она планировала по дороге.

Войдя в дом, не переодеваясь, Соня сразу пошла в половину сестры сообщить ей о своём решении.

Позже она пыталась вспомнить, а постучалась ли она, входя в комнату? Стучалась же, как иначе? Просто её не услышали, а шок от увиденного стёр и её воспоминания о том, как она заходила. Потом что...

Сестра, задравши юбки, лежала на кушетке, а над ней нависала длинная фигура нового управляющего.

Эти двое так были увлечены собой и друг другом, что совсем не заметили, что в комнате уже не одни.

Соня вышла. Тошнило. В висках стучало. Казалось, она вот-вот потеряет сознание.

Скорее во двор, в доме оставаться невозможно.

Конюх уже стал распрягать лошадь из коляски, в которой она только что вернулась.

- Постой, - Соня смотрела на него, не понимая, чего сама хочет. Уехать. К матери. Сейчас. - Запрягай снова.

Тот послушно стал делать, что ему велели.

- Скажи Ольге Павловне, что я возвращаюсь к родителям.

Тот равнодушно кивнул:

- Передам, барышня.

Соня села на место возничего, дёрнула вожжи:

- Пошла!

Домой. Только где её дом? Всю жизнь в пансионе. Даже дорогу к родителям почти не помнит. Вёрст двадцать, наверное. Куда-то по полям и лесам.

А солнце склонилось над горизонтом. И где-то вдали заворчало небо.