Почему убивают русских поэтов

                «Слышно страшное в судьбе русских поэтов!»
                Н.В.Гоголь


                В начале несколько из статистики. Мы по наивности думаем, что СССР, а теперь и его правопреемница Россия являются самыми читаемыми странами в мире. Но вот беспристрастные цифры развенчивают этот миф:
                По данным Ассоциации американских издателей и исследовательской компании Book Industry Study Group, в 2010 году в Америке было выпущено 2.57 млрд книг - это примерно на 4 процента больше, чем в 2008. Федеральное агентство по печати и массовым коммуникациям РФ отмечает, что в 2010 году было выпущено 653,8 млн книжек. За прошедшие 10 лет число издаваемых в стране книг и брошюр возросло на 73,1 процентов, а тиражи увеличились на 20,5 процентов.
                По данным Бюро переписи населения США, в 2010 году 37,9 процентов американцев читали книги, причем 20,8 % - читали два раза в неделю и чаще. Чтение книг занимает третье место в списке любимых развлечений жителей США, уступая лишь походам в кафе и приему гостей.
                К сожалению, новых данных я не нашёл, но картина ясна: мы в сравнении с американцами отстаём не только в развитии новых технологий, но и в культурном плане. Но подобно Никите Хрущёву, кормившего советских людей байками о том, что мы догоним и перегоним США не только в космосе, но и везде, мы так и не поняли, что это отставание навсегда. Потому что коррумпированная Россия никогда не догонит законопослушную рыночную Америку.
                В сознании россиянина типичный американец – это малообразованный, вечно жующий жвачку любитель пива и колы. На самом же деле федеральное правительство и частный бизнес щедро удобряют культурную почву, недаром же наши олигархи и чиновная знать отправляют своих детишек на ПМЖ в штаты.
                И культурными достижениями может похвастаться не только Голливуд, потому что культура и искусство являются неотъемлемой частью американской экономики, поддержкой туризма, торговли и регионального развития, и образования.
                В этой сфере занято 2,5 миллиона человек, созданы около 100 тысяч некоммерческих организаций, ориентированных на культуру, на которую ежегодно тратится более 63 миллиардов долларов (как сообщила Министр культуры РФ, в проекте федерального бюджета на 2024–2026 годы заложено 49,8 млрд рублей на национальный проект «Культура»).
                Особенно впечатляет тот факт, что на культуру работают 100.тысяч некоммерческих организаций. В России их в 2 раза больше, но вспомните хотя бы несколько, которые работают конкретно на культуру и нравственность.
                В США живет также около 2 миллионов человек, которые источником своих доходов выбрали художественное призвание. Они работают в 1,5 тысячи профессиональных театров (в России их всего 679), более 1200 симфонических оркестров (у нас всего 71). В Америке 120 компаний, работают сфере оперы и ежегодно проводится более 5 тысяч симпозиумов для писателей. У нас же идёт тихая война за писательские души (живые и мёртвые) сразу трёх союзов: Союза писателей России, Российского союза писателей  во главе с президентом Дмитрием Кравчуком (сайты stihi.ru  и proza.ru), союза литераторов во главе с Н.Калиниченко (единственный, где можно получить грант).
                Союз писателей Северной Америки - это международное объединение творческих людей независимо от жанра и искусства, которому они служат и страны их проживания. Но при этом в Америке не существует какой-то всеобъемлющей культурной политики, нет ни центрального министерства, никакого-либо правительственного агентства или учреждения, который контролировал хотя бы небольшой процент от распределения денег. И никогда даже, то есть вообще никто не заводил речи о том, что нужно создать подобных организаций в исторических и культурных контекстах.
                В результате раскола британской культурной традиции, или общего недоверия к централизованному управлению, США в противовес развили децентрализованную систему финансирования культуры, которая представляется как комплекс налоговых льгот, нацеленных на всемерное поощрение пожертвований в адрес организаций сферы культуры и искусства. Несмотря на то, что значительную роль в американской сфере культуры играет поддержка налоговыми льготами, не стоит ждать, что государство будет каким-то образом контролировать культурную деятельность художников или другие сферы культурной деятельности. Каждое из учреждений, функционирующих в сфере культуры, в любых ситуациях берут ответственность за свои действия.
                Деятельность американский культурных учреждений в первую очередь направлена на совершенствование и помощь развитию культурной жизни общества, но при этом они не несут ответственность за результаты своей деятельности. Таким образом, американская система поддержки сектора культуры может быть охарактеризована, как изменчивая, сложная и децентрализованная.
                Финансирование культуры в США существует как государственное (государственная материальная помощь), при этом объем государственного финансирования не может превышать 25 % общей стоимости проекта, так и частное, это могут быть частные пожертвования от частных лиц, компаний и благотворительных фондов, а также индивидуальных доходы конкретных культурных организаций.
                То если бы такая система работала в России, я давно бы решил старую проблему создания историко-туристического комплекса «Колывань – Чаусский острог».
                Но при этом ни федеральное правительство, ни правительства штатов не отказываются от использования финансовых рычагов проведения культурной политики.
                Правда, в России, как и в Америке, отсутствие прямых субсидий в культурную сферу компенсируется поддержкой в виде щедро выделяемых грантов. Но важно отметить, что львиная доля государственной поддержки достается музеям и библиотекам и лишь незначительная ее часть – исполнительским искусствам. Поэтому считать, что в США государство полностью самоустранилось от финансирования культуры и искусства было бы неверно.
                Обидно всё это читать, конечно, но так было всегда, потому что демократия даёт творческим и инициативным людям гораздо больше, чем любое авторитарное государство, в котором много болтают о традиционных ценностях, но при этом без раздумывания убивают любого инакомыслящего. И если в США любой бизнесмен считает необходимым помогать писателям в распространении книг, то у нас картина обратная – хозяевам книжных сетей наплевать на это, потому что они - бывшие комсомольские активисты, - скупили эти сети по дешёвке, почти даром. И потому по части поэтов, которые подобно Николаю Рубцову становятся признанными лишь после смерти и по числу убиенных поэтов Россия в несомненных лидерах.

              И в самом деле, ты святая,
              Моя расхристанная Русь,
              Когда в тебе жива Цветаевой
              Самоубийственная грусть!

             Твоим поэтам нет спасенья:
             Их души вечно на излом.
             И потому тоска Есенина
             Тугим затянута узлом.

             О, Русь! Твоей придворной стаей,
             Затравлен ни один поэт,
             И первым Пушкин, честь спасая,
             Пошёл на смерть под пистолет!

             И лишь в гробах благословятся,
             Те, кто тобою жил, скорбя.
             И, не записанные  в святцах,
             Они стихом хранят тебя.

             Вот это и будет предметом нашего исследования: почему Россия убивает своих поэтов с каким-то постоянством, несмотря на царящий в ней государственный строй.
             Было бы ошибкой считать первой жертвой «Солнце русской поэзии» Александра Пушкина. Первым был – простите за тавтологию! – первый русский поэт Василий Тредиаковский.
               В годы правления Великой императрицы Екатерины II в XVIII веке символом униженного положения русского писателя надолго сделалась фигура несчастного Василия Тредиаковского – первого русского «пиита», которому приходилось многое претерпеть от своих вельможных заказчиков.
                «Тредьяковскому, – писал Пушкин, – не раз случалось быть битым. В деле Волынского сказано, что сей однажды, в какой-то праздник, потребовал оду у придворного пииты, Василия Тредьяковского, но ода была не готова, и пылкий статс-секретарь наказал тростью оплошного стихотворца». Сам Тредиаковский излагает эту историю с еще более унизительными подробностями».
                Интересно, что первым проблему отношений русской власти и русской литературы во всей ее остроте поставил не русский терпила, а выходец из шляхты Владислав Ходасевич – в статьях «О Есенине» (газета русских эмигрантов «Возрождение», 17 марта 1932) и «Кровавая пища» (апрель 1932).
                Одновременно с 1928 года Ходасевич работает над мемуарами, они вошли в книгу «Некрополь. Воспоминания» (1939) – о Брюсове, Белом, близком друге молодых лет поэте Муни, Гумилёве, Сологубе, Есенине, Горьком и других. Написал биографическую книгу «Державин». Было намерение написать биографию Пушкина, но её Ходасевич оставил из-за ухудшения здоровья («Теперь и на этом, как и на стихах, я поставил крест. Теперь у меня нет ничего», – писал он 19 июля 1932 года жене поэтессе Нине Берберовой).
              Продолжая тему «власть и поэты» Ходасевич пишет:
         «    За Тредьяковским пошло и пошло, – Побои, солдатчина, тюрьма, ссылка, изгнание, каторга, пуля беззаботного дуэлянта… эшафот и петля – вот краткий перечень лавров, венчающих «чело» русского писателя... И вот: вслед за Тредьяковским – Радищев; «вослед Радищеву» – Капнист, Николай Тургенев, Рылеев, Бестужев, Кюхельбекер, Одоевский, Полежаев, Баратынский, Пушкин, Лермонтов, Чаадаев (особый, ни с чем не сравнимый вид издевательства (здесь Ходасевич имеет в виду то обстоятельство, что из-за того, что император счёл Чаадаева «сумасшедшим», ежедневно в течение года к нему являлись врачи для освидетельствования, он считался пребывающим под домашним арестом, имел право лишь раз в день выходить на прогулку. Надзор полицейского лекаря за «больным» был снят лишь в 1837 году, при условии, что Чаадаев не смел ничего писать – это был первый опыт карательной психиатрии!), Огарев, Герцен, Добролюбов, Чернышевский, Достоевский, Короленко… В недавние дни: прекрасный поэт Леонид Семенов, разорванный мужиками, расстрелянный мальчик-поэт Палей (сын Великого Князя Павла Александровича в морганатическом браке, расстрелян как член царской семьи в Алапаевске в 1918 году, ему было 22 года) … и расстрелянный Гумилев».
                С приходом к власти большевиков положение поэтов стало ещё хуже. Александра Блока отравили, Сергея Есенина повесили чекисты. Вслед за Гумилёвым был расстреляли Владимира Нарбута. После убийства Кирова, 2 декабря 1934 года поэт Николай Бруни вслух произнес фразу, которая стоила ему жизни: «Теперь свой страх они зальют нашей кровью». Затем наста очередь Бенедикта Лившица. А затем маховик террора только раскручивался: Сергей Колбасьев, Юрий Юркун, Вильгельм Зоргенфрей, Валентин Стенич, Михась Чарот, Янка Нёманский, Василий Коваль и ещё десятки и десятки других поэтов, писателей, философов.
                Не спасали родство и даже принадлежность к партии большевиков. Леонид Дмитриевич Семенов (Семенов-Тян-Шанский; 1880–1917) – поэт, филолог, племянник знаменитого исследователя Азии Вениамина Петровича Семенова-Тян-Шанского. Убит 13 декабря 1917 г. ружейным выстрелом в затылок в избе, где жил с «братьями»-толстовцами.
                То есть в русской в русской литературе трудно найти счастливых; несчастливых – вот кого слишком довольно. Не случайно Фет, образец «счастливого» русского поэта», кончил все-таки тем, что схватил нож, чтобы зарезаться, и в эту минуту умер – от разрыва сердца. Такой смерти можно только позавидовать!
               «Только из числа моих знакомых, – писал Вячеслав Ходасевич, – из тех, кого знал я лично, чьи руки жал – одиннадцать человек кончили самоубийством».
И приводит слова Дантеса, который, стоя в Берлине перед витриной русского книжного магазина, сказал своей даме: «И сколько этих писателей развелось!..У, сволочь!».
                Почему же в России сложилась такая трагическая традиция?
Ходасевич отвечает на эти вопросы так:
                «И, однако же, это не к стыду, нашему, а может быть, даже к гордости. Это потому, что ни одна литература (говорю в общем) не была так пророчественна, как русская. Если не каждый русский писатель – пророк в полном смысле слова (как Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Достоевский), то нечто от пророка есть в каждом, живет по праву наследства и преемственности в каждом, ибо пророчествен самый дух русской литературы. И вот поэтому – древний, неколебимый закон, неизбежная борьба пророка с его народом, в русской истории так часто и так явственно проявляется».
                И добавляет: «Несколько лет тому назад, высказывая впервые эти мысли, я думал, что основная причина здесь именно в неизбежном столкновении пророка с народом, писателя с обществом, с близкими. Этой причины не отрицаю и теперь, но думаю, что она не единственная, даже не главная. Может быть, столкновение есть лишь неизбежный повод, возникающий из гораздо более глубокой причины. Кажется, что народ должен побивать, чтобы затем «причислять к лику» и приобщаться к откровению побитого. Кажется, в страдании пророков народ мистически изживает собственное свое страдание. Избиение пророка становится жертвенным актом, закланием. Оно полагает самую неразрывную, кровавую связь между пророком и народом, будь то народ русский или всякий другой. В жертву всегда приносится самое чистое, лучшее, драгоценное. Изничтожение поэтов, по сокровенной природе своей, таинственно, ритуально. В русской литературе оно прекратится тогда, когда в ней иссякнет родник пророчества. Этого да не будет…»
                Вот в этом-то и заключается трагизм и русской поэзии, и русского народа. Одни терпят муки и бесправие от властей, другие же – отмеченные Богом, – не хотят терпеть и восстают, погибая, но не сдаваясь!
                И конца этому проклятому кругу не видно!

3 сентября 2024 г.



.