Как Боря и Софа говорили за Одессу

- Боренька! Как же я «щаслива» шо застала тебя дома и мне не пришлось говорить за твою жизнь с Милкой.
- Мама Вы звоните по мобильной связи на мой телефон.
- И шо? А если ты спишь, а если сирена и летят мопеды?
- Мама прямо над моим телефоном они не летают. Мы теперь счастливо слушаем по две три тревоги за ночь когда они идут транзитом через нашу область, в километрах так тридцати от города, но нам об этом знать необходимо. Поэтому примерно в час ночи, и где-то около четырёх-пяти утра, мы слушаем тревогу. В остальном, обычно в начале недели, под утро милый еблысь и можно спать дальше. В страшных ударах возмездия нам последнее время отводится роль десерта поэтому нам прилетает примерно в последнем акте «марлезонского балета», а так как тревога обычно бывает в самом первом акте, то есть в районе трёх часов, и на неё особо никто не просыпался, вывод во сне был сделан что мопеды идут транзитом. А вот еблысь происходит примерно часа через два после объявления тревоги и служит приятным будильником в начале милейшего рабочего дня.
- Боря, мама в шоке, шо за еблысь?
- Мама, когда случается то, от чего вы в шоке редко кто так интеллигентен. Но если я сплю на правом ухе, то могу остаться культурным человеком и даже выспаться под шум прибоя.
- Боренька ты меня пугаешь, я не помню шоб в нашем дворе был слышен прибой.
- Эх мама, я рассказывал за свою контузию, но вы вечно на своей волне и слушаете избирательно. Это было в те незапамятные времена, когда на выходных можно было спокойно постоять покурить возле машины. Одним солнечным утром я повёз Софу на показы квартир «у центре». Ты же знаешь Софу, она или пристраивает кому-то загс или недвижимость, а я решил быть причастным к чьему-то счастью, немножко не даром. Припарковавшись чудом на Успенской, решил выйти из машины и мило покурить, любуясь тогда ещё не доставшим до всех подробностей, солнышком.  Не чего не предвещало, но на третьей затяжке в лазурном небе так смачно «еблысь…нуло» и так раскатисто, шо вместе с словом (продажная женщина) и мыслями: «Едрить его в Маковку», сигарета со свистом вылетела из рта. Это был «развед-дрончик», который таки красиво сбили, но сирену включить забыли. С тех пор, перед сном, у меня начались романтические отношения с барабанными перепонками.  Когда я засыпал на правом боку, то засыпал в тишине, но, когда, ради разнообразия, ложился на левый бок, мое левое ухо после соприкосновения с подушкой подавало в мозг милые и до боли знакомые сигналы шума прибоя. Я, конечно, скучал по пляжу, по любимому морю, на которое уже давно не мог нормально сходить покупаться, но было одно НО… Я просил Боженьку шо бы вся эта хрень уже закончилась, и шо бы я мог спокойно и с удовольствием сходить на море, а не шо бы море пришло ко мне в левое ухо!
- А шо Софа?
 В смысле мама? Я тебе рассказываю за свою контузию, при чем тут Софа?
- Ну, Софа продала квартиру?
- Когда? Тогда или сейчас?
- А шо сейчас?
- А сейчас она продает квартиру месье Цукермана…
- О…, а зачем?
- «Шобы» у него были деньги «щасливо» ехать в Англию по спонсорской программе, ему там сразу дадут квартиру и пенсию.
- А на шо ему тут деньги?
- Так и я от том! Тут он возьмет деньги за квартиру, а там будет «щасливо» жить на английскую пенсию, и никто его оттуда не попросит вернуться обратно взад!
Боренька с детства был эмоциональным, увлекшись разговором и высунувшись из окна, он не заметил, как разговор с мамой стал достоянием всего двора и под окном уже собрались благодарные слушатели, готовые аплодировать. Софа пришла как раз в момент звучания своего имени, но не сопоставила все пазлы.
- Боря шо говорим за Софу?
- Ой, не принимайте на свой счет!
- На свой счет, Боря, я принимаю только денежные переводы и сейчас хочу понять кто мне уже должен!
- Софа привет от мамы, и она желает тебе удачно продать квартиру Цукермана, нам же во двор не нужен неизвестно кто! Она волнуется!
- Чара Самуиловна, за шо вы там волнуетесь из-за бугра? Когда то, за шо я берусь было плохо? Я бы и Воронцовский дворец продала так, шоб его нормально привели в божеский вид. Теперь-то не понятно… он же принадлежал оккупанту…
Боря включил громкую связь, но на последней фразе Софы чуть не выронил из рук телефон.
- Кто оккупант, граф Воронцов? Он же как бы участвовал в создании города…
- Тише Боря, это пропаганда! Они уже тогда вместе с Пушкиным и его соратником Буниным строили планы порабощения… ну, и тому подобное. Я предлагаю переименовать – «Дворец и Колоннада Подоляка».
- ПоДЛяка! Софа твой сарказм могут принять на рассмотрение в Раде, ты умчишь в свою Неметчину, а они переименуют. 
- С них станется. Эх, надо говорить тише! Чара Самуиловна все с вашим Борей хорошо, Мила его из дома не выпускает, он гуляет только на балконе у Семена Моисеевича. Свет и воду выключают регулярно, но мы успеваем подмыться и выпить кофе. Если вам за «шото» стало непонятно читайте чат двора, Роза Марковна ежедневно выставляет посты за Одессу, а сегодня нашей Маме 230 лет, молода еще, глаз да глаз нужен, шоб не пошла по рукам и сохранила имя! Мы будем отмечать всем двором, ночью, как объявят тревогу, Боренька вам потом «видосик» скинет.
Софа отправила громкий воздушный поцелуй и скрылась в подъезде. А Боря приложил телефон к левому уху и слушал маму сквозь шум прибоя.
2.09.2024