Бирюза

    «Бирюза» – необычный ресторан у моря, отличающийся от многих других тем, что здесь можно приготовить рыбу, которую вы сами принесли, а что ещё более вероятно, купили на рынке по соседству. Каждый вечер я покупал либо дорадо, либо скумбрию, чередуя их ежедневно, заходил в «Бирюзу» и, предоставив рыбу профессионалам, садился за свободный столик, наслаждаться звуком играющих с берегом волн, которые перебирали гальку, словно игрались с ней. Нельзя не отметить невероятный уровень мастерства местных поваров: рыба всегда получается мягкая, сочная, умеренно солёная, при этом всё равно чувствовалось, что она буквально вчера плавала в море.
    – Джон! Это возмутительно! Что за ужасная рыба?  – прервал мои размышления чей-то возмущённый голос.
    – Успокойтесь, Михаил, успокойтесь, неужели Вам настолько не понравилась работа повара? – сдавленно противодействовал другой голос.
    Я повернулся в сторону, откуда шёл звук, и увидел довольно комичную сцену: худой мужчина среднего роста стоял и размахивал руками, то показывал на свою тарелку, то поднимал их вверх, сжимая в кулаки, будто гнев страшно сильно разрывал его, но волю ему дать он не мог или не умел. Периодически мужчина ставил руки в бока, направлял взгляд сквозь тарелку и нижней губой лобызал кончики своих усов.
    – Нет, Джон, работа повара, без сомнений, изумительная. – задумчиво проговорил Михаил. – Однако я совершенно не понимаю, что за ужасную рыбу мы с тобой купили.
    – Честно говоря, не знаю, Михаил, мы просто зашли на рынок, и Вы тыкнули в первую попавшуюся рыбу, сказав, что у неё смешные губы и она напоминает Вам меня. – смутился Джон.
    Тут лицо Михаила исказилось. Сначала, как мне показалось, оно выражало глубокое удивление, которое держалось секунд пять, затем он улыбнулся, поправил мятый льняной пиджак и залился смехом. Весь ресторан уже не столь сильно был заинтересован в ужине, сколь в наблюдении за двумя странными мужчинам. Хотя, по правде говоря, Джон не казался мне странным, он скорее являлся жертвой поведения эксцентричного Михаила. Если обратиться к тому, как выглядел Джон, то можно подметить скромность, которая выражалась и в его одежде. На нём, как и на Михаиле, был пиджак, по швам и материалу которого было видно, что он довольно дешёвый, тем не менее, выглаженный, чистый. Сам Джон был не выше своего собеседника, немного полный, носил самые обыкновенные усы и самые обыкновенные очки квадратной формы.
    Михаил полминуты постоял, сел, и после минуты молчания сказал:
    – Пошли, Джон, нам нужно спешить.
    – Куда же это? – поинтересовался Джон.
    – Как куда?! – опешил Михаил. – Нам нужно успеть выйти в море, поймать рыбу, которая наверняка окажется вкусной, и вернуться сюда, чтобы нам её приготовили!
    – Мне кажется, это не очень разумно, то есть я бы хотел подметить, что в этом есть что-то интересное, но… – начал было противоречить Джон, но Михаил его прервал:
    – Отлично, значит идём. Всегда знал, что на тебя можно положиться, друг!
    – Но… – снова решил возразить Джон, однако не успел, Михаил резко встал со стула, подбежал к вешалке, где висела его фетровая шляпа и нетерпеливыми жестами начал подзывать своего друга. В этот момент мне показалось, что Михаил – это тот самый человек, который знает, что такое приключение, и что-то внутри меня будто заставляло прямо сейчас встать и навязаться на это самое очередное приключение. К моему удивлению, пока я об этом думал, Михаил сам ко мне подошел и поинтересовался:
    – Я заметил, как Вы внимательно слушали меня и пристально смотрели на Джона, не хотели ли Вы, где-то глубоко в душе, возможно даже сейчас, напроситься к нам в компанию?
    Проницательность меня поразила. Удивительно, насколько завораживающе Михаил был бодр, целеустремлен и наполнен жизнью. Я не смог не согласиться.
    – Замечательно, тогда побежали на борт, а точнее к борту. – улыбаясь, торопил он нас. Я улыбнулся, посмотрел на Джона, а тот, вздыхая и шаркая обувью по деревянному полу, направился в мою сторону, подошёл, протянул руку, сказал:
    – Здравствуйте, моё имя Иван Николаевич Потугин, рад познакомиться, прошу извинить моего друга, он крайне эмоционален, суетлив, безудержен, бестактен и слегка даже безумен.
    Михаил засмеялся:
    – Да по твоему описанию и не скажешь, что мы друзья! К тому же, я ли безумен? Безумие – это сидеть в коробке на берегу моря, минуя всю его суть. К тому же, я ли суетлив? Я тороплюсь, а не спешу. Вот ты же, напротив, суетишься, поэтому мы до сих пор здесь, хотя должны быть уже у лодки.
    Иван вздохнул, жалобно посмотрел на меня и, не найдя поддержки,  махнул рукой, после чего двинулся в сторону выхода. Михаил улыбнулся, взгляд его был полон азарта и, я бы даже сказал, дерзости…

    …По галечному пляжу идти непросто, мы шли где-то минут двадцать прежде, чем добрались до посудины. Посудина – это лучшее описание, которое могло быть мною присвоено этому объекту. В какой-то момент я даже засомневался, стоит ли продолжать это приключение.
    – Мое полное имя, кстати говоря, Михаил Андреевич Берёзин, рад нашей встрече. – неожиданно сказал Михаил, когда мы подошли к лодке. – Тот факт, что Вы прошли с нами этот нелёгкий путь, уже даёт основания Вам доверять.
    Я бы не сказал, что путь был нелёгкий. Может быть не лёгкий, но вовсе не нелёгкий, недостаточно сложный для того, чтобы мне доверять.
    – Вас удивляет, почему я назвал его нелёгким? Посмотрите на Джона, который страшно запыхался, а ведь он мой лучший друг. – с улыбкой сказал Михаил. Я улыбнулся в ответ.
    – Что же, прошу на борт, после того как мы вытолкнем лодку в море. – пристроившись позади неё, подозвал нас Берёзин. Мы встали рядом с ним и начали толкать лодку. По гальке она легко спустилась на воду и, слегка промочив ноги, нам удалось на неё взобраться. Сама по себе лодка была, не сказать, чтобы большой, скорее широкой, на ней хватало места ровно на четыре человека так, чтобы всем было не слишком тесно. По форме она представляла прямоугольник, по сути же являлась большим корытом с маленьким моторчиком и навесом из брезента в передней части, где располагался штурвал.
    – Чур, Вы у штурвала. – обратился ко мне Михаил. Меня это предложение не смутило, у меня был какой-то жизненный опыт, связанный с управлением лодками, поэтому я смело сел впереди. Что я бы хотел подметить здесь, так это то, что на штурвал он был мало похож, скорее руль. Посмотрел назад. Михаил снял свой пиджак, сложил его аккуратно на скамье и, наступив одной ногой на борт, наблюдал в подзорную трубу, направив её в сторону открытого моря. Выглядел он невероятно, стоя в пафосной позе, мятых тёмно-серых брюках, белой рубашке с подтяжками; доселе весёлое, его лицо было предельно серьёзным сейчас и даже немного злым. В это время Иван распутывал длинную металлическую цепочку якоря, заодно перекладывая всяческие снасти, удочки, ловушки и небольшую сеть. Цепочка была длинная, но на вид не особо тяжёлая, хотя, думаю, лодку таких размеров удержать на месте сможет.
    – Так, господа, маршрут построен, давайте же совершим плавание, пока совсем не стемнело. – сложив подзорную трубу и подойдя к моторчику, сказал Михаил. Середина лета, на часах было около семи вечера, поэтому темнело достаточно поздно, волноваться особо поводов не было. Берёзин потянул за шнур стартера, мотор покряхтел и утих. Он снова потянул, с ещё большей силой, мотор только кряхтел, но не заводился. Михаил стиснул зубы, дёрнул так, что даже отлетел и свалился на палубу. Мотор зарычал, Иван с ужасом посмотрел на Михаила. Берёзин поднял голову, прислушался, улыбнулся.
    – Мурлыкает. – произнёс он, встал и отряхнулся. Вытащив из кармана компас, он положил его мне на колени и сказал:
    – Рулите ровно так, чтобы стрелка показывала на северо-восток под углом в шестьдесят градусов.
    Я взглянул на компас, определился с направлением и начал поворот…

    …Либо мотор был слабоват, либо лодка и пассажиры для него были тяжелыми, но двигались мы довольно медленно. С другой стороны, у этого были и плюсы, волны сильно нас не подбрасывали, вода редко попадала в лодку. Настораживало лишь то, что было пасмурно, и эти самые волны становились понемногу сильнее.
    – Вас, господа, верно, беспокоит погода, ветер и нарастающая ярость моря? Не переживайте, я много раз бывал в такой ситуации и всегда выходил сухим из воды. – громко и с задором сказал Михаил, пытаясь перекричать ветер и шум волн. Каламбур, видимо, очень ему понравился.
    Мы отдалились от берега достаточно, чтобы у меня появился дискомфорт, но скалы, окружавшие ресторан, в котором мы встретились, всё ещё слабо виднелись. По какой-то причине я только сейчас вспомнил, что с небольшим страхом воспринимаю глубину открытых морей и океанов.
    – Что это там?! – воскликнул Иван.
    Я встал и, выглянув из-за навеса, увидел невероятную картину, которая одновременно вызывала во мне восхищение и приводила в ужас: тёмную толщу бушующего моря разрывали большие серые, иногда белые, фигуры разных форм, коих был не один десяток.
    – Это то, за чем мы сюда шли! Нет, это даже лучше! – восхищённо кричал Михаил. – Это киты! Это малые полосатые киты, господа!
    Мне потребовалось немного времени, чтобы хорошенько вглядеться и разглядеть эти фигуры. Действительно, это были плавники, хвосты и носы китов! Удивительно, как их много и какие они большие. Вместе с тем, мне было очень страшно, огромное множество гигантов плыли прямо на нашу лодку, у меня складывалось ощущение, будто они вот-вот перевернут её и мы утонем в пучине разъярённого моря.
    – Михаил! – вдруг услышал я резкий крик Ивана. Обернулся в его сторону и увидел за бортом пятки, которые тут же резко ушли из видимости. Его вынесло с лодки волной? Он поскользнулся? Вывалился? Что с ним случилось? Эти вопросы я лихорадочно задавал Ивану.
    – Я не знаю! Не знаю! Он стоял… Стоял… Вдруг улыбнулся, моментально откинул туфли и прыгнул в воду! – паниковал Потугин.
    Киты всё плыли и плыли, волны становились сильнее. Паника Ивана начинала охватывать и меня. Что делать? Как спасти Михаила? Как нам самим спастись? В чувство меня привела волна, которая ударила в лодку, накренила её и облила нас водой. Сквозь треск и слабо слышное пение китов я услышал голос Михаила:
    – Э-гей! Я поймал его! Это то, что мне нужно! Это нужно нам всем! Сюда! Смотрите сюда!
    Я повернулся в сторону, откуда слышал его голос и увидел, как кит выпрыгнул из воды, а на плавнике у него повис Михаил.
    – Давайте все сюда! – прокричал он прежде, чем снова оказался под водой. Мое внимание обратилось к Ивану, который был бледен, сидел, прижавшись к борту, что-то бормотал, дрожал и крестился, закрыв глаза. Затем, снова посмотрел на море, подошёл к борту, начал снимать свои туфли. Что я делаю? Безумие какое-то. Или безумие – это сидеть, будучи в море, окружённым четырьмя бортами?.. Я прыгнул, рубашка сразу же прилипла к телу, меня обдало холодом, к которому быстро привыкаешь и начинаешь чувствовать тепло. Солёная вода слегка пощипывала мои губы, уши заложило, слышны были только редкие разговоры китов. В любой другой ситуации я не стал бы раскрывать веки, но мне страшно хотелось увидеть ту суть, которую таит в себе море.
    Открыл глаза. Мой взор застлала бирюза.