Ариадна на Наксосе в Мариинском театре

ЗОЛОТОЙ ДОЖДЬ АРИАДНЫ

 ХХХII Музыкальный фестиваль «Звезды белых ночей», ежегодно проводимый Мариинским театром, в этот раз представил публике редко идущую оперу Рихарда Штрауса (1864 – 1949) по либретто Гуго фон Гофмансталя «Ариадна на Наксосе». Сотворили мариинскую «Ариадну» два Сергея Новикова (бывают же такие совпадения!): Сергей Геннадьевич – режиссёр-постановщик и Сергей Сергеевич – сценограф и художник по костюмам. Музыкальный руководитель и дирижер – Валерий Гергиев.

Мариинский театр первым в России включил в свой репертуар оперы Рихарда Штрауса. Мариинской дебютанткой стала «Электра», премьера которой состоялась 18 февраля 1913 года. Поставил ее Всеволод Мейерхольд, оформил Александр
Головин, дирижировал Альберт Коутс. Несмотря на известные имена постановщиков, сценическая судьба «Электры» была печальной: после того, как она прошла три раза, её сняли. Свет мариинской рампы увидели также «Саломея» в 1924 году и «Кавалер розы» в 1928-м.

В эпоху Валерия Гергиева в репертуар театра вернулись «Саломея» (1995, 2000 и 2017) и «Электра» (2007), затем появилась «Женщина без тени» (2009). Что касается «Ариадны на Наксосе», то её российская премьера состоялась в 2004 году в постановке французской команды: режиссер – Шарль Рубо, сценограф – Жан-Ноэль Левевр, костюмы – Катя Дюфло. В 2011 году новая постановка «Ариадны» увидела свет в Концертном зале Мариинского театра. На сей раз её доверили австрийцам: режиссер Михаэль Штурмингер, декорации Андреаса Донхаузера, костюмы Ренате Мартин. И вот в завершившемся 241-м сезоне «Ариадну» представили два россиянина, два Сергея и американский дирижер Кристиан Кнапп, давно живущий в России.

Новая сцена Мариинского театра гостеприимно приняла «Ариадну» в свои «объятия».

Сюжет «Ариадны» редкий для оперы: состоятельный, но малообразованный богач захотел прослыть ценителем искусств и нанял учителей. Учитель музыки (Максим Даминов) предложил для культурной программы званого вечера оперу «Ариадна», первое сочинение своего ученика, молодого композитора (Ирина Шишкова). Учитель танцев (Дмитрий Колеушко) в пику конкуренту уговорил хозяина дома добавить в программу еще и танцевальную комедию масок «Неверная Цербинетта». Мажордом сообщает, что господин распорядился оперу и комедию играть не последовательно, а одновременно. Цербинетта (Айгуль Хисматуллина) слушает пересказ оперного сюжета и заключает, что «покинутая Тесеем Ариадна (Ирина Чурилова) только делает вид, что страдает от одиночества и хочет смерти. На самом деле она лишь ждет нового кавалера».


У композитора такая упрощенная интерпретация сюжета Цербинеттой вызывает возмущение, но неожиданно он открывает в ней девушку с чутким сердцем и влюбляется в неё.

Занавес домашней сцены поднимается. Тесей побеждает Минотавра, следуя за нитью Ариадны, выходит из лабиринта и вместе с ней отплывает в райский уголок – на остров Наксос. Там они, счастливые, засыпают. Во сне Тесею являются нимфы Наяда (Анна Денисова), Дриада (Варвара Соловьева) и Эхо (Марина Алешонкова), чтобы сообщить волю богов: Тесею надлежит оставить Наксос, поскольку Ариадна предназначена другому. Тесей покидает спящую возлюбленную, не попрощавшись.

В разгаре культурная программа званого вечера. Исполняется опера «Ариадна». Примадонна (Ирина Чурилова) в роли Ариадны изображает, что смертельно страдает, оставленная своим возлюбленным.

Далее идет череда разных мелких интриг и сказочных приемов вроде волшебного поцелуя, пока, наконец, с небес не спускается Бахус (Игорь Морозов), Ариадна становится его супругой, превратившись из земной женщины в богиню, а Цербинетта повторяет композитору свое кредо: «Когда приходит новый бог, мы, женщины, отдаемся ему без слов».

Вот такой затейливый, если не сказать «запутанный» сюжет избрал Рихард Штраус для своей оперы, а Сергей Геннадьевич Новиков – для своей постановки. Не знаю, думал ли Штраус о том, насколько публике будет интересно данное его творение, но С. Г. Новиков обдумывал это, несомненно, потому что риск завязнуть в «балагане» имеется у всех, кто дерзнёт ставить «Ариадну». Ведь здесь не только театр в театре (то есть, то, что происходит на Мариинской новой сцене), но, как точно выразился режиссер-постановщик, «театр в театре в театре».

«Основная наша задача – театрально-сценически оправдать калейдоскоп событий и взаимоотношений между героями, которые опера предлагает во множестве, - рассказывает С. Г. Новиков. - Вся «Ариадна» соткана из парадоксов, контрастов и противоречий, но именно в этом и заключается её неповторимое обаяние: серьёзное вдруг становится смешным, приземлённое – возвышенным и наоборот. … Планшет домашней сцены повернется одиннадцать раз, показывая и лицевую ее сторону, и бэкстейдж, где нашлось место и интригам, и взаимовыручке, и любви, и предательству. А, кроме того, зрители заглянут на театральную кухню, где уживаются соперничество и сотворчество, - то, без чего не обходится ни один настоящий театр».

Главное для зрителей в театральной кухне – различать «ингредиенты», то есть, действующих лиц. Но для этого С.С. Новиков постарался на славу: костюмы всех без исключения персонажей яркие, стильные, некоторые даже с юмором, и герои оперы в них моментально узнаваемы. Сценограф применяет восхитительные спецэффекты, делающие постановку очень зрелищной, например, в конце оперы откуда-то с небес (а в приземлённом сознании – с колосников) сквозь частый золотой дождь спускается к Ариадне Бахус. Причем, дождь золотой почти в буквальном смысле: вместе с Бахусом с неба густым потоком летели золотые дождинки диаметром с современную пятирублевую монету. И костюм у Бахуса золотой (цвета золота). Ну, бог так и должен выглядеть, не в джинсах же ему появляться пред 2000 пар глаз зрителей и еще десятка пар глаз артистов.

А как тонко и изящно поданы детали сценического костюма (платья) Примадонны в её заключительном выходе! На фиолетовом платье, в котором она и раньше появлялась, вдруг оказались тонкие кружевные накладки из черного гипюра во всю длину юбки. В какой-то момент она деликатно расправляет их, и эта кружевная красота оказывается крыльями, ведь по задумке Композитора (не Р. Штрауса, а персонажа оперы) эти крылья символизируют превращение Ариадны из земного существа в богиню (по легенде Бахус своим поцелуем превращает ее в богиню и женится на ней).

Цербинетту загримировали под Мэрилин Монро. Можно предположить, почему именно, ведь у С.Г. Новикова ничего случайного в постановках не бывает. А сам режиссёр этот образ объясняет так: «В спектакле нет прямой «цитаты» Монро, поскольку нет белого шелкового платья, декольте (хотя в первом выходе с офицером мы могли бы это сделать, т.к. у Штрауса написано, что она появляется «всё ещё в неглиже»), да и в целом она не копирует повадки Монро. А что до прически, то нам нужна была «ретро-обольстительница», ведь слово «Цербинетта» Г. фон Гофмансталь изобрел специально для этой героини (если по слогам переводить, получится «подстилочка»).

В спектакле царили две ведущие солистки Мариинского театра: обладательница роскошного, крупного сопрано Ирина Чурилова не только блистательно исполнила свою непростую партию, но и проявила себя как изумительная комическая актриса. Колоратурное сопрано Айгуль Хисматуллина виртуозно спела головокружительной сложности арии и при этом не забывала прекрасно играть свою роль. Тенор Игорь Морозов (Бахус) тоже попал в «яблочко» вокально и актерски. Совершенно очаровательными во всех смыслах оказались три нимфы.
В маленькой разговорной роли Мажордома запомнился Александр Олешко.

Особенностью постановки стало то, что вокальные партии исполнялись на немецком языке, а разговорные диалоги – на русском, Это было очень кстати, т.к. помогло оценить юмор, заложенный как в сюжете, так и в постановке.

Как две чаши весов, серьезное и комическое уравновешивают друг друга в спектакле, но эти «чаши» не покоятся, а находятся в постоянном движении: перевешивает то одно, то другое. Намеренное совмещение противоположностей в «Ариадне» - её глубинное свойство, заданное уже разницей характеров Р. Штрауса и Гофмансталя, разницей их темпераментов и художественных устремлений. Штраус хотел написать что-то весёлое, искрометное, жизнерадостное; Гофмансталь же чуждался всякой «опереточности». Постановочная команда не сглаживает, а подчеркивает заложенную в «Ариадне» конфликтность, это помогло сделать историю зрелищной и динамичной.

Антон Павлович Чехов как-то заметил, что «без театра нельзя». Но не уточнил, что без хорошего нельзя, а без плохого очень даже можно. Но эпитет «плохой» к мариинской «Ариадне»-2024 никак не относится. Более того, заработать триумф на постановке такой замысловатой и не слишком популярной оперы (а публика устроила бурные стоячие овации!) – это фактически двойной триумф! Так что не зря золотой дождь сыпался с небес!