Слишком здесь низко, чтоб взять и повеситься...

ЕЛАБУЖСКИЙ ГВОЗДЬ
Помнишь, гераневая Елабуга,
ту городскую, что вечность назад
долго курила, курила, как плакала,
твой разъедающий самосад?
Бога просила молитвенно, ранено,
чтобы ей дали белье постирать.
Вы мне позвольте, Марина Ивановна,
там, где вы жили, чуть-чуть постоять.
Бабка открыла калитку зыбучую:
"Пытка под старость - незнамо за что.
Ходют и ходют - ну прямо замучили.
Дом бы продать, да не купит никто.
Помню - была она строгая, крупная.
Не подходила ей стирка белья.
Не получалось у ней с самокрутками.
Я их крутила. Веревку - не я".
Сирые сени. Слепые. Те самые,
где оказалась пенька хороша,
где напослед леденяющею Камою
губы смочить привелось из ковша.
Гвоздь, а не крюк.
Он граненый, увесистый -
для хомутов, для рыбацких снастей.
Слишком здесь низко,
чтоб взять и повеситься.
Вот удавиться - оно попростей.
Ну а старуха, что выжила впроголодь,
мне говорит, словно важный я гость:
"Как мне с гвоздем-то?
Все смотрят и трогают.
Может, возьмете себе этот гвоздь?"
Бабушка, я вас прошу как о милости, -
только не спрашивайте опять:
"А отчего она самоубилась-то?
Вы ведь ученый. Вам легче понять".
Бабушка, страшно мне в сенцах и комнате.
Мне бы поплакать на вашем плече.
Есть лишь убийства на свете, запомните.
Самоубийств не бывает вообще.
ЕВГЕНИЙ ЕВТУШЕНКО
=============================================

"Никто не видит — не знает,— что я год уже (приблизительно) ищу глазами — крюк, но его нет, п. ч. везде электричество. Никаких «люстр»..."

(Из Записных книжек Цветаевой. Сентябрь 1940-го года)
 
Арсений Тарковский -
Памяти Марины Цветаевой
I
Где твоя волна гремучая,
Душный, черный морской прибой,
Ты, крылатая, звезда падучая,
Что ты сделала с собой?
Как светилась ты, милостивица,
Все раздаривая на пути.
Встать бы, крикнуть бы, воспротивиться,
Подхватить бы да унести -
Не удержишь - и поздно каяться:
Задыхаясь, идешь ко дну.
Так жемчужина опускается
В заповедную глубину.
Сентябрь 1941

II
Я слышу, я не сплю, зовешь меня, Марина,
Поешь, Марина, мне,
крылом грозишь, Марина,
Как трубы ангелов над городом поют,
И только горечью своей неисцелимой
Наш хлеб отравленный возьмешь на
Страшный суд,
Как брали прах родной у стен Иерусалима
Изгнанники, когда псалмы слагал Давид
И враг шатры свои раскинул на Сионе.
А у меня в ушах твой смертный зов стоит,
За черным облаком твое крыло горит
Огнем пророческим на диком небосклоне.
1946

III
Друзья, правдолюбцы, хозяева
Продутых смертями времен,
Что вам прочитала Цветаева,
Придя со своих похорон?
Присыпаны глиною волосы,
И глины желтее рука,
И стало так тихо, что голоса
Не слышал я издалека.
Быть может, его назначение
Лишь в том, чтобы, встав на носки,
Без роздыха взять ударение
На горке нечетной строки.
Какие над Камой последние
Слова ей на память пришли
В ту горькую, все еще летнюю,
Горючую пору земли,
Солдат на войну провожающей
И вдовой, как родная мать,
Земли, у которой была еще
Повадка чужих не ласкать?
Всем клином, всей вашей державою
Вы там, за последней чертой -
Со всей вашей правдой неправою
И праведной неправотой.
1962

IV. Стирка белья
Марина стирает белье.
В гордыне шипучую пену
Рабочие руки ее
Швыряют на голую стену.
Белье выжимает. Окно -
На улицу настежь, и платье
Развешивает
Все равно,
Пусть видят и это распятье.
Гудит самолет за окном,
По тазу расходится пена,
Впервой надрывается днем
Воздушной тревоги сирена.
От серого платья в окне
Темнеют четыре аршина
До двери.
Как в речке на дне -
В зеленых потемках Марина.
Два месяца ровно со лба
Отбрасывать пряди упрямо,
А дальше хозяйка-судьба,
И переупрямит над Камой...
12 января 1963

V. Как двадцать два года тому назад
И что ни человек, то смерть, и что ни
Былинка, то в огонь и под каблук,
Но мне и в этом скрежете и стоне
Другая смерть слышнее всех разлук.
Зачем - стрела - я не сгорел на лоне
Пожарища? Зачем свой полукруг
Не завершил? Зачем я на ладони
Жизнь, как стрижа, держу? Где лучший друг,
Где божество мое, где ангел гнева
И праведности? Справа кровь и слева
Кровь. Но твоя, бескровная, стократ
Смертельней.
Я отброшен тетивою
Войны, и глаз твоих я не закрою.
И чем я виноват, чем виноват?
12 января 1963

VI. Через двадцать два года
Не речи, -
нет, я не хочу
Твоих сокровищ - клятв и плачей, -
Пера я не переучу
И горла не переиначу, -
Не смелостью пред смертью, - ты
Все замыслы довоплотила
В свои тетради до черты,
Где кончились твои чернила, -
Не первородству, -
я отдам
Свое, чтобы тебе по праву
На лишний день вручили там,
В земле, - твою земную славу,
Не дерзости твоих страстей
И не тому, что все едино,
А только памяти твоей
Из гроба научи, Марина!
Как я боюсь тебя забыть
И променять в одно мгновенье
Прямую фосфорную нить
На удвоенье, утроенье
Рифм -
и в твоем стихотворенье
Тебя опять похоронить.
12 января 1963

==================================
Гармоники неистовые звуки
Опять уже кого-то вводят в грех.
Каких свиданий и какой разлуки
Протянутые без надежды руки,
Печаль лихая, жалобящийся смех?
Как будто снова вечер, вечерни;цы,
Иль русского селенья хоровод.
Девчата, па;рубки! Плясать и веселиться
Опять кому-то уж пришёл черёд!
О ритм младого, чуждого веселья,
Как ты давно мне надрываешь грудь,
На миг свою приоткрываю «келью»
Пытаюсь человеком стать, вдохнуть…
Неутеши;мо, в полной немоте
Стою, терзаема своей судьбою,
Встречая лбом девятый вал тоски, —
А там гармоника как с перепою…
Марина! Свидимся ли мы с тобою
Иль будем врозь — до гробовой доски?
<1939>
 Анастасия Ивановна Цветаева

 
Была такая у меня личная  "народная забава"  с младых ногтей: гадать на стихотворные строчки, открывая книгу наугад (пятая строчка, к примеру, сверху (или снизу). Или искать намеренно, что было сто (50, 70) лет назад, чем дышалось "тем, кто помогал жить..." Это альбомы у меня так называются в личном аккаунте - поэтический, и бардовский.

В 19 лет(привет тебе, Катюха М., зачитавшая мой голубой сборничек Цветаевой!)
 и  через семь-десять - двадцать лет, и уж, тем более, сейчас, одно и то же читалось по-разному.
 
...Ровно век назад... (то был август 19-го,  века 21-го...)
-------------------------------------------

Марина Цветаева:

К тебе, имеющему быть рожденным
Столетие спустя, как отдышу, —
Из самых недр — как на смерть осужденный,
Своей рукой пишу:
— Друг! не ищи меня! Другая мода!
Меня не помнят даже старики.
— Ртом не достать! — Через летейски воды
Протягиваю две руки.
Как два костра, глаза твои я вижу,
Пылающие мне в могилу — в ад, —
Ту видящие, что рукой не движет,
Умершую сто лет назад.
Со мной в руке — почти что горстка пыли —
Мои стихи! — я вижу: на ветру
Ты ищешь дом, где родилась я — или
В котором я умру.
На встречных женщин — тех, живых, счастливых, —
Горжусь, как смотришь, и ловлю слова:
— Сборище самозванок! Всё мертвы вы!
Она одна жива!
Я ей служил служеньем добровольца!
Все тайны знал, весь склад ее перстней!
Грабительницы мертвых! Эти кольца
Украдены у ней!
О, сто моих колец! Мне тянет жилы,
Раскаиваюсь в первый раз,
Что столько я их вкривь и вкось дарила, —
Тебя не дождалась!
И грустно мне еще, что в этот вечер,
Сегодняшний — так долго шла я вслед
Садящемуся солнцу, — и навстречу
Тебе — через сто лет.
Бьюсь об заклад, что бросишь ты проклятье
Моим друзьям во мглу могил:
— Все восхваляли! Розового платья
Никто не подарил!
Кто бескорыстней был?! — Нет, я корыстна!
Раз не убьешь, — корысти нет скрывать,
Что я у всех выпрашивала письма,
Чтоб ночью целовать.
Сказать? — Скажу! Небытие — условность.
Ты мне сейчас — страстнейший из гостей,
И ты откажешь перлу всех любовниц
Во имя той — костей.
Август 1919
-----------------------------------------------------------

 Если честно, меня оч-чень давно не волнуют "страсти-мордасти", связанные с тем, о чем Марина-Ванна. В чем-то она слишком долго была идеалисткой. Несмотря на Люциферов век и доставшееся ей от него по судьбе. Впрочем, и стихотворение датировано еще очень молодым ее годом.

 ...А о ней самой... "...Через сто лет, как отдышу"... Ох, Марина Ивановна! Простой подсчет: тот ее лирический воображаемый герой, мог бы родиться всего лишь через полтора десятка лет  от... (2024 плюс 15), да вплюс еще хотя бы два десятка годков - и того еще 35 лет!.. Если Планета устоит. Что более чем сомнительно.
 И откуда б ему взяться - тому, НАСТОЯЩЕМУ - ее, воображаемому!.. Если только какой-нибудь толстый пузатый "... -вед" или задохлый алконавт-книжный червь... Марина-Ванна ведь наверняка мужскую особь, не встреченную на Земле, имела в виду. В том стихотворении 1919-го года...(Правда, жизнь за оставшиеся ей на Земле 22 года многое, о "хомо-сапиенс" еще сказала...)
 
-------------------------------------------

Леонид Губанов
Марине Цветаевой
=================================
Была б жива Цветаева,
Пошел бы в ноги кланяться -
Пускай она седая бы
И в самом ветхом платьице.

Понес бы водку белую
И пару вкусных шницелей,
Присел бы наглым беркутом -
Знакомиться ль? Молиться ли?..

Пускай была бы грустная
И скатерть даже грязная,
Но только б слышать с уст ее
Про розовое разное.

Но только б видеть глаз ее
Фиалковые тени
И чудо челки ласковой
И чокнуться в колени.

Жила на свете меточка
Курсисточкой красивой,
В бумажном платье девочка
Петлю с собой насила.

Писала свитки целые,
Курила трубку черную,
Любила спать за церковью,
Ходить в пацаньих чоботах.

И доигралась, алая,
И потеряла голову,
Одно лишь слово балуя,
Ты замерзала голая.

Один лишь стол в любовниках,
Одна лишь ночь в избранницах,
Ах, от тебя садовнику
Вовеки не избавиться...

Небесному - небесное,
Земному - лишь земное.
И ты летишь над бездною
Счастливейшей звездою.

Все понялА - отвергнула,
Поцеловала - ахнула,
Ну а теперь ответа жди
От золотого Ангела!

Пусть сыну честь - гранатою
А мужу слава - пулей,
Зато тебя с солдатами
Одели и обули.

И ничего не вспомнила,
Перекрестилась толечко -
Налей стаканы полные,
Зажри все лунной корочкой!

Здоровье пью рабы твоей
Заложницы у Вечности
Над тайнами зарытыми,
Страстями подвенечными.

Какое это яблоко
По счету своевольное.
Промокшая Елабуга,
Печаль моя запойная...

Была б жива Цветаева,
Пошел бы в ноги кланяться
За то, что не святая ты,
А лишь страстная пятница.

И грустная, и грешная,
И горькая, и сладкая
Сестрица моя нежная,
Сестрица моя славная.

Дай Бог в гробу не горбиться,
Мои молитвы путая,
Малиновая горлица
Серебряного утра!

---------------------------------------
Впрочем, именно о том я ... "Печаль его запойная!.."(А ведь ТАК талантлив был!.. Молчи, грусть, молчи! А то опять на сутки погружусь в  его стихи, судьбу и связанные с ним...) "...А "розового платья так никто и не подарил"!..
 "Женская доля - печаль, да неволя!.."
 И родился поэт Губанов всего лишь через пять лет после того, как она отдышала...

И прожил всего только 37 (сакральный срок)лет...
О муза, я поклонник грога,
о муза, я волшебный шаг,
о муза, я письмо от Бога
и шёпот сатаны в ушах.

"..Он реально и был «письмом от Бога», но дело в том, что ни в советские времена, ни сегодня почти никто не знает грамоты, на которой пишутся такие письма!.." (Из статьи Сергея Мнацаканяна в Литературной газете 16-го года.)

...А про "дальше"!.. Тем более...
Ни фига Вы не угадали, Марина Ивановна! И никто не угадал. И не мог представить.
А пророчества все были печальные. И Ваши, и поэта Губанова, и многих других, тех, кто -  "письма от Бога"...

============================================
Божественно, детски-плоско
Короткое, в сборку, платье.
Как стороны пирамиды
От пояса мчат бока.
Какие большие кольца
На маленьких тёмных пальцах!
Какие большие пряжки
На крохотных башмачках!
 М.Ц. Из цикла "Кармен"


====================================================

Синяя сирень
Леонид Губанов
 ---------------------------------
                М. И. Цветаевой

Тех рук умирающий круг,
тех ласк — позолоченный глаз,
причёсанный конь или стук
тех рук?!

Тех рук, обнимавших меня,
мундштук перстеньками браня,
не знаю больней и черней
тех рук,
им печальней, чем мне.

Грустилищ груститель — грустён:
тех рук не смешили гуськом,
тех рук не смогли на груди
сложить, и на Пасху гудит
тех рук завороженный звон,
но сын не приходит как сон.

Тех рук не смогли удержать…
Евангелием плеть утешать,
тех рук одиноких и шалых,
обжалованных пожаром.

Тех рук то ли шёпот, то шорк —
в какие края я ушёл?
Разлуки слепой порошок,
тех рук ли я письма пожёг?!

Тех рук, что вставали к шести,
тех рук, что давали цвести,
и в произношении дня
всегда попрекали меня…

Тех рук никогда не просил,
занозы одни приносил,
лукавил я… их и ругал,
да что-то колючее лгал…

А в общем, наверно, любил,
да гвозди меж пальцев забил,
теперь, моя Муза, твори!
Надеюсь, что руки — твои!!!
---------------------------------

Что для ока — радуга,
Злаку — чернозем —
Человеку — надоба
Человека — в нем...
 (А не вот вот все...)


...«Дверь открывается — вы в комнате с потолочным окном — сразу волшебно! Справа — камин… Я так вдруг обрадовалась… Я уже в этой комнате почувствовала, что это — мой дом. Понимаешь? Совсем ни на что не похож. Кто здесь мог жить? Только я!» — (Марина Цветаева).

(Последние мои "Московские каникулы" (почти 10 лет назад) были больше музейные, чем театральными... Сырой холодный март, с мордотыком. И наконец совпала с Борисоглебским переулком...)

Опять запнулась в "поисках жанра" (раздела). Но раз по-другому -БЕЗ - нельзя, то пусть как раньше... Потому что это моя психотерапия. Прошу понять и простить. Марина Ивановна, наверняка б  поняла и простила.)