Таруса. Часть 8

       Предыдущая часть:http://proza.ru/2024/09/04/36

  Возвращаюсь к художникам. Со времен Поленова и Ватагина (о которых уже шла речь), Таруса заманивала к себе людей творческих, не стандартно мыслящих.

  В 1926 году в возрасте 38-и лет в Тарусу перебрался из Москвы Николай Петрович Ракицкий. Родился он в 1888 году в Крыму, в Евпатории, после гимназии учился на филфаке в киевском университете, а после продолжил обучение в сельскохозяйственной академии Баварии. После её окончания работал на практике в Швейцарии и Франции, потом изучал искусство в Италии почти до первой мировой войны. В Киеве в 1920 году женился на Софье Федорченко, бывшей медсестрой на 1-ой мировой, ставшей потом писательницей.

  В 1922-ом они переехали в Москву, где поселились в «толстовском» доме на Пречистенке.  Упомянув «толстовский» дом, надо сказать, что он так называется потому, что он был построен по заказу Михаила Павловича Толстого, праправнука полковника графа Петра Петровича Толстого (сына Петра Андреевича, сподвижника Петра I) и его жены Ульяны Ивановны (дочери гетмана Скоропадского). В гостях у Николая и Софьи читал стихи Борис Пастернак, часто заглядывали Михаил Булгаков с женой.
  Есть предположение, что первые чтения «Белой гвардии» состоялись именно тут. Николай Петрович и Софья Захаровна были знакомы с Михаилом Булгаковым еще с тех времён, когда тот работал врачом на Смоленщине. В этом доме Булгаков разместил «нехорошую» квартиру, описанную им в «Мастере и Маргарите». Впоследствии Ракицкий написал воспоминания «Встречи с М. А. Булгаковым».
 
  В Москве Ракицкий работал в сельскохозяйственной академии, т.к. по профессии был агрономом. Николай Петрович умел видеть и понимать красоту во всех её проявлениях и ценить её. В 1963 году он инициировал создание в Тарусе картинной галереи, передав в дар городу более 200 живописных работ и предметов включая удивительные полотна западноевропейской живописи, изделия из фарфора, фаянса, стекла, фрагменты старинных кружев, а также декоративно-прикладного искусства.
Сперва переданные Ракицким и другими тарусянами экспонаты разместили в трапезной собора Петра и Павла, а потом была сделана двух-этажная пристройка в которой и разместилась тарусская художественная галерея, одна из главных достопримечательностей Тарусы, в которой собраны  картины отечественных мастеров живописи  художников-передвижников В. Д. Поленова, С. Л. Светославского, П. А. Суходольского, А. Л. Ржевской и других. Академическое изобразительное искусство включает в себя картины Г. Г. Гагарина, А. М. Волкова, С. К. Зарянко, И. К. Айвазовского и Л. Ф. Лагорио. В разделе современного искусства можно увидеть калужских и московских художников И. А. Старженецкого, М. А. Бирштейна, Э. Г. Браговского, Н. И. Нестерову, Ю. Д. Коровина. Творческое наследие тарусских художников представлено картинами В. Поленова, В. Борисова-Мусатова, А. Ржевской, А. Григорьева, В. Журавлева, Н. Крымова, Н. Ромадина, В. Бялиницкого-Бируля и др.
Отдельного внимания заслуживает отдел анималистической скульптуры и графики, в котором хранятся работы известного отечественного скульптора В. А. Ватагина и его учеников.
  Коллекция западноевропейской живописи, представленная в Тарусской картинной галерее, не слишком велика, однако имеет большую художественную ценность. В этом плане выделяются «Распятие с предстоящими и Святым Франциском Ассизским» Николо Алунно (конец 15 века), «Разбойники» голландца Филипса Ваувермана, «У таверны» живописца и гравера Франческо Казановы, «Лунная ночь» швейцарского художника Александра Калама и другие работы.

  Есть в Тарусской художественной галерее картины Виктора Эльпидифоровича Борисова-Мусатова. Борисов-Мусатов (1870-1905) приехал в Тарусу весной 1905 года и умер здесь же осенью. Он жил с женой и маленькой дочкой на той самой даче, где обычно жили Цветаевы (в тот год они уехали за границу). Поселиться здесь предложил ему Иван Владимирович Цветаев. Место для могилы было указано самим художником. "Вот когда я умру, то непременно похороните меня здесь",- говорил он близким.

  "Осенью с этого косогора открывается в затуманенном воздухе такая беспредельная русская даль, что от нее замирает сердце,- писал Паустовский.
  - Старые березы растут на обрыве. Даль видна через сетку золотеющей и поредевшей от ветра листвы. В просветах между листьями висят над пажитями и перелесками розовеющие облака. И мысли, которые охватывают вас на могиле Борисова-Мусатова, я бы назвал осенними мыслями. Они появляются из глубины сознания, спокойные, звенящие, как подмерзшие лужицы. Мысли о непрерывном потоке той силы, которую зовем красотой... Им надо верить, осенним мыслям. Скептицизм оставим для тех, кто уже мертв от собственной трезвости. Скептицизм не украшает жизнь. Этого достаточно, чтобы не принимать его всерьез".
И еще далее:

  "Борисов-Мусатов любил этот косогор. С него он написал один из лучших своих пейзажей - такой тонкий и задумчивый, что он мог бы показаться сновидением, если бы не чувствовалось, что каждый желтый листок березы прогрет последним солнечным теплом.
 В такие осенние дни, как на этой картине, всегда хочется остановить время хотя бы на несколько дней, чтобы медленнее слетали последние листья и не исчезала так скоро у нас на глазах прощальная красота земли.
И вот добрый горбун - художник Борисов-Мусатов оставил эту прелестную осень, чем-то похожую в моем представлении на девушку со светлыми и строгими глазами, обещающими горе и счастье".

  Жизнь Борисова-Мусатова коротка - тридцать пять лет всего - и небогата событиями. Жизнь, полная тяжкой печали, страданий, но порою и радостная - лишь порою. Трагическая жизнь. "Земля встретила его злою насмешкой - в раннем детстве он сделался горбатым",- писал в посмертно вышедшей биографии художника один из его лучших друзей В. К. Станюкович.

  - Физическое уродство с неизбежностью повлекло за собою одиночество. Он полюбил уединение в саду - ухаживал за цветами,- за что был прозван Садоводом.
В творчестве Борисова-Мусатова мы встречаемся со своеобразным инобытием жизни и сознания художника, с воплощением мечты, неосуществленной в действительности. Поэтому искусство стало для Борисова-Мусатова самоцелью, в нем он создавал себе свой, призрачный, ирреальный и иррациональный мир: "Когда меня пугает жизнь - я отдыхаю в искусстве". Это было бегство от жизни, бегство в искусство. Оттого произведения Борисова-Мусатова открывают нам глубокий смысл его жизни - то, что совершалось в его душе под покровом событийности.
Погружение в творчество давало художнику ощущение полноты жизни, счастье.

 "Знаете ли вы, в чем заключается истинное счастье человека? - это из далекого 1899 года, из прошлого века доносится обращенный теперь уже к нам вопрос художника.
- Я это счастье нашел. Оно живет в труде. Все остальное - пустота. Счастье, которое дает творчество во всех его видах, есть самое величайшее счастье человека".
В октябре 1905 года Борисов-Мусатов писал Александру Бенуа: « Теперь я сижу в Тарусе. В глуши. На пустынном берегу Оки. И отрезан от всего мира. Живу в мире грёз и фантазий среди берёзовых рощ, задремавших в глубоком сне осенних туманов. Уже давно я слышал крик журавлей…Вы думаете, я скучаю? Нет. У меня времени не хватает каждый день. Хоть я сижу дома…Я создал себе свою жизнь. Как-то странно – такая тишина среди всеобщего смятения. Какие-то надежды, какие-то ужасы долетают до меня.  Какие-то дороги забастовали. Нет ни писем, ни газет. Одни догадки, одни слухи… Давно ли я был в Москве, в столице Российской империи, и скоро вновь буду в ней, но уже столице русской республики. Как в сказке. Заснул, проснулся. Прошло мгновение ока. А между тем уже сто лет пролетело. Повсюду жизнь. Повсюду свободные граждане».
 
  Борисов-Мусатов скончался в Тарусе 26 октября 1905 года. Похоронен на окраине Тарусы, на высоком берегу Оки. Друзья и близкие художника стремились решить вопрос о том, чтобы на могиле В.Э. Борисова-Мусатова был памятник. Он был заказан молодому скульптору Александру Матвееву, земляку художника и большому почитателю его таланта. В качестве пластического решения надгробного памятника А.Т. Матвеев выбрал  тему спящего мальчика, по мнению автора, мотив, созвучный творчеству Борисова-Мусатова. Осенью 1910 года памятник был установлен на могиле художника, хотя перед этим его вдове Е.В. Александровой пришлось немало похлопотать – местное духовенство не хотело давать разрешение на установку памятника, усматривая в нём «языческие» мотивы, так как памятник изображал обнажённое тело отрока.

 Поэт Юрий Кублановский также поживший в Тарусе, написал стихотворение "На Оке", посвященное памяти Борисова-Мусатова:

                …Ещё салатовый цвет листвы, 
                седые шапки речных ракит.
                С наклоном стриженой головы
                надгробный мальчик беспечно спит.
                И мы с тобой – почему? зачем?
                - близки, как, верно, не будем впредь.
                Моя рука у твоей совсем
                лежит, и хочется умереть,
                чтобы в распахе оконных рам
                увидеть сад и луча кристалл…
                Как всё волшебно предугадал
                Горбун, писавший кисейных дам!
                Тогда мы станем игрой теней, 
                так плотно льнущих к твоим рукам.
                Ведь там вдали – за порогом дней, 
                Быть может, это простится нам
                Но пароходик стучит винтом.
                Копна и чёлка твоих волос, 
                знать, мы достались любви живьём, 
                - темны от света идущих гроз.

      Продолжение здесь:http://proza.ru/2024/09/05/1521


P/S     В коллаже слева направо: 1.Николай Петрович Ракицкий с женой Софьей Захаровной Федорченко у крыльца своего дома в Тарусе. 2. В.Э.Борисов-Мусатов "Автопортрет". 3.Борисов-Мусатов "Майские цветы" 4. Борисов-Мусатов "Окно". 5. Борисов-Мусатов "Двое". 6.Борисов-Мусатов "За вышиванием". 7. Борисов-Мусатов "Куст орешника". 8. Борисов-Мусатов "Реквием" последняя картина художника, написанная в 1905 году в память Надежды Юрьевны Станюкович, жены его друга. 9.Памятник Борисову-Мусатову в Тарусе.