4 сентября 2024. Роману Могилевскому хлопнуло 86

4 сентября 2024 г. Роману Могилевскому хлопнуло 86

Дорогой Рома, несколько лет назад мой давний друг, который летом 1959 года в ходе одной трамвайной поездки определил направления моих будущих научных исследований, написал мне, что после 80 каждый день рождения – юбилейный. Сейчас я понимаю, насколько он прав.
В сентябре 2010 года в одном из своих писем ты писал, что 4 сентября тебе хлопнуло 72, значит сегодня – 86. Юбилей! С чем тебя и поздравляю. Самолучшего тебе и будем.

В 2006 году, публикуя интервью с ленинградским / петербургским социологом Романом Могилевским, я сопроводил текст нашей беседы следующим коротким введением: «Вообще говоря, я мог бы сам написать о том, что в постперестроечное время было сделано Романом Семеновичем Могилевским. Хранящийся у меня архив нашей электронной переписки, начавшейся ранней весной 1999 года, насчитывает сотни писем разной длины: от нескольких слов до многих страниц. Это и обсуждение научных вопросов, и просто разговоры «за жизнь».
Кроме того в начале 2000-х я принимал участие в нескольких аналитических проектах, выполнявшихся его исследовательскими организациями, участвовал в двух проведенных им в Петербурге научных конференциях и множество раз встречался с ним в неформальной обстановке.


В 1988 году Роман, будучи сложившимся ученым, руководителем крупных исследовательских проектов и автором большого числа научных публикаций, круто изменил направление траектории своей жизни. Он оставил знакомую, но представлявшуюся ему мало перспективной область финансируемой государством науки и ушел в лишь зарождавшуюся сферу научного бизнеса. И этот переход оказался успешным».
По прошествии 18 лет рассказ Романа приобрел новое звучание. Личное во многом стало поколенческим, а наблюдаемое тогда непосредственно, приобрело историчность. Но удивительно, то, что еще недавно, всего-то 18 лет назад, знакомое и понятное всем, теперь для значительной части читателей, нуждается в комментариях, которые будут пестреть: «с одной стороны» и « с другой стороны».


Раздумывая над рассказанным Могилевским, я почувствовал успокоение и даже какое-то радостное чувство. 15 лет я изо дня в день по многу часов проводил по электронной почте интервью с российскими социологами. Когда в 2004-2005 годах я начинал эти беседы, я не думал, что так получится, у меня было лишь желание поговорить с моими коллегами, изучавшими общественное мнение. Роман Могилевский уверенно входит в это сообщество, поэтому и беседа с ним была на раннем этапе моего историко-социологического проекта. Но в силу ряда обстоятельств исследование стало разрастаться и охватило социологов, работавших в разных направлениях нашей науки. И если исходно предполагалось побеседовать прежде всего с социологами старших возрастов, чтобы с их помощью описать становление «оттепельной», послевоенной советской социологии, то, отчасти незаметно для меня, программа поисков расширилась, и в конце концов участниками опроса стали представители семи поколений, и общее число интервью заметно перевалило за 200. Трудно было, но был кураж. И была огромная поддержка со стороны тех, кто стоял у истоков отечественной социологии.


Однако в последние два-три года я стал нередко задумываться: «А стоило ли колотиться? А нужно ли это?» Еще 8-10 лет назад интерес студентов и молодых исследователей к доперестроечной социологии поддерживался их встречами на лекциях, семинарах и конференциях, с теми, кто активно работал в то время и публиковал книги, ставшие классикой. Но постепенно ученые первых поколений ушли. И наука 60-х – 80-х автоматически отодвинулась в «далекое» прошлое.
Российская социология 21 века, особенно наука 2010-х и начала 2020-х годов кардинально отличается от советской и перестроечной. Это проявляется в парадигматике, методологии, методах и, мне представляется, в характере личной и межпоколенной коммуникации. Это естественно, старое всегда вытесняется новым.
Однако хочется напомнить: незнание истории равносильно ее отсутствию. В данном случае – истории нашей науки.


Погружение в рассказанное Романом Могилевским показывает, как в социологическую науку входило первое послевоенное поколение исследователей и открывает мало известные страницы истории «ленинградской социологии» периода перестройки. Я – свидетель, волею судьбы ставший и летописцем, тех событий, и могу утверждать, что интервью с Романом – это ценнейший документ. В нем видны и Личность, и История.
Это трудно было заметить сразу после завершения интервью и в  последующие годы, да у меня и не было времени перечитывать тексты интервью. Все постепенно начало оформляться, когда я закончил интервьюирование и иногда перечитывал давние мои интервью уже как не мои. Но это было недолго, я входил в новую для себя стихию – атоэтнографию – и начал просто забывать, что я беседовал с моими коллегами об их жизнях. Все соединилось: проведенные интервью и автоэтнографические поиски совсем недавно, в феврале этого года, когда я обратился к архиву переписки с моими бывшими респондентами. Много сотен писем – ценнейший материал для автоэтнографии.


Мне повезло, в конце августа при выборочном просмотре писем обнаружилось письмо от Романа Могилевского (12 сентября 2012 г.) со словами: «А возраст, ну что делать, он и есть возраст. Мне то 4 сентября хлопнуло 72». Понятно, что 4 сентября было рядом, перечитал письмо, просмотрел еще несколько, и, естественно, вспомнилась наша беседа и прочел текст интервью, которое я не видел 18 лет.
Оно меня успокоило, не зря я колотился. Рано или поздно российское социологическое сообщество осознает ценность, значимость своего Прошлого. И одним из источников о нем будут рассказы тех, кто делал это Прошлое.
Мой подарок Роману – несколько его писем из 2007, 2008, 2009 и 2010 годов. Думаю, они будут интересны ему.
Полный текст интервью с Р.С. Могилевским расположен по адресу