Видение Кассандры

Странно, но утро сегодня выдалось для Саши действительно доброе. Голова не болела, во рту не было ощущения наличия туалета для всех окрестных кошек, воспользовавшихся им за ночь. Почти выпрыгнув из кровати, Александр направился в ванную комнату, где быстро принял душ и почистил зубы. После водного моциона наступило время завтрака. Две сосиски были обжарены со всех сторон на одной сковороде с двумя яйцами, превратившимися в яичницу-глазунью, а на тарелке еще и украшены половиной банки зеленого горошка. Чтоб не зацикливаться на еде и упереть,  так сказать, куда-нибудь глаза, Ядов включил телевизор.
– Доброе утро, – произнес диктор.
– И тебе не хворать, – чавкая сосиской, молвил мужчина.
Чавкать он мог себе позволить громко. Точнее, не так. Он мог себе позволить чавкать, так как жил один. Женщины, конечно же, бывали в его кровати, но надолго не задерживались. Сказывалась профессия Александра Ядова.
– Мы начинаем передачу «Криминальный Вертепск», – между тем продолжал телеведущий, – сегодня произошло...
Александр слушал криминальные новости вполуха и смотрел вполглаза. Смотреть такие программы была его профессиональная обязанность, но то, что он видел по телевизору сейчас, его особо не касалось. На это все в Вертепске есть полиция. Им за это деньги платят, вот пусть и работают. Но что-то кольнуло Александра в последнем сообщении.
– В последнее время участились пропажи детей, – говорил диктор, – в связи с этим полиция возбудило дело.
– Маньяк в Вертепске? – удивленно спросил Ядов у телевизора. – Да тут столько всего, что может сожрать маленького ребенка и даже глазом не повести.
И тут в дверной звонок позвонили.
– Кого еще нелегкая несет в столь ранний час? – выругался Александр, но встал и пошел открывать дверь.
В дверях стояла заплаканная девушка не старше тридцати лет. Одета она была хорошо, но как-то неряшливо. Дорогое пальто было накинуто на застегнутую только наполовину кофту, юбка из хорошего бутика висела помятой тряпкой, колготки шли зацепками. Когда-то хорошо сделанная прическа торчала в разные стороны кустиками выбившихся прядей. Косметика, видимо, потекла от слез и была попросту вытерта рукавом.
– Вы ко мне? – спросил, чуть опешив от внешнего вида, Саша.
– К вам, – всхлипнула девушка, – вы же Александр Ядов, сы...
– Не стоит говорить об этом на лестничной клетке, проходите.
Он открыл дверь шире, и она вошла в квартиру.
– Правее, в приемную, если можно, – направил посетительницу Ядов.
Когда он работал и вел прием, закрывал двери  во все стандартные помещения, но сейчас просто не успел этого сделать. Так рано к нему еще не приходили. Его клиенты просыпались обычно к ночи, а то и посреди нее, так что шестнадцать часов дня было как для них, так и для него утром.
Гостиная как раз подходила для бесед и была выстроена под стать клиентам. Камин в одной из стен, конечно же, электрический, дровяной никто не разрешит сооружать в обычной квартире обычной пятиэтажки. Бордовый темный бархат, в который были оправлены не только диван и кресло, но и стены. Небольшой, но красивый деревянный резной стол и свечи. Свечи расставлены были везде, ибо некоторые посетители мало того, что свет солнца не переносили, но и от обычных лампочек в шестьдесят ватт вздрагивали. Приходилось гасить освещение и зажигать свечи. Благо свет от монитора ноутбука их не смущал, в наше время ноут – это не роскошь, а необходимость при работе с информацией, даже такой, с какой работал Ядов.
– Присаживайтесь, – показал Александр на диван, а сам плюхнулся в кресло, – что вас привело ко мне и как вы обо мне узнали?
– Спасите ее, пожалуйста! – сразу впала в истерику женщина.
– Спокойно, – медленно приговорил Ядов, – чтоб что-то сделать, нужно сначала узнать, что произошло, а еще я действительно хочу понять, откуда вы меня знаете. Последнее мне нужно выяснить обязательно, ибо, если вы смогли на меня выйти, значит и другие люди смогут, а мне это не нужно.
– Бабка Софья, – выпалила девушка.
– Кассандра? Как вы к ней попали?
– Моя дочь пропала! Найдите ее!
– Так, – помотал головой Саша, приходя в себя, – давайте успокоимся и начнем сначала. У вас пропала дочь?
– Да! – успокоиться дама не могла, оно и понятно.
– Как вас зовут?
– Ирина.
– Ира, теперь давайте поэтапно, у вас пропала дочь, и вы пошли сразу к бабке Софье?
– В поли… – слезы не давали ей говорить. – В полицию я пошла. Но там заявление взяли, опросили, но ничего не делают... Уже три дня...
– Понятно, – кивнул Ядов, встал, налил в бокал воды из красивого хрустального графина и предложил девушке выпить. – После этого вы пошли к кассандре…
– К кому?
– К экстрасенсу, узнать, жива ли ваша дочь?
– Да...
– Боюсь спросить, что она вам сказала.
– Почему?
– Кассандры, экстрасенсы такого направления, говорят обычно только правду, даже если она страшная и горькая.
– Да! – вскричала девушка и снова принялась реветь.
– Она направила вас ко мне?
– Угу, – захлебываясь водой, проговорила Ирина, – она сказала, что если кто и сможет мне помочь найти мою дочь, то это вы. Что лучше вас сыщика в Вертепске не найти.
– Я очень специфический сыщик, – вздохнул Александр.
Если кассандра послала к нему, значит дело тут пахнет другим миром, не тем, где живет эта Ира, а еще, скорее всего, девочка или мертва, или уже близко к этому, потому что кассандры не видят вариантов, где объект их пророчеств остается жив и здравствует в счастье до конца своей жизни. Кассандры пророчат смерть и разрушение.
– Найдите ее! – опять взвыла Ира.
– Хорошо, – согласился Александр, – я возьмусь за это дело,  только расскажите, как все было.
Катеньке, дочери Ирины Викторовны Старокачаловой, было шесть лет. Детство у нее было не то чтобы совсем радостным, отца у девочки не было, но безоблачным его назвать было можно. Старокачалова была генеральным директором сети спортивных магазинов и могла позволить в Вертепске жить хорошей достаточной жизнью. Дочка не знала отказа ни в чем, ибо матери проще было заткнуть рот ребенку новой игрушкой, чем вникать вечером после работы в ее детские проблемы. А Катя этим к своим шести годикам уже умела пользоваться. Она прекрасно знала, что если топнуть ножкой и зарыдать, то мама выполнит любую ее просьбу. Так было и в этот раз. Ирине Викторовне нужно было заскочить в магазин на пять минут, а перед ним стояла палатка с пряниками. И маленькая Катя наотрез отказалась идти в магазин, пока не съест «вон тот очень кусный пляник». Ирина купила девочке пряник, наказала стоять тут, пока она не выйдет, и есть пряник. А сама шмыгнула в магазин на две, максимум на три минутки. И, конечно же, выйдя из магазина, она дочери не обнаружила. Побегала вокруг, но нигде Кати не было. А тут еще продавец пряников сказал, что девочку увел куда-то высокий заросший бородой мужчина в темном пальто. Дальше она побежала в полицию, потом к бабке Софье, ну а уже потом и к нему. К вертепскому сыщику.
– Продавец видел мужчину?
– Только мельком.
– Понятно, – встав с кресла, Александр прошел пару раз по комнате взад-вперед. – Хорошо, оставьте мне визитку, я займусь вашим делом и позвоню ближе к утру.
– Ближе к утру?
– Те, кого я подозреваю, сейчас только просыпаются, а значит, работать мне придется ночью.
Естественно, первым делом Александр бросился к продавцу пряниками, но тот действительно видел преступника мельком и ничего нового о нем сказать не мог.
– Придется все делать по старинке, – вздохнул Александр.
Сумерки плавно ложились на город, словно неторопливая рука намазывала масло на хлеб. Первым делом Александр отправился к кассандре. Одно дело, что ему передала плачущая мать, в таком состоянии можно забыть все, что было, и приплести чего не было вовсе. А Ядову нужны были точные детали. Кассандра могла видеть в своих видениях краешек морды, очертания или еще какую подробность, которая была способна вывести его на нужный путь. Ядов оделся в пальто и спустился во двор. Там с древних до кризисных времен стоял маленький гараж. Раньше их было много, каждый сам себе гараж привозил и устанавливал где хочет, но потом все посносили, и только это небольшой гаражик, прижатый боком к трансформаторной будке, оставили. Забыли? Дали взятку? Входит в план города? Никто не знал. Александр подошел к гаражу, открыл его и через две минуты выехал из него на стареньком, но находящемся в хорошем состоянии черном джипе. Машинка была небольшая, на два кресла, купе, это вполне устраивало холостого, бездетного хозяина. Через полчаса джип припарковался в хорошем районе Вертепска у небольшого здания с вывеской «Салон бабушки Софьи».
– Здравствуйте, – поздоровался Александр с девочкой на ресепшене.
– Вы записаны? – подняла на него усталые глаза дамочка.
Ядов не любил таких. Они сидели сиднем за своими столиками целыми днями и гордились, что работают в таких крутых фирмах, словно это была их заслуга. От этого и на людей смотрели свысока, словно это к ним человек пришел на прием.
– Нет, – честно признался Ядов, – но, я думаю, бабушка Софья будет рада меня видеть.
– У нас только по записи, – надменно произнесла секретарша.
– Передайте бабушке Софье, что ее дожидается Саша Ядов, – елейным голосом произнес гость, – только прямо сейчас передайте.
Секретарша нехотя встала, прошла куда-то за портьеру и через минуту выбежала оттуда с круглыми глазами.
– Зови, дурища! – донеслось из-за портьеры.
Не дожидаясь слов секретарши, Александр проследовал в приемную. Тут ничего не изменилось с последнего его визита. Да и что должно меняться у гадалки и ворожеи? Так же все вокруг задрапировано темной тканью, тот же столик в центре с красивыми резными стульями,  напичканный всевозможными а-ля магическими причиндалами. Бабушка Софья восседала во главе этого стола.
– Здравствуй, касатик, – запричитала гадалка, правда, не вставая со своего стула, – по делу пришел аль от дела мимо зашел?
– Не начинай, бабушка, – Александр подошел к столу, отодвинул первый попавшийся  стул и сел на него, – ты сама ко мне женщину с пропавшей дочкой направила, а теперь делаешь вид, будто я к тебе мог мимоходом зайти. Я не местный лох, мне уши лапшой украшать не надо.
– Грешна, Александр Георгиевич, – перешла на серьезный тон ведунья, – это уже в крови, поэтому привычка так людей встречать.
– Хорошо, Софья Пантелеевна, – кивнул Ядов, – тогда покажи мне, что ты такое увидела, что не к полиции местной бабу направила, а именно ко мне.
– Странное было, – говорила бабка, вставая со стула и по кругу направляясь к сыщику, – видела я девочку, и вроде жива она еще была, но крови вокруг было много, и страшно там было до жути.
– Ты на это и кассандра, чтоб жуткое видеть, – возразил Александр.
Но тут бабкины руки упали ему на виски, и глаза автоматически закрылись. И тут же в его сознание хлынули картинки, которые кассандра видела, общаясь с матерью девочки. Хорошо, что разум Александра был подготовлен и он не ошалел сразу от нахлынувших ярких образов. Все было размыто, но это и понятно. Видения никогда не приходят четкими, они вмещают эмоции и яркие моменты, но никогда не четкие линии зданий и лиц. Это как сон. Ты просыпаешься, и точно помнишь что видел, но не можешь вспомнить лица и здания. Да, ты будешь уверен, что во сне снился тебе именно этот человек, но если ты попытаешься вспомнить лицо не именно этого человека, а его отображения во сне, то это будет размытый, хотя и узнаваемый тобой портрет. То же самое с местом. Ты будешь уверен в точности адреса и обстановке собственной квартиры, но в самом сне это так же будет расплывчато. Вот и сейчас Александр видел все расплывчато, хотя мог бы поклясться, что он различает в этих тенях девочку и кого-то другого. Но мозг, даже его мозг, подготовленный специально не один десяток лет, не мог выдержать истошный визг девочки от боли и страха. Ядов видел в жизни многое, но такого ужаса ему лицезреть еще не приходилось. Когда он вынырнул из этого кошмара, его тут же стошнило прямо на стол.
– Прости, – еле смог выговорить он, утирая рукавом рот от ошметков завтрака.
– Ничего, – плюхаясь на стул, произнесла бабушка Софья. – Аглаюшка, принеси воды стакан, пожалуйста, и тряпку, тут милейшему Александру Георгиевичу поплохело изрядно.
По виду казалось, она не картинки показала сыщику, а пару вагонов с радиаторами в одиночку разгрузила.
На этот раз секретарша не показывала своего гонора, а принесла стакан, поставила его перед гостем и быстро убралась вокруг него, заменив на столе скатерть на чистую.
– Ну что, уразумел, касатик, почему я ее к тебе направила, а не в полицейский участок? – спросила кассандра, после того как сыщик выпил залпом стакан воды и розовый тон сменил бледно-зеленоватый окрас его кожных покровов.
– Вряд ли на это способен человек, – тихо проговорил Ядов.
– Вот и мне так кажется, – согласилась Софья, – слишком уж страх перед ним у девочки яркий.
– Демон?
– Этого сказать не могу, – покачала головой ведунья, – но вряд ли, явление демона было бы во всем Вертепске заметно, это тебе не коммивояжер какой приехал, тут персона сродни губернатору прибыла. Да и не думаю, чтоб демоны сейчас лично девочек похищали и с ними непотребства творили.
– Значит, надо искать тех, кто людьми питается, – вздохнул Александр и встал.
– Поищи, милый, – согласилась бабка, не вставая со стула, – поищи, ты это умеешь. Такого обязательно найти нужно. Коль будет он дальше детей людских похищать, они нервничать станут, а там и до разборов, кто и почему, может дойти. Это ж понятно, что две трети нечисти в Вертепске ни при чем, но люди, они обычно сначала осиновый кол втыкают, а потом уже разбираются. Не нужно, чтоб один мир пересекался с другим, при последних таких пересечениях мы потеряли очень много друзей и близких.
– Согласен, – кивнул Ядов, – да и дети не должны умирать, тем более в руках таких чудовищ.
Он вышел из салона бабушки Софьи и на минуту встал посреди тротуара. Первой идеей, пришедшей в голову, после просмотров бабкиных видений было отправиться к оборотням. В этом много что не вязалось, но многое указывало и на их работу. Оборотни питались человечиной. Точнее, они обычно сидели на диете и только по случаю пробавлялись людьми. Это, так сказать, в наше время был для них деликатес. Уж очень этому способствовали и людские законы, и местные, кои берегли второй слой Вертепска от вмешательства первого. Александр не застал тех времен, когда была большая резня. Тогда как раз оборотни решили, что им на все наплевать и они сильнее людей и могут диктовать им свои условия. Волколаки начали охотиться без ограничений, не заботясь о скрытии улик. И тогда боявшиеся оборотней люди учинили на них охоту. А досталось всем вокруг, от вампиров до маленьких цветочных фей. Люди слабы по одному. Так их любая почти нечисть схарчить может. Да и группами до десяти тоже немногого стоят. Но если их целый город, и вооруженный осиновыми колами, серебряным или заговоренным оружием, берегись. Пройдутся катком по кому хочешь, пусть ты хоть самый первейший демон. Вот тогда, после перемирия, когда нечисть, оставшаяся в живых, вылезла из подвалов и склепов Вертепска, все и решили жить мирно и установить внутренние законы, исполнение которых не даст обратить внимание на них людской общественности. И вот теперь для оборотней, впрочем, как и для всех в Вертепске, человеческое мясо было деликатесом. А чтоб эти законы не нарушались, из людей выбирались и выучивались палачи Вертепска, которые смотрели за исполнением закона и карали преступивших. Хотя Александр не любил этого эпитета. Палач. Звучало как-то пафосно. Его задачей было не покарать преступника, что и вправду входило в обязанности, но вычислить его в первую очередь, чтоб кара настигла именно нужного, а не легла на всех опять. Поэтому Ядов называл себя сыщиком.
Но вернемся к нашим баранам, точнее оборотням. Могли? За это говорит ужас девочки. Если ее хочет сожрать огромное волкоподобное создание с огромной пастью, то ужас будет примерно такой же, как он чувствовал в видениях. И да, очень голодный оборотень легко бы мог пойти на убийство ребенка, тем более в волчьей ипостаси они обычно не сохраняют рассудка. Волки изначально нападают на детей и калек, отбившихся от стада. Это характерно для хищников. Нападать на здоровую особь опасно, ибо она может ранить агрессора, а раненый хищник – это голодный хищник, а значит, больной хищник и, как выход, – мертвый. Но вот в чем была загвоздка. В человеческом обличии оборотень вряд ли стал бы уводить дитя от магазина, чтоб потом в шкуре волка его съесть. Превратиться в волка и метаться по городу в поисках добычи – легко. Но продумать такой план сразу на две ипостаси? Вряд ли. Но в каждом правиле может быть исключение. А значит, Александру необходимо посетить кое-кого в этом городе, кто смог бы ответить за всех оборотней, ну хотя бы за большинство. Джип завелся и потрусил на восточную окраину Вертепска.
Тут на восточной окраине Вертепск оброс небольшим поселком Уйюй, упиравшимся в лес. Поселком это называлось номинально, все считали его частью города, но по официальным данным это было отдельное административное поселение.
Подъезжая к Уйюйю, Александр сбросил скорость. Местная шпана головы на плечах не имеет, жизнью не ученная, в своих играх может и под колеса броситься. Почему, спросите, Уйюй? Говорят, еще в царские времена кто-то из мимо проезжающих увидел местного жителя и произнес это, испугавшись. Стал ли этот человек после заикаться? История не сохранила, но с тех пор поселок так и называется.
Чужаков в Уйюйе не любили, оттого, даже двигаясь на машине по поселку, Ядов прямо кожей ощущал слежку. Машин в поселке было мало. От трассы, ведущей на столицу, он был в стороне, а желающих сюда поехать в гости или у кого были тут дела, в Вертепске насчитывалось немного. Единственное, что мешало быстро проскочить поселок, – это светофоры. Какое-то светило архитектуры решило на каждом хотя бы маломальском перекрестке поставить сие творение рук человеческих. А с учетом их, перекрестков, большого количества получилось на десять километров аж пятнадцать светофоров.
Черный джип подъехал к трехэтажному дому с высоким непроницаемым забором и остановился за пару метров от ворот. Александр вздохнул, достал из бардачка револьвер, проверил наличие патронов и сунул его в правый карман брюк. Патроны в барабане были серебряные. Именно по этой причине палачи были людьми. Лишь они могли спокойно брать в руки убийственный металл. Александр вышел из автомобиля и, подойдя к воротам, постучал по ним специальным железным кольцом. Вокруг начали собираться местные. Они стояли на расстоянии и не порывались подойти ближе. Оборотни вели стайный образ жизни, как и их звериные собратья. Народ этот был не сдержан, поэтому Александр нащупал в кармане револьвер и тихонько взвел курок.
Через две минуты ожидания, когда рука почти сама потянулась к кольцу постучать еще раз, калитка открылась, и из нее показалась морда с короткой стрижкой, квадратной челюстью, и все это водружалось на широкоплечее тело через бычью шею.
– Тебе чего? – уставился на гостя охранник коттеджа. – Мы в ваших богов не веруем и по пятницам не подаем.
Видимо, это он пошутил, потому, что молодняк вокруг заржал.
– Дед Анисим дома? – спросил Александр.
– А тебе что до деда Анисима? – удивился вопросу битюг.
– Передай ему, что в гости Александр Ядов пожаловал, разговор к нему имеется.
– Ядов? – уточнил мужик.
– Ядов, Ядов Александр.
– Тут стой пока.
Александр улыбнулся. Охранник был человеком умным, не стал прогонять, решил спросить сначала самого деда. Это тебе не секретарша у кассандры, тут самец тертый, знает, что лучше спросить и показаться дураком, чем решить по-своему и стать мертвым.
Через две минуты калитка открылась нараспашку, и тот же охранник уже другим голосом молвил:
– Заходите, пожалуйста, господин Ядов, дед Анисим вас ждет.
А после того, как гость зашел, быстро цыкнул на шпану, чтоб те расходились.
Дом деда Анисима напоминал берлогу. Александру уже доводилось тут бывать, и он представлял, куда идет, но его всегда это поражало. Если смотреть снаружи, то дом и участок создавали видимость богатой жизни владельцев. И не то чтоб Анисим жил бедно, просто он жил по-старому. Родом дед был еще из времен докризисной империи, это когда царя-императора уже свергли, а президента еще не назначили. Тогда вожди правили. Время странное было. Те вожди опирались не только на армию, но и на рабочих. Царь в свое время имел опорой родовитое дворянство и купцов, ну, окромя армии. Современные правители на торгашей все больше полагаются, бизнесменами их называя. А те вожди на рабочих решили ставку делать. Тогда всего в дефиците было, и люди, да и нелюди тоже, не могли себе ничего сверхдорогого купить. Вот в такое время родился и вырос дед Анисим, в оное же и воспитывался. А сейчас, когда можно без зазрения совести покупать все что угодно, не скрывая от органов свои доходы, приученный той нелегкой жизнью дед Анисим так и жил по старинке. А кроме того, что сам жил, так и последователей своих к этому приучил.
Дом Анисима больше напоминал логово, чем приличный коттедж богатого человека. Оно и понятно. Волколаки – существа стайные. Первый этаж был отдан почти весь под кухню. И ладно бы на ней чисто было, но кухня у оборотней была проходной. Чтоб пройти к лестнице на верхние этажи, приходилось пройти почти через всю кухню. Тут было грязно и не убрано. Стояли неотмытые пятидесятилитровые котлы, грязные сковородки валялись на непротертых столах, везде валялись куски заветренного мяса и обглоданные кости больших рогатых животных. Пахло тут ужасно. А еще у стайных животных на кухне царствовали стаи мух. Александр попытался быстрее преодолеть это пространство. Второй этаж был отдан под спальные комнаты. И опять же, чтоб пройти выше, нужно было пройти этаж, словно проект здания был не от жилого дома, а от торгового центра, где задача архитектора – выставить лестницы с эскалаторами так, чтоб посетитель обошел как можно больше торговых точек. В комнате царило своеобразное убранство.  Старенькие шкафы с комодами перемежались такими же столами и стульями, но более современными, а меж этого всего прямо на полу лежали матрасы. Это было понятно. На являющемся матрасе волколаки могли спать в любом состоянии, как будучи людьми, так и в образе зверя. А вот на кровати четвероногой тварью не сильно поваляешься. На третьем этаже была столовая. Общая. Совмещенная с приемной, с корпоративным офисом и еще кучей всех возможных вариантов применений.
Александр поднялся на верхний этаж и остановился. Посреди стоял длинный широкий стол с яствами, а вдоль него тянулись лавки. Во главе стола сидел дед, старенький, древненький, но еще живенький. Широкоплечий, с длинной седой бородой и такими же белесыми волосами, стриженными под горшок. На столе все блюда были из мяса, благо не из человеческого. Любой стейк-паб отдал бы знатную сумму повару этих шедевров, так как прожарка сих творений была совершенно разнообразной. Но больше всего, видимо, тут ценилось не тронутое температурой мясо. Присутствовало на столе и спиртное. Правда, недорогое. Дед Анисим держал в своих по-старчески скрюченных руках с огромными нестрижеными ногтями большую трубчатую кость и с упоением высасывал из нее костный мозг. На лавках сидели другие волколаки в человеческих обличьях, четверо, по двое с каждой стороны, и так же трапезничали. Один был очень сильно похож на байкера и рвал руками еле прожаренный стейк с кровью. Второй весь в татуировках срезал с кости ножом куски мяса. Ядов мог бы, наверное, поклясться, что видел его фотографию на доске «Их разыскивает полиция». Еще один сидел голый по пояс, в армейских штанах и ботинках, а на шее у него висел жетон. Был он лыс и чисто выбрит. Четвертый же сидел в дорогом костюме, галстуке, очках и ел мясо с тарелки, действуя вилкой и столовым ножом.
– Здрасте всей честной компании, – поздоровался Александр.
Сопровождающий сзади охранник ретировался.
– И ты здрав будь, Александр свет Георгиевич, – приговорил Анисим, – и вынь, пожалуйста, свой пистоль из кармана, а то и торчит неприятно, и мысли всякие дурные навевает. Мы ж если даже не люди, то завсегда разговор поддержим. В наше время обо всем приходится договариваться.
Сыщик вынул револьвер, положил его на комод у лестницы, потом подошел к столу и сел без приглашения.
– Это кто такой? – еле слышно спросил байкер.
– Палач, – так же тихо ответил мужчина в костюме.
– Понятно, – тон был такой, что становилось ясно: сказанное спрашивающего удовлетворило.
– Так зачем пришел, Александр свет Георгиевич? – повторил вопрос хозяин дома.
– Я тут, дед Анисим, расследую дело пропажи маленькой девочки, и это не единственный ребенок, пропавший за последнее время.
– Это хорошее дело, – кивнул главный оборотень, – дети пропадать не должны, особенно часто.
– Вот, – проговорил Ядов, – и есть у меня подозрение, что это дело рук кого-то из ваших.
– Дед, это чего он на нас наговаривает? – возмутился похожий на уголовника оборотень в татуировках.
– Цыц, когда старшие разговаривают, – цыкнул дед на младшего, и тот сразу же замолк, а потом обратился к палачу. – А малой прав, почему ты решил, что это кто-то из наших?
– Я был у кассандры, – стал объяснять Александр, – и она показала мне видения. Девочку кто-то увел от магазина, после чего, видимо, издевался над ней, довел до исступления и ужаса и, судя по всему, убил.
– И на этом основании ты полагаешь, палач, что это дело рук перевертышей?
Подручные главы зашушукались недовольно между собой.
– Я пока еще ничего не полагаю, –  сказал Саша спокойно, выдержав небольшую паузу, чтоб его голос не утонул в звуках перешептывания, – расследование только начато, но, по косвенным данным, сознаюсь, версия о причастности вашей братии к этому событию мне кажется особо вероятной.
– Мы законы чтим, уважаемый, – хмыкнул сидящий в военных штанах, – не надо на нас киднеппинг вешать.
Четверых подручных деда Анисима Александр видел первый раз и знал только заочно. Оборотни жили стаями, стаи входили в роды. Вот сейчас за столом сидели главы пяти основных родов. Были еще семейства среди оборотней, но они были малочисленны и их главы подчинялись совету, но в него не входили. Основным родом руководил дед, это было коренное население Уйюйя, и представляли они собой крестьянское население. Работящие, умные в своих делах, мало образованные, зато сплоченные.
Одетого в косуху и кожаные штаны звали Хватом, в миру Иван Хватаев, он официально руководил байкерским движением в Вертепске, а неофициально весь его клуб был его семьей, а внутри движения были еще стаи, а объединялись они как раз в род. Эти были дики, агрессивны и, самое главное, благодаря своим байкам – мобильны.
Виктор Маслов, которого никто, кроме как Маселом, давно уже не называл, был главой организованной преступной группировки, Маселы, которые заодно были костяком его рода.
Сидящий в камуфляжных штанах и с жетоном на шее Сергей Ларионов никакого отношения сейчас к армии не имел, но числился майором разведки ВДВ в прошлом, ушедшим в запас. Сейчас он влачил скромное существование, работая учителем НВП в одной из школ Вертепска, а по совместительству подпольно руководил неформальным националистическим движением молодежи. Дисциплину он выстроил в этой организации армейскую. А лучших и отличившихся превращал в оборотней. Его маленькая армия мало уступала семейству деда Анисима и была по-военному дисциплинированной.
Ну и Илья Авербух, один из лучших адвокатов Вертепска и окрестностей, был главой своего рода. Это не было ни байкерским клубом, ни преступным сообществом, ни молодежным течением. Эти волколаки не объединялись друг с другом на виду. Но они вели друг друга, оказывали помощь, делали и делили бизнесы, участвовали в руководстве города, области и даже на федеральном уровне. Также среди них были и оборотни в погонах.
Эти пятеро сидящих тут существ делили очень большую власть и влияние, не только среди оборотней, но и людей.
– Вы, может, и ни при чем здесь, – пожал плечами Ядов, – но за каждую особь вы же не можете поручиться.
– А позвольте поинтересоваться, в чем заключаются косвенные улики? – тихо спросил Авербух.
– Судя по видениям кассандры, девочка перед смертью была ужасно испугана, и там было море ее крови. Согласитесь, ваш брат и напугать до ужаса может своим перевертыванием, и, когда рвет жертву, кровь в разные стороны хлещет.
– И это все доказательства, начальник? – хмыкнул Масел.
– Увы, но да, – пожал плечами сыщик.
– А что, другие существа не могут угваздать все в крови и вселить в детскую душу ужас? – спросил Хват.
– Могут.
– Так скажи мне, Александр свет Георгиевич, почему же ты думаешь, что это мы? – спросил Анисим.
– Я не думаю, – посмотрел в глаза главному оборотню Александр, – я пришел к тебе, дед Анисим, рассказать про этот случай, чтоб ты сам и твои друзья, тут сидящие, провели в своих родах и стаях проверку, и если выясните, кто это, то чтоб решили в своем кругу и выдали мне его по-тихому. Ибо если я начну копать сам, то по-тихому уже не получится. Возможно, я не прав и это чудовище не из ваших, но тогда вы просто проведете работу между своими – и все. Это правильное решение?
– Нам нужно посоветоваться, – через небольшую паузу проговорил Анисим. – Спустись в столовую, мы объявим тебе наше общее решение.
– Хорошо, – легко согласился Ядов.
Он взял свой револьвер и спустился на первый этаж, где ждал его давешний охранник.
– Стейк? – спросил оборотень.
– А почему бы и нет? – подумавши, согласился Александр.
На мясе волколаки не экономили, а значит, оно тут было первосортным. Да и повара у них были высококлассными.
– Коньяк?
– Я за рулем.
– Чай? У нас отличные сборы.
– Еще бы, – кивнул сыщик, – давай чего-нибудь с черным чаем.
В знании трав и сборов с оборотнями могли поспорить только ведьмы.
Ему как раз хватило времени съесть стейк и выпить чашечку душистого чая, когда вниз спустился господин Авербух.
– Наш совет принял ваше предложение, – констатировал он, – мы проведем внутреннее расследование и, если найдем это чудовище, выдадим его вам, дабы не нарушать мир в Вертепске.
– Отлично.
– Но просим больше не испытывать наше гостеприимство, – продолжал волколак. – Вы возложили на нас тень подозрений, и потому мы не хотели бы с вами контактировать. Да и расследование возмутит членов родов и стай, и ваше присутствие может кого-то спровоцировать на необдуманные поступки.
– Не вопрос.
Александр вышел из коттеджа, сел в машину. На этот раз никто не окружал его из местных, на улице было пусто. Пока сыщик жевал стейк, он уже просчитал, куда отправиться дальше. Ужас вселяют многие существа, но много крови – это удел вампиров. Джип понесся на запад Вертепска. В элитный коттеджный поселок Шипец.
Ближе к поселку Шипец дорога становилась гораздо лучше. В обычных городах на окраине дороги, наоборот, хуже, чем в центре. Но это, во-первых, в обычных городах, а не в Вертепске. А во-вторых, в тех же обычных городах богатые люди живут в центре города, а не на окраине в поселке, как тут. Жаль, что у Александра не было денег, чтоб купить тут себе хотя бы развалившуюся одноэтажную хибару. Земля тут стоила баснословных денег. А то так приятно ездить по такому ровному асфальту, с четкой разметкой и подметенными обочинами.
Свободного съезда на дорогу к поселку не было, тут стоял шлагбаум и небольшой КПП. Ядов остановился перед шлагбаумом, опустил стекло со стороны КПП и стал ждать. Да, его джип был не особо презентабельной машиной, к которой охране хотелось бежать сразу и на полусогнутых, но и к богатейшим людям ездят обычные работники, и владельцы местных домов очень сердятся, если какой-нибудь водопроводчик задержится на КПП.
– Здравствуйте, – подошел дюжий молодец с короткой стрижкой и при кобуре с пистолетом, – вашей машины нет в списках заявленных на сегодня.
– Да, я знаю, – кивнул Александр, – я не планировал сегодня сюда заезжать, но по работе мне сейчас очень нужно пообщаться с владельцем одного из участков.
– Вы можете ему позвонить, чтоб он сообщил нам об этом лично? – вежливость охраны была на высоте.
– Увы, я знаю, где он живет, но не знаю его телефон.
– Тогда мы не сможем вам ничем помочь.
– А от вас можно позвонить обладателю участка номер тринадцать? Должен же быть экстренный вариант связи.
– Вы представляете, как мне дадут по шапке, если ваш звонок будет ложным? Хозяин участка пожалуется нашему руководству, а оно нам холки намылит, а то и просто уволит за профессиональное несоответствие.
– Хорошо, – кивнул Ядов, – давайте пойдем другим путем, вы даете телефон мне, я звоню сам, никто же не будет выяснять, как я достал телефон. Так пойдет?
Охранник постоял, подумал и кивнул. Так все овцы останутся целы, да и волки голодать не будут. Через две минуты Александр уже набирал на своем телефоне выданный номер.
– Стефан Альбертович? Это Александр Ядов. Да, именно тот. Мне нужно с вами поговорить. Да, я уже стою перед КПП, но меня не пускают. Дать трубку?
– Вас, – протянул Александру трубку охраннику.
Тот посмотрел номер, выслушал оппонента и без слов открыл шлагбаум.
– Добро пожаловать в Шипец.
Участок тринадцать было найти не тяжело. Долго, но не тяжело. Шипец – это вам не дачный поселок, где маленькие домики стоят на шести сотках, и не Уйюй, больше похожий на гетто возле города. В Шипеце жили очень богатые люди, и участки тут были огромные. По нескольку десятков гектаров. И от одних ворот до других приходилось ехать по километру, не меньше. Итого к тринадцатому участку пришлось проехать километров двенадцать примерно. Ворота тринадцатого участка, хозяином которого был Стефан Альбертович Блад, владелец сети коммерческих клиник по всей империи, были выполнены в красивейшем готическом стиле. С пиками, горгульями и другой запечатленной в бронзе нечистью. На вершине сидела, расправивши крылья и оскалив рот с огромными клыками, летучая мышь. Ворота автоматически открылись при подъезде машины. Перед Александром была хорошая асфальтовая дорога, ведущая через несколько гектаров поля к огромному готическому замку, стоящему на холме и окруженному рвом. Через ров вел подъемный мост.
– Как в кино про вампиров, – улыбнулся Саша.
Проехав мост и огромные средневековые ворота с решеткой, он подъехал к парадному входу, великолепным резным воротам метра под три высотой. Рядом с ними стоял камердинер.
– Здравствуйте, – выйдя из машины, Александр поздоровался с встречающим, – мне назначено.
Камердинер ничего не ответил, а просто открыл небольшую дверь, замаскированную в одной из воротин. Правильно, нечего ради людей все открывать, они и через небольшую дверку без лишнего пафоса зайдут. Ядов без разговоров вошел внутрь. Ну, если камердинер не хочет с ним болтать, то зачем настаивать? Вдруг им это запрещено? Или у него нечем? Понимая, кем является их хозяин, Ядов верил сразу в два этих варианта. За воротами его встретил такой же камердинер и жестом показал следовать за собой.
Замок внутри напоминал музей. Конечно же, тут не было смотровых залов, как в каком-нибудь Эрмитаже, но раритетов хватало. В нишах стен коридоров стояли деревянные истуканы в доспехах разных времен, на стойках высились красивейшие вазы, а сами стены были украшены картинами и парадным оружием. Только одно смущало Александра. Здесь было холодно. Холоднее, чем на улице. Скорее всего, камень замка не нагревался за лето и создавал внутри небольшое подобие холодильника. Видимо, хозяину нравился холод, говорят, при нем все сохраняется чуть лучше.
Вычурные двери распахнулись, и Александр вошел в зал. Судя по размерам, зал был бальным. Тут запросто могли поместиться пятьдесят пар танцоров, кружащихся в вальсе одновременно.
– Палач, давно таких гостей не было в моем замке.
Из дальнего края зала к нему шел мужчина, облаченный в странные, но красивые средневековые одеяния цвета артериальной крови. Волосы цвета снега локонами ниспадали на плечи, обрамляя аристократическое лицо. И если оборотни за собой не ухаживали, то сего господина легко можно было бы назвать метросексуалом.
– Здравствуйте, милорд, – склонил голову в легком поклоне Ядов.
По статусу он, конечно, мог бы и не кланяться и не называть местного хозяина милордом, но величинам такого ранга можно и подыграть. Хуже не будет, а вот если пойти по пути формальности, то и с тобой будут беседовать чисто формально. Саша хорошо знал свои силы. В бою он, возможно, сможет справиться с высшим вампиром, если тот не позовет слуг. А если позовет и сможет убить палача, то тому найдут просто замену. Теоретически убийство палача было смертным грехом даже для высших лордов, но они так долго жили на земле и имели такие счета в банке, что адвокаты легко докажут, что Александр сам упал на нож тридцать два раза. С такими связями и деньгами, как у Стефана Альбертовича Блада, он может утрясти почти любой вопрос.
– Какое же дело привело вас ко мне? – поинтересовался вампир, остановившись на расстоянии двух шагов от гостя.
– Убийство, милорд.
– Просто убийство? – изогнул в вопросе брови хозяин замка.
Брови были ровно подстрижены и видимо, даже причесаны.
– Убийство маленькой девочки с особой жестокостью.
Тут была отличная акустика, звуки эхом разлетелись по всему залу. Сказанное в одном конце шепотом могли услышать в другом.
– Уважаемый палач, – вампир сделал ударение на последнее слово, – вы-то должны знать, что маленькие человеческие девочки в этом мире часто бывают убиты с особой жестокостью. Но это же не повод все эти случаи приписывать нам.
– А я и не хочу никому приписывать, – пожал плечами Ядов, – мне как палачу нужно разобраться, кто это сделал, и наказать приступившего закон, чтоб и другим неповадно было, и люди не начали обращать внимания на вашу жизнь.
– Я все это понимаю, – кивнул вампир, – но к нам-то какие претензии? Какие вообще есть доказательства, указывающие на наш род?
– Если честно, то никаких, кроме того, что я видел в видениях кассандры, что девочка испытывала перед смертью дикий ужас, и там было очень много крови.
– И все? – по тону милорд был разочарован.
– Пока да.
– Тогда вам к псинам, – фыркнул Стефан Альбертович, – это у них люди орут от ужаса и кровь льется рекой. Вы же должны понимать, что мы не льем кровь жертв, мы ее пьем. Это, в наше время ценнейший ресурс, и мы, как никто другой, относимся к нему бережно.
Псинами вампир называл волколаков.
– К тому же, дорогой мой палач, – продолжал хозяин замка, – для таких, как мы, не нужно красть девочек и вселять в них ужас. Вы же знаете, что мы притягиваем жертв своим зовом, который напрочь лишает людей разума. А если нет сил на такой зов, то есть куча людей, кто пожертвует своей кровью за деньги. Таким, как я, не нужно воровать девочек. За хорошие деньги этих девочек будут пачками привозить мне в замок.
– Таким, как вы, да, не нужно это, но под вашим началом ходит множество вампиров разных мастей, и вот в их невиновности я уверенным быть не могу.
Исторически вампиры еще в средневековье разделились на четыре основных ветви. Первые были стандартные – последователи Влада Цепеша, такие как Стефан Блад. Они жили вечность среди людей, из поколений в поколения накапливали богатства и связи и вели довольно-таки светскую жизнь. Их было большинство. Но еще были упыри. Эти зародились на славянской земле и поджидали путников в лесах. Заводили их в чащу и там уже нападали. Они были что-то среднее между вампирами и волколаками, так как не просто пили кровь своих жертв, но и ели их мясо. Были еще гули. Эти жили на кладбищах и питались не только пришедшими туда ночью, но и вызывали трупы для утоления своих нужд. А еще были дарки. Поговаривают, что род их пошел от де Сада, ибо они не просто питаются кровью людей, но и получают несравненное удовольствие от мучений своей жертвы. Вот как раз последние три категории легко годились на звание убийц девочки. И если упырь или гуль мог это сделать от голода, то дарк, легко, чтоб получить наслаждение.
– Например, какой-нибудь озверевший от голода упырь легко мог бы это сотворить.
– От меня ты что хочешь? – немного раздраженно, перейдя на «ты», спросил вампир.
– Я не хочу новой войны между нашими мирами, – спокойно ответил палач, – поэтому не стремлюсь к обнародованию результатов.
– И?
– Я хотел бы, чтоб вы сами провели у себя внутреннее расследование и, если найдете эту гниду, стерли бы его с лица земли, чтоб он больше не наводил тень на ваш род.
– Хорошо, – пару мгновений подумав, ответил вампир, – я сделаю это.
– Я надеюсь, вы поделитесь со мной результатами?
– Всенепременно, а пока не смею вас больше задерживать, – вампир развернулся и пошел в другой конец зала, откуда и появился в начале разговора.
– Имею честь откланяться, – сказал в спину ему Александр и вышел.
Уходя, Александр подметил, что оба камердинера у Блада были людьми.
«Странные все же мы существа, люди, – подумал Ядов, садясь в машину, – служим за деньги даже тем, кто нами питается. Боимся их, но служим».
В некотором роде он тоже служил этим существам. С первого взгляда палач был наделен большими правами и полномочиями, но он также не мог выходить  за их рамки. Да и пользоваться этими самыми полномочиями он мог только в крайнем случае. А иначе закидают жалобами, исками и, еще чего доброго, объявят кровную месть. Последнее – самое печальное. Палач – человек, работающий на темной стороне Вертепска, с нечистью. У него нет тут родственников и друзей, тут все почти, как пострадавшие, так и преступники, не люди в основном. И у них есть свои стаи, семьи, роды, кланы и так далее, которые могут за них встать. А палач один. Да, его тренируют с детства и он один на один справится с высшим вампиром или небольшую стаю оборотней раскидает, но если вампир будет со свитой, а к одной стае подойдет на помощь другая или местные впрягутся? Схарчат, как есть схарчат. Вы скажете, орден палачей на это есть? Есть, но им проще воспитать нового палача, чем защищать впавшего в немилость. Нечисть слишком долго живет, у нее хорошие связи в мире людей. Вот и получается, палач вроде уважаемая личность в Вертепске, но нужен лишь для уничтожения некоторых дерзких существ, чтоб остальным не хотелось нарушить закон. По сути он обслуживает нечисть и работает на нее же.
– Так, – рассуждал меж тем Александр, выезжая из поселка и беря курс обратно в сторону Вертепска, – кто еще мог вселить ужас и убить девочку? Неподдельный ужас. Кто еще питается маленькими девочками? Таких, кроме вампиров и оборотней, вроде не наблюдалось. Но были такие, коим смерть и испуг маленьких девочек тоже были нужны. Нет, не для удовлетворения своих гастрономических потребностей. Но для поддержания силы. Ведьмы? Эти легко могли украсть девочку и убить, проводя обряд инициации или силы. У них много обрядов, которые требовали людской крови.
– Ну, к ведьмам так к ведьмам, – вздохнул Ядов и крутанул руль влево на очередном повороте.
Если вампиры и оборотни жили за городом, но охотились в его периметре, то ведьмам охотиться не нужно было. Они по своей сути не любили города, предпочитая тишь лона природы. Поэтому проще было добраться к ним, точнее к ней, к их главной, по кольцевой трассе, охватывающей весь Вертепск кольцом. Ну, по крайней мере глава ведьм, госпожа Ярыга предпочитала свой домик в деревушке.
Александр не любил ведьм. Они слишком были похожи на людей, но совершенно другие. Хотя пользовались этим сходством постоянно. Хотя кто не пользовался? Те же вампиры и оборотни также походили на людей, но если ты знал, кто перед тобой, то всегда ожидал подвоха. Одних выдавали жажда крови, других голод. Ведьм же и это не выдавало. Обычная баба вроде бы, живет по соседству, даже может на работу ходить или в клуб на танцы. Только будут вокруг той бабы, а то и девки, всякие неприятности накапливаться. Загуляй какой парень с такой девкой, так начнет сыпаться на него горе-злосчастье.  То ногу сломает, то руку, то просто болезнями начнет болеть, коими ранее и не болел никогда. В общем, общение с ведьмой подрывает здоровье. А все оттого, что питаются они эмоциями. Нет, конечно, и обычной едой им кормиться надо, но эмоции для них как деликатес. И самое противное, что делали ведьмы это даже нехотя, инстинктивно.
Деревня встретила Александра спокойно, чинно. Как называлась деревня? Деревней. Она из деревень была самая близкая к Вертепску, а он и раньше был небольшим городом, и сейчас шириной на карте империи не блещет.
– Надо в деревню съездить, – говорили одни.
– Да яблоки я в деревне выращиваю.
Так и стала деревня Деревней. Одно время она разрослась, еще до кризиса в империи, прямо того и глядел, чтоб величиной с Вертепск не стала. Но кризис ужал Деревню до минимума. Молодежь не хотела тут жить. Училась и уезжала в города. Кто в Вертепск перебрался, кто дальше, кто на север уехал на заработки, да там и остался, а кто и в столице в университет поступил, а некоторые девки просто замуж выходили за иногородних и уезжали к мужьям. Так и превратилась Деревня из самой большой и богатой в Вертепском уезде в самую мелкую и нищую. Жили тут, почитай, только старики, да летом внуков сюда к ним присылали, чтоб те пожили чуток на свежем воздухе и поели натуральные продукты.
Вот в этой самой Деревне и жила главная из ведьм. Тетка Ярыга. По паспорту Ярыгина Анфиса Тимофеевна, но по паспорту тетку Ярыгу давно никто не звал. Она и паспорт-то получила незадолго до кризиса, а до этого без оного хорошо справлялась.
В Деревне было хорошо. Александр любил такие вот мелкие выезды на природу, когда можно было окунуться немного в сельскохозяйственный быт. Деревня, правда, была уже не та, как прежде, но все течет, все изменяется. Когда Ядов приезжал сюда ребенком, тут вокруг были возделываемые поля и запахи менялись в соответствии с временами года. Весной тут пахло навозом. Да, именно навозом. Именно весной, когда снег уже ушел с полей, в преддверии посевного сезона колхозники начинали свозить на поля навоз. Тогда частная машина считалась роскошью, и в деревню к родственникам приходилось ехать из Вертепска на автобусе. А ехать приходилось долго, полчаса примерно. И вот ты такой едешь, смотришь по сторонам на всякие рощицы и подлески, и тут автобус выезжает на дорогу между полей. Остановка, двери открываются, и внутрь салона залетает душистый запах навоза. Ух, благодать! Потом двери закрываются, люди открывают люк, и этот запах выветривается до следующей остановки, а там все по новой. Такое Александр чувствовал только в студенческие годы, когда снял квартиру для экономии не в самой столице, а за ее периметром.  Оказалось, что почти под самым боком находится птицефабрика. Когда ветер дул от нее в другие стороны, жить было можно, но если в сторону дома Александра, то даже хорошие стеклопакеты не спасали. А запах куриного дерьма еще хуже, чем конского или коровьего. Летом же на полях распространялся запах разнотравья совместно с яркими красками вдоль оных. Хотелось наоборот, чтоб автобус состоял на остановке подольше, дабы ты успел насладиться всем этим травяным и цветочным разнообразием. Осенью после покоса на полях стояли снопы сена и пахло странным, но приятным запахом прелой травы, а вдоль полей высились багряно-золотистые деревья.
Вот и сейчас, вырвавшись из душного, пропитанного химией и газами города, было приятно открыть окна и вдыхать травянистый воздух. Это не было уже освежающим глотком, так как Ядов к этому времени немало проехал вдали от городских улиц. Но это было все не то. Уйюй располагался прямо впритык к Вертепску, а Шипец почти по краю, так что далеко уехать от города не получалось. А Деревня была прямо-таки далеко, целых три автобусные остановки. На автомобиле минут десять ехать. Но это было все же дальше других мест, куда сегодня заносило Сашу.
В самой деревне царствовали тишина и покой. Дома тут еще с давних пор были зажиточные, кирпичные. В двух третьих уже давно никто не жил, но стройные здания высились по бокам дороги за перекошенными заборами, напоминая о лучших годах этого поселения. Там, где заборы еще стояли ровно и дома были недавно крашенные, чувствовалась жизнь. Жилые участки бросались в глаза грядками с ягодами и цветами. Так уж у нас в империи заведено, на первый, видимый план мы выставляем цветы да ягоды, а все остальное почему-то прячем за домом. Во-первых, картошка с капустой не очень презентабельно смотрятся, во-вторых, увидев хороший урожай, у некоторых может сложиться желание залезть ночью и немного уменьшить его на грядках. Хотя, скорее всего, с учетом брошенных полей картошку и капусту местные выращивают на полях, не загружая этим свой личный огород.
Дорогу Александр знал и ехал спокойно к нужному дому. Но заметил, что все почти жители Деревни заинтересовались его прибытием. Люди, стоящие на улице, провожали его взглядом. В деревне не так много что происходит, и тут периодически даже появление чужой машины – событие.
И вот впереди он узнал знакомый забор, а за ним приметный дом. В отличие от других, это строение было настоящей деревянной избой, сложенной, может быть, даже без единого гвоздя. И, в отличие от других домов, не имел фундамента, а стоял на неказистых двух опорах. Многие местные и тем более приезжие удивлялись такому строению, и только некоторые посвященные знали, что при нужде эти две опоры превращаются в ноги и могут поднять и унести саму избу и ее хозяйку в нужном ей направлении. Но сейчас это было не актуально. Машины, автобусы, поезда и самолеты куда как быстрее и эффективнее перевозили людей из одной точки в другую. А переселяться в новую деревню Ярыга не собиралась. Слишком уж тут обжилась и, можно сказать, корни пустила. И хорошие такие корни. Как-то очень давно, еще по молодости, Александр приехал сюда казнить Ярыгу по подозрению. Потом оказалась, что это не она, но в тот момент он был уверен в ее виновности. Что будет потом, он не мог даже подумать. Если за оборотня встанут оборотни, а за вампира его собратья, то  за ведьму поднялись люди. Вся Деревня, на тот момент проживавшая тут, вышла на улицы с оружием защищать свою ведьму. Кто с вилами, кто с косами, а кто и с ружьишком приперся. Оказывается, ее все тут любили  до безумия. Правда, Ядов до сих пор уверен, что эта любовь чуть на способностях ведьмы замешана, но воевать со всей деревней он тогда не стал. И правильно сделал, ибо виновницей была совсем другая особа. Вот и сейчас, проезжая по Деревне, он чувствовал на себе взгляды местных.
Припарковался Ядов возле ворот. Отличных таких ворот, дубовых, такие и тараном не сразу вышибить можно. Хорошо, что Александр знал секрет.
– Избушка, избушка, повернись к лесу задом, ко мне передом.
В течение минуты ничего не происходило, после чего медленно открылась небольшая дверца, через которую сыщик вошел во внутренний двор. Там на широкой веранде за столом с дымящимся самоваром сидела тетка Ярыга.
– Здрав будь, соколик, – прокаркала ведьма, – давно тебя не видела.
– И тебе здравствовать, тетка Ярыга,  – усмехнулся чуть Александр, – ты хотела сказать: век бы тебя не видела?
– Я сказала что хотела, – спокойно ответила ведьма. – Подходи, присаживайся, ты же не просто повидаться приехал. В дом не приглашаю, не убрано у меня.
– Это понятно, – согласился Ядов, войдя на веранду и присаживаясь напротив женщины. – Как ваше ничего, как жизнь, как здоровье?
– Вашими молитвами, – хмыкнула ведьма, – живу пока, а со здоровьем все так же.
Она постучала по левой ноге, и та ответила глухим стуком, будто били по чему-то твердому.
– Выкладывай, с чем пришел, – отпив из блюдечка чаю, спросила хозяйка дома. – Такие, как ты, по поводу здоровья не приезжают.
– Пришел я к тебе, Ярыга, с убийством.
– Это понятно, – слегка усмехнулась ведьма, – к нам с другим и не ходят. И кого убили на сей раз?
– Маленькую девочку.
– И ты, касатик, сразу побежал меня подозревать?
– Ну, не сразу и не тебя лично, тетка Ярыга, но подозрения есть.
– И какие такие подозрения, соколик, тебя ко мне привели?
– Дикий ужас перед смертью, который испытывала девочка, пытки и обилие крови вокруг.
– А про дикий ужас откель знаешь? – прищурилась ведьма.
– Кассандра сказала.
– А, ну коль кассандра, то конечно, – кивнула Ярыга, – а ко мне-то зачем, или меня лично подозреваешь? Думаешь, тетка Ярыга сама лично девочку терзала?
– Я пока ничего не думаю и пока только строю предположения и собираю информацию. А вот когда я это все соберу и приду к выводам, тогда уже и расскажу, кто виноват.
– От меня-то что ты, соколик, хочешь?
– А от тебя, тетка Ярыга, я хочу, чтоб ты со своими подругами поговорила и выяснила: никто из них девочку не убивал?
– А с чего это я тебе должна помогать, соколик?
– А потому, что если это узнаешь ты, то я решу все дело полюбовно. Как говорится: один выстрел – один труп. Но если мне придется разгребать все самому и я приду к выводу, что это ваших рук дело, то буду делать все официально, и самая последняя тварь узнает в Вертепске и даже за его пределами, что именно ведьмы плевали на закон.
Ярыга задумалась. С одной стороны, угроза палача звучала смешно. Ну расскажет он всем о нарушении закона – и что? Этот закон нарушают все, и оборотни, и вампиры, и другая нечисть. Все нарушают время от времени. Но если палач укажет всем пальцем на ведьм и предъявит доказательства, остальные, словно святые праведники, станут показывать пальцем и постараются списать свои грехи на названных. Это, в принципе, ничем не грозило, но очень неприятно жить, когда все против тебя. Даже ведьмы не хотели быть изгоями.
– Хорошо, – кивнула Ярыга, – отойди недалеко, метра эдак три от веранды.
– Зачем? – поинтересовался Александр, но тем не менее встал и ушел.
– Ну, ты же сам хотел, чтоб я тебе выяснила виновность или невиновность моих сестер, вот сейчас своими очами и узришь.
– Дашка! – крикнула ведьма в пустоту.
– Чаго? – ответил девичий голос из избы.
– Шар тащи сюды!
– Сейчас!
– Я тебе дам «сейчас»! Живо тащи! Прокляну!
Через мгновение из дома выбежала молодая девка в одном сарафане, доходившем, дай вселенная, до середины стройных девичьих ляжек, да еще с таким вырезом, что все верхнее естество чуть не вываливалось наружу при беге от отчаянного колыхания. Ядов аж чуть слюной от вожделения не подавился.
– Нравится? – растянула усмешку на своем почти беззубом рте Ярыга. – Ученица моя. Правда недурна девка?
Девка была и взаправду не дурна. Александр даже сказал бы, что диво как хороша. Лет двадцать на вид, хотя при умении ведьм она такой оставаться лет пятьдесят может, потом с пяток набавит и еще лет на пятьдесят зафиксируется. И так на протяжении всей своей жизни. Чтоб выглядеть старой, как Ярыга, нужно не одну тысячу лет прожить на этой грешной земле. Но с учетом того, что Александр не видел этой девки еще, она была новенькой и действительно выглядела на свои года, ну, может быть, на пятерку младше, но не больше. А выглядела она замечательно. Все было при девке. Стройные ноги, упругие ягодицы, полные груди третьего размера, длинная русая коса и озорные игривые глаза. Отличные глаза, без омутов темных, кои характерны для ведьм, в которые падаешь, словно в глубокий космос, и растворяешься полностью. Нет, не такие. Тут глазенки полны были огня и любопытства. За обладательницей таких очей хотелось бежать на край земли в поисках приключений. Саша обожал у женщин такие глаза. Жаль, что у людских женщин таких почти не встречалось. А если и встречались, то тускнели годам к тридцати от серых душных будней и домашних забот.
– Дашка, а ну домой беги, а то гость наш забудет, зачем он к нам приехал.
Улыбнувшись гостю, девка водрузила на стол магический шар и убежала обратно в избу. А Ядов, покопавшись во внутреннем кармане пальто, вытащил оттуда значок времен докризисной империи и, прицепив его на лацкан, помотал головой.
– Оберег нацепил? Молодец, – кивнула Ярыга, – это правильно, от нас, ведьм, всего можно ожидать. А Дашка такая пока без прикрас, так что, если что, заезжай, я ей в плане с таким, как ты, погулять препятствий чинить не стану.
– Давай вернемся к нашим баранам, – предложил Александр.
– Попрошу чуточку уважения, – хмыкнула тетка, – я, конечно, товарок не особо люблю, но не до того, чтоб их за глаза баранами называть.
– Это я так, цитату вспомнил.
– Ты в моем доме, прошу плохие цитаты тут при мне не вспоминать.
Ярыга начала водить руками над шаром и произносить какие-то свои заговоры, в ответ на это он чуточку начал светиться, наполнился внутри туманом и даже завибрировал. Туман немного разошелся, и в шаре показалось лицо другой ведьмы.
– Яра, что случилось? – раздался голос.
– Ко мне палач пришел, – сухо ответила Ярыга.
– Что ты такого сделала? – ужаснулась собеседница. – Ты его убила?
– Сплюнь, окаянная, – всплеснула руками главная ведьма, но сразу положила их обратно на шар, дабы не разорвать контакта. – Палача убить – это не поле перейти, да и оно мне даром не нужно, я-то не виновна ни в чем перед ним, но он хочет знать, может, кто виновен из наших? Предлагает решить вопрос полюбовно.
– А что он расследует-то? Чего вынюхивает?
– Сказал, девочку маленькую кто-то убил, а перед этим смертным ужасом напугал, потом или в процессе расчленил и кровью все залил.
– Ой, ужас-то какой, – делано вздохнула собеседница, – и кто же на это пойдет? Кто ж руку на ребенка малого поднимет и такое с ним сотворит?
– Лукерья, ты мне тут невинного агнца-то не строй из себя, – нахмурилась Ярыга, – я тебя пока сама спрашиваю, без всяких там подначек, ты меня знаешь. Коли сама такое совершила, кайся, если знаешь, что другая дура, скажи мне. Я-то сильно не накажу, а вот коли палач сам за тобой придет, то проблемы будут тяжелые. Даже если ты одного палача со свету сведешь, они следующего пустят. Ни тебе житья не будет, ни всем нам.
– А чего это, Яра, ты мне это высказываешь, словно вину мою уже насквозь видишь?
– А оттого, Лушка, что ты у нас самая скорая на дела, сначала делаешь, опосля думаешь. О последствиях.
– Нашла тоже безбашенную, – сплюнула собеседница, – это я лет триста назад могла с места на место в один день улететь, а сейчас собираться уж больно долго, корнями к Вертепску приросла.
– Давай без патриотических слов, – остановила ее Ярыга, – говори как на духу, а то сама проверю, ты девчонку прирезала, обряд чиня?
– Нет! – заорала в ответ ведьма Лукерья. – Что я, дура неграмотная, законов не знающая? Мне оно надо, заради одного обряда потом всю жизнь от палачей бегать? Да вы же сами, коль узнаете, меня сдадите им, чтоб жизнь себе облегчить.
– Это, Лушка, ты права, кого угодно сдадим, чтоб остальной коллектив не пострадал.
– Я тебе все сказала как на духу, всю внутренность вывернула, не убивала я девок малых уж лет двести, ну, может, и поменьше.
– Хорошо, – кивнула Ярыга, – но учти, коль узнаю, что соврала мне, не взыщи, я тебя ведьмой сделала, я на костре и сожгу.
– Правду сказала.
– Тогда прощевай, Луша, – улыбнулась почти беззубым ртом Ярыга, – рада была тебя видеть.
– И я тебя, Яра, – также улыбнулась как ни в чем не бывало собеседница, – ты обращайся, если что, кто ж поможет, коли не свои.
Шар начал затуманиваться и поглощать собеседницу. Как только он стал обратно прозрачным, Ярыга вызвала вторую ведьму, а потом еще троих. В конечном счете она связалась и поговорила с восьмью своими товарками, и везде ответ был один и тот же. Дескать, ответственность они понимают, но сами ничего противоправного не делали. Когда все разговоры закончились, она опустила руки устало и, откинувшись на спинку своего стула, крикнула Дашку, чтоб та шар забрала. Вид у девки был тот же, но то ли значок действовал, то ли второй раз этот вид все же не так радует, Александр уже не испытывал в отношении молодой ведьмы щенячьего восторга. Фигура у нее была отменная, да и личико мило, и весьма, но вот такой влюбленности, как в первый раз, уже не случилось.
– Ну, ты сам, соколик, видел все своими глазами, – обратилась к нему Ярыга, – товарки от этого убийства отнекиваются. Значит, или они не виновны, или придется тебе вопрос решать по пути официальному.
– А это все твои товарки-то?
– Это те, кто в Вертепске и окрестностях обитает. Я думаю, вряд ли какая дура поехала за ребенком сюда, чтоб потом обряд во Владивостоке мастырить.
– Это правда, – кивнул Александр, направляясь к выходу, – но, если что узнаешь по этому поводу, свистни, ты умеешь.
– Всенепременно, соколик, всенепременно, как без этого. Калиточку не закрывай, Дашка потом прикроет как надо.
От этих поездок за город вопросов стало больше, а ответов не прибавилось. И Александр направил машину в центр города. Как раз время было подобающее, середина ночи. Там его ожидал еще один интересный разговор, а то и два. Но, как оказалось, разговоров было куда больше.
На въезде в Вертепск его остановил дорожный патруль. После проверки документов на машину и прав молодой инспектор пригласил его пройти в их автомобиль. Возражения «я же ничего не нарушил» на служителя закона не действовали, и поэтому пришлось подчиниться грубой настойчивости. В машине сидел капитан и листал какую-то брошюру. Когда Александр сел на пассажирское сиденье, офицер отложил брошюру и устало посмотрел на Ядова. В его глазах читалась злость на то, что он должен отвлекаться от своих дел на этого человека, но долг дороже.
– Александр Ядов? – спросил офицер.
– В документах же написано, – произнес палач.
Его вдруг накрыла мальчишеская жажда бунтарства из-за непонимания, почему его остановили. Хотелось препираться с инспектором и тонко хамить, чтоб это было понятно, но не спровоцировало арест или другие какие санкции.
– В документах много чего написано, – буркнул в ответ полицейский, – проживает на Ленина, дом пять?
– А с чего это должно интересовать дорожный патруль? – опешил от вопроса Ядов и сразу напрягся.
Рука медленно, но верно полезла к карману, где лежал пистолет с серебряными пулями. Но остановилась. Ввязываться с полицейскими в перестрелку себе дороже. За ним противоправного ничего не числилось, все лицензии были актуальны, так что бояться ему нечего. Максимум промурыжат в отделении до утра – и все.
– Деда Анисима знаете? – этот вопрос немного прояснил обстановку.
– Фух, напугал, капитан, – выдохнул Ядов, расслабившись, – ты из этих, что ли?
– Так знаете или нет? – не обратил внимания на речи пассажира инспектор.
– Есть такой знакомец в моем арсенале.
– Тогда дед Анисим просил вам передать, что никто из его людей в этом не замешан, – процедил капитан, – он сказал, что вы поймете.
– Я понял, офицер.
– Тогда не имею больше причин вас задерживать, – протянул документы патрульный, – счастливого пути и соблюдайте правила на улицах Вертепска.
– И на том спасибо, – взял документы Александр и вышел из машины.
Нужно было где-то перекусить, а работающих ночью ресторанов было не так уж и много. Иногда Саше так хотелось вспомнить молодость и пообедать в каком-нибудь фастфуде, но, увы, они обычно закрывались, когда он вставал. И если поставить будильник на пораньше, можно было исключительно позавтракать, но после сна не хотелось быстро бежать куда-то, так что он предпочитал домашний завтрак.
Зайдя в «Ночное рандеву», один из не очень дорогих ресторанов в центре Вертепска, сыщик сел за столик, подозвал официанта и сделал заказ. Молодой инкуб, работающий тут официантом, обдал его волной шарма, но значок, не снятый с лацкана на пальто, все успел развеять. Поэтому чары еле коснулись палача.
– Свободен, – буркнул он, – подавать по мере готовности, кофе сразу.
Александр рассчитывал на десяти-пятнадцатиминутное затишье, чтоб уложить всю имеющуюся информацию в голове, но инкуб вернулся почти сразу.
– Что-то поставлено на стоп, а вы не знали? – поерничал Ядов.
– Нет, все есть, уже готовится, – помотал головой официант.
– Тогда что?
– Вам передали, – сказал парень и поставил перед гостем поднос, на котором лежало незапечатанное письмо.
– От кого? – Александр быстро осмотрел зал, но не заметил никого подозрительного.
– Очень настойчиво просили не уточнять, – пояснил официант, – это существо уже вышло.
– Существо? – беря письмо в руки, сказал палач. – Хорошо, свободен.
Перед тем как открыть послание, Александр прочитал над ним одно из заклинаний, выявляющих скрытую угрозу, но такого в письме не было. Быстрым движением он открыл его и прочитал.
«По вашей просьбе провел опрос известных мне коллег, никто не признался в запятнании своей чести известным нам поступком, за сим откланиваюсь и надеюсь на ваш профессионализм. Ваш Стефан», – гласило письмо.
– Лиса, – усмехнулся Ядов, прочтя, – ни имен, ни уточнений, все расплывчато и размыто, за столько лет можно искусство дипломатии развить до абсолюта.
Итак, оборотни, вампиры и ведьмы официально заявили о своей непричастности. Официально! Это не значит, что никто из них не виновен. Это значит, что они будут прикрывать в этом деле своего до конца. А это значит – они все действительно ни при чем или существо имеет очень высокий статус и прикрытие его стоит ссоры с законом. Хорошо, предположим первое и будем думать дальше, кто же мог это совершить, если исходить из невиновности оборотней, вампиров и ведьм.
Нужно было ехать на кладбище. Ну, нужно значит нужно. Покушав и расплатившись за обед, Ядов сел в машину и отправился в сторону центрального кладбища. Но не доехал до него чуть-чуть. Его внимание привлекла одна из мелькнувших теней. Какие тени ночью? Такое может спросить только ни разу не бывший в Вертепске. Городское освещение в городе выше всяких похвал, даже столичные чиновники завидовали. А все почему? Потому что этим самым чиновникам приходится ходить вечером по тем же улицам, а там примерещиться без света может такое, что голова поседеет что у обывателя, что у власть имущего. А где есть свет, хотя бы от фонаря, там всегда есть тени.
Тень пыталась быть неприметной, но глаз палача был наметан. Он свернул в тот же переулок, что и тень, обогнал ее, поставил машину прямо на тротуар, выпрыгнул и, взяв в руку револьвер, ринулся на тень.
– Стоять!
Тень застыла на месте. Была она мелкая, до груди Александра, пузатенькая, на кривых ножках и с лысой большой головой.
– Ну, на ловца и зверь бежит, – усмехнулся Ядов, видя, кто перед ним.
А напротив палача стоял бабайка. Да-да, именно бабайка. Личность в Вертепске редкая, но занимательная. Питались они исключительно эмоциями, но детей. Это были такие педофилы темного мира, но в эмоциональном плане. Они питались детскими страхами. С одной стороны, он легко мог похитить ребенка и вызвать в нем ужас, но вряд ли бы стал убивать его. Да, эмоции перед смертью школят прямо до высшего уровня, но они скоротечны. Бабайка скорее будет долго жить у ребенка в квартире и вызывать страх, питаясь им, чем убьет, чтоб насладиться резким выбросом ужаса. В сельской местности такими были кикиморы, но вряд ли кикимора, жительница болот, поехала бы ради кражи ребенка в город. Там в деревнях у них своих хватает. Дети пропадают и без кикимор в большом количестве. Дети уходили гулять в ближайший лесок и пропадали. Вроде каждый день там гуляли, а тут освещение не то, за елочку завернул – и не знает куда идти. И вместо дома родного забирается в противоположной стороне в чащу. У Александра одно время были отношения с девушкой из волонтерского движения по поиску пропавших детей. Вот он от нее страшных историй наслушался. Оказывается, чтоб пропасть, детям не нужны ни бабайка, ни кикимора, хватает просто попустительства родителей. И когда дети уходили в лесу в кусты и не возвращались обратно, Александр понять мог. Посмотрел за бабочкой, увидел белочек, два шага отошел, пару раз развернулся – и бац, ты заблудился. Вроде все знакомо, а идти куда – не знаешь и идешь себе в разные стороны, все больше отдаляясь от места, где родители тебя ждут. Это еще можно понять. Но были случаи, когда детей искали неделями, а потом оказывалось, что они провалились в деревенский туалет, родителям же сидушку детскую нет времени купить, или в септик – и тонули. Вот это страшно. Родители их по окрестным полям да лесам ищут, а казалось бы, свой участок обыщи и спаси ребенка. Ну да ладно, сейчас к бабайке.
– Стой, стрелять буду!
– Стою... – завыл бабайка.
– Попался? – страшным деланым голосом проговорил Ядов.
– Я ничего не делал! – бросая какой-то баул на землю, поднял руки вверх бабайка.
Взрослому, тем более вооруженному человеку это существо не могло причинить сильного вреда. Взрослых оно боялось.
– Кто девочку украл? – тем же тоном спросил палач.
– Я не знаю! – запричитал бабайка. – Я законы знаю, я не краду! Пугать ночью – пугаю, но не краду!
Александр поднял брошенный баул и посмотрел внутрm. Там было все для пуганья детей. Страшные куклы, свирепые маски и так далее. Бабайка забирался ночью к детям в комнаты и пугал их своим арсеналом. Те орали от страха, выдавая реки эмоций, чем злодей и питался.
– А другие бабайки?
– Какие? – удивилось вопросу существо.
– Другие, которые здесь живут?
– Нет тут других, – пробубнил бабайка, расставляя руки в сторону, вроде как показывая ширь своего ареала, – нет в Вертепске других бабаек, я один.
– С чего это? – пришла пора удивляться Александру.
– Все молодые уезжают, детей мало, еды мало, все подались в столицы и большие города, один я тут остался.
– Хорошо, – кивнул Ядов, убирая револьвер обратно в карман, – иди по своим делам, но я всю информацию проверю, и не дай ваш Светлейший, если ты мне соврал, серебра не пожалею, одной дыркой в голове не отделаешься. Я тоже люблю наводить ужас разными штуками ужасными, но не на детей, а на таких, как ты. Понятно?
– Куда уж понятнее, – забубнил бабайка, – все понятно, мы ж местные, мы правила знаем, нам супротив закону никак нельзя...
– Если узнаешь какую информацию, свистни.
– Это непременно, мы ж завсегда, нам с властями, так сказать, по пути...
Он взял свой скарб и пошел дальше по своим делам.
– Маленького-то, как мы, обидеть каждый может, ты вона с большими тягайся, нас-то за что третируешь...
Александр же сел обратно в машину и отправился дальше. До кладбища тут было недалеко, пара кварталов, не больше. До рассвета оставалась всего пара часов, но он должен был уложиться.
Кладбище в центре города впечатляло размерами. Это было очень старое кладбище, обустроенное на окраине еще царского Вертепска. Да-да, когда-то этот город был очень маленьким, и центр, где сейчас находилось центральное кладбище, был его окраиной. Это сейчас метро в городе построили, одну ветку только, но построили же, а раньше, по разговорам заставших те времена, весь Вертепск пешком поперек можно пройти было за половину дня. На этом кладбище давно уже не закапывали. Точнее, не так. На этом кладбище давно не закапывали простых жителей. Вокруг города было уже то ли три, то ли четыре кладбища, вот всех обычных новых покойников, а мерли в городе и окрестностях регулярно, туда и везли. Но некоторые могли и купить участок на центральном кладбище или совершить что-то, за что такие похороны считались наградой. А у других на этой территории были родовые склепы и захоронения, где их и упокаивали после смерти.
Идти на кладбище через центральный вход – это как в громкоговоритель орать, что ты идешь. А Александр хотел застать всех, кто нужен, на месте. А значит, как пелось в старой детской песне из фильма, – нормальные герои всегда идут в обход. Поэтому Ядов припарковал автомобиль немного дальше главного входа, украшенного готической аркой, скульптурами горгулий. Которых, кстати, сейчас на месте не было. Видимо, где-то летали, кормились. Забор имел вид частокола копий, уходящих в небо, связанных изящными кручеными поперечными нитями, словно паутиной. Одно из копий отошло от этой самой паутины, и если его чуть-чуть отодвинуть в сторону, то получалась небольшая щель, куда мог протиснуться среднего размера человек. Этому лазу было уже много лет. Почему до сих пор не починили? Да кто же это увидит, если знающие всегда прикрывали этот лаз, воспользовавшись. Сторож же не будет каждую пику дергать. Смотрит по сторонам, если ничего не выходит из стандартной схемы, то и внимание на себя не обращает, а значит, и починки не требует. Кто этим лазом пользовался, были малочисленны и всегда осторожны. Праздный посетитель всегда идет через главный вход, а тайным путем попадают другие.
Вот и Александр, оглянувшись вокруг, не найдя признаков слежки и наблюдения, отодвинул прут и быстро шмыгнул внутрь. Его дело требовало тишины и внезапности. Старое кладбище поражало, как всегда, масштабом, изысканностью и красотой. Да-да, именно красотой. Сюда в дневное время даже экскурсии для приезжих водили. И на других кладбищах стояли большие памятники, но это были все больше кричащие новоделы умершим бандитам кризисных времен империи. С готическим очарованием местных склепов, ангелов, крестов и даже витиеватых замысловатых оград древности им было не сравниться. По кладбищу было приятно гулять, но днем. Ночью в Вертепске Александр бы никому не советовал идти на кладбище. Он сам сюда старался не заглядывать, но служба, как сейчас, периодически его заставляла это делать.
Надо признаться, за кладбищем тут ухаживали. Дорожки были подметены, заборчики и оградки покрашены. Ни одного покосившегося креста или надгробия, если это было не нужно, не запланировано, так сказать. Зачем планировать такие вещи? Ну, по-разному бывает, некоторым существам это, например, облегчает выход наружу. Фонари освещали главную улицу кладбища, и можно было бы идти и любоваться игрой теней на великолепных усыпальницах, заставляющей оживать скульптуры и холодить в жилах этим кровь. Но нет. Александр переместился на параллельную тропинку и медленно, не привлекая внимание, пошел в нужную ему сторону. Его интересовал куполообразный грот-усыпальница в дальнем восточном крае кладбища. Когда-то очень давно в нем успокоили властителя местных земель князя-волхва Святовита.
Сей князь был хозяином местных земель и основателем Вертепска. Точнее, сначала Вертепска еще не было, а князь Святовит жил недалеко от сего места в главном городе Чернибурге. Все было хорошо, жизнь текла в Чернибурге как везде, князь иногда воевал, иногда мирился, собирал полюдье, отправлял купцов торговать. Ничем он не был примечателен среди таких же местечковых князей. Но однажды умерла любимая жена князя, и Святовит впал сначала в неистовство, уж больно любил он свою жену, а потом в депрессию. Говорят, даже наложить на себя руки пробовал, вот как любил свою ненаглядную помершую женушку. Народ понимал князя, жалел, сочувствовал. Но сколько можно? Князь затаился в себе, не воюет, другие князья у него полкняжества отвоевали, а ему на это чихать. Пиры не проводит, воины от безделья и с трезвого образа жизни чахнут. Полюдье не собирается, купцов не отправляет, а значит, и доходов в казне нет, ну месяц так жить можно, ну два, так не пять лет же. И уже народ стал нервничать, как заболел князь идеей, собрал приближенных и уехал в неизвестную сторону. Все думали, на войну, а нет. Вернулся Святовит через два года совсем другим человеком, и стали твориться в Чернибурге странные и страшные вещи. Жертвы приноситься стали человеческие, говорили. Скелеты и мертвые по ночам начали шляться, говорили. Церкви закрывать стали, а некоторые и рушить. Люди-то что, они молча жили, ибо подневольные, но слухи-то не удержишь. И вот князья соседствующие на князя Святовита войной пошли, дабы пресечь этот вертеп в Чернибурге. Святовит был побежден и лишен жизни отрубанием головы как поборник не божьих законов. Город Чернибург захватили и сравняли с землей в назидание потомкам, чтоб неповадно было всем творить дела богопротивные. Землю раздробили на малые области и присоединили к другим княжествам. И все забыли про это. Но и десяти лет не прошло, как вместо маленького поселка на реке Верте образовался маленький городок. Закрытый городок. Никого туда без разрешения не пускали. Но были желающие посмотреть. И некоторые зашедшие не выходили обратно. Местный князь, имя его в истории затерялось за ненадобностью, решил пресечь такое самоуправство и, собрав дружину, приехал воевать сей городишко. Въехал он в него, да только обратно никто даже раненый не воротился. Еще пару раз князья решались новый город, получивший имя Вертепск, штурмом брать, да итог все такой же был. Люди поговаривать стали, что правит в этом граде малом мертвец, но не просто, а колдун. Он всех своих последователей и врагов после смерти превращает в скелеты, которые ему служат не за злато, а по совести. Вот тогда и заложили первые камни на этом кладбище. Потом легенды поистерлись и поблекли, обычные люди Вертепск заселили. Но легенды – они на то и легенды, чтоб поблекшими, но жить в веках. Вот к одной из таких легенд и шел сейчас Александр. Нет, это не был сам Святовит. До нашего времени даже кости если они не окаменевают, то истлевают. Но прямой потомок этого великого основателя Вертепска еще нес свою лямку на грешной земле. Изявит, правнук Святовита. Тоже потомственный князь и колдун при жизни, а с недавних пор, веков эдак семь с половиной, лич. Один из сильнейших личей на земле.
Александр шел по тропке между могилами, посматривая по сторонам. Кладбище – место странное, тут из любой могилы на тебя может выпрыгнуть. Ядов покручивал на пальце тонкую серебряную цепочку. Рукоять специального кистеня с грузиком в кармане. Против нежити пистолет почти бессмыслен. Пуля застревает в кусках прогнившего мяса у не до конца разложившихся мертвецов и со свистом пролетает между костей, не принося никакого видимого урона. Этих сволочей нужно рубить в труху, но носить с собой меч неудобно. А вот кистень и места много не занимает в кармане, и головы нежити разносит на кусочки при должном умении владельца.
Сыщик уже приближался к нужному склепу, когда перед ним, как из-под земли, выросли три скелета и загородили дорогу.
– Я к князю Изявиту, – произнес Александр.
Скелеты не двинулись с места.
– Я палач Вертепска Ядов Александр, пришел поговорить с князем Изявитом! – громче произнес Саша, смотря за спины нежити. Он явно обращался не к заступившим дорогу скелетам. Оно и правильно. Скелет – это кости, поднятые рукой их владельца и им же управляемые. Кости не имеют ни голосовых связок, ни ушей с перепонками, чтоб с ними вести диалог.
Ему не ответили, и Александр сделал шаг вперед, скелеты тоже приблизились.
– Как хотите, – пожал плечами палач.
Он шагнул еще раз, серебряная молния вылетела из его рук, и тут же череп одного из скелетов разлетелся на кусочки, словно упавшая со стола ваза. Шаг в сторону, скрут телом – и молния летит в другую сторону, отрывая башку второму скелету. Наклон, разворот – и третий скелет падает прахом на землю.  Но из-под земли сразу встают еще три скелета.
– И сколько нужно уничтожить этого отребья, чтоб мне разрешили аудиенцию? Я же могу продолжить уничтожать тут все и после рассвета, моя профессия это позволяет.
Следователь сделал движение руками, и грузик кистеня легко ударился о ребра ближнего скелета, не причиняя тому повреждений. Тем временем из темноты вынырнул скрюченный, полуразложившийся труп.
– Александр, – заговорил он, хрипя и кашляя, – простите, это стандартные охранные скелеты, что-то типа сигнализации. Я отвлекся, и они сработали на вас. Конечно же, вам можно получить аудиенцию. Проходите, пожалуйста.
Зомби коряво махнул рукой, и скелеты повалились на землю разрозненными костями, словно змейка из домино. И примерно с таким же стуком. А Ядов проследовал за подручным. Дорогу он знал прекрасно, но таковы тут были традиции. Пришедшего должно было сопроводить и представить. Это не обсуждалось. Даже с учетом их давнего знакомства с князем Изявитом. На заре деятельности Александра произошла серия неприятных событий, при которой ему приходилось мотаться на это кладбище, чуть не каждый день. Но это совсем другая история, и вспоминать ее он не любил, и мы не будем.
Перед склепом зомби остановился.
– Палач Вертепска Александр Ядов! – прокричала нежить своим каркающе-хрипящим голосом и сделала шаг в сторону, освобождая проход. – Проходите, вас ждут.
Сыщик направился внутрь склепа. Усыпальница была построена очень давно и, надо признаться, уже устарела к этому моменту. Ее, конечно, ремонтировали время от времени, латали, но близость земли и постоянная сырость делали свою работу, приводя крипту потихоньку в негодность. Это где-то в пустыне пирамиды стоят много тысяч лет или на севере, а в наших средних широтах влажность уничтожает все что можно. Но, надо признаться, обитателям данного строения были безразличны условия жизни. Влажность, плесень, фасад начал обваливаться? Это все суета в тихом плеске веков.
Между пятью усыпальницами стоял трон, на котором восседал Изявит. Говорят, и в других гробах еще теплилась жизнь, но Александр этого не знал точно, он имел дело на протяжении всех его лет жизни исключительно с Изявитом.
– Доброй ночи, князь, – поклонился, входя, Александр.
– И тебе, смертный, не хворать, – скрипучим голосом ответил сидевший на троне.
Ядов уже давно привык к голосам нежити. Из-за тления плоти изменялись голосовые связки, и человеческая речь с каждым годом все хуже давалась как самому князю-личу, так и его подданным.
– Зачем пришел в нашу скромную обитель?
– Как обычно, – пожал плечами Ядов, – разыскиваю преступника, преступившего законы Вертепска.
– И что же на сей раз совершили жители нашего Вертепска, что ты хочешь одного из них убить? – проскрипел князь.
– Кто-то украл маленькую девочку и убил ее страшным способом, пролив много крови и испугав ее перед смертью очень сильно.
– И ты подозреваешь кого-то из моих? – попытался произвести хохот лич.
– Я подозреваю всех, – ответил Саша, – я всегда подозреваю всех.
– Зачем моим это? – поинтересовался колдун.
С ним странно было вести разговор. Со временем прогнили и исчезли многие мимические мышцы и открывавшийся рот, и вылетающие оттуда звуки ярко контрастировали с полным отсутствием эмоций на лице. Точнее, на жесткой костяной маске. Не хватало невербальности для полноценного разговора. Это как с перепиской в социальных сетях, на форумах, в чатах и мессенджерах. Ты читаешь строки сообщения и приписываешь собеседнику не те эмоции, которые он хотел вложить в написанное, а те, которые именно ты думаешь, что он хотел вложить. И сам же обижаешься на это или, наоборот, радуешься сказанному, хотя человек с другой стороны шнура, сидящий за клавиатурой, даже не планировал этого. Отсутствие невербальности очень ухудшает качество беседы. Вот и с Изявитом сейчас то же. Невербальности не было, сидела на троне костяная кукла, открывала рот – и ни одного лишнего движения, ни одного повышения или понижения тембра.
– Я могу только предполагать, – ответил Александр, – девочка могла быть жертвой для какого-то колдовского обряда.
– Ты думаешь, смертный, что это я украл девочку и убил?
– Почему именно вы?
– Только я в этом городе из нежити могу проводить обряды.
– Ну, вдруг кто-то из ваших подданных решил тоже провести обряд. Самостоятельно. Такой вариант карго-культуры у людей, когда не знающие технологий творят подобие видимого, чтоб получить что-то.
– Нет.
– Что нет?
– Никто из моих такого не делал, не сравнивай нас с людьми!
– Но вы же не можете говорить за всю нежить Вертепска...
– Могу.
– Но…
– Никто из моих этот не делал! – князь аж встал.
Это был аргумент.
– Ты не поймешь, человечек, я создал их, они мне обязаны всем, и никто не шевельнет костью, чтоб я не знал. Иди домой и больше не приходи сюда по этому поводу!
– Но...
– Иди!
Князь развернулся и медленно пошел в темный угол усыпальницы. Александр понял, что аудиенция окончена и задерживаться тут больше не стоит. С другой стороны, Изявит знает о случае и отвечает теперь за своих. И не стоит сомневаться, если он узнает, что кто-то из его слуг в обход него что-то сделал, он сотрет его в пыль. В прямом смысле.
Когда Ядов вышел с кладбища и подошел к своей машине, верхушки ближних высотных домов осветил солнечный луч. Пора было ехать домой, но Александр решил заехать еще в одно место.
Казино в Вертепске так и не открыли. У властей федеральных была такая мыслишка, когда они игральные заведения решили из столицы на окраины страны выкинуть. Да вот только в Вертепск не стали переводить. То ли местные власти на это повлияли? А им зачем? С одной стороны, казино – это прибыль, а с другой стороны, много народу вороватого и о себе много мнящего. В нашем Вертепске такого даром не нужно. У нас веками жизнь сложилась, что у людей, что у нелюдей, и нарушать эти грани никому не рекомендуется. За этим такие палачи, как Александр, следят. То ли сами федеральные власти одумались и решили, что данный город слишком малоизвестен и мал для казино. Никто не знает, но игральных заведений в Вертепске так и не открыли. Но это не значило, что их не было вовсе. Тайные катраны, о которых полгорода знало, существовали. Тихо, неприглядно, но кому нужно было, тот знал, куда идти, во сколько и что сказать на входе. Вот в один из таких игральных клубов и направился Ядов.
Заведение, куда собирался сыщик, было в центре, недалеко от кладбища. Это был один из элитных катранов, и находился он на цокольном этаже музея искусств. Да-да, именно музея искусств. Сейчас уже светало, и игроки, скорее всего, разъехались, но не они интересовали сейчас Александра. Закрывать подпольные игры – удел полицейских или жандармов, Ядова это не интересовало. Он вообще считал, что любое существо разумное должно понимать, что оно делает и какие это несет риски, а если нет, то это лично его проблемы. Эволюция, пусть даже социальная, должна отбраковывать тех, кто дожил до седин, но не научился останавливаться. Александр и сам периодически играл в катранах, но очень редко и никогда не переступал поставленную планку проигранных денег.
Припарковав у входа в музей машину, сыщик зашел за угол здания и спустился по небольшой, но красивой лестнице в круглосуточное кафе «Роял Флеш». Пройдя через весь зал заведения, он уперся в барную стойку.
– Виски с содовой на два пальца, – произнес сыщик кодовую фразу.
Молодой сатир, стоящий за барной стойкой, посмотрел мутными глазами на посетителя.
– Так уже все виски закончилось.
– А мне нужно с Дионисом поговорить.
– Дионис просил не беспокоить.
– А ты скажи ему, что приехал палач Александр Ядов, и он сразу захочет побеспокоиться.
Посетителей в кафе не было, и этот разговор никого не заинтересовал.
– Палач? – глаза молодого сатира округлились от ужаса.
– А что, думал, в красной маске хожу с топором на плече? – улыбнулся Александр.
– Нет, но...
Он нажал на кнопку, и тщательно замаскированная под винный стеллаж дверь открылась.
– Спасибо, – произнес Ядов и, проходя в дверь, похлопал бармена по плечу.
В этом катране было несколько залов. Один для рулетки, второй с автоматами и третий для карт. Александр проследовал в картежную комнату. Рулетка и автоматы хоть и пользовались популярностью, но не манили влиятельную публику. Эти развлечения сильно зависели от удачи, которая могла в любой момент встать то передом, а то и задом, как приснопамятная избушка тетки Ярыги. Карты же требовали не столько удачи, сколько умения. А это всегда манит профессионалов. Если ты выиграл в рулетку или автоматы, могут сказать – повезло. Но если ты играл в покер или баккару, то, значит, твое мастерство превзошло других и это именно твоя заслуга, а не случая с удачей. Так что деловых существ стоило искать в карточном зале. И да, Дионис был тут.
– Здравствуй, мой друг Дионис, – с порога привлекая к себе внимание, поздоровался Александр.
– Кого я вижу, – обернулся на обращение старый, но не потрепанный сатир, – какими судьбами? И почему так поздно? Гости уже разошлись, и игры на сегодня закончились.
– Неужели мой драгоценный друг не пожелает сыграть со мной одну, ну, может, две партии в покер?
– Ну почему бы и нет, – пожал плечами пройдоха сатир, – что не сделаешь для лучшего друга, моего и заведения.
Они поздоровались почти как лучшие друзья и сели за стол. Вокруг суетилась прислуга, приводя зал в должный вид после ночных игр.
– Лиля, принеси пачку карт! – крикнул Дионис.
– Желательно не крапленых, – хмыкнул, улыбаясь, сыщик.
Через десять секунд у стола стояла с колодой карт молодая мара.
– Иди, девонька, – принял из ее рук запечатанную колоду Ядов, – наша игра не требует лишних рук, а разговор лишних ушей.
– Иди, – кивнул сатир, и девочка растворилась.
– Поговорим? – мешая карты, спросил Александр.
– Как скажете, месье палач, – закурил сигару Дионис, – мне скрывать нечего.
– А посетителям?
– Этот вопрос не ко мне, а к ним.
– Мне рассказывали, что тут бывают такие посетители, которым здесь показываться не стоит, даже не то что тут, а вообще в Вертепске, а лучше вообще на этой земле.
Ядов раздал карты. По пять штук каждому. В его руки пришло две дамы, крестовая и бубновая, червовая девятка, пиковый валет и червовая десятка. О флеш-рояле можно было забыть.
– Ой, у нас такое скажут, что иногда прямо плакать хочется, – уставился в свои карты сатир. – У нас бывает только разрешенная всеми законами публика.
– В этом я, дорогой Дионис, не сомневаюсь, – произнес задумчиво, тоже глядя в карты, Александр, – но гложет меня идея, что кто-то, кому нельзя тут появляться, играет не сам, а через кого-то.
Вставал вопрос, что делать. Играть через две дамы, надеясь на приход трех одинаковых карт или еще двух дам, или строить стрит. Пара уже была на руках, но этого мало. Можно было надеяться на стрит, или каре, или фулл-хаус, но стрит все же выходил реальней. Вопрос заключался в другом. Если выкинуть даму в ожидании короля, то можно остаться ни с чем. А так пара на руках все же есть, и можно играть от нее.
– Через кого-то у нас не играют, если такое и бывает, я об этом даже не знаю.
– Ладно, зайдем с другого бока, – улыбнулся Ядов, кладя на стол одну карту рубашкой вверх, – бывает, кто-то проигрывает таким интересным мне посетителям и становится им должен, а потом в счет долга исполняет их заказы.
– Ты же знаешь, я не сую нос в чужие дела, – пожал плечами Дионис, – в нашем бизнесе это смертельно опасное занятие.
Сатир положил на стол две карты. Значит, у него тройка, и пара у Ядова им изначально проигрывала.
– Ну, ты же знаешь про такие проигрыши? – спросил Александр и раздал карты. Себе одну, противнику две.
– Я ничего не знаю, честное слово.
– Вскрываемся?
– А как же ставки?
– Ставка одна, – Ядов вынул свободной рукой из кармана револьвер, взвел курок и положил на стол. – Жизнь.
– Я же ничего не делал...
– Стрит, – заявил Александр, переворачивая свои карты рубашками вниз.
– Тройка, – сплюнул Дионис, открывая трех королей.
– Итак, твоя жизнь – моя, – взял в руки револьвер Ядов.
– За что? Я же ничего не сделал! – заверещал сатир.
– Убили девочку, маленькую, напугав жутко перед смертью, убивали жестоко, с обилием крови! Это явно походит на обряд! – прицелился в лоб сатира палач.
– Я никого не убивал! – заорал Дионис, стараясь скукожиться и стать меньше, сидя в кресле.
– Про тебя я и не говорю, но есть вариант, что какой-нибудь простофиля проиграл демону в твоем заведении или его подручному и в счет долга украл девочку для обряда или сам сотворил обряд, вызывающий этого демона!
– Не может такого быть, – запротестовал хозяин катрана, – последний раз Август, он всегда под демонами играет, тут был дюжину дней назад, и никаких больших выигрышей за ним не числилось.
– Вот, – убирая револьвер в карман, улыбнулся Александр, – а говорил, ничего не знаешь. Но учти, твоя жизнь принадлежит мне, и если я узнаю, что ты меня обманул, считай, заведение досталось потомкам.
– Я честный сатир, – произнес, расслабляясь, Дионис, – я сказал все, что знал.
– Смотри, проверю, – Ядов встал и направился к выходу.
– А может, деньгами возьмешь?
– И во сколько ты оценишь свою жизнь? – поинтересовался Саша у входной двери.
Повисло молчание, под которое палач покинул катран.
Александр валился с ног. Хотелось спать невообразимо. Когда он вышел из катрана, на улице уже вовсю светило солнце и люди шли на работу.
– Пора ехать домой, – сам себе сказал Ядов.
Придя в квартиру, он выпил стакан крепкого чая, без которого не мог уснуть, и, решив, что следующую ночь нужно посвятить работе с внештатными сотрудниками, завалился спать.
Проснулся он как обычно и даже выспался, но радости не почувствовал. Тело немного отдохнуло, а голова нет. Всю ночь, точнее день, снились оборотни, вампиры, нечисть всех возможных сортов и демоны, разрывающие вместе и поочередно маленькую девочку. Быстро закинувшись завтраком и приняв душ, он поспешил продолжить расследование. Чем дольше оно идет, тем дольше он будет плохо спать. А плохо спать Александр не любил.
Сегодня он хотел пройтись по информаторам. А кто владеет самой тайной информацией? Конечно же, женщины. В постели с женщинами очень много больших людей, не хотя того, проговорились о самых сокровенных тайнах государств, армий, разведок и бизнес-гигантов. Но к каждой женщине ты сам не придешь и не спросишь, и хорошо, что есть такой разряд женских особей, к которым приходят мужья, причем не по одному. И секретов у них в загашнике очень много, нужно только умело спрашивать. Джип остановился у публичного дома. Вот где ночью Ядов был вовремя, так это здесь.
– О, какие люди нас посетили, – улыбнулась мамаша Лера при виде вошедшего сыщика, – давно таких господ к нам не заносило.
– Увы, – развел руками Александр, – дела, дела и еще раз дела, некогда даже подумать о теплом, душевном и приятном, но, как видишь, я выбрался, нашел часок.
– Только часок?
– Увы, больше у меня нет.
– Как обычно, Беатрису?
– Лерочка, ты же знаешь мои вкусы, я их не меняю довольно давно.
– Довольно давно, – согласилась мамаша и улыбнулась, – довольно давно для человека.
– Ну, я немножко человек.
– Это бывает, – улыбнулась мамаша Лера, блеснув отточенными клыками, – и даже проходит.
И тут из дверей вышла Беатриса. Феромоны брызнули во все стороны. Перед Александром стоял суккуб. Демон-соблазнитель женского пола. Таких же, но с мужскими телами, звали инкубами. Суккубы и инкубы были созданы для совращения людей. Поэтому, как только Ядов увидел Беатрису, он сразу ощутил прилив желания.
– Ну, что милый, пойдем, и ты поможешь маленькой Беатрис удовлетворить жажду похоти? – произнесла суккуб.
Она была очаровательна. Подтянутая, но с пухлыми выпуклостями девушка юных на вид лет. О, на сколько веков суккуб была юна, можно было только догадываться. Коротенькая, почти прозрачная комбинация четко выделяла все нужные особенности женского тела и подчеркивала самые изысканные. До дивана в комнате Беатрис они добрались уже в середине прелюдии. А через полчаса он уже лежал выжатый как лимон, но полностью удовлетворенный, а рядом нежилась отработавшая на отлично с плюсом Беатриса.
– Ну и зачем ты пришел? – мяукнула она, потягиваясь.
– А ответ «ради тебя» не устроит?
– Устроил бы, если бы я тебя не знала, – рассмеялась суккуб.
– Мне как мужчине тоже надо иногда расслабляться.
– Поэтому ты, как сложные дела, каждую неделю приходишь, а потом по полгода не бываешь? Рассказывай, зачем пришел.
Беатриса была мало того, что сногсшибательно красива, великолепно делала свою работу, но еще и умна. Если бы мог, Александр давно бы влюбился бы в эту бестию. Благо он понимал, что это всего лишь демонесса, созданная исключительно соблазнения ради. Благодаря своей, палача Вертепска, выучке Александр это понимал, но многие мужчины нет. Увы. По словам самой же Беатрисы, в давние времена ради нее затевали войны и рушили города.
– Говори уже, зачем пришел?
– Как всегда, милая, – Ядов быстрым движением взъерошил волосы любовнице, – к тебе люди заходят, нелюди тоже бывают, вдруг кто видел что, слышал что, знает что, обмолвились, в забытьи прошептали, мне все важно.
– Ну ты скажи хоть, на какую тему вспоминать, – девушка поправила волосы.
– На тему девочки маленькой, крови, сотворения обряда какого-нибудь, что-то на эти темы.
– Это нехорошие темы, – процедила Беатриса, – на такие темы с любовницами не говорят, даже в забытьи, и, скорее всего, и к любовницам не ходят.
– Почему? – удивился Ядов.
– Если твой разыскиваемый индивид похищает девочек для сексуальной забавы, то такие, как я, его не интересуют, – пояснила суккуб свои слова, – а если ее похитили для обряда, то ко мне такие существа точно не придут, фанатики, знаешь ли, по борделям не ходят, ибо служат своей великой цели и кайф испытывают только от нее.
– Интересное замечание, – пришлось согласиться Александру, – но если все так, как ты говоришь, то мне придется искать маньяка.
– А почему не сектантов?
– Потому что нет в нашем Вертепске сектантов, – улыбнулся Ядов.
– Почему?
– Потому, милая моя, что к тебе проще прийти, чем вызывать, а вызывая какого-нибудь вампира или оборотня, можно этим самым соседа отвлечь от просмотра телевизора. Вопрос теперь в другом, как ловить урода, который охотится на юных девочек.
– На живца? – подняла бровки Беатриса.
– Ты издеваешься? Где я маленькую девочку возьму? Мне что, нужно самому украсть девочку, чтоб на нее поймать изувера, ворующего детей?
– Кицунэ.
– Что кицунэ?
– Они отлично умеют превращаться в кого хочешь, и в детей тоже.
– Вот за что тебя люблю, Беатриса, так за сообразительность.
– Только? – спросила суккуб и начала целовать его в грудь, спускаясь с каждым поцелуем все ниже.
Вышел из борделя Ядов только через полтора часа, пришлось продлевать, но он не жалел, Беатриса того стоила. Она еще дала наводку на молодую кицунэ, к которой можно было обратиться по поводу его проблемы. Где искать кицунэ в Вертепске? Это в каких-нибудь Штатах Америки хорошо, там почти в каждом городке есть свой чайнатаун или что-то похожее на это, но в японском стиле. В Вертепске такого нет. Не то чтоб тут чужакам были не рады, просто не приживались здесь они. В Вертепске особо ничего не было, что интересует приезжих, исключая всякие достопримечательности в виде готических замков и того подобного. Хоть город и имел свою линию метро, но она была слишком короткая и построенная давно, когда Вертепск считался областным центром. Оставалось искать только либо в японском кинотеатре, где крутили исключительно японские мультики – аниме, либо в популярных теперь японских ресторанчиках. Александр не знал, кто принес эту моду в Вертепск, но недавно молодое поколение родителей, которые предпочитали всему мясо, причем любое, стало любить рыбу и рис. Причем рыба в большинстве случаев была свежая. Ядов не очень любил эту кухню, от приглашений на ужин там не отказывался, даже научился есть палочками, но сам бы не пошел. Что не сделаешь ради расследования. Но сначала нужно, наверное, заглянуть в кинотеатр. На последний сеанс он еще успевал, а потом уже можно в круглосуточно работающий ресторан. Если наоборот и в ресторане он не встретит искомое существо, кинотеатр придется перенести на завтра, а это не хорошо. По опыту Саша знал, что чем дольше идет расследование, тем меньше следов удается найти. Лучше всего раскрывать преступление по горячим следам.
Кинотеатров в Вертепске было штук десять. Это были официальные городские кинотеатры. Двух-, а то и трехэтажные здания с огромными фойе, с отдельными входами к кассам, с буфетом на первом этаже. Одно время в зале поставили автоматы, продающие попкорн, но он в Вертепске как-то не прижился. Вот мясные чипсы к пиву прижились, а попкорн нет. Но кинотеатр для поклонников аниме был не таким. Небольшое одноэтажное здание. С двумя окнами. Это было когда-то какое-то бытовое помещение. Его выкупили, скорее всего, за сущие гроши и сделали внутри тематический кинотеатр. Насколько помнил Александр, кицунэ и других японских тварей в городе было немного, и если взять еще и обычных подростков, любящих японскую культуру в общем и аниме в частности, то им этого здания в несколько сеансов должно хватить за глаза.
Войдя в обычные двери, Ядов сразу уткнулся в чуждую для него культуру со всеми возможными поперечными деревянными балками, стенами из тонкой рисовой бумаги, разноцветными фонариками и кучей расставленных где можно и где нельзя оригами. И всю эту японскую лепоту перегораживали стол и рамка металлоискателя. На стол не очень умелый архитектор водрузил кассовый аппарат, катушку с билетами и рядом на стуле посадил милую узкоглазенькую девушку, читавшую в этот момент не очень толстую книжку в мягком переплете. В книжке было минимум надписей и много картинок. Манга. Девочка ничем не походила на описание, данное Беатрисой, впрочем, она не являлась и кицунэ. Обычный человеческий ребенок на границе с взрослой жизнью.
– Простите, – обратился к девушке Александр, – сейчас идет последний на сегодня сеанс?
– Угу, – кивнула она, почти не отрываясь от книжки.
Внешний вид пришедшего ее не смутил. А чего тут такого? Может, человек решил приобщиться к их культуре? Зимой даже бездомных пускали на сеансы, если они не воняли. Пустых мест обычно в зале было много, и всем было хорошо. Бездомные могли погреться во время сеанса, а владельцам лишняя копеечка, так сказать, по крупицам и на амбар напасем.
– Могу я купить билет и пройти в зал?
– До конца осталось десять минут, вам этого достаточно? – удивилась просьбе девочка, даже книжку отложила.
– Да, – без тени улыбки кивнул Александр, – шел мимо вашего заведения и ощутил непреодолимое желание посидеть в темноте.
– Хорошо, – пожала плечами девушка и выдала Ядову билет.
Сыщик вошел в зрительный зал и сел у выхода. Мультфильм его не интересовал. На экране стандартно рисованные герои с очень широкими глазами дрались друг с другом, пытаясь спасти их вселенную. Финал фэнтези, номер сезона Александр не посмотрел. И вот фильм закончился, и в зале включили свет. Ядов быстро осмотрел всех посетителей зала и разочарованно вздохнул. Искомой девушки среди них не было. Он насчитал штук пять кицунэ, их отличали заостренные слегка пушистые уши, но все они были парнями. Жаль. Придется обедать в японском ресторане.
Искомый ресторан он нашел быстро. А чего в наше время искать что-то? Открыл телефон, зашел в приложение «Карты», нажал «Найти» и выставил к этому маршрут.  Две минуты трудов – и ты знаешь уже, куда тебе нужно и как к этому добраться разными способами. Вертепск – город не самый большой, но и не закрытый, его карты тоже есть в приложении. Александра всегда раздражали люди, спрашивающие дорогу и одновременно держащие в руках телефон ценой в пару-тройку хороших окладов. Сразу хотелось спросить: вы столько денег отдали, чтоб смешные видосики в социальных сетях смотреть и в «шарики» играть? Но честный ответ никто не даст, а звучал он: «исключительно для понтов, дабы показать всем вокруг, что у тебя деньги есть».
Японский ресторан был обычным двухэтажным хозяйственным когда-то зданием постройки времен докризисной империи, которому входную группу соорудили наподобие японской пагоды. Внутри был обычный европейский зал со столами и кожаными диванчиками, о стране восходящего солнца говорили огромные веера на разрисованных стенах, бамбуковые салфетки и палочки на столах, и в середине небольшой искусственный прудик с карпиками, которых за отдельную плату можно было покормить специальным кормом из бутылочки. Забавное, кстати, занятие.
Александр в сопровождении управляющей, встретившей его у входа, прошел к небольшому столу для пар. Сел, быстро просмотрел меню и закрыл его. И почти мгновенно перед ним появилась молодая светловолосая девушка с тонкими чертами лица и едва раскосыми глазками. Метиска. Но, самое главное, прямые волосы не скрывали полностью оттопыренных ушей, и кончики их вылезали из-под прически. И эти самые кончики были чуть заострены и пушисты.
– Вы готовы сделать заказ? – произнесла официантка.
На бейджике было написано, что его владелицей является Мари. А Александр искал Марию Сватову.
– Принесите мне, пожалуйста, кофе и порцию моти.
– Это все?
Обычно люди приходили в такие заведения погулять или что-то отпраздновать и заказывали много всего, поэтому девушка была удивлена скудностью заказа.
– Вас случаем не Мария Сватова зовут?
– А зачем вам это? – еще больше удивилась девочка.
– Мне вас рекомендовала Беатриса.
– А, – вспоминая владельцу имени, проговорила официантка, – но я не занимаюсь тем, чем зарабатывает Беатриса.
– Мне нужно не это.
– А что?
– Так вы Мария Сватова?
– Допустим, я.
– Отлично, вы мне и нужны.
– Кто вы? – напрямую спросила Мария.
– Странно, – усмехнулся Ядов, – вы меня не узнали? Я думал, меня в этом городе каждая собака знает, а которая не знает, так чувствует.
– И все же? – настаивала девушка.
– Я палач. Если еще точнее, то я палач Вертепска.
– Понятно, – чуть испугавшись, проговорила кицунэ, – а что вам нужно от меня? Я вроде не нарушала ничего.
– У меня для вас дело, но выложу я его только после чашечки кофе и моти, это единственное, что я люблю в японской кухне.
Мари ушла и вернулась через пару минут. Обычно заказ приходится ждать не менее пятнадцати минут, но, видимо, он сильно заинтриговал девушку.
– Я вас слушаю, – чуть склонила набок голову Мари.
Александр, увидев это, даже улыбнулся. Так делают все собачьи, что сами собаки, что оборотни, а теперь он увидел, как это делают в человечьем обличие многохвостые лисы, кицунэ.
– Я хочу вам предложить прикинуться маленькой девочкой и стать моей приманкой.
– А я могу отказаться?
– Можете, но хочу вам сказать, что я расследую убийство маленькой девочки очень страшным способом. Отказаться можете, вот только если он останется на свободе и будет убивать дальше, вы будете с этим жить?
– Это опасно? – Мари пронзительно посмотрела на палача.
– Если честно, не знаю, – признался Александр, – я, конечно же, буду стараться быть рядом и контролировать ситуацию, но я даже не знаю, кто это. Я могу справиться даже с высшим вампиром или вожаком оборотней, но один на один, и не факт, что смогу выжить сам и защитить вас, леди, но если это будет кто помельче, то шансы на жизнь, думаю, высоки.
– А что я получу взамен?
– Боюсь вам признаться, палачи небогаты, и я тебе могу предложить только чистую совесть и мою протекцию и защиту после этого.
Маленькая девочка стояла около магазина и с удовольствием облизывала мороженое. Где-то на грани видимости на лавочке сидел мужчина и тыкал пальцем иконки в своем телефоне. Никто из окружающих их людей, а дело происходило ранним вечером, и нелюдей не объединял их в группу лиц. Это был уже шестой вечер и шестой торговый центр для палача и кицунэ. Александр уже проклял всю идею подставной девочки, но других вариантов у него не осталось. Они с кицунэ уже за эти дни выявили двух педофилов, но это все были не те, кого искал Ядов. Вчера ночью к нему подбежала дворняжка, оглянулась, перевернулась в посыльного и доложила, что оборотни Вертепска в убийстве девочки не замешаны. Круг подозреваемых сначала сузился, а потом лопнул. Неужели какая-нибудь одуревшая кикимора из области? Это плохо. Вампиры, оборотни, ведьмы вели социальный образ жизни. Как бы он ни отличался от людского социума. Они ходили под старшими и жили по правилам. По своим, но правилам. В их среде можно было действовать через старших. Лешие, кикиморы, болотники и другие твари поменьше рангом были сплошь индивидуалистами, и приходилось не ездить к какому-нибудь вожаку, а опрашивать всех подряд. Что очень усложняло работу.
Ядов сидел и думал над отсутствием подозреваемых, как к девочке, уплетающей очередное мороженое, подошел мужчина. Высокий, тучноватый, но не жирный, в тесном дешевом пальто с поднятым воротником, закрывающим половину лица. Невзирая на вечер, еще одну треть лица закрывали солнечные очки. И над всем этим короткие темные волосы топорщились ежиком.
Мужчина поговорил минут пять с девочкой, и та, доев морожено, пошла с ним.
– Как же дети легко ведутся на уговоры, – тяжело вздохнул Александр, вставая с лавочки, – и это прискорбно.
Когда-то давно Саша был знаком с женщиной, состоящей координатором в волонтерском движении по поиску пропавших людей. Они каждое лето устраивали лагерь для детей, где учили их основам выживания, а самое главное, личной безопасности. И почти каждый день рассказывали малышне, что с посторонними людьми уходить нельзя. И вот как-то этой даме взбрела в голову одна мысль. Она переоделась, напялила парик, чтоб не быть похожей на себя, и подошла тихонько в середине мастер-класса, проходившего на поляне, к детям, и стала потихоньку разговаривать с отдельными малышами и потом отводить их в ближайшие кусты, имитируя похитительницу. К концу дня она плакала навзрыд. Несмотря на вбиваемые в головы детей правила, семеро из десяти легко согласились с незнакомой женщиной отойти в кустики, помочь выпавшему из гнезда птенчику.
Не торопясь, периодически посматривая в телефон, Ядов последовал за мужчиной и девочкой. Если он все рассчитал правильно, то логово этого монстра находится где-то рядом. Для того, что этот изувер творил с ребенком, нужно помещение, в квартире этого не сделаешь. В наших панельных многоэтажках слышно, как соседи двумя этажами выше ругаются, а про вопли ужаса и боли и говорить не стоит. Для такого требуется отдельное помещение с глухими стенами, и желательно вблизи места охоты, ибо дети быстро теряют интерес и могут начать орать или сопротивляться. А не торопился сыщик, так как в кармане Мари лежал телефон. Сейчас у всех детей есть телефоны, они в них живут. Если в детстве Ядова телефонов таких не было и им приходилось жить и играть на улице, то современные дети живут и играют в телефонах. У одного знакомого сын одновременно сидел в телефоне и планшете. По одному он играл, по второму в это же самое время смотрел видео с блогерами. А в телефоне девушки заботливой рукой Саши был подключен родительский режим, и «отец» мог контролировать по навигатору перемещение своей непутевой «доченьки».
Недалеко от магазина за горизонтальной многоэтажкой находился частный сектор. Что такое лежачая многоэтажка? Ну, представьте, что архитектор нарисовал проект не по вертикали, а по горизонтали. В ней было всего пять этажей, зато двенадцать подъездов. Так вот, за этой лежачей многоэтажкой располагался огромный квадрат частных домиков. Все чин по чину, с небольшими участками. Когда-то это была окраина Вертепска, но сейчас уже и за пределами этого сектора кучу многоквартирного жилья построили. Город разрастался с каждым годом, а эти дома так и стояли почти уже в центре. Их хотели как-то сносить, но жители были против. Начались пикеты, демонстрации, иски в суд, и мэрия решила оставить пока все как есть. Хотя они бы лучше тут все снесли и элитных коттеджей понастроили. Но Вертепск – не столица, тут такие дела не проворачиваются, здесь в захудалом домишке на окраине около кладбища может ютиться глава рода вампиров, ибо гулям такой образ жизни нравится.
Зайдя в частный сектор, мужчина и девушка сразу свернули на первую же улицу и сразу зашли на территорию третьего дома. Вот теперь стоило ускорять шаги. Кицунэ, конечно, на многое способны и с взрослым оборотнем потягаются, но Саша до сих пор не знал, кем же является этот урод. Вдруг это что-то новое, очень сильное. Хотя в последнем он изрядно сомневался. Сильные существа не нападают на детей. Это тоже принцип хищников. Если убивать детей, то жертвы не смогут размножиться, а следовательно, их род может вымереть совсем, и вот тогда оставшиеся без еды хищники легко могут разделить их участь. На детей нападает не хищник, а больная тварь.
Александр уперся в глухой забор и закрытые ворота. Он автоматически позвонил в звонок, но понял сразу, что ему вряд ли откроют. Придется брать забор штурмом. Трехметровый забор из гладких железных листов выглядел неприступно, но это только на первый взгляд. Не зря же палача учат и тренируют с самого детства. А еще их немного изменяют, физиологию их меняют. В крови палача есть все ингредиенты от его противников. Как вакцины, ему вводят кровь оборотня, вампира, ведьм и других, известных существ в сверхмалых количествах, чтоб не произошло заражение, а иммунитет приобрел сопротивляемость и некоторые полезные свойства. Да, он не мог перелететь этот забор, как тот же вампир, но прыгучести его хватало на две трети забора. Поэтому Ядов просто ударил рукой в лист железа на высоте своей головы, оставив глубокую вмятину, и, отойдя от ворот на пару метров, разбежался, оттолкнулся от земли, другой ногой от вмятины, и, сделав фляк на самом заборе, приземлившись с другой стороны, сразу ушел в кувырок, гася тем самым ударную силу падения.
Домишко был так себе, покосившийся, давно не знавший ухода и краски. Ступеньки на крыльце прогнили и требовали замены. Отсутствие света в окнах бросилось в глаза, но Саша не рассмотрел, что за существо это было. Возможно, ему и свет не нужен. Входная дверь была крепче, чем крыльцо, но от удара ноги влетела внутрь дома, словно пробка из шампанского. Но в доме никого не было. За пару минут он побывал во всех комнатах и даже в сортире, но везде было тихо, темно и пусто. Ядов вышел на крыльцо и встал. У дальней стороны забора стоял маленький сарайчик. Дверь была покорежена, и от дома было видно, что там никого нет. Но нужно было проверить все, чтоб потом не кусать локти, что не проверил. Александр подошел к сараю, распахнул дверь и уставился в темноту. Никого. И тут до его обостренного слуха донеслись звуки. Еле заметные, но они были. И исходили они из-под пола в сарайчике. Хорошо, что оборотни поделились с ним именно умением видеть в темноте. Отличный, так сказать, подарок человеку, ведущему преимущественно ночной образ жизни. Между двух досок была щель чуть больше, чем между остальными. Ядов вложил пальцы в щель и рванул на себя. Кусок пола легко и без скрипа поддался и открыл доступ к железной двери. Да, это была дверь в погреб, но хорошая и железная. Сыщик взялся за ручку и дернул на себя. Видимо, хозяин, находясь внизу, не закрывал дверь, и она открылась легко и опять же без скрипа. Александр был готов стрелять сразу, револьвер он достал заранее. Обычно погреба небольшие, и палач надеялся сразу увидеть преступника и его жертву. Но перед ним зиял бетонный коридор метра три длинной с боковым ходом, откуда шел свет.
– Ах ты тварь! – раздался оттуда мужской голос.
Саша в один рывок оказался у входа в помещение. Комната была бетонированной, метров двадцать квадратных площадью. В дальнем углу хвостами к стене стояла на четырех лапах белая лисица с оскаленной пастью, а спиной к палачу стоял убийца. Стрелять Ядов не стал. Серебряная пуля – дело недешевое, и тратить ее впустую тоже не очень хочется. Девять граммов серебра в одном выстреле. Поэтому прямой удар в спину ногой повалил подозреваемого на пол.
– Беги! Жди наверху! – крикнул Александр кицунэ, и лиса, не дожидаясь повторения фразы, выбежала из этого погреба.
В это время маньяк успел встать, и в его руках блеснул топор. Видимо, он где-то лежал прибереженный. Наверное, именно этим топором он и убивал, и разделывал девочку, а может быть, не только ее одну.
– Ну и кто ты, тварь? – спросил Ядов.
Он убрал пистолет обратно. В замкнутом помещении кистень неэффективен и даже опасен для владельца. Поэтому правая рука нащупала серебряный кастет в кармане, но руку вынимать он не стал.
– Сейчас узнаешь! – крикнул мужик и рванулся на палача.
«Хорошо, что комната большая», – подумалось Саше.
Он резко ушел с линии атаки, поставил подсечку и ударил кастетом в ближнюю руку, держащую топор. Топор полетел в одну сторону, тело кубарем покатилось в другую.
– Превращаться будешь или до последнего будешь скрывать свою сущность? – поинтересовался Ядов.
– Сущность? – взревел, вставая, маньяк, ища глазами топор или другое оружие. – Сущность! Вот она, сущность! Я знал, я знал, что есть дьявол, раньше я не видел и интуитивно убивал, но сегодня мне открылась истина! Я видел монстра в теле ребенка! Я знал, что в детях живут монстры!
– Ты человек? – удивлению Александра не было предела.
– Я настоящий человек! – заорал маньяк и бросился на противника врукопашную.
Ядов повторил свой финт, он ушел с линии атаки, но бил уже четко хуком в челюсть. Маньяк рухнул на пол в глухом нокауте. В нокаут посылает не сильный удар, а незамеченный, который визави не увидел и к которому не успел приготовиться. Палач скрутил и связал обездвиженное тело и набрал номер телефона.
– Доброй ночи.
– Какая она добрая если ты звонишь? – ответили на том конце провода.
– Очень доброе, – улыбнулся Саша, – у вас там, говорят, маньяка ищут, детей ворующего и убивающего?
– Ты-то откуда знаешь? Дела только вчера объединили.
– Если я тебе скажу, что не знал про объединенные дела, а только подозревал, ты поверишь?
– Естественно, нет.
– Тогда приезжай с группой, я его вам тут оставлю с топориком вместе, на котором, думаю, вы найдете и его пальцы, и следы крови жертв.
– Ты его взял?!
– Связанный тут лежит.
– Как? Почему ты занимаешься этим делом?
– Потому что думал, это кто-то из моих подопечных, но оказалось, что это человек. Правду говорят, что самое страшное и беспощадное существо в этом мире – это человек.
– Диктуй адрес, группа уже выехала.
Ядов продиктовал адрес и положил трубку. Он наклонился над пришедшим в себя маньяком. Его глаза стали алыми, а улыбка заострилась наточенными клыками.
– Нет тут ни дьявола, ни Бога, – прошептал в лицо связанному маньяку палач, – все это перекладывание вины на высшие силы, виноват только ты...
Странно, но утро сегодня выдалось для Саши действительно доброе. Голова не болела, во рту не было ощущения туалета для всех окрестных кошек, воспользовавшихся им за ночь. Почти выпрыгнув из кровати, Александр направился в ванную комнату, где быстро принял душ и почистил зубы. После водного моциона наступило время завтрака. Две сосиски были обжарены со всех сторон на одной сковороде с двумя яйцами и превратились в яичницу-глазунью, а на тарелке еще и украшены одной третью банки зеленого горошка. Чтоб не зацикливаться на еде и упереть, так сказать, куда-нибудь глаза, Ядов включил телевизор.
– Доброе утро, – произнес диктор.
– И тебе не хворать, – чавкая сосиской, молвил мужчина.
– Это криминальные новости, – начал читать журналист текст, – недалеко от Уйюйя нашли обглоданное дворовыми собаками тело, полиция ищет убийц...