Васишта. Глава 15

          Глава 15
          ВСТРЕЧА С АКБАРОМ

          Прошло несколько месяцев, и однажды Асаф-Хан, который до этих пор не интересовался Василием, призвал его к себе.
          - Скоро еду в Индию. Собирай свои книги и инструменты, будешь служить Джаллалуддину Мухаммад Акбару*.
          И вскоре из Газни вышел на восток караван верблюдов, нагруженных подарками для шахиншаха: рулонами тонких шерстяных и шёлковых тканей, расшитых вручную золотыми и серебряными нитями, саблями и ножами из хорошей стали, сосудами с персидским и афганским вином, благовониями, китайской посудой и другими вещами.  Снова предстоял длинный путь по нагорью Гиндукуша, Афганистана, Пенджаба. И вновь перед Василием открывался новый мир, который он с жадностью впитывал. Когда караван повернул на юг, он отметил, что женщины здесь одевались не так как в Иране и Газни. Босые, с голыми животами, обмотанные куском яркой ткани, с множеством браслетов на руках и ногах, они носили на головах тяжёлые корзины, даже не придерживая их руками.
          Через месяц в начале полнолуния прибыли в Агру. Караван шёл по нешироким петляющим улицам города, мимо открытых базаров, где под навесами из ткани продавали овощи и фрукты, мимо длиннорогих коров, которые спокойно лежали в тенёчке, мимо мечетей и жилых домов. Женщины со смуглой кожей и тёмными волосами одевались ярко, носили много украшений, у некоторых даже в носу были кольца. Они громко разговаривали, торгуясь с продавцами на языке, которого Василий ещё не знал, поэтому с интересом прислушивался.
          Наконец свернули в небольшой проулок и остановились около высоких деревянных ворот, когда те открылись, погонщики завели верблюдов во двор большого двухэтажного дома, который принадлежал Асаф-Хану.
          Отдохнув несколько дней после длительного перехода, стали собираться во дворец Великих Моголов. Василий слышал историю завоевания Индии ещё в Гилане, и теперь было интересно посмотреть на всё своими глазами. В школе они изучали творчество одного из величайших поэтов Азии - Бабура**. Он знал его стихи наизусть: поэт тосковал по родине так же, как и он, и был понятен страдающему сердцу. Но потом узнал, что этот поэт был родоначальником династии Моголов.
          Лишившись в двенадцать лет отца, который был эмиром Ферганы, он, не имея опыта, стал бороться за власть в своём уделе. Его амбиции были столь велики, что он поставил задачу вернуть всё, чем владел отец. У него даже появилась идея воссоздать империю Тимуридов со столицей в Самарканде. Но столкнувшись с опытным золотоордынским пятидесятилетним  полководцем, проиграл, и был вытеснен в Афганистан, где основал новое государство со столицей в Кабуле. Оттуда, чтобы расширить свои владения, предпринял завоевание Индии и перенёс столицу в Агру.
          И вот теперь двадцатидвухлетний Василий шёл во дворец, чтобы быть подаренным внуку поэта Акбару.
          Они остановились перед высокими воротами, рядом с которыми стояли стражники. Один, главный среди них, подошёл и спросил, кто они и назначена ли им аудиенция. Узнав имя визитёра, страж подошёл к небольшому окну, что было сделано в створке двери, и передал ответ другому стражнику. Тот сверился с бумагой, которая выдавалась каждое утро, и приказал открыть ворота. Караван с подарками вошёл в проход, окружённый высокими каменными стенами, наверху стояли наготове лучники. Широкие массивные двери сразу закрылись за ними. Тюки и сундуки сняли с верблюдов, и охрана осмотрели их. Слуги подхватили тяжёлые подарки и понесли вслед за Асаф-Ханом, впереди которого шёл распорядитель.
          Они прошли через двор, мощенный плитами светлого известняка.  Широкая лестница вела в большой зал, который с трёх сторон окружён был колоннадой. Из-за жаркого климата стен в гофле-канэ не было, и он постоянно продувался даже незначительным ветерком. Между колоннами висели дорогие полупрозрачные ткани, которые пропускали свет и создавали видимость закрытого помещения. Полы были отшлифованы до блеска, с двух сторон расстелены дорогие ковры, на которых на специальных подушках, положенных на низенькие стулья без спинок, сидели придворные. Справа, за прозрачной тканевой перегородкой, на возвышении сидели две женщины – молодая и средних лет.
          У дальней стены, которая примыкала к дворцу, стоял на возвышении широкий трон, на котором сидел Джалаллуддин Мухаммад Акбар.  Это был восемнадцатилетний юноша среднего роста, атлетического сложения, со светлой, чуть смугловатой кожей, открытым высоким лбом и ясными проницательными глазами. Его осанка и облик свидетельствовали о том, что перед ними настоящий владыка. 
          Асаф-Хан, Василий и слуги, которые остались стоять у входа, склонились в низком поклоне. После пышного приветствия, афганец передал свиток с перечисленными просьбами газнийской провинции, которые подлежали рассмотрению, дежурному эмиру, тот положил его на столик рядом с  Акбаром. 
          - Прими, повелитель, дары от преданной тебе Газни, - сказал Асаф-Хан и хлопнул в ладоши.
          Слуги стали подносить ближе к трону сундуки, рулоны ткани, сосуды с вином, а афганец восхвалял привезённые подарки.
          - Кроме этого прими от меня в дар астролога Василия, рождённого на Руси и имеющего княжеский титул. Учился премудростям в Иране и служил самому Тахмаспу 1, после чего был подарен мне в знак хороших отношений и дружбы между нашими государствами.
          Акбар кивнул и с интересом взглянул на Долгорукого.
          - Мы рассмотрим просьбы Газни в кратчайший срок и пригласим вас во дворец для ознакомления с нашими решениями, Асаф-Хан. Аудиенция окончена! – сказал шах, встал с трона и, взглянув на нового астролога, произнёс: - Следуй за мной!
          Они вдвоём вышли из зала в дверь, которая находилась за троном, и пошли по длинным, красиво орнаментированным коридорам.
          - Ты москов? – спросил Акбар на фарси.
          - Да.
          - Бабур, мой дед, посылал гонца к вашему царю Ивану Грозному с тем, чтобы заручиться дружбой и торговать с вами, но гонец ехал три года. Ваша страна очень далеко. Бабур умер, не дождавшись ответа, и сейчас мы налаживаем с вами дипломатические отношения. Но Бабур был ещё и поэтом.
          - «Нам нравится подчас то больше, что вдали:
            Друг, что далёк от нас, дни, что давно прошли», - прочитал Василий.
          - Ты знаешь фарды? – удивился Аккбар.
          - Я знаю много его стихов. Например,

                Страною правя, чти людей труда
                от них не отделяясь никогда.
                Забудь свои пристрастья и обиды,
                внимай их бедам, а не то – беда.

          - В жизни я следую этой рубаи, - улыбнулся шах. – Идём!

          Они вышли во внутренний двор. В центре его, вокруг белой беседки, красовались клумбы с цветами и небольшими кустарниками, но из-за сильной жары растительность выглядела хилой, редкой, и не радовала глаз зелёным цветом и буйством красок.  По периметру на первом этаже находились рабочие комнаты императора и покои его двух жён Рукийи Султан-бегум и Салимы Султан-бегум. Их-то и видел Василий в зале для приёмов за прозрачной шторой. Немного дальше располагался гарем, куда кроме шаха и его жён вход был запрещён. Личные комнаты Акбара находились на втором этаже. Вход в любое помещение представлял собой арку, которая закрывалась массивной шторой, рядом стояло по два охранника, как таковых дверей не было. Комнаты на втором этаже выходили на широкие галереи, с которых по лестницам можно было попасть во двор. Акбар отодвинул тяжёлый полог и вошёл в небольшую комнату, а через неё в просторный светлый зал со сводчатым перекрытием, который уходил высоко вверх. Стены и свод были разрисованы цветами и орнаментами по светло-синему фону. Всё это придавало пространству воздушность и какую-то сказочную нереальность. По бокам стояла низкая мебель, инкрустированная полудрагоценными камнями, с удивительной красоты резьбой, которая создавала с этим пространством единое целое.
          Василий остановился, разглядывая с восторгом роспись стен. Шах прошёл вглубь залы и сел в кресло, не тревожа его. Княжич обратил внимание, что здесь было много книг, и его потянуло подойти и рассмотреть поближе. Он раскрыл книгу, стал листать и так увлёкся, что забыл, где находится.
          - Ты любишь читать? – услышал он голос Акбара.
          - Да. И судя по вашей огромной библиотеке – вы тоже.
          - Я люблю слушать, поэтому каждый день мне их читают, так я лучше запоминаю. Садись, - Акбар указал на низкий стул напротив него. – Я хочу, чтобы ты рассказал мне о своей стране: какие у вас времена года, что вы сеете, как устроен быт, отношения между людьми, политическое положение, как ты попал сюда. Рассказывай всё с подробностями. И не бойся, если это займёт много времени.
          Во время рассказа повелитель задавал вопросы, если что-то было непонятно. Он слушал с неподдельным интересом, как ребёнок интересную сказку на ночь. Вошли слуги, принесли светильники и еду. Акбар ел за одним столом с Василием, как с равным человеком.
          - Это хорошо, что в вашей стране нет рабов. Это говорит о вашем сильном духе и доброте. Я скоро издам указ, запрещающий пленных обращать в рабство. Поэтому запомни – здесь нет рабов, а ты - свободный человек. А теперь попробуй эти тушёные овощи с мясом.
          - Спасибо, я не ем мясо, - ответил Василий.
          - Я тоже, но иногда приходится. Единственная причина, по которой я не могу полностью отказаться от него, та, что многие пожелают последовать моему примеру, а для них это небезопасно, они могут впасть в уныние. Я должен думать о подданных.

          Они долго разговаривали. Уже наступила ночь, но Акбар был свеж и бодр, как будто у него не было напряжённого дня, и он всё задавал и задавал вопросы.
          - Получается, у каждого вашего рода есть фамилия? У нас такого нет, - покачал он головой. – Что означает твоя на хинди?
          - Долгорукий переводится как «аджану баху». Мой отец был князем, по-вашему – коср. Он погиб при взятии Казани.
          - Значит, по-нашему ты – Васишта Аджанубаху?
          - Получается так, - улыбнулся Василий.
          - Пусть тебя все так и зовут, чтобы не было разговоров кто ты и откуда. Почему тебя Тахмасп подарил Асаф-Хану?
          - Ему не понравилось, как я трактовал его сон, и подарил патану.
          - Я хорошо знаю шаха, так как провёл всё детство в Казвине. Когда я родился, на страну напали враги, моего отца Хумаюна постигли неудачи в боях, и он попросил убежища в Персии. Я благодарен Тахмаспу, что он дал возможность пережить эти несколько лет.
          - Государь, помимо того, что я буду служить вам, я хотел бы учиться премудрости суфий. Много наслышан об их делах и возможностях!
          - Я подумаю, - широко улыбнувшись, сказал Акбар. – Как только найду хорошего учителя, отправлю тебя к нему.
          Васишта вдруг вспомнил, как много лет назад с бабкой Ульяной смотрели в чашу с водой, в которой отразился лик юноши с белозубой улыбкой. И сейчас он стоял перед ним в той одежде, в которой был в водном зеркале.
          «Как же удаётся заглянуть в будущее? – думал Васишта, уходя от повелителя. – Поистине, удивителен Твой мир, Господи! Как постигнуть его?»
          А Акбар подошёл к высокому небольшому наклонному столу, за которым можно было работать стоя, и записал:
«…привезён был из Газни Патаном Асаф-Ханом…зовут молодого Москова в переводе на наш язык хинди Коср Васишта Аджанубаха…
          Васишта говорит так: «Язык свой московский знаю,  также языки Ирана и Патана. Учился астрологии и мудрости в Гилане. Оттуда повезли меня опять в Иран, где служил царю Тахмаспу. Падишах рассердился за дурной сон и подарил меня Асаф-Хану. Хочу учиться премудрости суфий и шаманов…»

* Абу;ль-Фатх Джалалудди;н Муха;ммад Акба;р (14.10.1542 – 25.10.1605) – потомок Чингисхана и Тамерлана, внук основателя династии Великих Моголов Бабура. 14.02.1552 года в возрасте 13 лет был провозглашён правителем Индии.
**Захириддин Мухаммад Бабур (14.02.1483 – 26.12.1530) – один из крупных представителей узбекской литературы XV-XVI веков. Произведения отличаются глубокой содержательностью и художественной завершённостью. Его «Бабур-наме» - признанный образец узбекской классической прозы. Основатель династии Великих Моголов. Прямой потомок тимуридов по отцу, по матери ченгизитов.