Проблема приватного и публичного

К семинару памяти Б.Г. Юдина
1. Дилемма «как жить?» включает в себя две основные ориентации – на себя и на общество (среду, Других,  национальность, религию, сословие, государство…). Иными словами, на свою индивидуальную жизнь или на коллективно-комммунитаристские идеологемы. НЕ всегда это противостояние ориентаций бывает драматическим, острым, ригористическим, противоречивым. Как и любое абстрактное противопоставление оно в жизни довольно условно. Но оно сказывается во всем, что человек думает, делает и желает.
2. Личное, приватное – основа свободы воли, мысли и поступков. В личном пространстве обретаются достоинство, мораль, порядочность, сострадание и долг. Но здесь же рядом могут быть зависть, хитрость, гнев, высокомерие – куча амбивалентных страстей, от которых и до греха недалеко. Главное – в приватном обретается самосознание и ответственность, самоопределение и самоконтроль. Приватное – это зона коммуникативного, по Ю. Хабермасу, поведения, нацеленного на эмоциональное взаимодействие, раскрытие и культивирование солидарности, глубоких контактов.
3. А публичное – зона целерационального поведения, если воспользоваться этим противопоставлением. Оно нацелено на постановку и достижение целей, калькуляцию средств и последствий действий и поступков, па рациональный – в противовес эмоциональному -  регистр взаимоотношений со средой, в том числе и социальной. Это также зона правовых отношений, надличностных форм сознания и нормативных систем – таких как религии, идеологии, сословные и корпоративные максимы и предписания. Несмотря на то, что эти ментальные структуры активно инкорпорируются в индивидуальное сознание, они остаются «внешними» по происхождению и механизмам воздействия на индивида.
4. Видимо обе эти культурные установки по-разному укоренены в разных типах обществ. Такое впечатление, что на Руси, в России, в СССР и в РФ доминирует установка на публичное, на коммунитарное, на социетальное. Человек принадлежит не себе, а каким-то надличностным структурам – как муравьи в муравейнике. Живет не индивид, а популяция – вспомним историософское прозрение Льва Толстого – о роевой жизни русского человека. А.В. Суворов учил солдата – «сам пропадай, а товарища выручай», гордый Варяг тоже не сдается врагу, пощады никто не желает. Революционные гимны и марши тоже туда же. Умрем как один за дело это! И множество других сентенций, в которых запечатан приоритет общего над частной жизнью, публичного над приватным. А «на миру и смерть красна», за царя, за правое дело, за Родину и веру, за победу пролетариата и последующей мировой революции пожертвовать собой – милое дело. Жизнь имеет смысл только как часть какого-то надличностного целого. Это атавизм изгнания из полиса, из рода, из племени – пропащий человек, коли остался один.
5. Приоритет приватного сформировал либеральные взгляды, трактовку свободы как выбора, ценности личной жизни как высшей ценности в иерархии прочих ценностей. «Договор вооруженных мужчин» установил политико-правовую систему либеральной демократии.
Это не значит, что публичное потеряло смысл и место в ценностной структуре – это значит, поиск компромисса между «моим и нашим» стал стержнем «общественного договора» современных демократий. Свободный гражданин свободной страны не даст в обиду ни себя, ни страну. И не увидит в этом конфликта, не увидит ничего неестественного, и точно так же отправится на защиту своего мира, как и любой другой солдат.
6. Между приватным и публичным находится пространство, испытывающее сильный соблазн насилия. Сфера приватного может быть агрессивной по отношению к публичному, да и наоборот тоже. Но эти соблазны разные, они радикально отличаются друг от друга. Публичное навязывает приватному полное подчинение с применением насилия. А приватное обосновывает насилие по отношению к публичному рациональными доводами. И это совершенно разные установки, непрозрачные друг для друга. Если «благо революции – высший закон, в том числе и моральный» то всякий несогласный – враг, и он подлежит уничтожению. Никакие доводы не могут поколебать такой установки. Но если благо революции подлежит рациональному разбору, так сказать, гуманитарной экспертизе, то рушится весь ригоризм революционного сознания.  ТО есть, насилие со стороны публичного по отношению к приватному не обсуждается и обладает изначальной истинностью, то обратное направление – насилие со стороны приватного в адрес публичного – должно быть рационально обосновано.
7. Вот отчего идея гуманитарной экспертизы становится таким компромиссом между тем и другим, который базируется на гармонии приватного и публичного. Это самая главная установка, много раз артикулированная Борисом Юдиным.
8. Сразу становится понятно, что гуманитарная экспертиза состоит из двух различных по составу частей - знания и ценностей. Поэтому такое огромное значение Борис Юдин придавал их сочетанию. С одной стороны, опора на социальную диагностику, на социальное знание, является исходной – это экспозиция ГЭ . Это сфера публичного, рационального и точно установленного. Но с другой стороны, сфера приватного – к ней можно отнести ценностные установки, особенности склада мышления и культурно-исторические традиции – настоятельно требует понимания того, насколько процедуры ГЭ соответствуют реальной исторической почве и возможностям ее изменения. Вот почему Борис Юдин настаивал на участие в ГЭ профанного субъекта – его интересы, его здравый смысл и житейский прагматизм никак нельзя игнорировать в познавательных и управленческих инициативах, поскольку это равноправный участник целостности жизни, в которой приватное и публичное – единство и борьба противоположностей.