Рвотные конфеты

Как-то моей однокласснице Вике знакомые привезли из ГДР конфеты из лакрицы, которые почему-то любят немецкие дети, за что их искренне хочется пожалеть. Вид конфет особого доверия Вике не внушал - червячки какие-то полупрозрачные, да и вкус их был довольно специфический, это трудно было назвать сладостью. Вроде как смесь твёрдого мармелада с вонючей анисовой микстурой, которую надо было пить при кашле, да ещё теплую. Привезённые конфеты были разноцветные, наверное, чтобы хотя бы глаз радовался. Цветные Вика потихоньку съела дома с подружками, и остались у неё только чёрные, которые есть было довольно противно. Лежат, понимаешь, липкие и полупрозрачные черные червячки, выкинуть жалко, а есть их - при наличии батончиков и разных мишек на севере было очень странно. Ну что с ними делать? Конечно, отнести в школу и угостить одноклассников, заодно интересно будет посмотреть, как они будут жевать лакричных червячков, прилипая к ним молочными зубами. В то время мы были во втором или третьем классе, живо и наивно интересовались всем, что другие ребята приносили в школу. То Дениска принесет ГДРовский журнал с интересными тётями, то Кузя притащит маленький японский мотоцикл и мы его по-очереди катаем на подоконнике, то жвачку иностранную кто притащит и поделит на всех. И вот подходят к нам с Лёхой на перемене Вика и её подруга Даша Мурова, и Вика говорит:
«Хотите конфеты попробовать?» Что за вопрос…«Можно было и не спрашивать» -, говорим. «Конечно». И вот дали нам девочки конфеты и смотрят, как мы плеваться будем. А мы жуём  себе чёрных червячков, нам как-то даже и нравится. Ехидное ожидание на лицах девочек постепенно сменяется недоумением. «Как это? Такое не может понравиться!» А мы с Лёхой смотрим на них и жуём, и следующую берём. Потом, разлепив зубы, спрашиваем, отковыривая пальцем прилипшую к десне лакрицу: «А что это вообще за конфеты? Очень уж необычные». Надо сказать, что у Даши в то время папа был микробиолог и работал в какой-то медицинской лаборатории, испытывал разные лекарства, и мы про это знали, она на уроках рассказывала. Так вот, Даша возьми и скажи, чтоб нам подпортить сладкую пилюлю:
- А это рвотные конфеты. Мне папа принёс с работы. Если кому вырваться надо, - Даша открыла рот, потрясла щеками и сымитировала приступ рвоты, вытаращив глаза - то берешь конфету, съедаешь и тебя прям потом выташнивает! У папы на работе и поносные есть…, - девчонки хихикали и смотрели, как улыбки сползают с наших  липких губ. Тут прозвенел звонок и начался урок. Раиса Ивановна начала что-то рассказывать и спрашивать, но нам с Лёхой было не до новых знаний. Мы всё время тревожно переглядывались и прислушивались к себе. Мне лично казалось, что тошнота уже подбирается к моему горлу, в животе раздаются непонятные бульки, но самое страшное было, что вытошнить могло прямо на уроке. Со звонком мы с Лёхой, не сговариваясь, побежали в медкабинет к Альбине Ивановне, спросить, когда нас вырвет от этих конфет и  как нам жить дальше. Добрая школьная медсестра посмотрела наше горло, пощупала живот, и сказала, что всё в порядке и нам нечего тут волноваться. Но всё равно, всю школу было как-то не по себе, может, из-за противного привкуса микстуры во рту, а может - из-за детской веры во взрослую медицину и её необычные червячные препараты. Придя домой, я рассказал маме про рвотные конфеты, и мама, будучи доктором, успокоила меня, сказав, что такого не бывает, и девочки, наверное, пошутили над нами. Это стало мне хорошим уроком, я перестал пробовать незнакомую еду даже у знакомых, и вообще стал более критичен к подобным розыгрышам. А лакрицу я до сих пор не люблю.