04. 09. 2024 Про английский. Школа

Про английский.Школа

Что  у нас самое главное в освоении любого дела?
Правильно, мотивация.


Правильно. Не всегда .
Бывают такие обстоятельства, что ни одна мотивация  не выдержит,  преждевременно скончается от  бесконечных попыток преодолеть  непреодолимое.

Про пылкую мечту в невинном детстве  выучить три иностранных языка  я уже писала.

Как я дожила до 4 класса, палимая мыслью побыстрее окунуться в этот удивительный мир, полный  красивых витиеватых букв ,  урчащих звуков и  прекрасной музыки незнакомой для меня речи?

Дожила как-то. Между прополками грядок и уборкой снега совковой лопатой время бежит незаметно.

За это время смирилась с тем, что французский освою только на уровне maman  и  papa. Это было все, что передал мне в наследство папа, у которого в его школе  был французский.
«Не густо» - думала я, пытаясь  освоить учебный материал понадежней, начав использовать его сразу же, с  наивной  пылкостью  студента,   только- только начинающего свой путь. 
Дорога казалась легкой,  интересной и нескончаемой. Только ударения   успевай переставлять.
         
К папе,  так преждевременно растерявшему  весь свой багаж французского я относилась  с непониманием и легким снобизмом.

Во-первых было совершенно непонятно, как можно было  так безрассудно забыть столько красивых  грассирующих букв за такое короткое время, прошедшее от его школы .Папе было всего-то ничего : около  двадцати семи. 

Во-вторых, было не понятно, как можно не любить такие изысканные  обороты.  Камзолы, шпоры, шпаги, кринолины — одни образы чего стоят. Мог бы  из  уважения к ним  оставить в памяти уголок французского. Ну и передать в наследство  благодарным  потомкам. Думала я.
           Но... нет, так нет.
          
Мама была   предусмотрительнее. Мама  пронесла сквозь бури и    мое младенчество целую книжку на немецком.
Тонкая,  не толще обычной тетрадки,  потрепанная   в углах, с графичным черно- красным рисунком, намекающим на  холодное и жестокое противостояние между  двумя противоборствующими силами.
Кто там с кем боролся  узнать мне так и не удалось. Единственное, что я могла прочитать   - это сноски внизу , переводящие какие-то 1-2  слова со всей страницы на русский. Они  больше интриговали, чем объясняли.
Я листала этот рассказ с первой страницы  до последней и обратно,  в сотый раз, ища картинки, которые хоть как-то  приоткрывали бы суть , но... нет. Иногда  тайна должна оставаться тайной. 
В данном случае не жалко, противостояния  я не очень-то люблю.

Английскому повезло больше всех.
В книжном шкафу тети  жил целый учебник  английского.
Толстый, бордовый. 
С табличками и картинками. 
Настоящий институтский учебник. 
Я, как любой человек лет шести, вчера только  научившийся читать на русском, как -то вообще не задумывалась о последовательности  в системе образования, о постепенном наращивании трудности  материала, о  глубине его освоения.
Я   с упоением и тихой страстью рылась в этом учебнике. И мне все казалось так не сложно, но при этом совершенно непонятно. Вот вообще непроходимо, как  наши колхозные болота.  Но дико увлекательно.
Родные мне помочь не могли: материалом   или не владели / или забыли/ или были увлечены более важными делами.
Бежать было некуда . В советском поселке    не подразумевалось очагов развития
 иностранной лингвистики.


Краткая  историческая справка.
Для  эйфоричных   достигаторов  и  преодолеваторов трудностей.


Примерно 1979-80 год.
Древние,  можно сказать,  времена.
Чего ни хватишься, ничего  еще не придумали.

Компьютеров  еще нет.
Видеомагнитофонов,  плейеров  еще нет.
Обучающих программ,  мульона учебных видео  тоже, естественно, нет.

Групп по интересам в ватсапе нет, потому что до ватсапа   нужно придумать сотовый телефон и потом смартфон.
Чатов   сопалатников с бурными обсуждениями  тонкостей  нет, потому что соцсети еще даже не появились в зародыше.

Пимслер  уже  придумал свою чудесную  обучающую программу , но он в Америке и  в нашу страну через  все границы и   перестройки  его метод  прорвется только лет через 25. 
Кассеты/ журналы English/Ешко появятся только через15-20.  Фильмов на живом английском достать невозможно. Все иностранные фильмы  прекрасно дублированы, там даже мяуканье кошек   озвучено с русским акцентом.

Слово «лингафонный кабинет»  я услышала только  лет через  десять . В контексте « лингафонного кабинета у нас нет». 

Все, что остается — это  выкручиваться в предложенных обстоятельствах.

Читать то, что было. Учить то, что  давали  скромные учебники. Ждать школьных уроков.

Первые уроки английского разочаровали.
Учительница была прекрасна. Румяная, черноглазая и очень обаятельная.
Но  первый месяц, ушедший на алфавит и  первый год   потраченный на  цифры  и названия месяцев с неделями разочаровал.
Мне хотелось быстрее, больше и объемнее.  Петь песни, читать  истории   и болтать с друзьями.
За первые полгода я поняла, что   все очень интересно, но случится, скорее всего не скоро.

Я  пыталась отважно прорваться сквозь обстоятельства.
Гвоздики в крышечку гробика для  моей мотивации  потихоньку    ржавели, но не теряли надежд.

Дальше было  так же медленно и бесплодно.
К следующему учебному году румяная кареглазая учительница забеременнела. 
После пары месяцев  простоя  нашу любимицу заменила ее полная противоположность:   сухая,  остроносая, типичная англичанка из  типичных  анекдотов про саксов. 
 Система добрый полицейский — злой полицейский не сработала  никак.  Советские  инязы славились выпускниками  без опыта  использования  языка   с настоящими иностранцами. Наши обе были действительно такие.
 
 «May I come in?” и   “This is the house that Jack built” -  это все, что я смогла выжать из своей мечты в русских  глубинных реалиях в 80е.  В дополнение к среднестатистическим  знаниям  «My name is...” и «London  is the capital...”  я, несомненно,  вышла победителем , обладающим расширенным запасом знаний.

 Гордо засунув свою мечту подальше до  изобретения компа и интернета.