Ваоенье из инжира и тремблёз. Начало

— Бабуль, доставай свой тромбоз, я инжир купил, будем кофием баловаться!
— Зачем тратился? В огороде вот-вот поспеет! — делаю вид, что сержусь и на купленный инжир, и на тромбоз. Внук Лёнька превосходно понимает, что я не всерьёз его ругаю, подмигивает мне и идет на кухню. Я вскакиваю с дивана и бегу за ним.
— Тремблёз не трогать! Я сама, сама!
— Да знаю я! Что ты так разволновалась! Я пока инжир помою.
— Снова своего не дождался! Транжира! — мне нравится поворчать, изобразить из себя типичную старую каргу. Лёнька прекрасно меня понимает, недаром же он мой любимый внук, поэтому не обижается, глаза раздраженно не закатывает и лишь фыркает.
— Когда еще твой инжир поспеет! А если заморозки ранние? В прошлом году весь урожай пропал.
— Ох, не напоминай! Так жалко было! Ни ягодки не попробовали!
— Инжир — это не ягода, а соплодие, — Лёнька поправляет очки и строго смотрит на меня. Вот поросёнок ехидный!
— Не учи учёную бабку!
Мы с внуком хихикаем и подмигиваем друг другу. Видел бы кто, сказал бы, спятили оба. Я достаю из шкафа свой любимый тремблёз (вещь старинная, ценная, редкая, поэтому и пью из него кофе лишь несколько раз в год — в конце лета и начале осени, когда на нашем рынке появляется сладкий инжир — инопланетное, с виду, лакомство) и наигранно наивным, тоненьким голосочком спрашиваю Лёньку:
— А, кстати, я не рассказывала тебе, как у меня этот тремблёз появился? Это с инжиром связано, между прочим!
Лёнька преувеличенно заинтересованно смотрит на тремблёз, потом мою хитрую физиономию и ехидно отвечает:
— Что ты, бабушка! Совсем не рассказывала, раз двадцать — это же не в счёт? Ну-ка, ну-ка, поведай мне эту интереснейшую историю! Я еще ее не всю наизусть выучил!
— Смейся, смейся! Вот станешь старым пнем, тоже будешь всё по сто раз рассказывать и удивляться, почему это тебя внуки не хотят слушать!
— Неправда, я тебя всегда с удовольствием слушаю! Давай, излагай!
Лёнька ставит тарелку с инжиром (купил мой любимый, белый) на стол, наливает  кофе в тонкие чашечки и подмигивает мне, мол, заводи свою старую пластинку!
Нет, не буду ему надоедать и снова вспоминать свою жизнь. Зачем? Побывал разок в моем прошлом и хватит! Лёнька — парень умный, что нужно запомнил и усвоил, а остальное лишь мне да, возможно, Федьке интересно. Вот мужу любимому и расскажу в сотый раз про инжир и диковинную чашку, все равно мой дед уж оглох и только делает вид, что слушает мой стрекот, а сам в облаках летает. Тоже, наверное, собирает в памяти крупицы прошлого.
Мы лакомимся спелым инжиром, пьем крепкий (ох, вреден он мне, но так его люблю!) кофе, говорим о пустяках, затем Лёнька быстро моет посуду и убегает, сказав, что у него еще миллион дел и неизвестно, когда он все их переделает.
— Все успеешь, внучек! Даже не сомневайся! — шепчу я ему вслед.
Лёнька пошел в нашу породу — быструю, энергичную. Внучки — Яночка и Василиса —  другие. Люблю их до самого донышка сердца, но Лёньку все равно чуточку больше. Как не обожать свое подобие, да еще такое юное, лучшего качества, если можно так сухо, по-канцелярски, выразиться. И так хочется, чтобы у него жизнь сложилась лучше, и миновали его беды и несчастья! Искреннее и глупое желание, кому как не мне знать, что ямы на извилистых дорогах лишь учат быть внимательнее, злое слово приучает к отрешенности, наблюдательности и размышлениям, а несчастья закаляют характер. Всё понимаю и прошу за Лёньку не часто, чтобы своими настойчивыми молитвами не накликать непоправимой беды, не разгневать небеса. Они и так милостивы к нашей семье. Требовать больше, наглеть? Так можно потерять и то, что было дано. Тремблёз разбить, к примеру. Шучу конечно. Хоть и ценная, старинная штучка, но все равно, просто вещь. Ох, Ксюха, не гневи порцелиновых богов! Не простая штучка твой тремблёз, можно даже сказать, волшебная. Волшебство у него простое - дарить хорошее настроение и окутывать душу теплом. А разве же этого мало?
Подхожу к серванту и любуюсь тонким фарфором. Коллекция у меня крохотная, но душевная. Покупаю посуду по сердцу и кошельку, конечно же. Потихоньку, не спеша, не гоняюсь за прославленными клеймами и редкими экземплярами. Иногда прочитаю описание какой-нибудь чашечки, мол, банальщина и даже безвкусица, поэтому и дешева, а мне она так глянется, что покупаю и любуюсь, а по праздникам пью из находки чай или кофе. Федька сначала хмурился, пенял мне на пустую, как он считал, трату денег, спрашивал, в чем смысл всего этого, а Леночка — старшая дочка, строго ему ответила: а в чем смысл всей жизни, папа? Если маме нравится, если ей радостно от этого фарфора, если она не тратит на него абсолютно все деньги, то почему человеку надо портить настроение и докапываться до глубинного смысла коллекционирования посуды, которого, возможно, совсем и не существует?
Федька тогда сказал, что мы трое (Катенька — младшая тоже влезла в спор и поддержала и меня, и сестру) его совсем заклевали и будь его воля, он бы вернулся в тот самый день, когда Вероника Сергеевна подарила мне тремблёз и строго велел бы мне не принимать ценную вещицу в подарок.
— Или разгрохал бы его ко всем чертям! С него, проклятого, всё и началось! — Фёдор мой делал вид, что страшно недоволен, но я-то понимала, что это всего лишь игра, повод слегка подразнить нас — его любимых девочек.
— Все началось с варенья из инжира! Нет, нет, все началось с тех танцев, когда ты предложил проводить меня домой!
— Ну, начались ковыряния в прошлом!
Вот этого Федька действительно не любит или просто делает вид? Зачем ворошить прошлое, говорит мой прагматичный муж и рассказывает, как надо жить: сегодняшним днем, о будущем не думать, прошлого не вспоминать. Да, да, именно так. А зачем ковырять зажившие раны ошибок и тосковать о радостях прошлого? Это, я думаю, всего лишь слова. Всё он помнит и часто пытается предугадать, что же принесет нам завтрашний день.
А я люблю "прогуляться" по своей прожитой жизни. Вот и историю варенья и тремблёза часто "обгладываю" и сейчас иногда даже не верю, что всё произошло именно так и со мной. Настолько это было давно. Очень давно. Да и было ли?
Конец того лета выдался хлопотным, я бежала домой, очень торопилась, дел было много, сил было много, а вот времени мало. Не успевала я все дела переделать, хоть разорвись, потому всегда и спешила. И вот домчалась я до автобусной остановки, на месте подскакивала от нетерпения, хоть бы скорее домой уехать. Вдруг вижу, на лавочке сидит торговка (тогда на остановках часто продавали всякую всячину, чаще всего овощи и фрукты из своих огородов) - пожилая, грузная, важная, а перед ней на большой коробке стоят небольшие ящички с инжиром. У нас он тогда не рос, зимы холоднее были, да никто и не думал, что такую экзотику можно у себя в огороде вырастить. И свежий инжир к нам не возили, видимо из-за того, что он очень нежный, мягкий, в кашу может превратиться. Сушеный-то я дочкам покупала, а вот свежий — диковина. Цены ему явно не сложишь! Походила я вокруг этой торговки, а потом вдруг решилась: сколько бы не стоил, куплю! Детей порадую, да и нам с Федькой по ягодке (знаю, знаю, соплодие это, но ягодка — как вкусно звучит!) может быть достанется.
— Сколько стоит инжир, бабушка?
— Э! Зачем торопишься! Ты сначала попробуй! Потом скажешь, что я тебе невкусный продала!
Взяла я за хвостик самую маленькую инжирину, в рот робко положила (я же никогда свежий не ела!), раскусила и чуть не замычала от удовольствия.
— Ох, как вкусно!
— Вкусно, говоришь? А варенье варишь?
— Варю, конечно, но не...
— Я тебе сейчас расскажу как из этого инжира такое варенье сварить, что ни дня оно у тебя не простоит, всё сразу съедят! И вот так вкусно будет! — торговка поцеловала кончики своих пальцев, причмокнула и, забывшись, быстро съела одну инжирину.
Варенье сварить! Насмешила! Дело не во времени. На заготовки у меня оно всегда находилось, несмотря на то, что на мне корова и птичник, дом и дети и часть огорода: картошку пора выкапывать, из яблок джем варить, из поздних помидоров томат делать. Все успею, я круженная, как и Федька, как и дочки! У нас все в руках горит, в хорошем смысле, конечно. Но варенье из инжира? Сколько куплю, весь съедят тот час же! Вкуснятина такая! Какое варенье?
Я уже было хотела это объяснить, но торговка начала обстоятельно рассказывать:
— Сироп сваришь, в плоский таз перельешь, ягодки нежно, за хвостики возьмешь, все положишь аккуратно, аккуратно, а потом вот так, как дитя баюкаешь, таз покачаешь, чтобы весь инжир в сиропе искупался. Смотри, ложкой не перемешивай, а то каша будет!
Она взяла одну ягодку, бережно положила на ладонь и сделала вид, что баюкает младенца.
— Вот так сделаешь? Поняла?
Я кивнула.
— Слушай дальше!
Дальше я не стала слушать. Мне хотелось поскорее расплатиться (я решила потратить на инжир абсолютно всё, что было в кошельке), дождаться автобуса и бежать домой.
— Поняла, все запомнила! — соврала я. — Вы мне в пакет инжир сложите, а то сейчас мой автобус придет и...
— Какой пакет? — торговка посмотрела на меня с ужасом, как на преступницу. — Ты что? Помнется всё! Вот так, в ящичках бери и аккуратно неси, не спеши никуда, везде успеешь!
Ох, еще и ящики домой тащить! А в автобусе как я с ними? А, ладно! Как-нибудь доеду!
Цена на инжир меня порадовала, до сих пор не понимаю, почему торговка так дешево его продавала. Или же просто никто из покупателей не знал, что это за ягода, и инжир не пользовался спросом?
В общем, схватила я три небольших ящичка, влетела в автобус и, заранее представляя, как обрадуются дочки, поехала домой.
И, как всегда, когда очень четко и ясно провидишь грядущее событие, всё происходит совсем не так.
Леночка разломила одну ягодку и завопила:
— Фу, гадость! Как червяки внутри!
— Лена, что за глупости! Ты попробуй!
— Беее, он как живой! Как будто бы сам нас сожрать хочет! — подхватила младшая, и обе дочки наотрез отказались есть этот противный инжир, добавив, что теперь и сушеный в рот не возьмут, так как это омерзительно и ужасно. Уж я их и уговаривала, и увещевала, и умоляла хоть кусочек съесть. Куда там! Упёрлись, и ни в какую!
Что мне было делать? Один ящичек мы с Федькой быстро смолотили, а из двух я решила варенье сварить, так как инжир был слишком спелым, и я побоялась, что он у меня пропадет. Не деньги мне было жалко, а вот эти сладкие соплодия, привезенные в наш город издалека, возможно даже не из нашей реальности, а словно из старинной легенды.
Как там эта бабуля говорила? Что надо делать? И почему я ее не слушала? Если бы знать! Вернуться на остановку? Вдруг торговка ещё там? Нет, глупости! Времени на это нет. Справлюсь сама.
С этим инжиром я и вправду нянчилась как с младенцами — капризными, нежными. Аккуратно помыть, познакомить с горячим сиропом, немного проварить, следя, чтобы ни одна ягодка не лопнула, и ласково переложить разморенный, объевшийся сахаром инжир в банки. Залить сиропом, а дальше уж все привычно. Делать, не задумываясь: закатать, перевернуть, укутать на ночь.
— Мы это все равно есть не будем! — заявили мои строптивые дочки, а мне обидно стало. Я ради них старалась, а эти неблагодарные...
— И не надо! Мы с отцом съедим, и на работу баночку, другую возьму.
Федька сладкое не очень любит. Ему бы плошку сметанки, да колбаски кусок побольше, вот и десерт. Съел муженек несколько инжирин и наелся варенья на всю зиму. А я никак не могла остановиться, все ела и ела, пока не видела дно банки. Варенье получилось необыкновенно нежным, ягоды таяли во рту, неся с собой необыкновенный вкус и аромат позднего лета.
Почему-то мне пришла в голову странная мысль: таким вкусным вареньем нельзя лакомиться в одиночку, нужно обязательно кого-нибудь угостить, иначе удовольствие будет не полным. Именно поэтому однажды, в конце ноября, я взяла большую банку варенья на работу.
— Ну, Ксюха, удивила! Вкуснее ничего не ели! — так сказали мои девчата, а Галка — мы с ней дружили, даже обнаглела настолько, что попросила остатки варенья себе.
— Ксюха, это не мне, соседке. Приболела старушка, я ей лекарства и продукты купила, а вот чувствую, этому варенью она обрадуется так, что сразу поправится!
— Ну, скажешь тоже! От варенья поправится! Ладно, забирай! 
Я бы и не вспомнила о больной старушке, но через несколько дней Галка торжественно вручила мне небольшой сверток.
— Это тебе от Вероники Сергеевны.
— От кого?
— От моей соседки! Это тебе за варенье. Очень оно ей понравилось! Сказала, тоже хочет тебя порадовать.
Что может передать на гостинец пожилой человек? Пачку чая или печенья, коробочку конфет или пару шоколадок. Я развернула сверток, заранее решив, что этот гостинец мы съедим сегодня же после обеда. Но, как и всегда, когда заранее в чем-то уверен, жизнь чаще всего насмешливо щелкает тебя по носу, но, иногда, словно добрый фокусник, выуживает из рукава прекрасный цветок, и ты ахаешь в восхищении.
— Ах!
— Оооо! Эх, знала бы я, что за варенье такое полагается, соврала бы и сказала, что сама варила. Шучу, шучу! Ну что за чудо! Если не нравится, я себе заберу! — тарахтела Галка и дергала меня за рукав, как нетерпеливая школьница. — Дай же мне поближе рассмотреть!
Эта незнакомая Вероника Сергеевна передала мне маленькую сумочку-мешочек. Что за прелестная то была вещица! Бархатная, расшитая бисером, бусинами и золотой нитью. Она была настолько красива, что я растеряла все слова и только смущенно кашляла.
— Шикарная сумочка! Только куда ты с ней? Разве что для девчонок припрятать? На будущее! Вырастут, по театрам будут ходить! — не унималась Галка, и мне пришлось на нее прикрикнуть.
— Ну что ты кудахчешь! Какие театры? Я не приму такой подарок!
— Сдурела!
— Нет!
— Да у нее знаешь, сколько всего! Барахла много, а детей нет, и близкой родни нет. Какой-то там семиюродный то ли брат, то ли внук имеется, который бабушку всё никак к себе не заберёт. Да и заберёт ли вообще? Приедет старуху хоронить и всё добро себе заграбастает! Не смей отказываться!
— Нет, я не приму такой ценный подарок.
— Дура!
— Сама такая!
Мы с Галкой разругались, как маленькие девочки, не поделившие куклу. Мне вдруг стало настолько смешно, настолько комична была надутая Галкина физиономия, что я рассмеялась, а Галка обиделась еще больше и перешла на крепкие выражения.
— Да угомонись ты! Возьму я сумочку, возьму. Но всё равно, слишком щедрый подарок за остатки варенья. Я этой старушке еще что-нибудь передам. Ладно?
— А мне какое дело! — Галка на меня еще немного подулась, но потом сменила гнев на милость, когда я ей пообещала иногда одалживать эту сумочку для походов в театр.
Какой там театр! Успеть бы телевизор иногда посмотреть или книжку почитать. Жизнь мчалась вперед, как опьянённый свободой пес, поспеть бы за ним!
Слово я сдержала и передавала Галкиной соседке то домашней сметаны и творога, то кусок пирога, то баночку клубничного варенья. Заранее строго предупредила, что ничего больше не возьму, что все угощения от чистого сердца. Не знаю, как там Галка всё это объяснила, но дорогие подарки от Вероники Сергеевны подруга мне больше не приносила. Наверное, так бы все наше знакомство — не знакомство потихоньку и закончилось, если бы не Галкина простуда.
Продолжение следует завтра
©Оксана Нарейко