Чувства

 

  Смотрел выдержки из выступления израильского премьера в Конгрессе США. Конгрессмены ему аплодируют, а одна женщина держит большую табличку с надписью «Преступник».  Как сообщает комментатор, она не живет в Газе.  Американка.  Что естественно, раз конгрессмен. Что в Газе происходит, кто прав, кто виноват, она узнает из СМИ. Может быть, наведывается, туда. но видит только ту ситуацию, которая имеется  на момент ее пребывания. А не причины. Как она выбирает из массы сообщений? Она одета по-европейски. Но, вероятно, палестинка. Во всяком случае мусульманка. 
Ее табличка, ее взгляды подсказаны чувством, чувством национальной, конфессиональной принадлежности. Как говорится, не по-хорошему мил, а по милу хорош.  Чувствуя так, она и действует соответствующе. Она не рассуждает, не взвешивает, кто там прав, кто виноват. Так проявляется ее чувство сопричастности к нации, тем более обостренное, на момент речи лидера врага палестинцев. 

Те студенты американских университетов, которые утраивают митинги в поддержку палестинцев, тоже мало знают историю и причины конфликта.  Они большей частью не палестинцы. У них не может быть чувства сопричастности к нации. Они руководствуются другим чувством. Чувством справедливости. Так, как они это понимают. Но это чувство. Чувство может обмануть. Но им, тем более, по молодости, кажется, что чувства не могут обманывать. Раз так, они не углубляются в глубины конфликта. Не рассуждают. Доверяются чувству.   И чувство побеждает разум. 
 
Но интересно посмотреть, как отзываются на различные конфликты не отельные граждане, которые могут думать всякое, а руководство страны, которому положено думать. Вот у Ирана возникли проблемы с Израилем. И иранское государство разразилось угрозами. Чувства кипели. Демонстрации по площадям ходили. Армия, собравшись с силами, совершила налет на Израиль.  все было починено единому чувству вражды, негодования и мести. А вот, когда проиранские группировки обстреляли в Ираке американскую базу и убили немало американских военнослужащих, американское правительство, имея на руках прямой казус белли, войну не начало.   Почему?

Потому что политики вынуждены взвешивать и принимать в расчет много разных факторов. И в  демократических странах, где политики напрямую зависят от выбора граждан и подотчётны гражданам, они должны учитывать чувства своих граждан во всем их многообразии.  Поэтому должны соблюдать баланс, действовать осторожно, руководствоваться разумом, законами, а не, эмоциями, чувствами, страстями.

Каждый раз, когда они позволяли себе эмоции, чувства, оборачивалось плохо. Обама сочувствовал гражданам ближневосточных стран, страдавшим от местных диктатур. Я думаю, его чувство было объяснимо. Оно  сродни  чувству этнически близкого человека, отличное от чувств белых американских президентов, что были до него.  У тех не было того чувства близости не белым, какое априори имелось у Обамы.  Несмотря на то, что Обама был совершенный очень успешный американец.  Но в  нем тогда говорило  не воспитание, а именно чувство. В его решениях по Ближнему Востоку было меньше расчета, меньше логики и больше чувства, даже сочувствия.  Он отказался поддерживать местные ориентированные на США диктатуры. В результате вспыхнули страсти, диктатуры пали. Но стало только хуже.   

  Любой человек в своей жизни постоянно балансирует на качелях чувства и разума. Причем, стоит подчеркнуть, что:
- разум в чистом виде беспристрастен

 - а вот чувства пристрастны, изменчивы. И они   бывают и со знаком плюс - любовь, родительская любовь, признательность, благодарность, патриотизм, чувство справедливости, и со знаком минус – ненависть, злоба, ревность, презрение, ксенофобия, шовинизм.

 - чувства легко перекочёвывают от плюса к минусу в зависимости от обстоятельств.   Всякой материи не нужно особых затрат, чтобы перейти на более низкий энергетический уровень.  И чувствам легче спускаться, чем пониматься. Легче стать низкими, чем высокими.  Для альтруизма нужны затраты сил на восхождение. Для эгоизма - не нужно.  Говорят, от любви до ненависти один шаг. А в обратном направлении, от ненависти до любви, не пройти.

- разум не шарахается, ему никуда перекочевывать не нужно. Ни вверх ни вниз. Потому что у разума, анализа в принципе нет верха и низа. Высокое  и низкое – это нравственные категории человеческого общества.  Если разум вдруг делает какие-то изменения, за его плечом несомненно прячется чувство.
 
 Такое благородное чувство, как патриотизм может очень легко одичать и превратиться в национализм. Идти вниз легче, чем вверх.  Пачкаться легче чем очищаться. Дичать легче, чем облагораживаться. Поэтому благородного патриотизма на свете куда меньше, чем неблагородного. 

И чувство справедливости есть понятие очень вариативное. В религии справедливость трактуется так, что бедные в загробном мире будут возвышены. А богатые унижены. Так мол справедливо.  Коммунисты эту справедливость, то, что священники пророчили на небесах, то, о чем писали утописты, попробовали основать на земле.  Но кому сколько благ отмерить? Каждому по потребности? Так в том то и дело, что благ пока на всех не хватает, их меньше, чем желающих иметь все больше и больше. Например, многие считают, что их работа оплачивается несправедливо. У некоторых потребности непомерные.

И в нравственном плане понятия о справедливости не одинаковы. От семьи к семье и от страны к стране. Чукчи как известно, отдавали на ночь чужеземцам своих жен. Они считали это вполне нормальным, справедливым.  Многие народы хоронили своих вождей вместе со слугами. В современном Иране за отсутствие хиджаба считают справедливым бить женщину, а за измену мужу так и убить. А в Европе это нонсенс.

Итак, человек, как дитя природы, живет одновременно и разумом, и страстями. Мы имеем остаточно примеров в художественной литературе, когда чувство превалирует над расчетом.  Начиная с древних мифов. Причиной Троянской войны были разбушевавшиеся страсти богинь, передавшиеся грекам и троянцам. И руководило действиями чувство, а не разум.   Причиной гибели Самсона были страсти. Царь Соломон известен своей мудростью. И хотя ему приписывают написание «Песни песней», где говорится о любовных страстях, он как известно подчинял сердце голове.  И правление царя Соломона считают золотым веком

 В классической русской литературе имеется немало примеров, когда страсти отключают способность мыслить. «Анна Каренина», «Гранатовый браслет», «Маскарад» Лермонтова.  «Братья Карамазовы». Непреодолимая страсть создаёт интригу и привлекает читателя. Но последствия затмения разума у героев читатель на своей шкуре не расхлебывает. В «Преступлении и наказании» Раскольников убивает старуху процентщицу из, как он считает, чувства справедливости. И следователю потребовалось много усилий чтобы, доказать, что этот его шаг ошибочен, его чувство справедливости несправедливо. Следовательно, разум хоть и присутствует в жизни человечества, но чувства очень часто правят бал.   Увы большинство произведений, и случаев из реальной жизни, где бушуют страсти - трагедии.  В трагедиях Шекспира, страсти перехлёстывают. Но это трагедии.
 
Страсть часто объясняется как что-то необъяснимое и непобедимое, связанное с высшими, не подчиняемся логике, иногда и колдовскими силами. Например, сюжет «Тристана и Изольды».  Пушкин писал: «Зачем арапа своего младая любит Дездемона. Затем что ветру и орлу, и сердцу девы нет закона». Нет закона? Законы чаще всего пишутся как наказание за последствия разгула страстей, страсти стяжательства, страсти любви, сексуальной страсти, страсти ревности.
 
Но одновременно писатели призывают жить разумом, укрощать страсти. «И, если ты своей владеешь страстью, а не тобою властвует она», - пишет Киплинг. «Учитесь властвовать собою» советует Онегин Татьяне Лариной. «А жить страстям наперекор, и как Писание велело не к обращать к соблазнам взор» говорится в средневековой французской песне «Брат Любен» а, Писание именно так и велело. Велело не жить страстями. Не убий. Не укради. Не возжелай жены ближнего.

То есть, к этому зовут не только писатели. Жить разумом зовут философы, ученые, политики. Жить разумом зовет сам разум. Так, в чем же дело? Почему не живут? Дело в том, что только  разумом может жить микросхема, робот, но не человек. Страсти в человека заложены самой природой. Не было бы чувства голода, не появилось бы чувство конкуренции и ненависти к конкурентам.  И, казалось бы, разум человека может доказать, что при разумном распределении благ всем благ хватит. Но в человеке, даже в самом скромном, таится чувство накопления.  А некоторым всегда мало. И вот люди гибнут за металл, как поет Мефистофель. Не было бы в человеке инстинкта продолжения рода - не было бы сексуального возбуждения, а, следовательно, конкуренции и вражды за самку.  Чувства заботы о своих детях – чувства врождённые. И они иногда приводят к настоящим войнам.  К войнам приводит и врождённое стадное чувство защиты членов своего сообщества. Крик: «Наших бьют» приводит общество в состояние неистовства! Как показывает история, чувства сильнее разума.

Чувство любви к своему часто сильнее разума.   Ученый, мудрец, творец научной теории может полюбить свое детище такой сильной родительской любовью, что, когда появляются новые теории, которые замечают ошибки прежней, пытается всячески и ее защитить, превращаясь в глупца и губя собственную репутацию.
 
Так же глупо иногда ведёт себя человек, когда пытается защитить от неумолимого времени что-то былое славное в себе.  Старик напрасно ждёт от молодёжи почитания своей былой    силы, ловкости, красоты. У не в меру молодящейся женщины желание выглядеть хорошо может отключить чувство меры, то есть, разум. Чувство тщеславия побеждает.

Создатель фирмы относится к ней, как к своему любимому чаду. Но фирма на то и предназначена, чтобы давать прибыль. А владелец фирмы подчас любит свое детище так, что все отрывает от себя, своего времени, своего здоровья, ради фирмы. Даже не для чистой прибыли, а для ее процветания. Так подсказывает ему не разум, а чувство.

 И совсем другое дело, когда фирмой владеют несколько человек. Тогда в манере их управления меньше чувства и больше рассудка, расчета. Мы снова понемногу подползли к государству.  Государство можно сравнить с огромной компанией.  Причем, если в компании есть подбор кадров, то в государстве с этим сложнее. Уж какие есть, такие есть. Черные, белые, желтые, умные, убогие, немощные, старые, молодые, думающие так, думающие иначе.

Если рассматривать демократическое государство, - оно подобно большой фирме с множеством различных мнений, подчас полярных. И для правильного функционирования такое государство предпочитает расчет.

США, Британия, Канады как раз государства, в котором живут люди с подчас полярными мнениями. Поэтому правительство, например, США так осторожно. Оно должно прислушиваться к избирателю. Оно понимает, что переделывать избирателя, делать так, чтобы электорат ходил строем, задача неблагодарная и рискованная. Вот и приходится вертеться. Думать приходится.

Нужно думать и понимать, что население, его ценности, меняются долгим естественным поступательным путем.  И задача: мы вырастим новое поколение, - в демократических странах не ставится.  И во внутренней политике, и во внешней перед государственным аппаратом ставится задача найти приемлемый для устойчивости государства баланс межу разными точками зрения. Найти баланс межу белыми и черными, религиозными и атеистами, собственниками средств производства и наемными рабочими, и так далее.  То есть, разум в данном случае сильнее, и он, учитывая пёструю гамму чувств, осторожен, осмотрителен.
 
В недемократическом, авторитарном государстве иной подход. Ставится задача изменить человека, воспитать нового человека.  Иногда эта цель заявляется открыто. Как это было в России после революции, и гитлеровской Германии, и при Пол Поте, и в Китае времен культурной революции, и в ИГИЛ, и у талибов. Иногда эта цель не заявляется публично, но все равно присутствует и очень заметна по результатам деятельности руководства страны. В этом случае чувства сильнее разума. Заявляется, что все в стране умно запланировано, что страна живет в четком соответствии с планами. Но приглядишься: страну шарахает из стороны в сторону. Объяснение простое: она живет чувствами, а не разумом.

Подтверждением тому речи лидеров страны -  в них призывы только к чувствам.  Разум простое чувство логики у тех, к кому обращены эти речи, лучше речами отключить. Как это сделать?  Как писал Геббельс, вполне по зубам. Примитивные лозунги. И самое печальное, что лозунги апеллируют не к гуманизму, не к состраданию, не к чувству собственного достоинства, а к зависти, обиде, ксенофобии. Ну и конечно, презирается и отрицается чувство собственного достоинства, гражданские права. Все это авторитарному руководству мешает, при достижении его великих целей.

Может быть, и цель оправдывает средства, раз она великая? Так она только чувствами питается а не разумом. История показывает, что такая цель постоянно оказывается фантомом. Причем фантомом высота  и чистота которого быстро уменьшается. От фанатиков идеи  о воров и проходимцев.

 Великие цели это одна сторона медали автократического государства. Обратная сторона медали – это то, что при отсутствии демократии, народу не остается ничего другого, как жить чувствами и воззрениями руководства. Даже если более сфокусировано, - великого вождя. В таком государстве все настроено, чтобы собственные мысли электората подчинить чувствам. И чувство должно быть единым. И это чувство задаётся вождём.

 Послушаешь эти речи, впечатление, что руководство и страна твёрдо последовательно идет к поставленной цели. Но как только проанализируешь: блуждание.  Лозунги. Чувства. Нет мыслей. В речах процентное содержание разума низко, а весь напор на чувства. Но не стоит забывать, что у Шекспира, там, где напор на чувства, там сплошь трагедии и смерти. А Анна Каренина бросилась по поезд.