Книги

 
 

  Лет с двенадцати, в переходном возраст грянул такой гормональный шторм, что не готовая нервная система просто не выдерживала и душа страдала, не понимая, почему детский солнечный добрый и счастливый мир вдруг накрыла чёрная туча.
  Я таилась, я пыталась отказаться и быть прежней девочкой с детскими привязанностями, но все привязанности вдруг отвязались и стали не интересными.

  Я чувствовала себя словно изгнанной из рая и не понимала:  за что?

  Спасли книги. Читала запоем все, что попадалось под руку. В детской библиотеке библиотекарша в черном атласном халате не верила, что я в течении двух- трех дней возвращала прочитанными набранные книги и недоверчиво спрашивала
- Не понравилось?
- Понравилось, отвечала я и не обманывала, потому что мне тогда нравилось все в этом книжном мире: и " Денискины рассказы" и "Кортик","Бронзовая птица" а больше " Без семьи"...список подростковой литературы огромен! И этот список как дивный мир приходил, уводил,наделял СВОИМИ эмоциями и СВОИМИ горизонтами,которые простирались за пределы нашей квартиры, за пределы двора, улиц, города и были особо таинственны когда читаешь ночью, тайком, с фонариком под одеялом...Ну, нельзя,не возможно оторваться и спать...!

  Но  библиотека - это было не близко, это было с навязчивым общением библиотекарши...
  Открытием клада стали книги,которые однажды утром  я обнаружила под лестницей в подъезде нашего дома, куда их аккуратными стопками вынесли  из квартиры соседа профессора: толи в связи с ремонтом толи временно, чтобы потом их вывезти.

  Наш дом - двухэтажный, двухподъездный особняк на тихой зеленой улочке,был огорожен высоким забором с широкими воротами, закрывавшимися изнутри и узенькой калиткой со щеколдой.В нем было четыре трехкомнатных и четыре двухкомнатных квартиры: по две квартиры на площадке.Во всех  огромных трехкомнатных жили профессора  с семьями, а в маленьких двушках, как у нас с мамой, что называют сейчас, технический персонал.

  При доме был огромный двор с сараями по числу квартир и небольшими полосками    одинаковых по площади садовых участков на каждую квартиру.

 Естественно, все друг друга знали,посещали, а вечерами , летом собирались в маленькой беседке со столиком на посиделки. Правда, сами профессора, в посиделках не участвовали,но  женская половина всех проживавших , собиралась почти всегда полностью, включая домработниц, которых было тоже четверо по числу профессорских семей.
  Не могу не отметить одну из домработниц- тётю Наташу. Это была невысокая, не худая и не толстая, а такая вся ладная, чистенькая и отутюженная уже не молодая женщина с приятным и спокойным лицом, всегда в беленьком,  завязанным назад платочке и штапельном светлом платье в мелкий цветочек.
  Говорила она негромко, но очень внятно и , когда она говорила, то все умолкали и слушали, потому что тётя Наташа знала все: как испечь, как варить, потушить или поджарить, как отстирать, как сшить и купить на базаре все свежее . К ней бегали советоваться все и никто не оставался без совета.

  Не побоюсь сказать, что жили  не только одним двором но и немножко одной семьёй.

  Поэтому я, увидев  стопки книг в нашем подъезде, отправилась прямо в профессорскую квартиру за разрешением " почитать".
  Я смело покрутила  медный вертушок механического звонка в центре двери под табличкой " Профессор К... М.С.", привычно ожидая, что дверь откроет т.Наташа, но неожиданно дверь открыл сам профессор, а т. Наташа, было слышно, занята на кухне.

  -Чего тебе?- не удивившись моему визиту спросил профессор.

  - Здравствуйте, Матвей Самуилович,я хотела попросить почитать  ваши книги, которые сложены под лестницей.

  Матвей Самуилович-высокий, статный старик с пышной, седой,зачесанной назад  шевелюрой. Внешне довольно суровый, но в сушности добрый и снизходительный.. Дома он всегда был одет в  бордовую бархатную куртку с таким же поясом.Он редко выходил, а, если выходил, то всегда с с неимоверно красивой массивной тростью в руках,на которую не столько опирался, сколько размахивал ею в такт каждому шагу. При этом, как запомнилось мне,выходя за пределы нашего двора, одет он был в светло-серое струящееся длинное легкое пальто, к которому так шла  светлая серая очень элегантная шляпа с полями и продольным заломом по верху.

  -Мои книги? Почитать? Под лестницей?
   Профессор не просто удивился, а прямо опешил и закричал:
  -Наташа, какие мои книги ты вынесла в подъезд?!
  -Да не ваши, не ваши, успокойтесь, это книги с тех, ну, с не нужных полок.
   Тётя Наташа на ходу вытирала руки и делала мне страшные глаза...
  -А, вот, давай-ка пойдём и посмотрим, что у нас там за книги...

  Матвей Самуилович бегло осмотрел корешки связанных в стопки книг.Внимательно посмотрел на меня.

  -Ты, что же, любишь читать?

  -Да, люблю.

  -И что же читала последнее? Помнишь?

  - Дэвид Коперфильд.., "Цветы запоздалые"

  - Ну, Диккинса- это понятно, а "Цветы запоздалые", это что,Чехов же?

   -Ага,Чехов...
 
   -А "Каштанка" ? Читала?

   -Да, ещё в том году, тоже очень понравилось, в библиотеке брала.

  -Погоди, а сколько же тебе сейчас лет?

  -Двенадцать позавчера исполнилось.

   Профессор начал осматривать меня как нечто новое и ему не знакомое.
 Ну, да, он привык видеть шумную девчонку из соседкой квартиры, с разбитыми, вымазанными зелёнкой коленками, которую  его Наташа привычно приводила на кухню и угощала  своим свежеиспеченным тортом, а он,видя эту девочку в своей квартире, всегда требовал
-Наташа, скажи ей, чтобы она не носилась и не орала под окнами, а иначе больше никакого торта не получит...
  Надо сказать, что дети и с нашего двора и с рядом  находящихся часто играли в подвижные игры: то в прятки, то в догонялки и мало ли ...Но, если в этих играх приходилось радоваться или спорить или или возмущаться, то у меня это получалось эмоциональнее и громче всех, чего я сама, конечно не замечала.
  И вот эта девочка оказывается не только громче всех , играя,орёт во дворе,но и  читает и хочет и любит читать.

  -Что же тебе выбрать отсюда? Здесь так, разрозненные произведения, ну, да в основном ладно, что классика...а ею не навредить..
   Профессор бормотал, словно разговаривая сам с собой и разглядывая книжные стопки,потом повернулся ко мне с каким- то вопросом, но вдруг замолчал, опять удивлённо разглядывая меня. Видимо, у меня было такое вожделенное лицо,что заставило его замолчать.
  Да, иначе, как вожделение я не могу охарактеризовать это чувство, когда я оказывалась  среди большого количества книг,будь то магазин или библиотека,где я, забывая о времени, бродила среди полок, выбирала, что- то прочитывала наугад , откладывала, чтобы забрать,  снова рылась и находила что-то ещё более интересное и ещё и еще и мне все хотелось взять, унести и, упав на диван, читать и читать...
  Видимо, именно это  тогда старый профессор увидел на моем совсем детском лице:вожделение овладеть всеми стопками этих книг и прочитать их, глотая одну за другой.
  О, сколько раз он видел эту девочку,поедающей с удовольствием  бисквиты на его кухне, с вымазанными кремом щекам и слипающимися губами и отворачивался, требуя: Наташа, чаем, чаем пусть запивает: такие большие куски  бисквита раздували ее щеки,..
  Но возле книг -это было уже другое лицо и он это понял и пробормотал
 -Давай,знаешь, сама выбери, что бы ты хотела...

   И я выбрала. Большущего формата огромный рыхлый том с потрепанной картонной обложкой, где было выпукло написано В.Шекспир Пьессы.
  -Да, нет,это тебе точно рано, тем более пьессы-
   как- будто даже раздраженно возразил он мне, увидев мой выбор.
   - Ну,пожалуйста!-я не хотела расставаться с выбранной книгой.
   Да,я ещё не знала, кто такой В. Шекспир и что значит читать пьессы, но эта книга показалась мне такой необычной, что я не могла выпустить из рук.
  - Да ты сама её вернёшь, не поймёшь в ней ничего, ну, разве ещё " Двенадцатая ночь"ее попробуй почитать,вроде, как сказка.
  - Ой,я кино такое видела, с таким же названием-
  - Да, это по Шекспиру, неплохо снят. Ладно, бери,читай, если сможешь.


 
  (с продолжением)