Кто Мы часть 1. Дом, в котором... всё вверх дном

Мы выше неба, мы выше серых облаков, мы тянемся длинными руками к яркому солнцу, зная, что этот порыв убивает нас всё быстрее. С каждой секундой мы умираем, разлагаемся, рассыпаемся, разбиваемся на миллионы частей, так и не добравшись до того, чего так жаждали всю свою бессмысленную жизнь. Мы ослепли от горячего света, наши глаза высохли, кожа слезла белой, болезненной коркой от порывов сухого, высотного ветра, пальцы рук сломаны из-за попыток удержаться, цепляясь за фасад неизвестного Олимпа. Олимпа без Богов.
Чем ближе мы к Солнцу, тем быстрее и больнее плавятся наши восковые крылья, данные нам непослушным предком Икаром.
Мы утопаем в иллюзии собственного величия, играясь и потешаясь друг над другом, заливая кислотой умы и освобождая их от гноя вырвавшейся наружу души. Мы посчитали себя Богами, ставя свои хрупкие тела в один ряд с массивными и тяжёлыми каменными, неподвижными, ледяными и бесчеловечными статуями, пытаясь стать такими же бессердечными и бесчувственными колоннами несуществующего Олимпа, за который так отчаянно цеплялись.
Мир разбился на чёрные зеркала, теряя первоначальную форму и обретая узоры бесконечного лабиринта, в котором никогда не будет выхода.
Век трещал в наших костях и плыл в крови, пока время таяло, пока время угасало, пока время умирало вместе с нами...
****
По дому можно бродить, не задействовав при этом руки, как опору.
Ходить по потолку всегда возможно, а сорваться и упасть на крышу дома невозможно. Он всегда будет плыть кругами в нашем воображении, сливаясь с солнечным светом и темнотой в углах, пока стекла окон не превратятся в воду, парящую прозрачными, упругими каплями, сталкиваясь и отталкиваясь от потока мыслей отключенного разума, источающегося радугой из пробитой головы.
Головы гаснут при попытке соприкосновения с прекрасным и неизведанным. Позвоночник ломается, если долго бродить по дому вниз кровью, но смерть слишком благородна чтобы забрать на своих иконы совсем еще безчервивый мешок плоти, скучающий в тонких и жидких рёбрах.
Мы будем чувствовать как позвоночник ломается, а волны и вибрации дома медленно протекают в сознание, чтобы обогатить звезды светлой и печальной темнотой, что так грубо и бесцеремонно заполняет собой опустошенное пространство дома. 33
Оно движется не слишком медленно, но и не слишком быстро, а постепенно выполняет задуманное, срастаясь со времени, что плавится и купается в мягкой меди, свисая с ветвей металлических деревьев, вырванных с корнями из небосвода, усыпанном семенами невыросших грозовых туч.
****
Металлические деревня всегда будут горячими ветвями наших жизней.
Руки, что насажены на их ветви, вынуждены гореть и жариться изнутри, гладя угодных по большой и умной голове, а непослушным сворачивая шеи и выкалывая глаза колючими, квадратными пальцами.
Облака образуют чёрные дыры и пробоины в сознании вселенной, откуда вытекает серная кислота с запахом пороха и раздробленного слова, использованного как механизм для управления живыми, неподвижными умами.
Они крепки как сталь, но та сталь, которая не режет бумагу, не режет листья деревьев, не режет плоть, не разрезает границы дозволенного, она режет саму себя.
Сталь, прорубившая такую же точку стали. Она пожирает себя как паразит, живущий глубоко в пальцах, что откручивают головы и гладят шеи, что висят мёртвым грузом на  ветвях пылающих металлов.
Такая сталь никогда не проникнет в чужой разум, она существует лишь на одной станции, заперта изнутри и тихо плачет, варится в котлах земли и захлёбывается одиночеством щелочных поцелуев, что наносит, как ножевые, тот, от кого она бежала и замкнулась в замшелом замке, глубоко в своём мягком, перевёрнутом доме...
****
Край света найти невозможно. Земля слишком круглая, чтобы оставить хоть одного шанса на искомое спасение, потерявшееся во льдах разбитых сосудов потерянного рая.
Рай давно исчерпал себя как место безудержной и неутолимой страсти, созревших запретных плодов и полной противоположности Аду.
Образы постепенно теряются в однотипности желаний, монотонности красок и цветов; растворяются в липких и сырых дорогах, освещённых тусклым светом пыльных фонарей.
Образы стремительно отделились друг от друга и больше не имеют значения для снующих по углам невидимых теней, тщетно пытающихся найти свою половину, но даже не хотевших заглянуть внутрь, посмотреть на каждую клеточку самих себя, не хотевших дотронуться до собственных костей, сплетённых тонкими стальными проволоками. Никто не хочет понять, что он цел и невредим.
Образы больше не предотвращают и не оберегают от вирусов - последствии скорой и спешной социализации.
Образы растаяли на огне ветвей, вытекли из квадратных и острых рук, олицетворяющих знаки скорой встречи с бледным и худым лицом небесного, бесформенного тела.
Образы отравлены жёлтым ядом, синтезированным из середины непорояного и невинного цветка, от которого меньше всего ждёшь кровавых слез...
****
Энергия собирается в один сплошной, рвотой и дымом вырывающийся изо рта, переплавленный в душераздирающий крик напуганных первобытным страхом чаек. Белый шум приобрел фоновый ритм, подстроенные под глухие удары тяжёлых шагов, звенящих от ударов о солнечную лаву.
Сознание гудит и активно сопротивляется расстрелам давления ножниц, беспрекословно выполняющих приказы выпущенные с появлением встречной энергии.
Чайки дрожат от страха, пока солнце падает прямо на дно чёрного, тихого и утопающего в воронке ливней моря.
Дожди смоют фасад этого дома, зыбучие пески похоронят всех его обитателей заживо, с возможностью наглотаться сырой земли и выкрутить внутренности, чтобы защитить свой внутренний мир от нависшей угрозы внеземных чужеродных веществ и огней.
Время не остановится, оно продолжил таять в старых книгах и убивать всех тех, кто лезет на свой предел фобии..