Дэвид Ваандерс. Пастырство Джонатана Эдвардса
Дэвид У.Ваандерс
Контекстом, в котором Джонатан Эдвардс написал сценарий и осуществил свое служение, была пуританская Новая Англия 1, а более конкретно , с точки зрения событий в этом контексте, Эдвардс, должен быть понят с точки зрения его заинтересованности и вовлеченности во время Великого Пробуждения'.Сидни Мид охарактеризовал этот период американской истории как конфликт между традицией и новаторством 2 Эдвардс был захвачен этой борьбой, так как он стремился одновременно поощрять жизненность и глубину в христианском опыте., а также вел защиту от "восторженных заблуждений", "фантазий" и экстремизма. Он разделял со многими людьми своего времени глубокую озабоченность по поводу широко распространенной религиозной апатии народа Новой Англии, а также озабоченность по поводу обращения и духовного обновления. Эдвардс был в авангарде движения возрожденцев и посвятил много времени и усилий проповеди и серьезному изучению феноменов пробуждений и специфического человеческого опыта обращения.
Именно на этом фоне возрождения должна быть рассмотрена пастырская забота Эдвардса. В душе он был богословом и пастырем. Помимо ранних записных книжек, где
он в значительной степени занимался спекулятивной философией, большинство его сочинений отражают попытки решения практических и пастырских проблем. Например , в книге "Свобода воли" его главной заботой является борьба с арминианским взглядом на свободу, который угрожал вере и жизни Церкви в Новой Англии ."Трактат о религиозных чувствах" вырастает из пастырской заботы о людях, которые находились под влиянием крайних проявлений веры и становились неустроенными из-за споров о природе истинной религии . В своем предисловии к этой книге Эдвардс пишет: "И из-за того, что многие видят ужасающие последствия подделок, на нас не изливается свет подлинной религии, разум Божия народа остается беспокойным и неустроенным в делах веры, люди не знают, куда поставить свои ноги и что думать и делать, и многие из них впали в ересь или даже сомнения, значит ли религия что-либо вообще"3.
Перри Миллер отмечает, что Эдвардс видел в эссе Джона Локка рассказ о том, что неверие и атеизм сильно преобладают в Англии 4. Он стремился найти причины отсутствия истинного благочестия в Новой Англии и выработать план действий, с помощью которых благочестие может быть возобновлено . Используя прозрения Локка о чувственном восприятии, словах и идеях , Эдвардс увидел, что фундаментальная проблема благочестия состоит в том, что по большей части вера, которую исповедуют люди, пуста - лишена ощущений и опыта. Таким образом, Эдвардс придавал большое значение опыту разумного человека".и приложил много усилий, чтобы описав ощущения религиозного опыта, определить, что составляет "истинную религию" 5.
Эдвардс в течение 23 лет был пастором в Нортхэмптоне в Массачусетсе, пока ряд конфликтов не вынудил его уйти в отставку в 1750 году. Взгляд на ситуацию в Нортхэмптоне может предположить, что, на первый взгляд, пастырское чувство Эдвардса не было острым. Его интерпретация доктрины освящения поставила его в затруднительное положение, потому что она противоречила проповедям его предшественников и шла вразрез с ними, что касалось духа Частичного завета с его акцентами-на добрых делах, послушании и добродетели 6. Эдвардс также был уязвим для критики, поскольку предъявлял к прихожанам те же требования, что и к самому себе. Он был необычайно критичен к себе и своему отношению к Богу. Он переживал мучительные периоды стресса, когда чувствовал, что недостаточно смирился, и когда был впечатлен отвратительной природой своих грехов. В своем "Личном повествовании" Эдвардс описывает это борение: "У меня было гораздо большее чувство собственного зла ... чем когда-либо было до моего обращения . Мне часто казалось, что если Бог отметит мое беззаконие, то я окажусь самым худшим из всего человечества";7. Однако к этому чувству своего зла примешивалось почти полностью противоположное чувство гордости. Далее Эдвардс в этом повествовании пишет: "Я не могу вынести мысли о том, что я не более смирен, чем другие христиане"8. В своем смирении, как это ни парадоксально, он был горд . К его чести, однако, он признал эту проблему и ее противоречие, когда сказал" ... Я очень страдаю от одной болезни, и это гордый и самодовольный дух, гораздо более разумный, чем у меня был раньше" 9.
Этот дух Эдвардса усилил его конфликт с людьми церкви в Нортхэмптоне, и когда он настаивал на своих доктринальных интерпретациях с упрямой решимостью, его попросили уйти в отставку. Можно восхищаться честностью и последовательностью Эдвардса, но все же стоит спросить, достиг ли он того, что намеревался сделать. Убеждал ли он своих прихожан в значении учения об оправдании только верой и в необходимости
подчеркивать сердечную религию? Возможно , так оно и было, но с большими личными потерями.
Нужно заглянуть за пределы Нортхэмптона, чтобы найти пастырский вклад Эдвардса для нашего времени. Сам Эдвардс не является значительной пастырской моделью (?! - Пер.), но он проник в самую суть пастырского богословия своим изучением и анализом религиозного опыта. Именно как богослов и писатель Эдвардс вносит свой наиболее значительный вклад в пастырское богословие.
Две концепции, в частности, выделяются в попытках Эдвардса описать и
оценить состояние религии своего времени. Эти два понятия и метод, который Эдвардс
использовал при их формулировании, имеют значение для пастырского богословия и для развития пастырской заботы в наше время. Первое из этих понятий-то, что Эдвардс называл "чувственным пониманием" или "разумом сердца"." Во-вторых, он развивает
термин "аффекты" и способы, которыми он использовал "религиозные чувства" при описании и оценке религиозного опыта.
Чувство сердца
То, что Эдвардс подразумевал под понятием "разума сердца", возможно, лучше всего можно понять в следующей цитате: "Ничто не называется чувственным знанием по какому-либо другому поводу, кроме чувства или вида внутреннего вкуса или чувства сладости или удовольствия, горечи или боли, которые подразумеваются в нем или возникают из него. "Чувственное знание" - это описательный термин, который относится к способу, которым знание воспринимается или постигается, то есть посредством чувств, сопровождаемых восприятием, которое придает значение добра или зла, восприятия или боли тому, что постигается" 10.
Понятие "чувственного понимания" имеет важнейшее значение в теории Эдвардса.
особенно в том, что касается его психологического и богословского понимания средств, посредством которых Бог открывается человеческому пониманию. Сам термин не является уникальным для Эдвардса. Такие термины, как "sense", "sensati on" и прилагательная форма "sensible" - все они были очень распространены в английском языке во время и до Эдвардса. Однако теологическое употребление, в которое Эдвардс вкладывает прилагательное "разумный", уникально. Используя слово "разумный" для описания того, как человек постигает или осознает теологические реальности, Эдвардс обошел Локка, своего наставника в психологии., и создал весьма здравое богословское описание того, как благодать становится действующей и "вливается" в человеческий опыт.
Эдвардс соглашался с эпистемологическим допущением Локка о том, что знание
происходит из чувственного опыта, однако Эдвардс не был полностью удовлетворен этим
допущением относительно религиозного знания и опыта. Он говорил о "чисто естественном" знании, которое происходит из чувственного опыта объектов в природе, но
также и о "чувстве вещей, которое мы не получаем без некоторого непосредственного влияния Духа" 11. Развивая это духовное "чувство", Эдвардс проводит еще одно различие
между интеллектуальным пониманием и "чувством сердца" ." Здесь он приводит к любопытному смешению измерений личности , показывая связь между волей, пониманием и "чувственным" опытом. "Существует различие между простым понятийным пониманием, в котором ум созерцает вещи только в упражнении спекулятивного факта, и чувством сердца, в котором ум не только спекулирует но вступает в отношения и почтение ... Одно -это просто спекулятивное знание; другое опытное знание, в котором замешано нечто большее, чем просто интеллект; сердце является его истинным субъектом, или душа как существо, которое не только созерцает, но и имеет склонность и удовлетворено или удовлетворено 12.
Объединив волю , понимание и опыт, Эдвардс расширил общее понимание "чувственного" до понятия, которое объясняет как внешние восприятия пяти чувств, так и восприятия или апперцепции во внутренних чувствах, которые он суммировал в словосочетании "чувство или разум сердца"." Это "чувство сердца", таким образом, создает совершенно новое, единственное чувство, способное воспринимать невидимые вещи духа. "Чувство сердца" стало для Эдвардса "чувственным" средством работы Духа в человеке. Оно было аналогично другим пяти чувствам-слуху, зрению , вкусу, обонянию и осязанию, но только "чувство сердца" было способно воспринимать влияние Духа на человеческий опыт. Эдвардс говорил метафорически, когда он описал "чувство сердца" в том смысле, что сердце не может буквально видеть или слышать; оно может чувствовать, и в этом смысле сердце приближается к чувствительности других чувств как" духовный " орган восприятия.
Еще одно нужно сказать о "чувстве сердца", и это касается сверхъестественного качества его раздражителя. "Чувство сердца" не является общим или естественным опытом, но создается посредством "вливания" или "непосредственного влияния" Святого Духа. Особая работа Духа Бога, или то, что свойственно святым, состоит в придании разумного познания религии с точки зрения их духовного блага или зла, так ; что вся реальность изначально в каком-то смысле духовна, отражая превосходство, красоту и нежность Божественных вещей, не используя лишь земные и естественные принципы, но вливая что-то сверхъестественное. Идеальное восприятие и чувственное знание религиозных вещей дают то убеждение в их истинности или реальности , которое не может быть получено иначе, и является главным источником того убеждения в истинности вещей религии, которое дается непосредственным влиянием Духа Божьего в сердцах людей.
Религиозные привязанности и знаки
В предисловии к "Религиозным чувствам" 14 Эдвардс объясняет, что цель этой работы состоит в том, чтобы ответить на два вопроса, один из которых непосредственно следует за другим: Каковы отличительные качества тех, кто стремится к Богу и имеет право на Его вечные награды? Или, что сводится к тому же самому, какова природа истинной религии? И в чем же заключаются отличительные черты той добродетели и святости, которые приемлемы в очах Божиих?15.
Хотя Священное Писание дает некоторые руководящие указания для ответа на эти вопросы, всегда существовали значительные разногласия в различных способах, которыми христиане отвечали на них. В "Религиозных чувствах" Эдвардс пытается определить признаки работы Духа в надежде на то, что истинное благочестие можно отличить от поддельного и это различие в церквах можно свести к минимуму . Проблема установления оценочных критериев была для Эдвардса проблемой различения истинной и ложной религии . Религиозный опыт оценивался с точки зрения его достоверности, а Священные Писания служили нормативным стандартом, по которому должны были измеряться и оцениваться все проявления религии.
Определение Эдвардсом термина "чувства" или "привязанности" имеет решающее значение для его понимания истинной религии. Святые чувства рассматриваются как главный компонент истинной религии. 16. Аффекты для него были по существу функциями ума, но они также включали волю или склонность и, таким образом, имели некоторое отношение к эмоциям. Эти чувства, если они были подлинными религиозными чувствами, включали в себя "чувство сердца", и, хотя сердце было одной из метафор, используемых Эдвардсом для познания и понимания, сердце также включало в себя эмоции.
Эдвардс говорил о чувствах как об одной из двух способностей души, имеющих
особое отношение к более энергичным и разумным упражнениям склонности и воли. Он пишет:: "Бог наделил душу двумя способностями: одна из них-та, с помощью которой она способна воспринимать и размышлять, или та, с помощью которой она различает, рассматривает и судит о вещах; она называется рассудком. Другая способность - это та , с помощью которой душа не просто воспринимает и рассматривает вещи, но каким-то образом склоняется к ним или не склоняется ... или же это способность, с помощью которой душа созерцает вещи не как безразличный, незатронутый зритель, а как любящий или не любящий ... Этот факт иногда называют наклонностью, а так как он относится к действиям, которые определяются и управляются им, то он называется волей , а ум, в отношении упражнений этой способности, часто называется сердцем ... и следует отметить, что это те самые более энергичные и разумные упражнения этой способности, которые называются аффектами. 18
Термин "привязанность" в том виде, в каком его употребил Эдвардс, пожалуй, ближе всего к термину "отношение" в современном употреблении. Привязанности больше не используются для объяснения причин поведения человека или чтобыописать то, что его больше всего волнует. Они проистекают из когнитивных и аффективных аспектов личности. Интегрируя эти измерения личности в свое понимание религиозных
чувств, Эдвардс ясно утверждает принцип целостности личности в вопросе веры и истинной религии. Несколько в противоположность реформатской традиции, оказавшей на него влияние, Эдвардс самым решительным образом подчеркивал, что аффектиное
измерение, или "чувство сердца", является фундаментальным измерением религиозных чувств, не менее важным, чем измерение интеллектуальное. Настаивая на этом сильном
акценте на сердечную религию , Эдвардс, однако, был осторожен, чтобы четко очертить
пути, в которых религиозные чувства были связаны с сердцем, чтобы не позволить
сердцу или эмоциям взять верх над интеллектом. Это во многом равновесная
модель, которую Эдвардс использовал при обсуждении взаимосвязи ума и сердца.
Эдвардс использовал свое обсуждение религиозных привязанностей, чтобы войти в вопрос различения, что есть истинная и подлинная работа Святого Духа, и, следовательно, определить, что есть истинная религия. Джон Э. Смит отмечает в своем предисловии
к "Религиозным чувствам", что Эдвардс "отождествляет работу Святого Духа с аффектами в душе и в то же время показывает, как эти же самые аффекты при правильном испытании позволяют нам отличать подлинное благочестие от ложного" 19.
Прежде чем мы перейдем к обсуждению некоторых из 12 признаков, установленных Эдвардсом при оценке религиозных чувств, следует сделать два замечания . Во-первых, каждый из 12 признаков не имеет одного и того же порядка значения. Некоторые знаки более низки, чем другие, некоторые имеют дело непосредственно с чувствами, в то время как другие имеют отношение к Богочеловеческим отношениям, из которых возникают чувства, а третьи имеют отношение к результату или последствиям религиозных чувств. Однако в каждом из признаков Эдвардс обсуждает оценочные принципы и предлагает способы, с помощью которых можно оценить религию и благочестие.
Второе наблюдение имеет отношение к использованию, которое Эдвардс намеревался иметь для этих 12 признаков. Эдвардс предостерегает от использования этих признаков для оценки религиозного опыта другого человека. Признаки предназначены для людей, чтобы использовать их для себя . Они преследуют скорее интроспективную, чем оценочную цель. Выбор Эдвардсом материала для включения в 12 признаков подтверждает эту озабоченность. Только один из признаков, а именно последний, имеет какой-либо объективный референт в поведении. Седьмой признак связан с обращением и фундаментальным изменением в своей природе , и в какой-то степени этот знак был бы очевиден для любого наблюдателя. Однако только в 12-м признаке Эдвардс предполагает такую возможность для явного наблюдения объективных данных при оценке религиозного опыта.
Здесь будут рассмотрены только три из 12 признаков: первый, четвертый и последний. Эти три признака имеют отношение к новому духовному чувству, духовному
пониманию или знанию и христианскому поведению.
Первый признак. Религиозные чувства отличаются от других чувств качеством новизны, которое характеризуется тем, что: " в этих благодатных упражнениях и привязанностях ... есть сотворенное в умах у святых ... новое внутреннее восприятие или ощущение их умов, совершенно отличное по своей природе и виду от всего, чему когда-либо были подвержены их умы до того, как они были освящены. Центральной чертой этого первого признака является качество новизны в природе человека, которое
вызывается Духом Божьим через проводник религиозного чувства Новизна - это не вопрос степени, как если бы можно было быть более духовным, чтобы достичь этого чувства. Вместо этого новизна представляет собой совершенно иной "фундамент , заложенный в природе души " 21. это полная или радикальная новизна. Изменения, производимые Духом ,поражают самую суть человеческой личности и в корне влияют на то, как человек использует свои "способности", то есть на то, как он мыслит и ведет себя. Другими словами, человеческая природа является более фундаментальной или центральной, чем использование человеческих возможностей в том смысле, что
природа человека определяет направления, в которых он будет двигаться.
Именно изменение и новизна на самом базовом уровне личности составляют этот первый признак для проверки работы Духа. В этом первом признаке Эдвардс закладывает фундамент для последующих знаков. Он не описал здесь конкретно ни направления, в котором должны происходить изменения, ни конкретного содержания "нового духовного смысла"." Этот первый признак имеет довольно общий порядок, и ,поскольку знак обычно понимается как денотативный или указывает на что-то, этот знак не указывает на количественные меры, а скорее субъективен по своему характеру. 22
Четвертый признак. Акцент в этом знаке делается на рациональном качестве привязанностей. "Святые чувства -- это не тепло без света", и они включают в себя понимание определенных сведений и духовных наставлений, которые получает ум. 23 "Знание - это ключ, который прежде всего открывает жестокосердие и расширяет привязанности и таким образом открывает людям путь в Царство Божие"24. Ранее было отмечено, что Эдвардс отличал духовное знание или "чувство сердца" от" простого понятийного понимания"." Он развивает это различие в четвертом знаке и подчеркивает "чувство сердца" как источник всех благодатных привязанностей и как вид знания, с помощью которого все привязанности должны быть измерены.
Возможно, наиболее важным аспектом этого четвертого знака является то, как Эдвардс использует знание или духовное понимание как средство отличить водительство Святого Духа от ложного водительства. "Чувство (или разум) сердца" резко контрастирует с руководящими действиями ложных духов, воздействующих на ум посредством непосредственной внутренней речи или внушения. Эдвардс с подозрением относится ко всякого рода энтузиазму и воображаемым видениям Бога или Христа, а также к пророческим силам . Фактор воображения выделяется как наиболее уязвимый к этим ложным переживаниям 26. Воображение или фантазия, по-видимому, есть то , в чем образуются все те заблуждения сатаны, которыми увлекаются те, кто находится под властью сатаны, имея влияние ложной религии, а также поддельные милости и привязанности. Вот великое место, где прячется дьявол, самое гнездо нечистых и обманчивых духов. 27
Предостережения против использования воображения так сильны у Эдвардса, потому что именно в этот момент он увидел, как так много людей были введены в заблуждение и сбиты с толку своей жизнью . Здесь особенно важно отметить, что, хотя Эдвардс весьма критически относился к тем, кто был восприимчив к воображению и энтузиазму, он не ограничивал эмпирические измерения религии. Его "чувство сердца"
включало в себя аффективные аспекты личности и в то же время подчеркивало необходимость знания и понимания. В пятом признаке Эдвардс продолжает развивать аффективную сторону личности по отношению к религиозным привязанностям, имея дело
с интуитивным чувством уверенности или убежденности в факте .
12-й признак. Основное внимание в этом знаке уделяется поведению, и это самый объективный из 12 признаков . В то время как другие признаки в какой-то степени объективны, и когда Эдвардс обсуждает качества христианской жизни и содержание религиозных привязанностей, он никогда не высказывается более определенно об их поведенческом исходе, чем при обсуждении этого знака.
В 12-м знаке Эдвардс обращается к поведению как к тесту на достоверность изменений, произошедших в сердце и в природе человека. В мысли Эдвардса существует взаимосвязь между внутренней природой или сердцем и внешним поведением как признаком подлинного изменения в природе человека. Внутренняя природа и внешнее поведение были неразделимы в мысли Эдвардса: " Возрождение, которое есть та работа Божия, в которую вливается благодать, имеет прямое отношение к практике; ибо это самый конец ее, с целью которого совершается вся работа: все рассчитано и оформлено в этом могучем и многообразном изменении, совершаемом в душе, чтобы непосредственно стремиться к этой цели ... 28
Несколько областей поведения перечислены для особого внимания, и в подтверждение этого приводятся многочисленные ссылки на Священные Писания. Во-первых, люди должны быть "универсально. послушны" Богу и заповедям Писания. Послушание включает в себя как избегание определенных видов запрещенного поведения, так и исполнение воли Бога. Вторая область поведения - это работа, и здесь подчеркивается важность усердия и серьезности в ежедневных делах, а также важность добрых дел. Третья область связана с настойчивостью во всех видах испытаний и трудностей, чтобы усердно служить Богу на протяжении всей своей жизни.
Настаивая, как он делает в этом последнем знаке, что поведение неразрывно связано с природой и что фундаментальные изменения в природе будут влиять на изменения в поведении, Эдвардс снова подчеркивает принцип целостности в личности. Не может быть никакого несоответствия между внутренними процессами и внешним поведением. Эти два измерения представляют собой единое целое. Опираясь на эту целостность, Эдвардс предоставил одно из средств для богословского и психологического решения проблемы того, что субъективно и что объективно в отношении человека к Богу и в вопросе оценки подлинности и обоснованности истинной религии.
Резюме и критика
Эдвардс в значительной степени опирался на Священное Писание, устанавливая свои оценочные критерии и свои конструктивные концепции сердца, и его труды наполнены библейскими образами и метафорами . Однако, развивая структуру 12 знаков, "привязанностей" и "чувства сердца", Эдвардс использовал некоторые внебиблейские ресурсы. Его использование категорий естественного и духовного, наряду с резкими различиями, проведенными между этими двумя категориями, отражает использование Эдвардсом логики в разработке его богословской теории.. Его понимание психологии также было отмечено, особенно в его эпистемологии, в описании того, как человек приходит к пониманию Божественных вещей. Его развитие "религиозных чувств" в значительной степени опирается на психологическое понимание человека; кроме того, развитие идеи Локка о том, что все знания были получены из чувственного опыта, позволило ему метафорически говорить о "чувстве сердца" как о том органе чувств, посредством которого человек воспринимает Божественные вещи.
Эдвардс ясно видел, что нельзя выработать оценочные критерии для истинной религии, просто призывая людей проявлять добродетели христианской жизни и жить
в соответствии с моральными принципами, изложенными в Писании . По мнению Эдвардса, предварительное понимание некоторых процессов, посредством которых приобретается знание, и динамики, с которой человек приходит к чувству истины, было необходимо. Он построил свое понимание религиозных чувств на основе теории личности, в которой знание имело как объективную направленность в Писании, так и субъективную направленность в человеческом опыте, в котором понимание человеческой личности было существенно для понимания подлинной религии, и где христианские добродетели и поведение происходили в предсказуемых образцах структуры личности, сформированной библейскими принципами. В этом заключается значение пастырского чувства Эдвардса и его вклада в пастырское богословие.
Будучи ограниченным психологическим пониманием своего времени, Эдвардс
использовал эту психологию и значительно продвинулся за ее пределы, развивая свое чувство сердца с его здоровым балансом между когнитивным и аффективным измерениями личности. Однако более поздние достижения в нашем понимании динамики и процессов личностных структур позволяют дать более четкое и точное описание
религиозного опыта, чем это мог бы сделать Эдвардс. Теперь можно расширить идеи
Эдвардса и разработать некоторые новые принципы для оценки религиозного опыта,
которые выходят за рамки его заботы о достоверности последнего. 29 Забота о содержании религиозного опыта выходит за рамки Эдвардса и поднимает вопросы о связи между здоровьем и религиозным опытом. Какие виды религиозного опыта, например, способствуют здоровому функционированию человека? Какие факторы ограничивают его или препятствуют религиозному опыту? Как категории психического здоровья могут быть использованы в оценке религиозного опыта и как эти категории или принципы могут быть поняты богословски? Джонатан Эдвардс указал путь и предложил метод.
1. Великое пробуждение охватило колонии с 1720-х годов до Революции, вызвав великие перемены везде, где ощущалось его влияние Sidney Mead , The Lively Experiment , New York: Harper & Row, 1963, p. 29.
2 Ibid ., pp. 29 ff.
3 J. Edwards, Freedom of the Will, New Haven: Yale University Press, 1957, edited by Paul Ramsey.
• J. Edwards, A TreMise Conceming R eligious Affections, edited by John E. Smith , New Haven: Yale
University Press, 1959. Hereafter referred to as Religious Affections.
' J. Edwards, Religious Affections, p. 89 versity Press, 1959, p. 89.
6 Cf. H. Simonsen,Jonatlwn Edwards: Theologian of the Heart, Grand Rapids: Wm. B. Eerdmans Publ.
Co., 1974, pp. 41 ff.
7 Jonathan Edwards, Basic Writin gs, edited by Ola E. Winslow, New York: The New American Library,
Inc., 1966, p. 94.
• Ibid. , p. 95.
' Ibid ., p. 95 .
10 J. Edwards," Ideas, Sense of the Heart, Spiritual Knowledge or Conviction. Faith ," edited by Perry Miller, Harvard Theological Review, Vol. 42 (1948), pp. 123- 145. Also publi shed as# 782 of "Miscellanies" in M. G. Townsend , The Philosophy of Jonat han Edwards.from his Private Notebooks.Подборка отсылает к "разуму сердца"."
11 Ibid ., pp. 138-9.
12 J. Edward s, Religious Affections, p. 27 1.
13 J. Edwards, "Sense of the Heart," op. cit. , p. 142.
14Обсуждение "привязанностей" и знаков внимания Эдвардса будет сосредоточено на религиозных привязанностях, а не на "отличительных знаках", где он также затрагивал те же темы. "Религиозные чувства" - более зрелая из этих двух работ, более тщательно проработанная и включающая в себя почти весь материал, описанный в "Отличительных знаках".." " Edwards, Religious Affections, p. 84.
16 Ibid ., p. 95.
17 Ibid ., p. 96.
18 Ibid., p. 97.
19 Ibid., p. 17.
20 Ibid., p. 205.
21 Ibid ., p. 206 .
22. Здесь следует отметить, что более поздние знаки действительно дают несколько объективных измерений, которых не было в этом первом знаке, а более поздняя разработка знаков Эдвардсом добавляет некоторое специфическое содержание к определению, которое он попытался заложить в этот первый знак
23 Ibid., p. 266.
24 Ibid., p. 266.
" Cf. Ibid., p. 285.
26 Более полное обсуждение воображения и использования психологии Эдвардсом для объяснения того, как воображение может взять верх над человеком, смотрите в ibid., pp. 288fT.
27 Ibid., p. 288.
28 Ibid., p. 398.
29 Вниманию читателя предлагается неопубликованная докторская диссертация автора, в которой расширяются темы Эдвардса и разрабатываются некоторые новые принципы оценки религиозного опыта:D. Waanders, Illumination
and In sight: An Analogical Study, Princeton Theological Seminary, 1973 .
Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn
Свидетельство о публикации №224090601282