Мост

Глава 4

Уже на подходе к воротам кладбища меня трясло так, как будто я стояла голая на сорокаградусном морозе. Не согревала ни кофта, ни надетая сверху ветровка. Но больше всего мне мешал шёпот, шёпот тысячи разных голосов, которые роем кружились в моей голове. Да, вместо головы я чувствовала осиный рой. И запах. Запах был просто ужасающий.

К могиле я подходила на ватных ногах. Было очень много народу. Женщины плакали, мужчины крепились, украдкой вытирая скупую слезу. Скорбь, словно топором висела над собравшимися людьми. Столько горя и тоски, я не чувствовала ещё никогда. У меня защемило сердце от боли, слёзы навернулись на глаза. Нет, чувствовала, когда хоронили мою маму.

Заплакав, я полезла в карман за платком, но его там не оказалось и вдруг передо мной, откуда ни возьмись, выросла рука, протягивающая платок. Я подняла глаза, это был Олег.

— Лиза, спасибо, что пришли попрощаться с отцом. Пойдёмте к маме, — взяв за локоть, парень подвёл меня к ней. Обняв её, ставшей мне в один миг такой родной, я начала рыдать в голос.
— Ну, успокойся, деточка, не плачь, родная. Это жизнь. Ничего не поделаешь, — от её ласково голоса мне стало немного легче, — Иди, попрощайся с ним, — и она не навязчиво подтолкнула меня к рядом стоящему гробу, в нём увидела лежащего дядю Васю. Я смотрю на него и понимаю, что потеряла ещё одного дорогого мне человека. Слёзы полились рекой. Как больно в груди! Как будто сердце кто-то сжимает железной хваткой.

— Елизавета, не плачь. Вы меня все в слезах скоро утопите. Вытри сопли, говорю! — голос дяди Васи раздался так неожиданно, что я вздрогнула, и чуть было не упала. Ко мне подскочил Олег и придержал меня за руку. Кивком я его поблагодарила. Церемония продолжалась, всё время подходили люди и прощались с покойным.

— Вот видишь, Елизавета, какие дела получаются. Когда ты живой, ты ничего не стоишь, а умрёшь, то все плачут, вроде бы как о тебе. А на самом деле, знаешь о ком? О себе. Если бы ты знала, Елизавета, как они себя жалеют, так жалеют. Вон Степан Петрович, о чём горюет, думаешь обо мне? Нет, о том, что ему нового помощника искать на стройку нужно. Раньше я вот помогал, а теперь кто будет? Только жена и сын, и ты вот понимаешь, что ушёл я навсегда. Ну да, ладно, не плачь, говорю. Елизавета, вот тебе мой наказ: иди по жизни с высоко поднятой головой. Какие трудности бы у тебя не будут, ты главное, себя никогда не предавай! И вот ещё, обрати внимание на сына моего, чувствую, понравилась ты ему. Хороший он парень, надёжный. Немного стеснительный, но это не беда. Прощай, Елизавета, прости, если что не так и спасибо тебе за всё!

Лучик света уходил в небо. Он был таким светлым, и от него шла любовь, покрывающая волшебным одеялом нас троих. Моя душа потянулась к свету, а тело не отпустило её. Я оглянулась, но никто его, кроме меня, не видел. Дядя Вася улыбался, подмигнув мне, исчез в небе.

Я стояла как вкопанная, а люди проходили мимо  и кидали в могилу землю. Слёз больше не было, только чувство огромной дыры в душе. Прошептав про себя слова прощания, медленно побрела с кладбища. По мере удаления с него гул становился всё тише и тише.

Но вместо него пришла боль. Ужасная головная боль. Я брела по улице, как будто пьяная. Казалось, все мои силы остались там, на кладбище. Я с трудом передвигала ногами. Не хватало воздуха. А потом была чернота…

Очнулась я на скамейке. С недоумением посмотрела на бабульку, она сидела рядом и участливо заглядывала прямо в глаза.
— Очнулась, милая? А я хотела уже скорую помощь вызывать. Шла, шла, потом смотрю, упала на скамейку и сознание, как будто потеряла. Я к тебе, зову, а ты и не слышишь. Слава богу, что очнулась.
— Спасибо, бабушка. Всё хорошо, — какой там хорошо! Внутри всё тряслось как застывший холодец. Голова раскалывалась на части. Блин, мне нужно бежать. Какое-то чувство опасности появилось в груди.
— Правда, хорошо? Может всё-таки скорую? – старушка взяла меня за руку. Меня обдало током.
— Простите, — вытягивая руку из её цепких пальцев, — Мне бежать надо. Вон мой автобус идёт, — соскочив со скамейки, я ринулась к остановке.