Часы, продолжения

Стремителен бег неудержимого колеса времени, с каждым оборотом которого сокращается срок моей жизни.
Плюс: Сейчас и всегда, погоня за необузданным ветром, юность, беспечность, миндальное лето, карамельные губы, сапфировые небеса, шелковистые ночи, апельсино-оранжевые улыбки рассветов, я погрузился в ласковый временной поток.
Минус: Бегу против ветра, полное отсуствие консолидации, козырей в руках почти нет, годы пролетели сквозь меня, словно ускользающие тени и я потерялся в извилистых переулках времени, ошибся в знаке.
Нужно было поставить минус, а я поставил плюс.
Штормы, землетрясения, войны, эпидемии, цунами, падающие метеориты, разрывы снарядов, блуждающие тени, запёкшаяся багровая кровь на разорванной груди, предсмертные хрипы раненных и умирающих, разлетаются в дребезги надежды, разрушаются до основания города, изменяются границы государств, взрываются спящие вулканы, звёзды, небесные глаза ночи, срываются со своих престолов и тонут в причинном океане парадоксальности, раскалывается скорлупа вселенной, молодые женщины убивают своих ещё не родившихся детей «прерыванием беременности», смерть пирует на останках человеческих тел и ставит точку в конце каждого предложения, но песочные часы вечности отсчитывают время, бегущие стрелки не остановятся никогда, даже если в мире не останется ничего и никого.

Шримад Бхагаватам книга 10, часть 2, глава 40
Попутанные понятиями «Я и Моё» бесчисленные души, как волы на привязи, вращают неумолимое колесо времени.
Как и все, прельщённые Твоей внешней природою, я полагаю истинно существующими моё тело, жену, родичей, слуг и тщетно силюсь найти в этих сновидениях своё прибежище.
Спутав вечное с временным, свою плоть с самим собою, предметы желаний с источником счастья я увяз в двойственности мира, не ведая, что Ты подлинная Цель моя и предмет любви, я всю жизнь до сего мига вожделел к лживым образам.
Как неискушённый путник не замечает в зарослях осоки спасительного водоёма, так и я не видел Тебя, сокрытого соблазнительными образами великой лжи.
Неспособный обуздать страсти ума я пал жертвою чувственных соблазнов и поверг себя в пучину тревог и страданий.
И хотя нечестивцу закрыты врата в Твоё царство, я дерзаю припасть к Твоим стопам и молить о снисхождении.

Мои мечты и надежды разлетаются словно осенние листья на ветру, солённые капли на обветренных щеках, это дождь или я плачу?
Кто я — крохотная невидимая песчинка, умирающая и рождающаяся вновь и вновь, всплывающая на поверхность неодолимой реки и тонущая в её бурлящих струящихся потоках, скатывающаяся из одной части слепых песочных часов вечности в другую.
Противник и жертва, выстрел и мишень, козырной король и червовая семёрка, я в этом списке в самом конце, мир меня не замечает, не замечает мои следы, мои слёзы, мои страдания, мои страхи, мои смятения, мои сомнения, мои потери.
Я лишний, ошибка, сбой в слепой безжалостной механической системе, я распят на цифровом рефлекторном дисплее, линия моей судьбы оборвалась, а я каким-то образом ещё остался на сцене.
Стрелки упрямо бегут по дороге моей жизни, цифры сменяют друг друга на табло, зубчатые шестерёнки, моховики, колёсики, шарниры цепляются один за другой, обратный отсчёт времени на бомбе с часовым механизмом.
Взрыв, часы сбиваются с ритма, стонут, плачут, скрипят, протестуют и останавливаются, на циферблате полночь, среда перепрограммирования, всё обнуляется и исчезает как слёзы под дождём.
Смерти не нужны часы, она сама решает кому какой определить час.
Юность и красота, желания и богатство, величие и слава, старость и нужда, приобретения и потери, рождение и смерть, всё, что мы обретаем и чего лишаемся, лишь крохотные песчинки, незначительные лопающиеся пузырьки в бушующем потоке космического бытия, что случайно появляются и внезапно растворяются в утробе ненасытной прожорливой вечности.

Бхагават Гита глава 2, стих 22
Как человек, сбрасывая старые одежды, надевает новые, так и душа переходит в новые материальные тела, оставляя старые и бесполезные.

Волны неудержимого времени вытесняют друг друга необузданными параллельными грядами.
Один день, один месяц, один год, приливы и отливы необратимого, фиолетовые тучи воспоминаний, сквозь которые отчаянно прорываются солнечные лучи невозвратности, лживые брызги пены минувшего, скользящие тени прошлого, едва одна волна времени нахлынет, как ей на смену уже грядёт другая.
И вот я уже здесь, на краю снегопада, посреди густой пустоты один на один с вечностью, моё тело ещё дышит, моё сердце ещё бьётся, но я уже почти мёртв.

Шримад Бхагаватам книга 3, глава 29
Время есть образ Всевышнего, в котором Он присутствует в вещественном мире и который принуждает меняться. 
Всякий кто не знает этого вынужден бояться течения времени.
Господь Бог в облике времени собирает дань с тех, кто возомнил себя собственником и скупится жертвовать Ему плоды своего труда.   
Всякого кто поворотился спиной к Господу, Господь, обернувшись неодолимым временем погружает во мрак страха, сомнений и обмана.
В страхе пред временем дует ветер,
в страхе пред временем встаёт солнце над землею и льют дожди,
в страхе пред временем орды небесных тел излучают свет над вселенной,
в страхе пред временем распускаются цветы, плодоносят деревья и колосятся травы,
в страхе пред временем текут реки и океан держится своих берегов,
в страхе пред временем горит огонь, и земля с её горными грядами не сходит со своего круга в бездонном пространстве, и не тонет в водах причинного океана,
в страхе пред временем пространство вмещает в себя бесчисленные миры, населенные мириадами живых существ,
в страхе пред временем Боги создают, сохраняют и разрушают вселенную.
Время не имеет ни конца, ни начала.
В облике времени Всевышний являет Себя в переменчивом мире, где как в темнице заключена душа, 
в облике времени Господь творит, поддерживает и уничтожает мир. 
Время властно над всем сущим, самое же оно подвластно Всевышнему Господу. 
Время принуждает живых существ появляться из чрева друг друга, время несёт смерть всем и каждому, и само умирает по воле Всевышнего Господа!

Если душа не использует свою великую удачу для того чтоб вернуться в обитель Безграничного, край немыслимого очарования, то она словно та легкомысленная птица, что выскользнула из клетки, но по беспечности снова угодила в железные силки.
Расставленные фигуры на шахматной доске: шулер, тасующий краплёную колоду, лучший друг, предавший меня, любимая женщина, внезапно ушедшая к другому, нож в спину, ампула с ядом под языком, петля на шею, выпущенная стрела, я был рождён проигрывать, утрачивать, страдать, недосчитывать и терять.
Дни и ночи выстраиваются в нелогическую цепь событий, маятник жизни раскачивается взад и вперед, стрелка неодолимо движется по изолированному кругу, мой мир стареет вместе со мной сам того не замечая, пустота заполняется пустотой, безысходность заполняется безнадёжностью, ноли прибавляются к нолям.
Сияние вечности в остекленевших глазах, привкус смерти, из тех, кого я знал, кого любил, кому доверял свои маленькие секреты и тайны вокруг уже никого, все погребены под песком времени, а безжалостные механические часы продолжают свой неудержимый поступательный ход.
Мягкая тень вековых деревьев, торжественная строгость липовых аллей, разлитая в воздухе печаль, запутавшиеся в небе сатиновые облака, тёплые солнечные лучи едва пробиваются сквозь малахитовую листву.
Бронзовая надпись на надгробной плите, дата рождения и дата смерти, между ними совсем маленькая черточка, длинною в чью-то счастливую или не счастливую жизнь.
Рассуждать о том, что такое смерть могут только мёртвые, они проделали этот многоступенчатый путь до конца.

Шримад Бхагаватам книга 6, глава 5
Время молниеносное в своём беге, разит как остриё вражеского клинка.
Неудержимое и непостижимое оно отсекает от нас всё, к чему мы привязаны.
Не зависящее от воли смертных, оно перемалывает в своих жерновах предметы, движущиеся и неподвижные.