Все мы дети

Я второй ребёнок в семье, потому наследую линию матери.
А мама первенец, она наследовала линию матери отца,
Высоцкой, имя которой в семье не называлось, которую
убили при Петлюровском антисемитском рейде, в селе
Ковганивка, Макаровского района, Киевской области.
Дед Дмитрий был незаконнорожденный и к тому времени
у его отца Иова было три дочки.
Две дочери умерли молодыми.
Иов взял на воспитания деда Дмитрия в младенчестве.
Остались Дмитрий и Анна, его сводная сестра.
Дед Дмитрий хранил фотографию отца Иова на которой
были вырезаны изображения двух человека, справа и слева.
Это изображения Семёна Петлюры и какого-то его подручного.
Трагедия прадеда Иова и моего деда Дмитрия мне очевидна.

Потому моя мама Лэся, в украинском языке так называют
Александру, она по сути Высоцкая.
И я наследуют Высоцких.

Дед Дмитрий после ремесленного училища в Киеве попал
на курсы агитаторов, потом в отряды ЧОН украины, потом
на редакторскую работу районной газеты в Киеве.
Кабинеты деда и молодого Хрущёва были рядом.
Дед Дмитрий воспользовался своим положением и уничтожил
все архивные документы связанные с его матерью.

Войну семья деда Дмитрия встретила в Соловиевке.
Он был женат на Марине Федоровне Гайдученуо и у него
к 1941 году было три дочки.
А жил и работал он там что бы скрыть своё знакомство
с Хрущёвым.
Когда Хрущёва перевели в Москву, всех с кем он работал
расстреляли.

Дмитрий вернулся с войны в 40 лет.
Построил дом, посадил сад, куда нас, внуков, привозили
на лето.
Это Звенигородка Черкасской области.

Метисы или красивые или умные.
Мама была умной.
Не знаю радовал ли я её.
Скорее она была мной разочарована всё моё детство и юность.
Я помню себя в год и даже немного ранее.
Я помню как я начал ходить и разговаривать.
Мать никогда не верила мне и говорила что я фантазёр.
Но однажды я ей рассказал что я помнил, и она было
шокирована.
В 7 лет я выменял на яблоко золотые часы.
В первом классе меня угнетало принудительное чтение
и я раскачивался при чтении как еврей при читке Тонаха.
Мама увидела и строго настрого запретила так делать.
А мне было удобно.
В классе третьем я спросил маму как зовут бога.
Было очень много всего значимого и думаю что это мать
радовало.
Дед занимался мной больше чем другими внуками.
За это я ему благодарен.

Мать не дождалась моих значимых стихотворений.
Я об этом жалею.

У меня очень острое восприятие одиночества.
Но это единственное состояние в котором я могу жить.

Я осознаю что создал нечто.
Но что, и как оно оценивается, я не знаю.

У меня две дочки, Соня и Катя.
Соня для Кати стала матерью в 12 лет.
Соня учится в ТА универе на врача, перешла на
третий курс.
Прошла войну, была в Ливане и секторе Газа, и ещё
много где.
Получила техническое ранение, была под обстрелами,
спасла группу бойцов, имеет награды.
Катя проходила срочную службу на аэродроме,
участвовала в войне.
В августе вернулась.

Я так же слабо верю в Катю, как мать не верила в меня.
Но я умнее.
Я знаю что Катя «выстрелит».
Катя похожа на мою мать.
И она много раз радовала меня в своём детстве
своими рассуждениями и своей логикой.

Когда я бываю счастлив?
Когда к примеру лежу после работы, отсыпаюсь,
и слышу как Соня хлопочет по квартире и готовит
что-то на кухне.
Когда Соня и Катя заходят домой и бурно что-то
обсуждают между собой.
В такие моменты мне становится спокойно и легко
на душе.
А в основном их дома нет.
И я лежу на кровати и набиваю этот рассказ.
Потому что сил никаких у меня нет.
Я за два месяца потерял 8 килограмм, а за
последнюю неделю ещё пять.
Поэтому двери моего дома всегда открыты,
что бы не ломать, если я кончусь.
Как это случилось с соседом Володе на той неделе.
Как-то так.