Деревнюшка-на-Холмах 1

(почти политический почти детектив с прологом, но без эпилога)


Пролог

Это была деревенька так себе. И ничего в ней примечательного не было, кроме названия. А название, о-го-го! Километровое. И деревенька-то микроскопическая, даже не деревенька и не деревушка, а так, деревнюшка. Она и называлась – «Деревнюшка» и не просто «Деревнюшка», а «Деревнюшка-на-Холмах». И холм-то всего один был, однако ж «на Холмах»!

И дремала бы себе Деревнюшка в глуши лесов и болот, и ползло бы неспешно время по крутым склонам холма, если бы однажды Большую дорогу, что стрелой мчалась к горизонту в десяти верстах от Деревнюшки, не закрыли на ремонт.

Закрыли и забыли. Нет, сначала, конечно, о ней помнили, но... то песок вовремя не подвезут, то щебень, то битум, то работники уйдут в длительное «подполье», хорошо приняв горячительного. А потом, снова в «подполье», по причине, опять же, длительной невыплаты энных денежных эквивалентов. Когда же все выйдут из «подполья» и песок прибудет, и щебень, и битум, придет черед трактора – сломается, паразит. А трактор починят, так к тому времени песок растащат, битум вычерпают. И так по кругу.

Ждали дорогу, ждали и дождались – наиболее несдержанные стали ездить в объезд. А объезд проходил как раз по Деревнюшке. Теперь, вместо старой заросшей грунтовки, ответвляющейся от Большой дороги, змеилась между лесов и полей наезженная колея. И Деревнюшка, сама того не желая, стала центром Вселенной местного масштаба, что называется «пупом Земли».

Торчал такой «пупок» посреди холма, на самой его макушке, грел на солнце кособокие хибары и в ус не дул. Вскарабкивались на холм машины, тряслись по единственной кривой улочке Деревнюшки, поднимая тучи пыли, затоваривались у бабулек огурцами и яблоками, и, съехав по ухабам вниз, пылили дальше. Было это крайне неудобно, и колеса дырявились постоянно, словно, кто-то насыпал на дорогу гвозди. А потом дорогу перекрыл фундамент, и над ним стал расти, как на дрожжах, теремок какого-то горожанина.

И трасса сместилась в объезд холма. Это было даже удобнее, чем ползти в гору и изрядно экономило водителям время.

Но случилось так, что проходила теперь грунтовка как раз посреди огорода одного местного мужичка. Жил он на краю Деревнюшки на склоне холма, а огород его под холмом зарастал бурьяном и крапивой. Это был совсем никчемный мужичонка Пимыч.

Никчемный-то никчемный, но быстро смекнул, что к чему. Съездил в город, похлопотал, заплатил и вернулся с бумагой. И на бумаге этой черным по белому начертано было, что земля сия является частной собственностью. И красовалась большая синяя печать, завораживающая своей авторитетностью.



Глава 1.  В которой выгодное стратегическое положение приносит свои плоды


Однажды утром автолюбители увидели выросший, словно из-под земли забор с воротами, перекрывший такую удобную грунтовку. Забор уходил, казалось, до самого горизонта. Перед воротами от одного края дороги до другого тянулась длинная веревка.

Это был своеобразный шлагбаум. И завершался этот «шлагбаум» весьма любопытно. К его размочаленному концу была привязана коза. Она стояла основательно, упершись ногами в родную землю и нацелив копьеобразные рога на потенциального нарушителя границы. Всем своим видом коза давала понять, что настроена она решительно и серьезно. Ей было что охранять: за ее спиной исходил травянистым ароматом аппетитный ярко-зеленый лужок.

С другой стороны «шлагбаума» торчала ехидная морда неопределенного возраста с клочкастой бороденкой. Нетрудно догадаться, что принадлежала и морда, и бороденка тому самому Пимычу.

– Стоп, машина! – скомандовал Пимыч, – попрошу предъявить документики.

– Какие документики, ты что, старик, спятил?

– А вот таки! Хде виза,  хде иностранный пачпорт? Вы въезжаете на терряторию частного владения, сувяренной, можно сказать, террятории. Вы должны заплатить за провоз таможенный сбор, а такжа дорожный налог, за проезд по частному участку дороги и визовый сбор. Иначе не пропушшу.

Автомобилисты завозмущались.

– Это немыслимо! – кричали одни.

– Старик сбрендил, какие сборы, какие налоги! – возмущались другие.

– Вчера проезжали, никаких документов и денег не надо было, – сокрушались третьи.

– Дак, то было вчёрась, нонче всё по-другому, а станете перечить, дак и за вчерашний день платить будете.

И Пимыч продолжал ехидно улыбаться, а коза, пялить красные от ярости глаза и угрожающе трясти головой. Промурыженные уставшие водители, в конце концов, выкладывали требуемую сумму, ворота открывались, и они спешили умчаться прочь. Так, в течение недели Пимыч приучил проезжающих раскошеливаться.

– А я ишшо настояшший шлахбам поставлю, с полосками, – похвастался Пимыч соседским старушкам, – а то повадились шастать, туды-сюды, тьфу! Надо жа и мне с мово выгодного стратегическо положения какой-никакой магарыч иметь. И ваще, независимость объявлю, ряспубляку значить. Не-а, лучша монархею.



продолжение http://proza.ru/2024/09/09/607

2006