Кукушка

«Ку-ку», «Ку-ку» — на всю квартиру разливались часы. Было очень рано и так не хотелось вставать. Лежа в кровати и закрыв голову подушкой, я сердито думала, как бы заставить эту кукушку вот прямо сейчас замолчать.
Но, поборовшись с ленью еще пять минут, я решительно выбралась из своего теплого укрытия.  Начинался новый день с его заботами, обязательствами и суетой.
— Ку-ку, ку-ку, ку-ка-ре-ку! — передразнила я кукушку и задумалась. Этих птиц считают ненадежными, непоседливыми, переменчивыми. Но как же кукушка заслужила к себе такое отношение?
Старики рассказывают, что дело было так.

Жила-была в одном лесу птица. Модница она была просто невероятная! Сама пестренькая, хвостик длинный изящный, как будто его какой-нибудь птичий парикмахер ступенечками подстриг, аккуратненько закруглив на кончике. Серый цвет ее оперенья был искусно разукрашен ржаво-рыжими крапинками, переходящими у хвоста и на крыльях в охристые мазки, на брюшке    полыхали яркие рыжие полосы.

— Рыжуха! — кричали ей вслед невзрачные соседки. — Все бы тебе с ветки на ветку прыгать, за женихами гоняться и над другими посмеиваться!
А Рыжуха смотрела на них своими ореховыми глазами и надменно цокала клювом:
— Ну и что, что рыжая, зато я живу легко и свободно, словно весенний ветер, пока вы как наседки в гнездах сидите!

Рыжуха, если честно, всегда считала своих крошечных домовитых соседок несчастными клушами, которым и на роду-то отписано, что гнезда вить да птенцов высиживать. Лишь ей одной дано беззаботно жить в сытости, славе, красоте и  в окружении поклонников. А птенцы… Да пусть их другие нянчат!

Каждую весну, отложив очередное яичко, Рыжуха делала такие жалобные глаза и так тоскливо причитала, подсовывая одной из своих соседок будущее потомство, что те, сжалясь над непутевой модницей, брали на воспитание еще одного птенца. А Рыжухе это и надо было!
— Что же ты, такая мать безответственная! — возмущался старый дятел, по хозяйски латающий свой обветшалый домик. — Нет бы остепенится, да за детками своими  самой смотреть.
— Вот глупости! — возмущалась Рыжуха. — Пока я всех их в одном гнезде соберу и высижу, все лето пройдет! А когда же мне, красавице, песни петь, развлекаться и о доле лучшей мечтать?

И с этими словами она перепрыгивала на другую ветку, избегая новых увещеваний своих соседей.
Шел день за днем, а Рыжуха все прихорашивалась да принаряжалась, каждый раз, заслышав о каком-нибудь богатом и красивом женихе.
— Успею еще за птенцами смотреть! Надо сначала хорошенько нагуляться да удачно замуж выйти! — рассуждала она, чистя свои роскошные перышки. Но почему-то ей все никак не удавалось найти себе достойного мужа. Хотя, надо сказать, на пеструю рыжеватую красавицу заглядывались многие. Вот только кавалеров хватало ровно на весну. Как только начинали набухать почки, они наперебой пели Рыжухе серенады и приносили самых вкусных мошек. Но проходила весна, и пропадали ее женихи в шумной зелени лесных деревьев, найдя себе скромную женушку, мечтая лишь об уютном гнездышке и ненасытных пищащих детках.

— Вот еще! Летай весь день да мошек лови и только потому, чтобы эти желторотики сыты были! А когда же о себе думать!
И снова день изо дня Рыжуха начищала до блеска свои перышки и летела на поиски знатного мужа.

Шло время. А Рыжуха так и не вышла замуж.
— Ну что, красавица, — смеялись над ней сойки, — нашла жениха-то?
— Нет еще! Выбор у меня богатый, хотя в нашем лесу все женихи мне не ровня. Полечу я за границу мужа себе искать. Вот как раз сентябрь на носу. На юг мне пора, косточки на солнышке греть. Эх, вот и закачу я курортный роман! Привезу мужа знатного, статусного и богатого!

А сойки лишь смеялись ей в ответ:
— Век красавицы не долог! Смотри, пролетаешь свое счастье! Ведь ты, кроме женихов ни о чем и не думаешь. Петь красиво не научилась, ни чета соловью. Гнезда вить не научилась. Дома своего не имеешь. Детьми и семьей  так и не обзавелась. Ешь без меры и собой бахвалишься!

Рыжуха только пожимала плечами и, расправив крылышки, любовалась на свое прекрасное отражение в зеркальной глади лесного озера.
— А я и правда хороша! Полечу-ка я в Африку, Австралию или даже в Америку! Выйду замуж за иностранца. Буду Рыжуха иностранка, а глупые сойки пусть мне завидуют!
С этими словами она еще раз взглянула на свое отражение и, присоединившись к стае перелетных птиц, полетела в теплые края зимовать.

Отшумели вьюги и перестала метель снежными вихрями лесные тропинки заметать. Заплакали сосульки апрельской капелью. Появились первые проталины, на которых сквозь еще толком не оттаявшую землю стали пробиваться робкие подснежники. Воротились перелетные птицы в лес. Все вокруг запело соловьиными трелями, застучало трещетками, затренькало, зажужжало и заухало. Ожил лес и покрылся зеленой дымкой  первой листвы.

Вернулась домой и беспечная красавица Рыжуха.
— Ну что, нашла себе мужа за границей? — поинтересовались смешливые трясогузки.
— Нашла! Да слишком слаб оказался. В наш лес лететь побоялся. Говорит, что лучше дома в гнезде, чтобы жена и птенцы! Опять… птенчики, птенчики, птенчики! Неужели это так важно, чтобы вовремя вывести птенцов?
— Конечно важно, — ответил ей филин. — Природа так устроена, что каждая травинка пару себе ищет. Разве тебе не хочется, чтобы тебя желторотик несмышленый домой ждал? Разве не хочется тебе, услышать вслед «Мама, прилетай поскорее!» Каждый о себе должен след в жизни оставить, род свой продлить, так сказать. А чтобы за птенцов стыдно не было, родители стараются их воспитывать.
— Вечно вам бы меня учить! — возразила Рыжуха и перелетела на другую ветку.

Прошла весна и наступило лето. В этом году оно было какое-то особенно тревожное. Солнце было невыносимо  жарким и палило нещадно уже целый месяц, превращая сочную зелень в сухую труху. Цветы пожухли, и все в лесу жили в ожидании чего-то страшного. Но Рыжухе все было нипочем. Она то и делала, что гонялась за модой и женихами, подкидывая своих птенцов по привычке соседям. И вот однажды в воздухе почудился запах гари.

— Лес горит! Лес горит! Спасайтесь, кто может! — крича на все голоса пролетела стайка синичек.
Все кинулись по домам. Рыжуха хотела было с соседкой чайку попить, да та сурово посмотрела и отвернулась, подталкивая своих птенчиков из гнезда.
— Некогда мне разговоры разговаривать! Мои детки в опасности! А еще муж домой не прилетел, за него переживаю! — сухо чирикнула соседка.
Хотела было Рыжуха другую соседку на танцы позвать.
— Некогда мне. Птенцы едва летать научились. Надо проконтролировать, чтобы все за реку перелетели, — услышала она в ответ.

Весь день стучалась Рыжуха во все двери, ища, кто из подружек или соседок-кумушек посвободнее будет. Да только видела она лишь птичьи семьи, сбивающиеся в маленькие стайки. Заботливых папаш и мамаш, подгоняющих своих птенцов, да чувствовала удушающий запах горелого леса. Ничего не поделаешь. Стало Рыжухе скучно и одиноко. Перелетела она на другой берег со всеми, от пожара спасаясь, и стала ждать. Вокруг нее раздавались оханья и аханья. Все переживали о своем общем доме – лесе, который то тут, то там пожирали языки пламени. Только Рыжуха не могла понять этих переживаний, то и дело пытаясь с кем-нибудь заговорить и, получив от сплоченной команды пернатых погорельцев отказ, обиженно присела на самой уединенной березе.
 
Наступил вечер. В малиновом мареве заката на горизонте показались небольшие облака. В скором времени ночное небо затянули серые тучи. Грянул гром, сверкнула молния, подпалив еще несколько сухих деревьев. И вдруг, на клюв Рыжухи упала одна капля, затем другая, а затем все небо разразилось сильнейшим летним ливнем.
 
Ликованию погорельцев не было предела. Птенцы, сбившись в хоровод, выплясывали задорный танец, радуясь тому, что все живы и скоро они вернутся домой. Их родители вздыхали и утирали слезы радости, каждый в душе надеясь, что их гнездышко не пострадало от пожара. Старые мудрые совы ухали в стороне ото всех, говоря, что такого пожара давненько не бывало в этих краях. И лишь Рыжуха сидела всеми позабытая и одинокая на ветке уединенной березы. Ее птенчиков не было среди резвящейся пернатой молодежи. Она не сидела среди птичек-мамочек и не обсуждала то, как она отстроит новое гнездышко и чем она его украсит. Ей не приходилось гордится заботливостью и отвагой собственного мужа, потому как мужа-то у нее и не было.

Вернувшись домой за реку, все дружно принялись восстанавливать порушенный стихией быт. Одна лишь Рыжуха одиноко летала от дерева к дереву, с грустью смотря на всю эту домашнюю суету. Вдруг она вспомнила, что она все прежние годы подсовывала своих еще невылупившихся птенцов  на воспитание соседкам.
— А вдруг они среди всех этих птиц? А вдруг они меня узнают? Может, нужно их позвать и мне также будет о ком позаботиться и за кого волноваться или кем-то гордиться?
Подумав так, Рыжуха стала летать еще быстрее от дерева к дереву, заглядывая в каждое пустое дупло, в каждое гнездышко.
— Ку-ку, мои детки! Где вы, ку-ку? — искала по лесу своих птенцов Рыжуха, но никто на ее призывное «Ку-ку» так и не откликнулся.

Тогда она садилась на ветку и начинала горько плакать. Весь день летала кукушка, звала своих птенцов и плакала, плакала. А там, куда падали ее одинокие слезы, вскоре выросла травка с пятнышками на розовых или лилово-красных цветочках, которую в народе стали называть кукушкины слезы.