Симпозиум

Симпосий — ритуализированное пиршество в Древней Греции,
 сопровождавшееся буйным весельем,
 важная составляющая мужского
 времяпрепровождения.



Профессор Института биоорганической химии дуплексов нуклеиновых кислот Семён  Лазаревич  Левандовский не спеша, как бы будучи в некотором раздумье, поднимался на сцену из зала.
 Его доклад на симпозиуме по проблемам долголетия, организованного академией наук России, был последним на сегодняшний день. В зале стоял шум. Участники симпозиума бурно делились своими мнениями по поводу выступления предыдущего оратора, представившего исследование о связи долголетия женщин с мужской потенцией, а так же негативным влиянием ПМС на психическое состояние мужского населения.

 Некоторые говорили довольно громко, через несколько рядов, обсуждая новые исследования в этой области. При этом они вставали с мест и бурно жестикулировали. Председатель президиума, где сидели наиболее уважаемые всеми учёные, через микрофон призвал всех к тишине.
Учёные, как всё-таки немного более воспитанные члены общества постепенно умерили пыл полемики и затихли. Только шелест бумаг и шевеление в креслах слегка нарушало полную тишину.

Участниками симпозиума были люди за шестьдесят лет, все учёные мужи в той или иной степени связанные с биологией и медициной. В основном мужчины, но было среди них и три женщины пожилого возраста, сидящих в разных местах и ведущих оживлённые дискуссии с соседними мужчинами, явно им давно знакомыми.
Левандовский открыл тонкую красную папку, поставил на трибуну небольшую клетку с тремя белыми крысами, обвёл рассеянным взглядом зал и начал речь. В зале все затихли.

-Вы все знаете, господа, что средний срок жизни крысы около двух лет при благоприятных условиях. Этим крысам, - при этом он показал на клетку остро отточенным карандашом - одной 40 лет, другой 38 и ещё одной 27 лет.
Ещё будучи студентом третьего курса мединститута я заинтересовался проблемой долголетия и в домашних условиях вырастил этих крыс. После многих экспериментов мне удалось нащупать нить, или мне так показалось, я точно не знаю.  В результате многочисленных проб и естественных в нашем деле ошибок,  вакцина наконец была мною синтезирована. Я не был уверен в своём средстве, поэтому долго не решался открыть его научному сообществу. У меня были сомнения определённого рода, касающиеся этичности моего открытия и возможности его применения в наших условиях .
Но теперь я твёрдо решил отдать его человечеству. Так как проверку на людях моё средство ещё не проходило, то я предлагаю всем желающим добровольцам прививку от старости прямо сейчас, в этом зале. Всё необходимое у меня с собой. Результат этого эксперимента узнают только те, кто привьётся, остальные погибнут естественной смертью в свой срок.

Зал молчал. Председатель президиума встал и в полной тишине  подошёл к трибуне. Наклонившись к выступающему, он положил тому на лоб ладонь и спросил тихонько:
-Как вы себя чувствуете, Семён Лазаревич?
-Вполне нормально, спасибо. Я понимаю, что должен более детально рассказать о моём открытии – обратился он снова к залу - но время действия сыворотки без холодильника очень ограничено. Предлагаю всем желающим подойти на сцену.  Правда тут есть ещё одно соображение,  ваше желание жить долго должно быть осознанно вами в полной мере.

Это научный эксперимент, друзья мои, и кому как не учёным принять в нём участие? Вы должны быть готовы ко всему ради науки, даже пережить своих правнуков.
В зале поднялся гул и несколько человек вышли в фойе.
Левандовский продолжал – Вы должны понимать, что будете встречать их в роддоме, учить, любить, потом хоронить и так неизвестно сколько времени. Может быть лет триста. У вас не будет друзей, но ради науки вы имеете возможность оставить своё имя в истории. Ну, выходите же, прошу вас.  Левандовский говорил всё более оживлённо и громко, протягивая руки к залу. Он находил всё новые аргументы в пользу эксперимента и даже предложил Академии Наук выдать грант для его участников.

Неожиданно, откуда-то из за кулис, появились люди в белых халатах  и сзади подошли к профессору.
-Дорогой Семён Лазаревич, просим вас проехать с нами, тут недалеко. Вам нужно отдохнуть.
И они слегка потянули докладчика из трибуны за рукав, но он в пылу полемики оттолкнулся от них и вместе с трибуной, качнувшись туда сюда, повалился в зрительный зал.  Трибуна, упав развалилась на три части, чем  распугала и даже серьёзно травмировала  двух человек из первого ряда . Возникла паника, люди толпились друг на друге, ходили по рукам, но постепенно всё рассосалось и Левандовского, не спрашивая его согласия отвезли туда куда надо, и уже там очень качественно полечили и его самого и его синяки и порезы, которые совершенно зажили к моменту  выписки профессора из дома скорби.

На полу в зале симпозиума остался сиротливо валяться саквояж с раздавленными пробирками и шприцами, красная папка да пустая клетка.
Сей странный случай уже стал забываться в городе, но где-то, через полгода власти озаботились невероятной плодовитостью грызунов странной серо-белой пятнистой масти, которые плодились с невероятной скоростью. Мало того, эти крысы были совершенно невосприимчивы к ядам. Кому надо связали дважды два и пытались изловить белых производителей, но у них ничего из этого не вышло. Крысы оказались невероятно умны и легко обходили все ловушки. 

Сам, подлеченный отечественными лекарствами профессор Левандовский, после падения и сильных препаратов ничего из своего научного наследия не помнил. Сколь не пытались заинтересованные люди выяснить рецепт вакцины, столь щедро предложенной человечеству, но презрительно им же отвергнутой, результата не было. Вся научная деятельность профессора была просеяна, все бумаги тщательно изучены и сам даритель опрошен множество раз, но всё было тщетно. 
В тёплое время года грустный профессор часто сидел на лавочке в тихом сквере, смотрел куда-то вдаль или быть может внутрь себя. Он совершенно забросил свою научную деятельность, вышел на пенсию по старости и ничем более уже не интересовался.

Через год, ранним утром четверга он умер, приняв яду и не оставив записки. Патологоанатомы были в недоумении, не найдя во внутренних органах профессора естественных изменений соответствующих его возрасту.