Хотели в Россию до 1917 года?

 

 МЫ УЖЕ ПРАКТИЧЕСКИ ТАМ.

 В одном из телеграм-каналов пишут про задержание очередного деятеля из министерства обороны. Цитата:
 
  «Я так понимаю, отловили генерала, отца (одного из) "донецкого пикселя". О, вы не знаете, что такое "донецкий пиксель!". Это ткань омерзительного извода "стекляшка". Летом в ней жарко, зимой холодно, рвется в окопах за месяц и все должны ее носить...
 
 Задержанный генерал Муминджанов "способствовал заключению договоров с коммерческими организациями на поставку обмундирования в интересах Министерства обороны Российской Федерации, в том числе на территорию проведения СВО. Договоры были заключены на сумму более 1,5 млрд руб. За совершение указанного содействия он получил взятку в особо крупном размере на общую сумму свыше 20 миллионов рублей», — сообщил Следственный комитет».
 
  То есть, выбиралась фирма, предлагавшая самый дешевый, самый похабный комплект формы, разница пилилась. Воистину, ничего не изменилось с Великой Войны [ПМВ] — все те же сапоги с картонными подошвами, шапки из мерлушки, бязевое белье, раздиравшее остьями тело до крови… "Иконками закидаем".

 Главное, чтобы не закончилось так же, как в 17 году, верно?»

 Да, приведу один пример. В интернете можно найти книгу Тойво Вяха (Ивана Петрова) «Красные финны», рекомендую. Для широкой публики этот человек известен как один из участников операции «Трест», в то время он был начальником погранзаставы на советско-финской границе. Но вот кусочек его воспоминаний о юности, пришедшейся на годы первой мировой войны. Речь идет о территории Великого княжества Финляндского. 
 
 «Цены все росли. Мой заработок оставался неизменным — по сорок пенни за смену, что бы я ни делал, сколько бы ни выработал продукции. И обмана тут не было. Так и было сказано при найме еще в первый день: по сорок пенни в течение первого года!
 
 Не выдержал я этих наших договорных условий и перешел браковщиком на обувную фабрику, выпускающую тупоносые солдатские сапоги. Она тоже тут поблизости была, в Хаканиеми.

 В мои обязанности не входила выбраковка негодных сапог. Кто бы допустил такое! Куда бы владелец подевал столько негодной продукции? Я должен был удалять явные признаки брака. Только признаки!

 Головки сапог часто делали из гнилой кожи с трещинами, разного рода надломами и ссадинами. А их не должно быть!
Финляндская продукция может быть только полноценной! Вот и сиди и острейшим ножом удаляй с кожи выступающие края трещин. Потом отшлифуй, да так, чтобы и следа не оставалось,— и первосортный сапог для солдата русской армии готов. Носи, солдат, и будь счастлив, если он выдержит несколько переходов».

 Но это еще ничего. О проблемах с обувью на фронте можно прочитать и в письмах солдат Первой мировой войны. В одном из таких писем, сохранившихся в архивах города Вятка, можно прочитать:
 «Обувают нас не в сапоги, а выдают ботинки, а пехотным лапти выдают»;

 «ходим наполовину в лаптях, над нами германец и австриец смеются - возьмут в плен кого в лаптях, с него лапти снимут и вывесят на окоп и кричат — не стреляйте в лапти свои»;

 «солдаты сидят без сапог, ноги обвёрнуты мешками»;

 «привезли лаптей два воза, доколе вот такой срам — войско в лаптях — до чего довоевали...»

 Несмотря на небольшую стоимость одной пары солдатских сапог, армии, передвигавшейся в основном в пешем строю, требовались миллионы и миллионы сапог.

 В ценах 1914 года солдатские сапоги стоили 1 рубль 15 копеек (ещё 10 копеек на первую смазку гуталином), офицерские были в десять раз дороже. Расходы на гуталин в мирное время превышали полмиллиона рублей, а общие расходы царской казны на солдатские сапоги перед Первой мировой войной превышали три миллиона. Обувь, боеприпасы и стрелковое оружие были самыми расходными материалами, про человеческие жизни статистики и экономисты предпочитали даже не вспоминать.

 Впервые с «сапожным дефицитом» русская армия столкнулась во время Русско-японской войны. Прогнозы были неутешительными – считалось, что в будущем армии потребуется более 10 млн сапог, но даже при огромном поголовье крупного рогатого скота в России столько кожи взять было не откуда.

 К тому же армейские подряды, хоть и брались крупными промышленниками, но распределялись между мелкими производителями. Крупного сапожного производства, объединённого единым заказом, стандартами и технологией, не существовало.

 Немалую роль в возникновении «сапожного» кризиса сыграло и то, что после начала Первой мировой войны многие солдаты продавали вторую пару сапог во время движения к фронту, из-за чего, по свидетельству генерала Брусилова, к 1917 году в солдатских сапогах «…ходило чуть не всё население России». Наказания за подобные проступки – даже порка – эффекта не давали.

 Покупка солдатской обуви у союзников оказывалась тяжёлой для бюджета. Помимо экономических, для неё были противопоказания и так сказать культурного свойства: союзники могли поставлять лишь ботинки, обувь для многих непривычную. Да и поставки армейских ботинок не покрывали потребностей армии.

 Переобуть же солдат в лапти означало подорвать престиж…