Изя

          Что нужно человеку для полного счастья, даже если ему не везёт по общему признанию в житейских обстоятельствах?... Не так уж и много. Немного воображения, умения всегда удивляться элементарным ситуациям и, главное, не уметь завидовать. Быть таким вот простаком со счастливой улыбкой на лице почти всегда. Друзья, товарищи, да и просто случайно встретившиеся на жизненном пути по каким-то непонятным причинам всегда были рады присутствию этого странного человека, одетого по-старинному из неказистого гардероба, со всклоченными непослушными волосами. Изящный словоблуд, с заочным филологическим образованием плюс родословная, хотя и выродившаяся, но чистых кровей.
          Что они о нём думали в его отсутствии, сказать, естественно, невозможно, но за глаза, надо отдать должное окружению, почти никогда не обсуждали его неординарность поведения и образа жизни. Наверное потому, что этот субъект был много эрудированнее всех вокруг с научными степенями, профессорами, культурологами и т.д.

          На одной из вечеринок безо всякого повода собралась компания запенсионного возраста близких, скорее всего, приятелей, нежели друзей в захолустном городке Энске одного из северных штатов Америки. Шесть пар.
          Атомщик Алексей с очередной подружкой необычного имени Адель родом из Венгрии. Видимо её родители были приверженцами Имре Кальмана, с популистскими жизненными взглядами на молекулярном уровне.
          Полудоцент-полупрофессор кафедры математики Геннадий Александрович из нархоза со своей женой пышного телосложения Клавдией. Всегда довольно улыбающийся простоватый толстячок. Оба с большими претензиями к изысканности, пусть и родом из мещан.
         Неказистый, но маститый мастер на все руки, Иван Степаныч под два метра ростом и потому, очевидно, слегка сгорбленный в среде низкорослых учёных, холостяк по призванию или ввиду своего телосложения, с выдающимся далеко вперёд носом и увесистых очках, покоящихся на этом органе, как на кушетке. Шутник и балагур в конце концов женился будучи уже далеко за пятьдесят, на миловидной женщине в два раза меньшего роста с редким еврейским именем Наталья, обладающей врождённым спокойствием, деликатностью и утончёнными чертами лица, не соответствующие выбору спутника жизни. Супротив своего мужа достаточно молчаливая, ещё не совсем освоившаяся в этой компании.
          Приятная во всех отношениях дама Инесса, без отчества, но с всегда рядом сидящим подле и не на шаг, молчаливым мужем Алоном Михайловичем, вступающим в разговор только при специфическом на него взгляде жены. Достопочтенная дама примеряет любую странную ситуацию на себя, как свадебное платье. Непонятно каким образом соединённая пара.
          Заместитель директора “Клуба Текстильщиков” по культурным связям с населением Зинаида Григорьевна с мужем Зиновием, в компании просто Зяма, менеджером по сбыту готовой продукции по регионам какой-то каждый раз иной фирмы. Полезные люди, купеческого склада.
          И, наконец, хозяин квартиры лауреат ордена “За трудовые успехи”, Пётр Пинхасов, балагур и остряк, с женой хохотушкой Софьей до замужества Михельсон. Хлебосольная пара, желающая всегда угодить вкусам своих друзей в застолье.

          – Что-то сегодня скучновато. – Облизывая губы от наспех проглоченного кусочка сала, проговорил Зяма, вытирая салфеткой уголки губ. –  Петруша, да и ты сегодня не в приподнятом настроении. С чего бы это, голубчик?
          Замечание не возымело бы ни какой реакции, если бы не реакция вдруг изъёрзавшегося на стуле непонятно от чего Алона, пытливо обернувшегося в сторону жены. Думаю ему надоело скучать и он набрался смелости как-то исправить ситуацию.
          – Алончик, куда запропастилась твоя решительность? Что ты хотел сказать? Не стесняйся. –  Степаныч, отодвинувшись со скрипом от стола и закинув ногу на ногу, спросил с заинтересованной улыбкой. –  Зиночка, награди своего муженька своим сочувственно вуразительным взглядом. 
          – Действительно, Алик, что тебе не сидится? Сказать что не терпится? – Зинаида Марковна с удивлением посмотрела на своего “глупыша”.
          Алон салфеткой вытер вдруг появившийся пот со лба.
          – Да я хотел просто поинтересоваться. А что случилось с Изей? Почему он не пришёл? Вот ведь беда...
          – Действительно, без него одообрано, уныло - боредом (скука неподдельная на идише). Только едим да и пьём, пьём да и едим. Не застолье, а пустосовье. – Промолвила Софья, допив оставшийся глоток коньяка в фужере с отсутствующим взглядом. – Ни одной свежей мысли.
          – Тебе его явно не хватает, золотко. – Муж, сально улыбнувшись, поцеловал её в голову. – Выпей со Стёпкой. Смотри как он развеселился. Сейчас распадётся на молекулы.
          За столом внезапно все зашумели, а расторопный хозяин, привстав, призвал всех налить на своём примере.
          – Постой, не торопись, не у всех нолито, – пробасил развесисто Генадий Александрович, наливая Арманьяк в свою рюмку. – Зяма, ты сегодня мне сделал подарок с выпивончиком. Какой запах?! Дюбимый моей шви (тёща, идиш). Всё-таки гасконцы знают толк в выпивке.
          – Горилка с пирцем лучше. – Вмешался было Зяма, тут же заткнувшись при презрительном взгляде жены.
          – Дорогие мои друзья. Я хочу поднять тост за нашего, не побоюсь сказать лучшего друга, Изю. Ну как без него?
          Пётр не успел закончить тост, как прозвенел звонок в дверь.   
          – Кто это к нам в столь поздний час? – Софья встала и походкой подвыпившего старшины роты направилась к двери.
          – Софочка Михельсон! А вот и я! – Раздался радостный баритон Изи. – Цветы тебе, а Васпуракан ценителю похлёбок Генке.
          Софья счастливая таким знаком внимания с огромным букетом вернулась в залу.
          – Mon cher! Друзья, Изя приехал! Петрусь с твоей лёгкой руки. Как вовремя! Заходи уже. pukhaz (озорник. шалун, идиш). Мы пьём в твою честь.
          Пётр, довольный произошедшим замешательством, снова поднял рюмку с водкой при неожиданном появлении не хватающего звена компании.
          – Так на чём я остановился. Да! Так вот. Ну как нам без него? Изя, за твоё здоровье и за то, что ты у нас есть. Я хотел сказать так много о тебе, но твоё появление – гораздо больше. – И разом опустошил рюмку.
          Софья Ароновна засуетилась с поиском прибора для Изи, а Пётр со стулом замер в выборе места для него.         
          – Ставь рядом со мной, отодвинувшись от запахов шанель, Степаныч  указал на место стула для Изи. 
          – Тебе не нравится мой Шанель? – С наигранной улыбкой спросила Клавдия, недоуменно подёрнув левым плечом.
          – Я от Натки ни на шаг. Приклеился навсегда. Молчаливый подарок судьбы.
          Изя с шумом устроился между Клавой и Степанычем, с радостью оглядывая не совсем раздербаненный стол.
          – Инесса не сочти за труд... Пару кусочков рыбы. Я готов всех вас съесть, такой голодный.
          – Всё лучшее сегодня для Изи. Мне тебя не хватало больше всего, – проворковала Клавдия. –  Все такие буки сегодня. Я знаю от чего. Ты – душа общества. И Шанель номер пять тебе в награду.
               
          Так бывает, когда в научном и обеспеченном мире появляется человек не соблюдающий рамок общения этого содружества, но по своему воспитанию и отношению к основным жизненным факторам соединяющих судьбы людей, является его кумиром и, быть может, источником некой зависти. Белой, никогда не проявляющейся при общении.
          Трудно говорить о человеке, пусть и зная хорошо его характер, привычки, привязанности, но не зная самого главного: какая его внутренняя составляющая, когда он наедине с собой. Это так называемая двойная жизнь любого из нас. Однако надо отдать должное Израиль Муновичу: он никогда не привносил какие-либо свои неприятности собственной жизни во внешнюю среду. Не женат. И не заставишь. Все жёны его лучших друзей его любимые женщины-подруги, и ни у кого из его друзей не возникает никаких упрёков, или ещё чего больше к нему.

          – Изя и где ты пропадал? – После шумного тоста прошептала Клава на’ ухо соседа.
          – Дай поесть. С утра ни росинки. Слетал на два часа в Ереван. Туда и обратно.
          – Как это на два часа? Это же у чертей на куличках. Ты не управляем. Зачем?
          – Зачем, зачем... За коньяком. Была оказия сопроводить одну мою давнишнюю приятельницу, ещё по детскому саду. Мне, как и ей, это ничего не стоило. Зато коньяк на столе. И Иван пока не выпьет его из-за стола не уйдёт.
          – Это точно, – смакуя жидкость во рту и наслаждаясь запахом уже откупоренной бутылки, без стеснения проговорил Степаныч, облизывая губы. – Изюшка – ты что-то с чем-то.
          Вилки, кроме одной, перестали скрипеть о тарелки. Все с разным, но одинаково недоуменным выражением на лице, обернулись в сторону спокойно уничтожающего жареную сёмгу и не обращающего ни на кого внимания Изю. Мужички уже изрядно выпили, а у их спутниц закончились темы предполагаемых обсуждений.
          – Ну-ка кались. Что за птица эта твоя однодетсадовца? Она что не замужем? – Встряла дама напротив, любительница сплетен и слухов. И их, естественно, хранительница. Как же, культурные связи надо оправдывать
          – Зинуля, что за вопросы? Может у молодого человека быть хотя бы одна тайна от тебя? – Муж с восторгом оглядывал свою ненаглядную, не скрывая к ней своих чувств. – Какой интерес может вызывать у Изика эта старая дева, ей уже за шестьдесят.
          – Через два года! – Гоготнул Иван Степаныч, вытерев пальцами уголки губ. – Кстати, она стала прабабушкой, эта старая дева. Зяма, а тебе слова не давали.
          Радостное шевеление приобретало некую направленность. Мужчины отвалились на спинки стульев так, чтобы ревностно жующий виновник ажиотажа был виден всем.
          – Стёпа, угомонись, – проглотив очередную порцию пряной сёмги, произнёс Изя, промокнув салфеткой губы. – Откуда ему знать всех моих приятельниц? Жаль в гостинице не хватило времени ни на что. Опаздывали на рейс. А то разгулялись бы...
          Он выждал довольно длинную паузу, за внезапно притихшим столом.
          – Что, словоблуды, соскучились по сплетням?
          Израиль оглядел компанию усталым от перелётов взглядом, не потерявшем азарта к жизни. “Какие же они все предсказуемые... Заиндевелая советская ментальность. И почему я хочу быть с ними всегда рядом? Непонятки какие-то”, – промелькнуло в его голове. И тут же забылись.
          – В гостинице главный администратор, – наигранно продолжил Изя, – винтажная особа средних лет, положила на меня глаз. Вы бы видели эту пантеру. Арпи грудью защитила меня от посягательств местной тигрицы. Жаль не было лишних полчаса. – Изя театрально вздохнул, рассматривая на потолке появившиеся очертания грудастой администраторши. – Хороша! Ой как хороша. Не знаете почему армянки так ревностно оберегают еврейских мальчиков? Арпи мне чем-то напомнила маму. – Он рассмеялся.
          – Адель, не хотела бы прокатиться с Изей за шоколадом в Париж? Он вхож везде. Меломан, артистическая натура и, главное, с ним никогда не скучно. У меня масса пойнтов. А я отдохну? – Атомщик, сально улыбнувшись, обратился к случайной спутнице.
          – Алёша, я тебя не понимаю. – С внезапно появившимся румянцем, со странным акцентом проговорила Инесса, непонятно за кого обидевшись из-за бестактности Алексея, то ли за Адель, то ли за себя.
          – Адель, а Вы возьмите с собой Софочку. Насмеётесь вдосталь, а мы с Алёшкой и Стёпкой оттянемся. – Пётр со снисходительной улыбкой затянулся почти потухшей сигаретой. – Ты, – обернувшись к жене, – уже однажды с Изей вместе слетала в Бостон. И как?
          Культурные связи, навострив ушки, по каким-то причинам покраснели, ещё больше. Вечер становился всё интереснее.
          – Почему я не знаю? – Клавдия ткнула Изю в бок локтем. – С кем ты ещё шатаешься по миру?
          – Зинаида. Что за предательский румянец так обнародовался? – Спросил как бы невзначай Степаныч, в который раз сделав маленький глоток коньяка, наслаждаясь его вкусом и ароматом. 
          – Мечтательница. – Низкий голос Адель привлёк внимание всей компании. Она весь вечер молчала и такой неожиданный, но бархатистый, тембр голоса совершенно не подходил к внешности стройной, белокурой, с “затянувшейся” юностью подруге Алексея.
          Замечание как выстрел оглушила публику. Даже Изя чуть не подавился куском непроглоченной ни в чём неповинной сёмги.
          – Я Вас Израиль, извините не знаю отчества, представляла совсем иным. Мне не очень понятно каким образом Вы попали в эту компанию пустомель? До Вас они говорили ни о чём. – Адель поправила белокурый, волнистый локон ниспадавший на высокий, интеллектуальный лоб. – Вы забрели в “Агулис” случайно, по наитию, или как?
          – Нет конечно, – наконец проглотивший наспех так и не разжёванный кусок сёмги, беспечно проговорил Изя. – Мунович я. Родительница Арпи родом из Еревана. Её муж Армен Ушкиян армянский бизнесмен. По его наводке. А Вы тоже армянских кровей? У вас такой взгляд... Я чуть не подавился. – Изя непосредственно рассмеялся. – Я вдруг представил Вас на месте Арпи. Потеха!
          – А почему не меня? – Клавдия снова ткнула Изю в бок.
          – Ты при муже. Это раз. И какое счастье, что вы все не знаете каких женщин я предпочитаю. Это два. – Израиль, наконец, чуть-чуть отодвинул тарелку от края стола. – Червячка заморил. – Он вытер губы салфеткой. – Алексей, плесни мне коньячка. Или ты его уже того, приговорил?
          Он перевёл взгляд на Адель: “В парике. Значит возможно по строению лица армянка тоже, но из французских аристократов. Но каков русский?!” Только что успел оценить женщину, как вдруг раздался голос Ивана:
          – Это нахальство отбирать даже часть своего подарка.
          – Спасибо дорогой! Адель за Вас. Приятно познакомиться. Вы давно из Парижа? Завидую. Вы видели воочию шансонье Азнавура.
         Адель и не подала вида, что этот чрезвычайно наблюдательный и несообразный человек в момент распознал её небольшую тайну.
          – Адель! А почему я не в курсе? – Атомщик с удивлением перевёл взгляд с Изи на подругу.
         В полной тишине все сосредоточились на лице Адель. Нет времени описать какие эмоции появились на лицах окружающих, но очевидно мужские кардинально отличались от женских. От этой внезапно появившейся паузы, Адель слегка зарделась и, повернувшись к Алексею, произнесла с некоторой заминкой:
          – Я бы хотела вернуться домой. Ты не проводишь меня?
          – Ты уверена? Так рано? Ещё и десяти нет. – Вид атомщика был далёк от атомной реакции.
          – Алёша. Не беспокойся. – Изя вскочил так неожиданно, что снова стал центром внимания. – Я действительно устал. И моя мечта – быстрее в кровать. Я на машине и провожу очаровательную твою спутницу по адресу.
          – До Парижа? – Адель покраснела ещё больше.
          – А почему нет?!

          Грибоедовская пауза бессмертна.

Сентябрь 2023