Искусствоведы

Что-то всегда оставалось недосказанным…
Из жизни в жизнь они переходили через мост, и часто на каком-нибудь уже предпоследне-последнем пролёте задерживались. Подходили к перилам, и всматриваясь в тёмные глубины проточных вод, думали каждый о своём.
Она думала о двух берегах, что были соединены очередным незримым настилом. А ещё о тех двух мирах; материальном и эфирном, в которых пребывала одновременно.
Оглядываясь назад, девушка видела чётко очерченный упорядоченный профиль прошлого . Смотря вдаль, замечала уже более богатую палитру, но схематичные формы. Из них  предстояло окончательное лепить самим.

Когда друзья ещё только поднимались по ступенькам, кто-то словно бы нажал на кнопку выключателя, и земное освещение стало медленно угасать.  Поэтому на другой берег они переходили  в неровном свете луны, почти на ощупь.
Но доверчиво прижимаясь к другу, Рита с радостью признавала: как же славно, что она пришла снова женщиной. Ей был предназначен долгий путь искупления, и путешественница всё более приближалась к освобождению.
Друзья время от времени застывали между прошлым и будущим, чтобы осознать их связь и счистить всю грязь, что налипла в пути. Ничего страшного… это была всего лишь глина чуждых духу мнений, нереалистичных ожиданий от самих себя и друг друга, а ещё непростой опыт совместных воплощений. Глина не застывая, отходила от босых ног с трудом, но всё же отходила. И тогда идти становилось легче.

Они задержались на какое-то время между прошлой реальностью, казавшейся теперь такой картонной и тем будущем, что прописывали сами. Каждое слово, каждый штрих отмечал их неторопливый шаг, определяя также и настоящее.
Вдалеке опять разгоралось солнце. Они могли наблюдать его краешек ещё когда только восходили на мост, пока очертания светила не были скрыты ночной листвой. Тогда друзья  шли наугад. Но утренние краски, что снова просачивались сквозь светлеющий холст неба, взывали к преображению.
 Боль должна была уступить место радости, чтобы не превратиться в ту же глину на ногах.
 
Поэтому то Рита сейчас и всматривалась в свой страх, точно в проём неисследованной пещеры. Его источник был слишком далеко, чтобы она смогла разглядеть, зато можно было увидеть подземные воды, что тот страх подпитывали. И обладая чувствительной природою, она пропускала сквозь себя эти тёмные потоки, становясь сильнее и выносливей.
Ей больше не требовалось так крепко держать за руку Джи Ну, было достаточно знания, кто они и в каком путешествии находятся, и чувства...он рядом.
Там, на том берегу, друзья уже сдали свой экзамен.

***
Здесь же на мосту, за дверьми их островного домика притаилась осень.
Супруги проводили  свой внеплановый отпуск в родных местах.
Пятилетняя Суа бегала по саду и собирала паданцы. Маленькие спелые груши и большие расписные яблоки густо  усеивали землю, и было заметно, природа постаралась на славу. Каждый оттенок уникален и точен, каждая форма уместна и своевременна
Джи Ну и Рита,  заправские искусствоведы, как никто другой, ценили природное творчество. Природа не склонна к выгоранию, перфекционизму или безделью.
 Придерживаясь одной канвы, она вкладывала всю свою земную душу в детали. И можно было только поражаться такому неутомимому воображению.

Джи Ну и Рита, оба пробовали ей подражать и выходило весьма неплохо. Потому что они признавали себя её вечными подмастерьями, но вкладывая сердце в каждый эскиз, относились и к себе также с уважением
Не всем их творчество приходилось по душе, что совершенно естественно среди такого разнообразия земных энергий. Не существует в этом мире ничего  универсального, каждый выбирал ту энергию, что резонировала с его собственной сутью на данной момент.

Им обоим нравилась осень. Она нежно водила ветряным смычком по траве, окрашивала охрой горы и поддерживала комендантский час. К вечеру прибрежные деревеньки, да даже сам город словно бы вымирали, заполняя коробочки домов гомоном и умножая тишину во вне
Последние чужестранные гости покидали летние домики, а осень уже вовсю обживала главный корпус.
 И их дом под горой тоже неспешно менял окрас. Чего стоили одни только красные яблоки с белыми прожилками, походящими на перышки. Собирая те, Джи Ну уже представлял их на праздничном столе Чхусока, что их семья надеялась провести здесь.

Суа тихо играла во дворе их уютного дома, Рита готовила незамысловатый ужин, а он задержался на минуту у порога. Подойдя к перилам крыльца, взглянул в безоблачное матовое небо, затем на красочные змейки, что природа выложила на земле из плодов, и улыбнулся.
Мужчина не помнил  более волшебного мира, что ему доводилось сотворять прежде.
Джи Ну окликнул дочь, и пропустив её вперёд, закрыл за ними дверь.
Очередной мост беззвучно таял за спиной. Под ногами был берег.