Андраста 01

«Ванборо появляется в Книге Судного дня 1086 года. как Венеберж, принадлежащий Гойсфриду (Джеффри) де Мандевиллю. В его активе: 3 шкуры ; 1 церковь, 9 плугов, 6 акров (2,4 га) луга, лесной массив стоимостью 30 свиней (в год). Его люди отдавали своим повелителям 7 фунтов стерлингов в год».


Сэр  Генри Финч, баронет принадлежал к одному из старинных родов в Суррее. Его родичами являлись – барон Финч из Фордвича, и граф Эйлсфорд.  Так уж вышло, что старшая линия Финчей  обосновалась в Кенте, а младшая, к которой принадлежал наш баронет – в Суррее.
Не имея громкого титула, сэр Генри был тем не менее богат, и что не менее важно, являлся холостяком в свои шестьдесят один год.
Выгодная партия  для тех, кто лелеял матримониальные планы насчёт него.
Поэтому его особенно  охотно приглашали в гости, где находились дочери на выданье.

Супруги Мандевилл, чей род владел   деревней Ванборо с незапамятных времён,  пригласили его специально, чтобы познакомить сэра Генри с их гостьей –  графиней Сильвией Контарини. Контарини –  одна из старейших семей основателей Венецианской республики, давшая  восемь дожей и четырёх патриархов Венеции. Впрочем, столь громкую фамилию графиня носила по своему  покойному супругу.
Тем не менее столь громкая фамилия, чей герб — три лазурные полосы в золотом поле, открывала перед ней все двери.
Мандевилли познакомились и подружились  с красавицей вдовой  в Италии и пригласили её в гости, узнав, что Сильвия собирается посетить  Туманный Альбион.
Сильвия Контарини весьма богата и независима, но поведала своим новым друзьям о том, что совсем не против связать свою судьбу с респектабельным англичанином – пусть не очень молодым, но достойном человеком.
Сопровождала графиню – её компаньонка и родственница – Катерина, сеньора Борато - женщина  пятидесяти семи лет. О  былой красоте которой напоминали правильные, словно у римской статуи, черты лица.

Услышав пожелание графини, Майкл и Памела Мандевилли сразу вспомнили о баронете. Впрочем, у них было ещё несколько кандидатов – Ральф Эбернон, чудаковатый профессор истории и Джордж Чемберлейн – кузен миссис Мандевилл, светский щёголь и игрок. Кандидатуру своего родственника поддерживала леди Памела, тогда как сэр Майкл считал своим протеже мистера Финча.
Всех трёх кандидатов на её руку представили прекрасной венецианке, и ту сильно позабавил контраст между ними. Невысокий живчик, ниже её на пол головы, сэр Генри;  длинный и несуразный с улыбкой слабоумного, сэр Эбернон и высокий, очень стройный с продолговатым, породистым  лицом в обрамлении  каштановых кудрей – сэр Джордж. Последнему исполнилось уже тридцать шесть лет, хотя выглядел он моложаво и под стать двадцати шестилетней Сильвии. Прокутивший и проигравший своё наследство сэр Джордж собирался выгодной женитьбой поправить собственные  дела. Увы, в Лондоне его репутация слишком скандальная и двери богатых семейств для него закрыты, а вот в провинции о нём вряд ли слышали, поэтому стоило поискать среди сельских барышень состоятельную невесту.

"Коротышка с глубоко посаженными глазками; блаженный, похожий на  журавля; и самовлюблённый мот и транжира", – так оценила потенциальных женихов Сильвия.
Разумеется, ни с кем из них связывать собственную судьбу она не собиралась.
Печально, но среди гостей не оказалось человека, чьё общество показалось бы ей приятным. Хозяева, пригласившие её, милые люди, но ей с ними неинтересно.
Женщины графиню не интересовали, а среди представителей мужского пола, кроме вышеперечисленных, оказался ещё Доминик Тонебридж – приятной наружности  темноволосый и кареглазый  молодой джентльмен.
«Пожалуй, он самый подходящий здесь», подумала Сильвия.
Вот только, заметя её заинтересованность, миссис Мандевилл тихо сказала:
- Милый юноша, правда порой излишне порывист, но его характер уравновешивает его невеста – мисс Джанет Имуорс, крестница   Маргарет Лейтон.

Сильвия с трудом вспомнила мисс Дженет - блондинку, с детским личиком и тихую, словно мышка.  А вот, кто из двух дам, находившихся поблизости неё,  – миссис Лейтон, а кто миссис Марриэт с выводком дочерей, она даже не пыталась вспомнить.
Видя её затруднение, хозяйка дома подсказала, что Маргарет Лейтон – дама с красивым, но увядшим лицом, а миссис  Марриэт - та что с измождённым  лицом. Для Сильвии это мало что прояснило. Обе вышеупомянутые дамы выглядели так, словно проиграли борьбу со старостью, несмотря на слои белил и румян. Да и отличались они друг от друга лишь тем, что у одной глаза слишком близко посажены, а другой они на выкате.
 Запомнила, что дочку одной из них зовут Фелисити, да  и то только потому, что девушку по имени окликнула одна из её сестёр.
У Сильвии голова разболелась от всех этих английских имён и лиц. Она переглянулась с Катериной, которая взмахнула ресницами, призывая взглядом   быть осмотрительной.

Почти все  собрались, но кто-то из гостей всё же опаздывал. И когда приглашённые уже рассаживались за столом, в столовую вошёл молодой человек, одетый по последней лондонской моде – в коротком чёрном фраке(с полами выше колен и завышенной талией), со стояче-отложным воротником, а жабо его белоснежной рубашки уложено в несколько рядов.
Сильвия почувствовала, как сердце её забилось чаще при виде незнакомца, в облике которого ей понравилось всё - и причёска а-ля Тит*, и небольшие бакенбарды, а  больше всего глаза, в которых отражались ум и доброта.

- Кто этот красивый брюнет с мрачноватым лицом? – спросила венецианка у своего соседа, имя которого, она конечно не запомнила.

Тот с неприязнью взглянул на вошедшего и процедил сквозь зубы:
- Сэр Уильям Финч, племянник и наследник сэра Генри.



*Причёска «а-ля Тит» (фр. ; la Titus) — короткая стрижка, популярная в эпоху ампирных мод (конец XVIII — начало XIX века), как у мужчин, так и у женщин. Названа так по имени римского императора Тита.