Комбат

ЛЮБЛЮ ТЕБЯ, КОМБАТ

И вот поналетели.
Сирены вдруг завыли
И вечер отравили
Стеная за окном.

А я лежал в постели
Причем, лежал на теле
Был полностью при деле.
А тут такой оболом.

С утра мне шла удача.
Супружницу на даче
Схватила поясница.
А попросту прострел.

Звонит - «Так прихватило,
Что хоть ложись в могилу.
Ступаю через силу,
Короче не у дел.»

И коли ей, старухе,
Не встать, так мне везуха!
Звоню своей Нинухе 
Скорее жми ко мне.

Нежданно пофартило.
Старуху прихватило.
Нинуха прикатила
И все меж нами было
В альковной тишине


Нинок по сексу дока,   
Грудаста, крутобока.
Без страха и упрека.
Хоть в замы ей к Шойгу.

Совсем не недотрога.
И вдруг … гудит тревога
И тут я просто в шоке.
Ну а когда я в шоке,
В постели - не могу.

Сирены заревели
Ну, подлинные звери.
Я выскочил с постели.    
Ни ниточки на мне

Ну а моя милаха
Лежит себе без страха.
Спокойна, словно маха
На Гойи полотне.

Лежит красой наружу
Я ей - «Вставай-ка, ну же
Сейчас начнется ужас.
Минуты лишней нет.

Ну что ты, как на сцене?
Подъем, цени мгновенья.
Не до совокупленья.»
А Нинка мне в ответ:

По мне, мы можем смело
Продолжить наше дело.
Ещё не прилетело,    
А ты уже в кювет.

А я, представь, такая,
Что от сирен кончаю.
Нагрей - ка лучше чаю.
За мной ещё минет.

Не суетись ты слишком
Имей в виду, трусишка,
Тебе с твоей одышкой
Помногу бегать – крышка.
Тебе не двадцать лет.»

А я ей – «Ну ты как знаешь.
Упейся этим чаем.
А я предпочитаю. 
Пожить ещё свой век.»

Сказал и сделал ноги.
Бежит народ в тревоге.
Я в простыне, как в тоге.
Как будто древний грек.

Заранее обучен,
Я знал: налеты - случай,
Когда спускаться лучше
Не лифтом, а пешком,

Когда гудит тревога,
Тут положись на бога.
И хоть стреляет в ногу.
И пооброс жирком,

Но главное не мешкать.
И вот лечу я в спешке,
Считай, что без одежды,
Почти что голяком.

В повале этим гадам,
Гляжу, мой вид на радость
В словах немало яда.
«Ого, какой прикид!

Как-будто тут театр
Иль ждете маскарада?
Патриций из Сената?
В простынке-то помятой
Неподходящий вид»

А я им отвечаю,
«Неделю как хвораю.
Болезнь моя такая.
Какой-то кожный рак.

И зуд такой по телу,
Что кожу б снять хотелось.
Вот в этом - то и дело,
Что я почти что наг.»

Присел я с ними рядом.
А им ничто не свято.
Патологоанатом,
По ним скучает, гадам,
Вмочить бы им в пятак.

До юмора ль в подвале?
Тут весело едва ли
Они же зубоскалят -
«Он только что из спальни.
Вот потому и наг.»


А я, что тот молчальник.
Истерзанный морально,
Сижу во тьме подвальной,
Собрав себя в кулак.

И что всего печальней,
Что я, большой начальник,
Унижен капитально.
Короче, полный мрак.
   
В повале грязно, сыро
Сосед с седьмой квартиры
С фамилией Шапиро
Буровит всякий бред.

Что он, промежду прочим,
Знаток горячих точек.
И четко знает почерк
И тонкости ракет.

Он врет, как сивый мерин.
А я совсем растерян,
Ведь Нинке, коль ей верить,
Риск – это сущий мед.

А вдруг какая рожа
Войдёт ко мне   и … боже
Он   на моем   же ложе
Ее и отгребет.

Она - бабца с запалом.
Я ж не из экстремалов.   
Есть риск попасть в опалу
За этот свой побег

Я плюнул на Шапиро
Пусть мелет дальше, ирод
И попилил в квартиру.
Пешком, как древний грек

Вхожу и вот картинка
Лежит в кровати Нинка.
Так после поединка
Спит в поле богатырь.

Расхристана, зараза
Доводит то экстаза.
Но тут случился казус
Приспичило в сортир.

И в чудное мгновенье
Сортиро - облегченья
Я слышу вдруг звон денег.
Что так? Ведь тут не банк.
 

Я выглянул – мужчина,
Одет в одну штанину
Все ясно с ним, скотиной
Дать в рожу б. Но детина
Огромен, словно танк.

Но я хватаю швабру.
Со шваброю я храбрый.
«Лишь двинься, вырву жабры.
У ну-ка отвечай


Какого это хрена
Ты влез сюда, гиена.
А он - «Обыкновенно.
Я заглянул на чай.»


Я к Нинке. Хрясть ей в ухо
«Наглеешь, потаскуха,
Когда моя старуха
Чуть дуба не дала.

С ее здоровьем хрупким
Измучалась голубка.
А ты своим поступком
Святое предала.

Нинок заголосила -
«Да он, такой верзила -
Воспользовался силой
Скрутил и все дела.»

Тебя – то словно ветер
Унес. Иначе б, Петя,
Я б ни за что на свете
Ему бы не дала»

Мужик мне: «Слушай паря
Я вижу ты в угаре.
Давай с тобой на пару
Без бабы перетрем.

И снимешь с сердца камень.
Меж нами, мужиками
Всегда мы можем сами
Вопрос решить добром»

Весьма вооруженный
Со шваброй, обнаженный,
И очень разраженный,
Я в гневе страшен был.

Мог причинить болвану
Значительную рану.
Воткнул бы швабру в анус,
Как Гектору Ахилл.

Но я не отморозок,
Чтоб извергать угрозы.
Спокойствие - мой лозунг.
И коли так, всерьез,

Я, усмиривши ярость,
Достал коньяк из бара,
Чтоб посидеть на пару
И утрясти вопрос.

Налили по стакану
И начал гость незваный -
«А был ли ты в Афгане?
А был ли ты в Крыму?
 
Как вижу, от Бахмута
Ты откосил, иуда?
И вот наводишь смуту?
Неясно, почему.

Что я там видел! Ужас!
Раз десять был контужен,
Со всех сторон заслужен.
Вдобавок ко всему,

Пусть, бывший уголовник,
Зато герой - любовник,
Вот-вот и подполковник,
И после всех боев

Чист пред страной. В наградах.
Дорос аж до комбата.
Вести со мной дебаты
Ты явно не готов.
 
Вы все в тылу, коровы,
На подвиг не готовы.
И мне совсем не ново,
Чтоб преподать вам снова
Основу из основ

Сначала как мужчина,
Ты будь отчизне сыном,
Достойным гражданином.
Бабье – вопрос второй.

Пошла у патриотов
Нелегкая работа.
Чуть что, и стройся в роты.
За родину горой.

Мы всех поставим раком!
Мы всех посадим на кол!»
И слушал я, и плакал.
Вот истинный герой!!

Вот сын отчизны верный!!
А я? Я б мог, наверно,
Когда б не тремор нервный,
Колит и геморрой.

Меня так затравил он.
Молчу дебил дебилом.
Ну, нет на подвиг силы.
Досада, стыд и срам.   

И не уразумею
Что дать могу стране я.
Могу архиереям
Пожертвовать на храм.

Скажу в своей конторе
Без всяких разговоров
Дать баксов тысяч сорок
На православный фонд.

И будет благородно,
Не меньше полусотни
По таксе самой льготной
Перевести на фронт.

О слезы просветленья!
До этого мгновенья,
Покрыт порока тенью,
Я грешной жизнь жил

Был черствым и нечутким.
И вспомнить даже жутко.
А он пришел, и - шутка ль, -
Меня преобразил.
 
Я был до сердца тронут.
Тут за столом кухонным,
Цедил коньяк с лимоном
В недавнем посторонний
А нынче, прямо, брат

И как сойдя с иконы,
Совсем не охламоном
Он выдул полфлакона,
           Как будто лимонад.


Я, словно лимонаду,
Налил ему остаток
И молвил тост, - «Как брата,
Люблю тебя, комбат.

Во мне был клад припрятан:
Невидимое злато.   
Да не было лопаты,
Чтоб вырыть этот клад

Но час тебе внимая,
Я понял: правду знаю
И четко понимаю,
Кто прав, кто виноват.


Теперь я понял: надо
Мочить врагов проклятых.
Так выпьем за комбатов,
Что на передовой»


И выпил. Сразу тело
И душу одолела
Отчаянная смелось.
Я словно сам не свой.


Бесстрашен, как Гастелло.
И страшно захотелось
Схватить хоть парабеллум
И ринуться с ним в бой.

Но у меня ведь нету
Не то, что пистолета,
Ни финки, ни кастета,
Нож с вилкой за обедом,
В чулане молоток

Да швабра, с ней, однако
Не ринешься в атаку.
Во мне ж охота драки
Бурлит, как кипяток.

Я говорю комбату
«Я понимаю, надо
Сражаться с этим НАТО.
Тогда ты дай совет.

Ведь те ж укронацисты
Отсюда верст за триста,
Ну как идти на приступ?
Винтовки даже нет.»

У вдруг меня пронзило:
«Едрическая сила!!
Ведь есть, кому не хило
Перемесить бока

У нас в седьмой квартире
Живет такой Шапиро. 
И этот самый ирод
Шпион наверняка.

И диверсант, быть может.
Мы родине поможем
Заявимся и в рожу.
За веру, так сказать.

Себя покажем в деле
Гадюке вмажем в челюсть.
И разольется в теле
Сплошная благодать.

Своротим суке скулу»
И встал комбат со стула
Глаза его   сверкнули,
 И молвил   - «Нет проблем

Мочить пора пархатых.
За все ответят гады»
 И мы пошли с комбатом
В квартиру номер семь.