Это надо понимать - дуос

                скудоумному говну соцсетей тупым пё...дам - потупчик ландер шараповой тицкой
      Вполне себе революционное утро неспешно перетекало в трудовой день, полный взмыкивающими и отвесом. Пухов подошел к взмыкивающим на увал и долго любовался играющими на общей дуде сподвижниками, ритмично и унисонно содрогающимися машинной дрожью тщательно согласованных на собрании составляющих, а отвес, свисая, показывал поспешающим с Севера точное направление к сути, спрятанной матросом Шариковым за немного траченый войной штабной вагон.
     - Пухов, - негромко позвал наблюдавший за отвесом взмыкивающий, отличный от сподвижников установленным по черепу черенком алюминиевой ложки, украшенной по тулову пятиконечной звездой новой жизни.
     - Обожди, - отмахнулся Пухов, внюхиваясь в упругий ветер. Ветер нес отдаленный гул заводов и фабрик, трудно вырабатывающих мускульную силу рабочего класса в добавочную стоимость, так и не давшуюся Пухову на политграмоте. Комиссар, ловко подворачивая контуженную под Херсоном голову, тогда прямо спросил учащихся о народности Карла Маркса, на что лишь Пухов многозначительно усмехнулся, что не понравилось смущенному комиссару. Он и направил Пухова по Указу от двадцать второго в составе ограниченного контингента в Фацо Неербалы. Таким образом и стал привычный Платонову Пухов каким - то вымышленным коалой Фацо Неербалом, а Акула Додсон из предыдущей сказочки уже сам как - то образовался, то ли выскочив со страниц О. Генри, то ли просто.
     - Чево просто ? - не верил простоте Шариков, пуская вперед себя стальной шарик гранаты. Отвес взмыкнул, опадая, взмыкивающие эвакуировались на транспортере марки  " Кюгельбан ", а Пухов, успев отбежать чуть в сторону, оказался под штабным вагоном.
    - Там суть, - жарко шепнул из глубины и тьмы вагона загадочный таракан, вечно живущий в брошенном проходящими мимо казаками сапоге, бережливо подобранном Шариковым для последующего установления посреди штаба. Пухов принялся судорожно рыть тугую почву, натыкаясь пальцами на керамзитовые камешки, уснащающие железнодорожное полотно по заветам дедов, собачьи засохлые какашки, закаменевшие в артефакты, и разнообразные обертки от конфет и даже жвачек с Микки - Маусом.
     - Не дастся тебе суть, - произнес неслышно подошедший Шариков, высокомерно колупая носком бутсы чугунный рельс, дрожащий от скрытого негодования. - Слово надо знать, потому страшный зарок мною положен.
     Пухов, поникнув, вылез из - под вагона и предложил матросу сыграть в салочки. Шариков вынул из кармана клешей кусок сала и поманил взмыкивающих, хитро отступая спиной вперед, оставляя Пухова одного посреди продуваемой ветром степи, где лишь пули свистели и гудели провода. Пухов бросился к ближайшему проводу и вслушался в сакральный гуд. Его скрепы вопияли, а сапоги просили ваксы, дерматиновая фуражка и замасленная тужурка путиловца кособоко красовались на испитом революцией теле, Шариков же, обманув доверчивых взмыкивающих, съел сало сам. Ничего и никому не оставил.
     - Сволочь ! - вскричал тогда Пухов, устав слушать гуд.
     Он ринулся к матросу и швырнул ему в жизнерадостное лицо целый пучок скреп. Шариков охнул и стал бандеровцем. Потому как утратил духовность. Ему бы к философу Дугину ткнуться, но был в те отдаленные времена лишь Платонов, вот Шариков и вошел в бессмертный фонд мировых бриллиантов культуры, а Дугин обосрался и теперь в его ботинки стекает дерьмо. И поделом. На х...я и кому нужен Дугин, если есть полное собрание сочинений Платонова ? Смешно и говорить. Но и песни не будет. Кончились все песни и гусли, остались мысли, густые, как сопли, и умные, как я.