Нарцисс Араратской Долины. Глава 145

Новый год я встретил у карикатуриста Лёши. У него там было много гостей, - человек десять к нему приехало: в его однокомнатную квартирку в районе метро Красногвардейская, на юго-востоке Москвы. И туда пришла также моя будущая жена, Марго, которая прилетела на зимние каникулы из Бостона. Надо сказать, в тот период между нами наблюдалось напряжение и недопонимание. Виноват, конечно же, был я, со своими тараканами в голове. В общем, я с ней даже не общался в новогоднюю ночь. Потом, спустя какое-то время, мы опять восстановим связь; и окончательно начнём жить вместе с августа 1999 года. Она снимет однокомнатную квартиру в Крылатском, на Осеннем бульваре. Ну и я потихоньку туда переселюсь. При этом, мастерская останется, и я буду продолжать туда ездить и приятно проводить время. В мастерской я не буду ночевать. Там будет обитать художник Серёжа Долганов, в течении нескольких лет…

                В этом 1998 году, в самом его начале, произошла так называемая деноминация рубля. В рубле убрали три нуля. Тысяча рублей стала рублём. И даже появились исчезнувшие копейки. С тех пор (на 2024 год) нули не убирали, и копейки уже давно, к сожалению, исчезли. В СССР же копейку мы как-то ценили. В Ереване обычных хлеб, матнакаш, - стоил 30 копеек. Возможно, он стоил 28 копеек, но две копейки сдачи никогда не давали. В Ереване все цены округлялись в выгодную для продавца сумму. Это мне сейчас как-то вспомнилось. В детстве меня часто посылали за хлебом, и, признаюсь, я этого не любил. Надо было стоять в очереди, когда привозили свежий хлеб. Очередь же не сильно соблюдалась. Это в Англии люди могут спокойно стоять в очереди. Может поэтому, англичане и захватили весь мир; и мы теперь обязаны знать их язык, чтобы общаться к представителями других стран…

                Где-то с весны того года, я начал постоянно что-то записывать. Это был уже настоящий дневник. Мне было интересно наблюдать, кто ко мне в мастерскую пришёл и в какое время. И начал я вести эти небольшие записи 8 февраля, и вёл их довольно долго... И в тот день было воскресенье. Я во второй половине дня ездил в детскую библиотеку, на ВДНХ, на встречи с розенкрейцерами. И там, из членов был высокий и худой Илья (музыкант-хиппи) и красивая девушка, которую я назвал «Снежная Королева», - у неё была фамилия Мельвиль. А когда я возвращался в мастерскую, то поскользнулся на льду, и упал. Я отметил, что это со мной произошло впервые за зиму, и записал точное время своего падения – 18 ч 15 минут.  Ко мне должен был зайти розенкрейцер Анатолий с какой-то девушкой, но они не пришли. Он обещался меня с ней познакомить. Мол, она тоже художник и работает в театре. Анатолий тоже работал, когда-то в театре, - он был там мастером по свету. С девушкой этой я потом познакомился. Её звали Лена. Но мы с ней не сошлись характерами. И ничего такого у нас не получилось…

  А на другой день, 9 февраля, я поменял последние двадцать долларов, и на Новом Арбате в Доме Книги купил самоучитель немецкого языка. Ещё я купил два журнала: «Итоги» и «Эксперт»; а также – кофе, банку «Гювеча». Вечером же ко мне зашёл бродяга Илья с девушкой, которую звали Настя. Я зачем-то записал дату её рождения: 21 октября 1973 год. Они у меня час посидели и ушли. И в этот день в Грузии произошло покушение на президента Шеварднадзе. А 10 февраля, - я гулял с лёгким туманом в голове и в художественном салоне на Октябрьской встретил знакомого художника с печальными глазами Вагана (в 14.30). И в этот день резко потеплело до плюс 2 градусов...

                В среду, 11 февраля, меня разбудил художник Пётр. В 10.30 утра он в форточку что-то громко сказал. И я встал сильно обалдевший и долго приходил в себя. Потом мы с Петром прогулялись до Кузнецкого моста. Погода была тревожная и немного весенняя. Наблюдалось Полнолуние. Небо голубое по нему неслась белая рябь. И поздно вечером, в 23ч, по радио «Серебряный дождь» сообщили, что горит здание министерства Морского Флота, которое располагалось на том же Кузнецком мосту рядом с гостиницей «Савой». И я пошёл посмотреть на пожар. На улице было мрачно и безлюдно. На месте пожара скопилось много пожарных машин. Асфальт был мокрый. Горела крыша здания. Было много дыма и довольно прохладно. Зевак было мало. Я постоял часок и побрёл обратно в мастерскую. По дороге туда и обратно разные тёмные личности просили то огонька, то закурить. Я отрицательно качал головой и за спиной два раза слышал агрессивные окрики. Дошёл таки целый, с непобитым лицом. Луна блестела в дымке, сквозь чёрные ветви деревьев…

                А 12 февраля я пошёл в гости к своей тётушке, на Полянку. Я к ней обычно по четвергам приходил, на помывку. И там был мой старший брат Игорь. Мы выпили немного водки и пива. Я звонил какой-то Юле из Подольска, но у нас разговор не получился. Больше я ей не звонил. А тётушке позвонила моя подружка Вика (сестра Наташи из CNN), она хочет приехать в Москву на пару дней из своего Петербурга. Тётушка одолжила мне 100 тыс рублей или 100 рублей по новому номиналу… На следующий день, 13 февраля – я купил кассетку группы «The Kinks» и больше ничего такого не произошло. Что я делал 14 февраля, про это ничего не написано. А вот 15 февраля, в воскресенье, было очень холодно, до минус 25 градусов. Я стоял на вернисаже, на Крымском Валу. Ничего не продал. Хорошо продался Серёжа Долганов. Чижов и Игорёк «Праздник» сильно были пьяные. Вечером я звонил какой-то барышне, которую звали Тамила, и мы что-то там говорили про астрологию. Эту девушку я вообще не помню… Память стёрла эту информацию.

                В понедельник, 16 февраля, я сходил в Дом Учёных, чтобы там повесить объявление о докладе нашей школы (Золотого Розенрейца) в Библиотеке Иностранной Литературы. Они там согласились повесить у себя на стенде. Вернулся к себе через Красную площадь. Вечером зашёл бродяга Илья и вернул мне долг – 30 тысяч рублей. На другой день, 17 февраля, ко мне пришли в гости Сергей Долганов со своей женой Кирой. Это было днём, после полудня. Они принесли бутылку мадеры и ветчину. Через час пришёл художник Пётр и они быстро ушли… Пётр был, как всегда, не очень вежлив… Далее у меня в дневнике небольшой пробел…

                Утром, в 10 ч 30 минут, 24 февраля, я был в Библиотеке Иностранной Литературу, где протирал от пыли розенкрейцеровские эстампы. На это у меня ушло три часа. Это была подготовка к докладу. На эстампах этих были разные красивые рисунки мистического содержания. Ко мне там подошла симпатичная девушка, которую звали Алина. Она начала со мной игриво общаться. Потом я её пригласил в свою мастерскую. В 15 часов мы пришли ко мне. В мастерской в очередной раз не было света. На столе лежала записка от моей хозяйки, - ей нужно заплатить, желательно, за два месяца. Я как-то сразу погрустнел. Попили с этой Алиной молока при свече. Через 20 минут она ушла. Я же потом сбегал к своей тётушке за деньгами и одолжил у ней 130 долларов. В 7 вечера подошла хозяйка Лена. Оказалось, что свет случайно вырубила она. Я ей отдал 200 долларов. Мы посидели с ней и попили чай. Всё как-то обошлось. Луна сегодня была в Водолее…

                27 февраля, я с тётушкой и братом Игорем ездили на Химкинское кладбище, чтобы убраться на могилах. Там похоронены мой дед Фёдор (с 1974 года) и моя бабушка Дуся (с 1985 года). Вернулись с кладбища в 14 часов дня. На кладбище к накрошенному хлебу прилетели две синички. Купил в «Молодой Гвардии» книжку Никитина «Мистики, Розенкрейцеры и Тамплиеры в Советской России» за 30 рублей… В последний день зимы, 28 февраля, я был в Овальном Зале (ВГБИЛ), где произошёл приём в члены школы Золотого Розенкрейца. Познакомился с новым членом – Юрием, который тоже художник. Обаятельный, бородатый и скромный. Вечером у меня была в гостях художница Ира, - она заночевала у меня. Поздно вечером пришли Вадим с Леной. Про них я много написал в своих мемуарах. Они жили в Реутово, и я с ними общался с 1989 года.