03. Звезды

Семюэл заказал кружку эля. Когда выпил половину, почувствовал, что хочет есть. Он попросил сделать ему яичницу с ветчиной.
Семюэл приехал в это городок, чтобы посетить поблизости расположенную общину оуэнистов. Сем и сам был оуэнист, причем он был главой оуэнисткой общины, но ему понадобилось узнать, как работают  другие подобные его общины. Он уже побывал в трех, предстояло побывать в четвертой.
Потребность посетить социалистические общины для Сема не была досужей. Он действительно столкнулся с трудностями, которые ему не удавалось разрешить. Хотя он обладал такой энергичностью и быстротой ума, что, как ему казалось, он решал любую проблему.
Семюэл любил науку, любил прогресс. Понимал, что смысл науки как раз в том, чтобы совершить преобразования и достичь успеха, не случавшегося ранее. Как многие он был увлечен теорией Адама Смита. И как некоторые, замечал, что рабочие в этой теории занимают второстепенное место, что на практике подтверждалось тем, что рабочие возмущались несправедливостью , в которой они находились.
Семюэл даже начал искать коррективы для теории Смита, но Роберт Оуэн его опередил.  Общины, предписанные Оуэном возникли по всей Британии и даже были в Соединенных Штатах. Лидером одной из таких общин был Семуэл Роуботем. Его община начала очень успешно свою деятельность, но постоянно возникали бурные споры: и по поводу распределения доходов, и по поводу распределения обязанностей.  И, что особенно было неприятно Семы, по поводу решений лидера. Семюэл решил познакомиться с деятельностью других общин. Возможно, наблюдая за ними, можно найти решения возникающим проблемам.
Община приняла решение направить Сема для таких наблюдений.
В трех общинах, где побывал Сем доход был даже меньше, чем в его общине, а ссорились, как ему показалось, больше. Четвертой община оказалась проданной в собственность одному из её лидеров. Шум там естественно прекратился, но прекратился и социализм.
Сэмюэл возвращался назад, обдумывая свой доклад общине. Но в родной общине его ожидала неожиданность. Он был снят с руководящей должности и вместе с тем исключен из общин.
Семюэл Роуботем был несколько ошарашен. Но так уж был он устроен, что неожиданности и новизна активизировали его ум, так что он быстро понял, что так-то оно лучше.
Бывшие его товарищи признались ему, что послали его в путешествие специально, чтобы в его отсутствие сменить руководство и исключить его из общины, ибо по мнению общинников он не рационалтьно расходовал средства.
Семюэл вернулся домой в свой городок на берегу моря, где его младший брат сдавал комнаты в его домике, приезжающим сюда на отдых жителям Лондона. Они договорились, что половину денег брат возьмет себе, а половину отдаст Сэму, когда тот вернется.    
Сем вернулся.
Он открыл свой книжный шкаф, и прочие его мечты выплыли на него, отогнав уныние и растерянность, возникшие в результате его изгнания из оуэновской общины. Вдруг стало очень грустно. Наплыло былое настроение, когда он сиял и верил-верил, что однажды в Британии будет сто оуэновских общин. Потом вся Британия, кроме полиции, армии, школу университетов и королевской семьи, будет сплошь из общин Оуэна. Потом США, потом Бразилия, потом Япония, Китай, Индия, Россия, Африка – везде будут социалистические общины.  Но наваждение исчезло. Семюэл  отогнал прежнее – надо вернуться к свои давним планам.
На его книжных полках наряду со священными Гулливером и Робинзоном стоял книги Коперника, Галилея, Кеплера, книга о Птолемее, книга о Тихо Браге.
Семюэл давно мечтал заняться астрономией, намеревался купить телескоп. Теперь ничто не мешало ему это сделать. Семюэл Роуботем купил телескоп. Ночью он рассматривал звезды, днем погружался в книги по астрономии…
*
Тихо Браге приехал в картеже высокопоставленного барона из Вену в Прагу, где ему предстояло встретиться со своим давним другом Кеплером.
Тихо уже бывал в Праге у Кеплера, мог объясниться по-немецки, а по-чешски говорил даже лучше, чем  Иоганн. Тихо попрощался с бароном    и вместе со своим слугой дошел до дома Кеплера.
Трудно сказать, кто был больше рад Кеплер или Браге.
Пока готовился обед (кухарка тушила овощи, жарила колбаски), друзья пили вино, отламывая хлеб, прикусывая яблоками и сливами. Кеплер чертил свои расчеты траектории Земли и прочих планет. Тихо слушал и рассматривал чертежи очень внимательно. Он знал, что для Иоганна это очень важно. Но раз Тихо приехал в Иоганну, а не Иоганн к Тихо, значит сообщение Тихо должно быть важнее, тем более, что Тихо был старше Кеплера на 25 лет.
Наконец, Кеплер завершил свои разъяснения и обратился к своему товарищу, практически учителю:
- Ну, рассказывай, дорогой Тихо, какие у тебя для меня новости.
Тихо вспомнил как несколько лет назад Иоганн представил его своим приятелям, астрономам и математикам.
- Это Тихо Браге, он ортодоксальный грек и виднейший астроном мира.
- Нет, нет, - сказал тогда Браге, - Я не грек.
- Timeo Danaos et dona ferente. Бойтесь данайцев, дары приносящих, - процитировал тогда Кеплер Вергилия, вспоминающего Троянского коня Гомера. Тогда он назвал Тихо «данайцем», раз он против, чтобы его называли греком.
- Да, то есть, он данаец, - улыбнулся Кеплер. Гости, хотя и могли помниить и поговорку и и Илиаду, но почему-то решили, что Тихо из Данской Марки (Дании). Тогда ещё была свежа история с Галилем, так что Кеплер несколько беспокоился, если Тихо будет понят как-то так, что вызвавло бы подозрения Святой Инквизиции.
Сегодня Кеплер уже не волновался. Ватикан скорректировал своё отношение к теории Галилея: ученые имеют право ошибаться. И ошибки в науке обнаруживают не так, как в религии.  Иоганн всё это скороговоркой объяснил Тихо. Но тут загадочно улыбнулся «данаец», так как на его взгляд, он принес Кеплеру нечто вроде Троянского дара.
- Дорогой Иоганн, здесь не расчеты, а мое годовое наблюдение за небом. Нами не было обнаружено каких-либо намеков на то, что Земля относительно небесной оси, небесно центра близ Полярной звезды  вращается. Она неподвижна. Ты можешь просмотреть дневник моих наблюдений.

- То есть?
- То есть, небесная ось и ось земли совпадают. Мы можем сколько угодно говорить, что земля крутится вокруг солнца. Но относительно небесного свода Земля лишь вращается вокруг своей оси. Земля относительно неба не совершает ни своих эллиптических  траекторий, ни круговых. Смотри, читай.
Кеплер поёжился и взял в свои руки звездный дневник Тихо Браге.
- Да уж. Ты умеешь удивить.
*
Наступила очень чистая ночь с превосходным seeindg. Так что Семюэл Роуботем направил свой телескоп на Полярную звезду, зафиксировал телескоп. Утром, когда начало светать, он улегся в кровать и тут же заснул.
Проснулся он к обеду. Позавтракал (поридж, бутерброды с ветчиной), выпил чашку чая с молоком. Стал разбирать телескоп, поставил его горизонтально и взглянул на морской горизонт. Потом посмотрел на горизонт обычным взглядом.  Потом опять посмотрел через трубу. В телескоп Сем видел корабль, но без телескопа  корабль исчезал за горизонтом.
Экипаж, в котором находился мистер Роуботем со своим слугой,  направлялся к проливу, к тому месту, где пролив был самым узким местом между Британией и Ирландией. Здесь ходил пароходик, и Роуботем решил наблюдать за пароходом, так как его скорость более стабильна, чем скорость парусного судна.
Наблюдая за горизонтом с помощью телескопа, Роуботем вдруг осознал ряд вещей, которые, впрочем, можно было осознать и без телескопа. Ему это показалось удивительным, хотя было простым и очевидным:
1) Горизонт строго горизонтален,
2) Линия горизонта всегда находится на уровне глаз,
3) Корабль, исчезающий за горизонтом, вдруг появляется, если взглянуть в сторону, куда он ушел, в телескоп.
Роуботем предполагал определить расстояние, когда корабль всё же исчезает за горизонтом.
Ночью же он думал продолжить наблюдение за звездным небом. Он хотел определить с какой скоростью звездное небо сдвигается, а оно сдвигается, так как зодиакальные созвездия в 19 веке уже не всегда и не вполне совпадали с описанными в гороскопах положением. В гороскопе был один зодиак, но мы могли уже наблюдать соседний. Он надеялся таким образом определить (хотя бы приблизительно) историческое время введения гороскопа.
Но какой вывод можно сделать из полученных результатов Роуботем пока не совсем понимал. Но, как учил Бэкон, эмпирическое, а особенно опытное знание - сначала, а выводы - потом-потом.
Первые дни у пролива было пасмурно, ночью были почти не видны звезды, а днем линия горизонта исчезала в туманом воздухе.  Но, наконец, погода  установилась. Роуботем познакомился с капитаном парохода, узнал скорость парохода, преступил к скрупулезным фиксациям. И вдруг… и вдруг он увидел на линии горизонта через трубу телескопа… землю.  Он позвал слугу, принесшего ему ланч.
- Посмотри и скажи, что ты там видишь.
- Это земля, сэр, видимо, остров.
- Тут нет никаких островов.
Слуга ещё раз посмотрел в телескоп, направленный на линию горизонта:
- Тогда это Ирландия.
«Но это же невозможно!- сказал про себя самому себе Роуботем. – Округлость Земля такова, что Ирландия находится вне пределов видения!»
На следующий день Роуботем не выходил к морю, не смотрел через телескоп ни в небо, ни на горизонт. Он думал. 
Наконец, Семюэл Роуботем восторженно воскликнул:
- Всё! Едем сегодня домой. Собирай вещи, нанимай экипаж.
Два месяца Сем писал, ходил за книгами к знакомому ученом. Когда же закончил свой опус, озаглавил его «Zetetic Astronomy»  и отвез издателю. Через две недели от издателя пришло письмо.
«Уважаемый мистер Роуботем, ваша рукопись принята и будет напечатана. Просим Вас подъехать для заключения контракта…»
По выходу книги события развивались стремительно. Когда тираж был распродан, Роуботем получил роялти и допечатал тираж. Однажды его пригласили  прочитать лекцию. С тех пор он сам стал искать возможность читать лекции по всему Лондону, а потом и по всей Британии.  Так что однажды было учреждено «Общество плоской земли».
Информация о книге Роуботема попала в газеты. Иногда корреспонденты удивлялись, но чаще критиковали, возмущались  «средневековым невежеством автора», «оскорблением имен Коперника и Галилея».
Всё это уже обсуждалось в «Обществе плоской земли», общие собрания которого проходили еженедельно.
Роуботем начал получать многочисленные письма. Иногда авторы писем также возмущались, иногда удивлялись и даже восхищались. Однажды пришло письмо из Североамериканских Соединенных Штатов. Автором письма был некий Сайрес Тид. Письмо было не столь краткое, чем все предыдущие. Что-то американец одобрял, относительно других аргументов Роуботема оставлял замечания, но, в конце концов, неожиданно «опроверг» зететического астронома.
«Земля, как следует из нашей, а отчасти и из Вашей аргументации, не плоская, она шар, но ойкумена и вся известная нам природа Земли находится на внутренней стороне этого шара. Земля Вогнутая».
Настрое6ние Роуботема молниеносно менялось. Удивление, возмущение, растерянность, испуг, - сменяли друг друга, но, в конце концов, Сем взял бумагу, перо и написал Сайресу Тиду ответ:
«…Возможно, вы, дорогой Сайрес, и правы».
Роуботем пришел в назначенное время в «Общество плоской Земли» и зачитал своим соратникам и последователям письмо американца Тида.
*
Сергей Витальевич слушал трепотню (болтовню) Петра Андреевича про теорию вогнутой земли,  и вдруг напряженно задумался, что-то припоминая  - Так, - наконец вспомнил Сергей Витальевич, - на эту тему есть роман у Стругацкий. Они косвенно критикуют эту теорию вогнутой земли. Там космонавт с Земли попадает на далекую планету, его корабля взрывается и он остается на планете. Там загнивающая цивилизация,  в которой считается, что они живут внутри пузыря, то есть на вогнутой поверхности. И люди на этой планете не могут представить из-за это реакционной идеи, что кто-то может к ним прилететь откуда-то извне – всё тут.
- Массаракш?
- Да-да, массаракш! И был фильм по этой книге. «Обитаемый остров». Бондарчук там играет. 
Теперь напрягся Петр Андреевич. И, наконец, сказал:
- Так этот роман не критикует теорию вогнутой земли, а скорее наоборот.
- Как это наоборот?
- Тут теория вогнутой у Стругацких, как  она же  в «Незнайке на Луне» - это фантастика, фантазия, сказки. В реальности же никто на другие планеты не летал, и никто с других планет не прилетал. И никаких следов таких прилетов нет. А если бы цивилизации где-то были, то кто-то должен был уж давно прилететь. Можно даже подсчитать. Время-эпохи масштабны, а раз так, то где-то должны быть цивилизации супер-пупер. То есть, эта их идея косвенно подтверждает теорию Сайреса Тида.
Сергей Витальевич засмеялся и стал цитировать почему-то Хайдеггера. Потом он снял очки, чтобы их протереть и иронически улыбнулся:
- Эта теория вогнутой Земли, так сказать, впуклой Земли… кхе… противоречит положению о бесконечности Вселенной.  Мол, вот Земля с её объемом - и всё, конец, больше ничего нет.
Петр Андреевич нахмурился, но через несколько секунд  возразил:
- Ну во-первых, никак и не противоречит. А во-вторых, а может, и во-первых, не факт, что имеет быть бесконечность. Математики, например, отказываются считать бесконечность числом, даже каким-нибудь бесконечным числом. Философы тут же  толкуют о «дурной бесконечности». В геометрии Эвклида там линии и плоскости бесконечны, но это аксиомы, это для удобства. Если линии и плоскости искривлены принципиально, то бесконечность не имеет быть. Так что можно сюда добавить, если есть что-то, если бытие бытийствует, то оно, это бытие, ограничено. А если оно бесконечно, то его и нет вовсе. Это более аксиоматично, чем у Эвклида. 
Сергей Витальевич засмеялся.
*
  http://proza.ru/2024/09/10/1006  (следующий рассказ)