Подарок разведчиков

Младший лейтенант Речкин, командир взвода, ещё не отдышавшись от быстрой ходьбы выговаривал старшему пулемётного расчёта:
– Вот воюешь ты не первый месяц и фамилия твоя – Ловчев, а неловкий ты, сержант! Даже геройство твоё мне боком выходит. Сейчас от начальства опять из-за тебя взбучку получил…
– За что? Две атаки отбили…
– За то! Комбат кричит: у нас что, на третьем году войны оружия не хватает, что твои пулемётчики в атаку бегут с сапёрной лопатой?!
– Так моё оружие – пулемёт!
– И где он?
– Как будто не знаете… Хана пулемёту. Разбило осколком мины. Слава богу, из расчёта никого не убило.

Младший лейтенант снял пилотку, вытер вспотевший лоб:
– В общем так, иди к старшине-оружейнику, получи личное оружие – пистолет. Ему уже приказано. А пулемёт – моя забота.
Сержант Ловчев посмотрел вслед уходящему командиру:
– Ну, так… Было бы приказано, получим.

В оружейной землянке было просторно, потолки высокие, как в штабе.
Старшина, увидев Ловчева, взял со стола наган, протянул:
– Держи, пулемётчик! Многих фрицев лопатой ухряпал?
– А знаешь, в рукопашной-то с лопатой сподручнее, чем с этим пугачём, – он повертел наган в правой руке, вдруг заявил:
– «ТТ» хочу, как у командира!
– А девку сладкую не хочешь? – усмехнулся старшина. – Бери, что дают.
В это время в землянку зашёл старший сержант из взвода разведки. Убедил Ловчева, что наган не хуже, а иногда даже лучше, чем пистолет Токарева:
– Наган понадёжнее будет, да и бьёт точнее. Бери, сержант.

На участке их полка несколько дней было  затишье. Ходили слухи, что готовится наступление. Подтягивались танки, артиллерия больших калибров. Немцы тоже не дремали, прощупывали оборону, периодически проводя разведку боем. И не только боем, из первой линии ночью исчез часовой – захватила немецкая разведка в «языки» молодого бойца.

Пулемётному взводу для расположения достался чудом сохранившийся немецкий блиндаж. Обустроен был по фронтовым меркам шикарно, стены деревом обшиты, нигде не дуло. Расчёт Ловчева занимался чисткой оружия. Подносчики патронов ушли за боеприпасами.

 Младший лейтенант Речкин с Ловчевым вышли на НП.
– Видите, товарищ лейтенант, справа от огневой позиции моего расчёта небольшой холмик, он здесь единственный на ровном поле, хорошо бы там занять позицию. А?
– Ты что, сержант, там немецкое охранение. В том и сложность нам с фланга зайти. Сразу засекут. Готовьте эту позицию как следует. А там война план подскажет.
Боезапас был доставлен. Стали оборудовать позицию. Ловчев поднял голову, мимо них разведчики ползут. Старший сержант знакомый.
– Куда вы, старшой?
– В гости, – разведчик показал на тот холмик, что приглянулся командиру пулемётного расчёта.
– Ну, удачи вам…

Не прошло и четверти часа, как с немецкой стороны началась стрельба. Сначала пулемёт, потом и автоматчики подключились. И вдруг заработали наши батальонные миномёты. Мины начали рваться как раз у заветного холмика. Ловчева бросило в жар: «Там же старший сержант со своими разведчиками!» Он кинулся в сторону НП. Командир взвода на удачу был недалеко.

– Товарищ лейтенант! Товарищ Речкин, там же разведка наша! Целое отделение!
Младший лейтенант не верит Ловчеву. Про разведчиков он не знал:
– Ты что, сержант, там немцы. Стрельбу не слышишь?
Ловчева аж трясёт, он командиру в ухо кричит:
– Да разведка туда наша ушла! Только что! Сообщи миномётчикам пусть перенесут огонь! Своих же положат!

Убедил. Речкин по связи доложил командиру ситуацию, огонь прекратили. И вовремя, разведка ту высотку взяла почти без боя. Одного фрица приволокли живьём и пулемёт немецкий со станины сняли.
Когда разведчики узнали, кто их от своего миномётного огня спас, они трофейный пулемёт Ловчеву подарили. Сержант был в восторге. Пулемёт с оптическим прицелом, такого он в руках не держал.

Через пару дней ситуация поменялась. Комбат на совещании офицерам сообщил, что вокруг противостоящей  немецкой  группировки наши вот-вот замкнут кольцо. Да и захваченный язык признался, что они готовятся к наступлению.
– Где враг реально будет прорываться мы пока не знаем, но то, что на нашем участке будет наступление, это точно. Готовимся, – сказал майор.
Пулемётный взвод был переброшен на фланг – место вероятной атаки немцев. Снова окапывались, рыли огневые позиции. Благо о предстоящей атаке знали, были готовы к серьёзному бою.

И вот противник начал артподготовку. Потом густыми шеренгами поднялись автоматчики, поддержанные танками. Ярость фашистского напора поражала. Пехота накатывалась волнами. Ловчев даже подумал, что немцы именно на их участке решили вырваться из окружения. Пот заливал глаза, он смахивал его с бровей. Никогда так много не стрелял, боялся, что пулемёт перегреется. Фашисты пёрли внаглую, прямо в лоб, не считаясь с потерями.

Наши артиллеристы не подвели, устроили такой огненный шквал, что большую часть танков выбили. Они чернели на поле уродливыми дымящимися громадинами. Меж ними зеленели гитлеровские трупы. Вражью пехоту удалось остановить,  немцы отошли. По всей видимости, для перегруппировки.

Наши командиры, склонившись, бегали вдоль траншей. Проверяли, кто цел. Отдавали приказы, которые сводились к одному – держаться. Подносчики несли боекомплект. Санитары перевязывали раненых, тащили «тяжёлых», убитых оставляя на потом.
Ловчев обратился к командиру взвода:
– Товарищ лейтенант, грех ведь – такая игрушка лежит без дела, – показал он на трофейный пулемёт. – Разрешите занять позицию поближе к немецкой траншее. Я там кустики присмотрел. Место хорошее. Мои тут сами справятся, второй номер за меня останется…

Речкин огрызнулся было в горячке:
– Опять ты меня, Ловчев, в авантюру втравливаешь!
Потом остыл. Соседний пулемётный расчёт был уничтожен немецкой артиллерией. Так что лишний пулемёт, будет вовсе не лишним.
– Чёрт с тобой. Давай! Организуй ещё точку, только быстрее. Мелёхина возьми! Поможет с боекомплектом. Вперёд!

Пока немцы не очухались, пулемётчики выдвинулись на место. Ловчев закрепил ствол на коряге. Настроил прицел. Красота! Окопы, как на ладони. Мечта снайпера.
И вот опять заработала вражеская артиллерия и поредевшие шеренги немцев шагнули из окопов. Ловчев бил прицельно, короткими очередями, благо до врага было метров сто двадцать. Целая рота залегла, не пройдя и пятнадцати метров от своей траншеи. Десятка два немецких солдат были убиты и ранены. Сержант почувствовал оружие, понял его преимущество перед «Максимом». Из того бьёшь, не видишь, куда попал, да и попал ли вообще. А тут благодать, оптика. Ай, да подарок от разведчиков!

Вдоль траншеи, согнувшись, как вопросительный знак, бегал длинный немецкий офицер, размахивая пистолетом. Только Ловчев поймал его в оптику, как немцы снова рванулись вперёд. Через считанные минуты они опять залегли, от роты осталась едва ли половина. Ловчев был в кураже, в азарте он стал бить длинными очередями по лежащим фрицам. И тут его позицию, конечно, обнаружили, направив туда плотный огонь. Мины ложились рядом, осыпая бойцов чёрной землёй. Один из уцелевших немецких танков, набирая скорость, двинулся на их позицию.

– Ну, Мелёхин, надо отрыватся отсюда. Всё равно патроны кончаются!
Бросив пулемёт, благо он был трофейным, они выскочили из кустов и побежали зигзагами по полю, петляя, как зайцы. Мины не успевали за ними. Немцы, опомнившись, открыли пулемётный огонь, но было поздно. Бойцы благополучно добрались до своих позиций.

Их встретили смехом:
– Ну вы даёте, мастера петли вить! Немцы-то, поди, от хохота не могли в вас прицелиться?
Речкина позвали к трубке. На проводе был комбат:
– Это что за зайцы у тебя по полю шныряют?
– Это пулемётчики мои, товарищ майор.
– Они что, за махоркой к немцам бегали?
– Никак нет, они находились на позиции рядом с передовой траншеей немцев. Почти в упор били, товарищ майор!
– Как фамилии?

Комзвода замялся перед тем как назвать фамилию Ловчева, за него он уже получал выговор:
– Рядовой Мелёхин и сержант Ловчев…
– Это который с лопатой в атаку бежал?
– Так точно…
Трубка замолчала секунд на пять. Потом, чертыхнувшись, комбат выдохнул:
– Не забудь в наградной список включить.