Интрижка

И зачем мне всё это нужно:подумал Сергей Иванович, и снова начал крутить диск с заветными цифрами на красном пластмассовом телефоне, с треснувшей трубкой, производства ЧССР.
Ему очень хотелось услышать голос с бархатными нотками Галины Степановны, его Галочки.
Он её по-прежнему любил, ну конечно же любил.
Хотя знал, что она завела интрижку с Олегом Юрьевичем, коренастым шатеном из отдела по связям с общественностью.
Этот холеный хлыщ уже давно оказывал ей знаки внимания, фривольно шутил и громко смеялся.
 А его Галя в ответ хохотала над его офисной буффонадой, и глаза её светились от радости.
 О! Сергей Иванович хорошо знал этот свет её карих глаз, когда-то она так же смотрела на него.
 И неважно:рассказывал ли он несмешные анекдоты, делился ли своими трудовыми успехами, или неудачами,её глаза откликались, а теплая ладонь касалась его руки.
 Скрещенные пальцы и молчаливое объятие взглядов,эти несколько секунд головокружительного счастья, были сравнимы разве что с теплым приливом моря, и они вдвоём купались в этом море нежности.
Счастливые, обнажённые и беззаботные, в  искреннем и обоюдном желании.
 Волны любви были словно прилив и отлив, в котором они плавали вдвоём. Вдвоём.
 А теперь он,этот напыщенный щеголь, в которого его Галя была несомненно влюблена.
Как это подло, низко и мерзко:думал Сергей Иванович, пытаясь хоть как-то облегчить свое унижение клеймя её разными эпитетами, компенсируя свою душевную боль и страдание.
Ну конечно, она не смогла пройти мимо этого клоуна (он мысленно плюнул ему под ноги), мимо его пшеничных усов, как у артиста Михалкова, мимо его полированных ногтей с хорошим маникюром.
Однажды это должно было бы случится.
Неужели ей нравятся усатые мужчины? Почему она мне об этом не говорила, ведь я бы тоже отрастил усы.
 Боже мой!
Да хоть бороду.
 И перестал бы грызть ногти, когда нервничаю, пропил бы курс глицина, или афобазола.
Да что там говорить:всё бы сделал ради неё, эх...
Была ли у неё с ним уже близость?
 Эта мысль ударила кулаком под дых, а от навязчивого предположения с прилипчивой фантазией, увидеть их целующимися в дальнем флигеле здания, мужчину чуть не стошнило.
Сергей Иванович указательным пальцем с обкусанным ногтем набрал предпоследнюю цифру, на несколько секунд замер, и положил трубку.
Поднялся со старого дивана, через трико поправил резинку в трусах и пошёл на кухню.
 В холодильнике стояла початая бутылка водки.
Петр Нилус (Словецкий). На мостике. Лето. 1898.
 Одесский художественный музей)