Перед рассветом

Ефим Лобанов не был потомственным военным. Его отец, Семён Лобанов, был врачом невропатологом, а дед, Андрей Лобанов, работал инженером и занимался строительством тепло-электро-станций в Ленинграде. Ефима назвали в честь дяди Фимы Гольдштейна, двоюродного брата Семена Андреевича по материнской линии.

Дядя Фима занимался лингвистикой и говорил на двенадцати языках, включая арамейский, иврит, идиш, немецкий, французский, китайский.... Он любил рассказывать двоюродному племяннику о Древнем Востоке, китайской медицине, индийской философии и Шамбале.

В войска дяди Васи Ефим Лобанов попал после окончания военного летного училища. Он грезил небом и хотел стать пилотом. Однако судьба распорядилась так, что он попал в десантную роту и научился всем хитростям десантного дела. На выдающиеся способности и экстрасенсорные навыки (которые, видимо, раскрыл в нем дядя Фима) обратили внимание в засекреченном спецподразделении КГБ "Ч-13". Вскоре Фима Лобанов стал курсантом Военной Академии Геополитических Стратегий, параллельно осваивая засекреченные техники ведения боя в особо трудных условиях.

Звездный час Ефима настал, когда ему была поручена спецоперация по спасению короля Шамбалы Бимана Азизи, чей дворец попал в окружение террористов. Разработав досконально план спасения и собрав мобильную группу, командир группы Лобанов с позывным "Амитабха" приступил к операции, действуя под прикрытием частной логистической компании грузоперевозок.

Лобанов так блестяще все организовал, что сумел вывести из окружения короля Азизи с семьёй и свиту приближенных из бордовых монахов Дворца Шамбалы. К сожалению, без потерь не обошлось. В ходе операции погибли двое: пилот боевого вертолета и техник.

После операции все участники получили награды разной степени. Двое посмертно. Ефим Лобанов был изолирован и заключён под негласный домашний арест.

Руководство спецподразделения КГБ не могло понять, откуда Ефим Лобанов знал детали Дворца Шамбалы и сакральный язык бордовых монахов. Ведь этому его не обучали ни в училище, ни в Академии. Среди руководства был один параноик, подозревавший Лобанова в измене Родине и подготовке некоего хитрого плана, согласно которому он сначала спасает короля Бимана Азизи со свитой, а затем разыгрывает хитрую комбинацию, чтобы привести к власти террористов.

Фима Лобанов никак не мог об этом и подумать! Он просто сделал свое дело, и не понимал, почему у него в жизни все пошло под откос.

В руководстве подозревали, что Лобанов как-то связан с масонской ложей "Великий Бафомет" через своего дядю Фиму, который мог состоять в тайной масонской организации ещё с 80-х годов, когда в СССР стали процветать различные оккультистские организации.

Фима Лобанов не имел доступа к особо засекреченной информации, но он твердо был убежден в своей верности Родине.

Когда от него ушла жена с ребенком, он потерял любую надежду на справедливость. Десантник не хотел помирать так бесславно, поэтому пил водку и продолжал писать одну и туже картину изо дня в день, доводя себя до беспамятства, чтобы заглушить боль. Фима чувствовал себя преданным всеми: женой, семьёй, родными, близкими, друзьями, сослуживцами, Родиной, судьбой, самой жизнью. От этого на душе было противно. Противно от всего. Тошнота по-сартровски экзистенционально проникала через все щели бытия, погружая бывшего десантника в черную бездну отчаяния и духовного мрака.

Ефим сидел небритый в тельняшке и голубом берете перед своей картиной, весь измазанный масляной краской. В правой трясущейся руке он держал кисть, в левой - граненый стакан. На улице стояла темная жуткая осенняя северная ночь. Последний день сентября 2021 года расплывался в едкой жидкости растворителя. Белый свет лампы падал на холст через затылок. Ефим закрыл глаза. Скупая мужская слеза, наполнив глазницу, прокатилась по усталой щеке.

Через несколько минут художник заснул прямо в кресле, держа в правой руке кисть, а в левой - недопитый стакан дешёвой горькой водки.

Рано утром перед рассветом, пока он спал, мертвецки утомленный и измученный, к парадной подъехал черный Аурус с тонированными стеклами. Начальник вышел из него, поправляя дорогое чёрное пальто и держа в кармане коробку с посылкой.

Когда начальник открыл дверь комнаты, в которой проживал Фима Лобанов, свет утреннего солнца уже проникал в окно. В обшарпанном кресле разлегся едва теплый труп десантника, не дожившего до рассвета и не пережившего организованной против него травли.

Начальники и сослуживцы, узнавшие о случившемся, приняли известие о смерти Лобанова как само собой разумеющееся, продолжая поливать его грязью и острить на тему того, как же низко он опустился! И никто, никто не посмел даже подумать, что Фиму просто затравили до смерти.

Лишь его сосед, Георгий Марьянович, после того, как отвезли труп в морозильную камеру, обмолвился: "Честный был парень со светлой душой!"