На ушедшие поезда билеты не продаются

 Она уходила молча: без слез, без истерик, без всего того, что там ещё устраивают уходящие женщины. Несколько раз он замечал у неё подрагивающие губы, но она быстро брала себя в руки, тем самым не позволяя ему показать свою радость от происходящего.
 Ну да, он был безмерно рад, чего греха таить, ведь впереди маячили свобода и начало его новой жизни...
 Он тешил себя, что их развод не у них первый и не последний, тем более, такова уж жизнь. Да, изменял он ей , и не раз, за 20 лет  совместно прожитой жизни, но это он относил к пустяшным развлечениям, объясняя, что рыба ищет, где глубже, а человек, где лучше  или с кем лучше.
Встречи с женщинами, кроме последней, не навевали ему мысли о разводе, ну погулял, ну с кем не бывает, но остался же, не ушел. А вот встретил эту женщину и понял, что пропал, что без неё теперь не сможет и жить на две семьи не имеет права.
 
Прожить 20 лет вместе, конечно же, не поле перейти, но проторив тропинку " налево" и узнав вкус "чужой ягоды", к своей он стал терять интерес.
 Бывало, что находили дни прозрения и, коря себя за отношение к жене, он на некоторое время успокаивался, но потом всё начиналось сначала :  и там не так, и тут не этак.
Ему хотелось чего-то призрачного, с ароматом лаванды и счастья, а дома он этого уже не  находил.  Хотя, если быть до конца честным, то его всё устраивало: жена опрятная всегда и, порядок в доме, да и на кухне меню его вполне удовлетворяло до определенного момента.
 Да, что теперь искать оправдания или выявлять ошибки, дело сделано и обговорено и, как ни странно, почти в спокойной обстановке.
 Дети выросли : дочь собирается замуж, сын дослуживает в погранвойсках, скоро у каждого  будет своя жизнь, так что и о своей можно позаботиться. С дележом тоже нормально получилось, он остаётся в этой квартире, а жене, на семейные сбережения, купили другую... Жена не возражала ни по одному пункту, кроме этого, мол, не хочет здесь оставаться и всё тут, а ему так даже выгоднее, не вкладываться в ремонт.
 - Я тут, это, пошёл, на ночь не жди. не хочу путаться под ногами, - проговорив,  как бы он не храбрился, но все-таки почувствовал неловкость.
 - Хорошо, Гриша. Мне тут немножко осталось, думаю к утру управиться. Не бойся, лишнего не возьму, - попытка пошутить у неё почти не получилась, и он , что-то буркнув под нос, поспешно вышел из комнаты.

 " Ты смотри, она еще и шутит, издевается что ли",  - подумал Григорий, спускаясь к выходу из подъезда. Ему, наверное, проще бы было, начни она истерить, доказывать что-то, например: о бесцельно прожитых с ним годах, о потраченном на него своем здоровье, но нет же, прямь полюбовно расстаются.  " Неужели у нее ничего не ёкает в душе? " -- мелькнула у него мысль, почему-то сильно его задев.
Нажимая на звонок Валентининой квартиры, он пытался угомонить свое разбушевавшееся сердце, не вваливаться же к ней запыхавшимся и с недовольно - обиженным  выражением лица.

Услышав щелчок, захлопнувшейся за мужем двери, Наталья устало присела на кровать. Последнее время она жила по инерции, как пуля, выпущенная из ствола, не вправе никуда свернуть.
Что муж ей изменяет, она почувствовала сразу, или почти сразу, такое ведь невозможно скрыть, как мастерски не играй роль любящего мужа.
 Поженились они по огромной любви, которой завидовал весь курс, где они вместе учились.
Их в институте так и  называли " наш Ромео" и " наша Джульетта", и им обоим это нравилось и даже очень. Они любили и не ходили по земле, а летали любя, строя планы на красивое и "навекивдвоем" время.
Поначалу всё так и было; поженились на четвертом курсе, с помощью своих родителей, приобрели двухкомнатную квартиру, радовались любой вещичке, купленной на свои сбережения или подаренной родственниками. Жили - не тужили, и ничто не предвещало беды, доведшей до развода.
 Приподняв подушку повыше, Наталья прилегла на кровать, с удовольствием вытянув уставшие за день ноги. С собой она брала только личные вещи, чтобы было меньше напоминаний о прошлом, о том, что было.
 Квартира продавалась с мебелью, так что, на её век хватит, а нужно будет, подкупит сама.
Дети родились погодками, мужа, по блату его родителей, взяли на перспективную работу, а ей пришлось пять лет побыть мамой, хорошей женой, со всеми вытекающими отсюда обязательствами, и няней, няней для всех.

 Что уставала она, это еще ничего не сказать: ее родители жили подальше и редко навещали их, а его считали, что ей полезно позаниматься, типа физзарядочки, чтобы не "обабиться" совсем.
Вот и крутилась сутками напролёт, чтобы дети были ухожены, порядок царил в доме, и муж, ублаженный, почивал рядышком.
 И  как-то  так она прозевала за своими земными радостями, начавшиеся изменения в поведении мужа. Поначалу придя с работы, стал жаловаться на усталость, а повернувшись спиной, безмятежно засыпал.
Она не сразу придала  этому  значение, он же человек, а людям свойственно уставать, да и ей лишняя минутка сна не помешала бы.
А потом, проснувшись как-то среди ночи, увидев улыбающееся лицо мужа, шептавшее чужое имя, поняла, что подозрения были ненапрасными.
А потом, каждое утро, превозмогая себя и всем нутром показывая, что все в норме, провожала его на работу, Так и жили дальше: она хлопотами по дому и любовью к детям,  прикрывала нарастающее отчуждение с обоих сторон, он же молча, не оправдываясь, принимал всё, как должное.
Пока не настал тот момент, на который он решился сам, мол, хватит её мучить и самому бегать на две семьи.
 - Ну вот и все... - вырвалось у Натальи вслух, и она, обведя последним прощальным взглядом бывшее теперь уже жилье , не желая оставаться на ночь, вызвала такси.
 
... Прошел год. Первое время Наталье было очень трудно, не сразу она смогла войти в новую колею жизни. Но всё постепенно проходит, острое - притупляется, а что-то не так значимое забывается совсем.
Новая работа была недалеко от дома, так что на дорогу время почти не тратилось, и она его с удовольствием отдавала ремонту квартиры.
 Отгуляли свадьбу дочери. Пусть скромную, но веселую. Отца приглашали, но он не приехал, даже не объяснив причины.
Ну, на нет, как говорят, и суда нет, хотя Наталье хотелось его увидеть, ведь 20 лет - расстояние немаленькое и хорошего было ой, как много.
Сын остался на сверхсрочную, она не противилась, да и кто бы её послушал, это был его выбор, это его решение.
Поначалу она очень жалела о случившемся и расставании, а потом со временем все притерлось, ну, случилось, так случилось, значит Богу было угодно. Погрязнуть во лжи и измене и жить так, как будто ничего не случилось, она уже не могла, да и зачем.
Так что решение мужа уйти, было самым правильным на тот момент. Все проживается и переживается, а жизнь продолжается, и надо жить дальше.

... Прошёл год. Медовый месяц их совместной жизни, пролетел, как медовый, а потом все резко поменялось. Валентина ушла с работы, мотивируя уход тем, что он один в силе прокормить их двоих.
Ну это еще полбеды, главное, её дальнейшее поведение, не совместимое с семейной жизнью.
Новые подруги, вечеринки почти до утра, а то могла совсем не прийти на ночь, мол, выпила немножко больше и уснула у подруги, подумаешь, беда. Жизнь у него потекла в неуравновешенном ритме, на который он даже не рассчитывал и подумать не мог, что окажется так скоро в такой ситуации.
Хорошо, что вскоре выход нашелся сам и искать не нужно было. Валентина увлеклась  мужчиной помоложе и укатила с ним в Ялту, так что где она теперь и с кем, он не знал, да и не хотел знать о ней ничего.
 И теперь одинокими вечерами, пришедшими в его жизнь, по его же велению, он с теплотой вспоминал Наташу. Сколько было прожито в начале их семейной жизни, пока немного не наладилось в их семейном бюджете, бывало, что сковородка жаренной картошки считалась деликатесом.
 Ему очень хотелось её увидеть: узнать как она живёт, посмотреть в её глаза. надеясь увидеть ту теплоту взгляда, которой жил когда-то, и сам же погубил. Но стыд за содеянное и неловкость при будущей встрече не давали ему смелости выполнить это решение.
 Ведь хорошее когда-то кончается, да и плохое тоже. Мир не стоит на одном отрезке времени,всё течет, всё продолжается, но уже всё по- другому.
 
Но однажды Григорий увидел её у киоска, может просто стояла, может ждала кого, на обдумывание времени не оказалось, ноги сами понесли к ней.
 - Наташа, здравствуй ! Как я рад тебя видеть! Как ты ?... - какая-то волна забытой радости осветила его душу, делая молодым и счастливым.
 - Гриша, ты откуда здесь взялся?... я тоже рада тебя видеть...- глаза Натальи лучились как и прежде, почти как прежде, все-таки что-то новое , незнакомое ему было в её взгляде.
 - Да вот иду-иду, а тут ты, тебя увидел...и так хорошо мне стало...Наташ.  Ты счастлива ? - задал он вопрос и притих в ожидании ответа.
 - Счастлива, Гриша..а сам-то как .. а ?.
 - Счастлива, как раньше...помнишь, как всё у нас хорошо было...может попробуем по-новой и по-новому? - Григорий протянул к ней руку, ему хотелось обнять её и прижать к себе, не отпуская.
 - Счастлива, как раньше, говоришь. Да нет, Гришенька...раньше я была счастлива до безумия, любила так же, не задумываясь, а что будет дальше. А сейчас я надёжно счастлива...понимаешь...надежно.  И по-новому ничего у нас не может быть, на ушедшие поезда билеты не продаются. Так-то вот..ты извини меня, мне нужно идти, меня ждут.
 
...Светило солнце, было душновато, а Григорию казалось, что на него только что вылили ведро ледяной воды, затрудняющей дыхание.
Его тело, из молодого и недавно счастливого, превратилось в старческий комок какого-то дряхлого старика.
Проследив за Натальиным взглядом, он увидел спешащего к ней мужчину с букетом белых роз, он знал, что она любила такие, да и тот тоже, оказывается, это знал.
 - Ну да... ну да... ты права, Наташа...на ушедшие поезда билеты не продаются, как бы ты не желал на нём уехать. - пробормотал Григорий вслед уходившей Наталье и, повернувшись, не оглядываясь на чужое счастье, пошел прочь.