Дымок

У Антонины Григорьевны был кот Мурзик: полосатый, шерсть тёмно-зелёного окраса, милая мордашка с белым ртом, короткошёрстный. Он  скончался от того, что где-то случайно надел на голову консервную банку и передними лапами никак не мог её снять (видимо в банке для него было что-то вкусное, и он заглянул в неё). В панике кот забегал из стороны в сторону, не разбирая дороги.

Всем скопом мы ловили Мурзика: кто с подсачником (мой друг Паша только пришёл с рыбалки), кто с пакетом, а кто и просто подставил руки. Это было и смешно и грустно одновременно: он удирал от нас и не давался в руки – в итоге он скрылся из виду.

- Ловите, ловите его скорей! - вскричала Антонина Григорьевна, бегая по двору, рыдая,  и в панике размахивая руками.

- Да вот он, сейчас мигом его поймаем! – ответно вторил я крику моей бабушки, бегая вместе с ребятами за котом, который в два прыжка преодолел стену дома и в считанные секунды уже был на крыше и после этого забега скрылся где-то в кустах, пропал и больше мы его не видели.

Этот случай и стал толчком к тому, чтобы мы начали поиски другого кота. В июне, за день до Троицы, мы ездили в посёлок Юбилейное в гости к Василию-знакомому, другу нашей семьи. Василий по профессии сварщик, периодически  ездит на вахту в Москву, работая в фирме  «Приор». Находясь у него в гостях, мы присмотрели кота: о нём и пойдёт речь.

Дорога в посёлок вымощена гравием, щебнем, булыжником: путь предстал ухабистый, извилистый, местами с небольшими ямами и кочками.
Мимо окон серенького «Рено» на правой стороне тропы пролетали пейзажи леса: берёзовая роща, сосновый бор, небольшое озерцо, манящее широтой и блеском на водной ряби волн, суетно ударявшихся о камни на берегу.

На левой стороне дороги красовался заброшенный колхоз посёлка: заброшенные зернохранилища с открытым зевом ворот и дверей, стояли с прохудившейся  крышей, доживали свои дни (они помнили о своей прошлой бурной, трудовой жизни, когда внутри их закрома были доверху полны пшеницей рожью).

Трактора, комбайны и «Зилы» стояли, уперев свои уже спущенные, частично разобранные колёса с насквозь проржавленными покрышками,  в землю, сиротливо раскиданные по всей территории колхоза.

Наскоро пролетев эти километры до дома Кулешовых, мы, растрясённые долгой и трудной дорогой, кое-как подняли свои пятые точки (задницы) с сиденьев, пошли, чуть пошатываясь, к калитке – она была закрыта на засов.

Постучав по калитке быстрыми, глухими ударами руки, согнутой в кулак, Пётр Сергеевич спросил:

- Здравствуйте! Есть кто дома? Хозяева! – вскрикнул зычно Пётр и посмотрел на калитку сосредоточённым взглядом (ожидая, что нам откроют).

- О, какие люди! Сто лет не виделись! – воскликнул Вася, постояв у открытой калитки, широко раскинув руки, улыбнувшись (с ожиданием от нас объятий).

Стоя у открытой калитки, мы поочерёдно (я, жена Василия Нина, дядя Петя, его жена Инна и наша бабушка Антонина Григорьевна) обнялись крепко, затем вошли в дом и разделись.

Нина стала угощать нас ухой из лещей, сомов и подлещиков (мы оценили её по достоинству: она показалась нам очень даже наваристой и вкусной) и салатом «Оливье».

Нам предлагали выпить по стопке самогона; но не все стали пить: дядя Петя за рулём, поэтому он отказался , его поддержала и Инна; мы хлопнули с Василием  по рюмашке за здоровье его жены, детей Саши и Насти, которые этой осенью только пойдут в первый класс.

 В процессе бурного и продолжительного застолья вокруг наших ног, под столом, гладились и крутились коты: один чёрный, Лисман, пушистый, ему год с небольшим, очень активно, волчком крутился вокруг своей оси, пытаясь поймать свой хвост (увы, у него это плохо получалось, так как он не доставал хвоста); второй дымчатый, короткошёрстный, самый добрый и скромный из всех котов, что были в доме: на него никто не обращал внимания, он сидел в отдалении от всех, у двери и смотрел на нас голодными глазами.

В мыслях моих, за столом, возникла и тут же испарилась, как мираж, вышеописанная трагическая картина бегства Мурзика с консервной банкой на голове.
От всех остальных котов, он привлёк нас спокойствием, и Антонина Григорьевна решила его взять на колени и с рук покормить его колбаской: на удивление он не стал верещать, кусаться и царапаться.

С людьми, в отличие от других котов, Дымок смирён (лишь иногда может игриво покусать своими зубками пальчики).

Дымок очень любит высокие, укромные и тесные места: почти всегда он спит на холодильнике и на кухонных шкафах в коробках, вместив всё своё туловище (поджав под себя лапы и хвост).

С особым восторгом и умилением я смотрел на Дымка, когда он , разлёгшись на полу, зажмурив глаза , ложится на спину, согнув лапы, в «позе Иисуса»: в этот момент я аккуратно пальчиком глажу его маленький подбородок и легонько провожу им по зубкам (он открывает рот и обнажает свои белоснежные клыки, как будто улыбаясь).

- Ох, какой милый, красивый котишка! Какой у него томный взгляд, полный доброты и нежности, любо посмотреть! – воскликнули мы, умиляясь и восторгаясь его изящным, аккуратным и грациозным движениям.

Дымок нам всем очень понравился: с первого взгляда мы влюбились в него, и Антонина Григорьевна решила взять его к себе. Он быстро освоился.

Как только кончилось бурное застолье с душевными разговорами, мы четверо встали из-за стола, поблагодарили Кулешовых за гостеприимство, тепло попрощались с детьми Сашей и Настей; дядя Петя и тётя Инна погладили их по голове и вручили им подарки: Саше набор канцелярских  принадлежностей для школы, Насте - косметику и игрушки в виде кукол «Барби».

- Вот, милые мои, хорошие, это вам, ведите себя хорошо и слушайте папу с мамой! – с этими напутственными словами, обняв Сашу и Настю и поцеловав их в щеку, вручили им в руки подарки и добавили: - Учитесь хорошо, старайтесь и думайте о том, кем бы вы хотели стать!

Антонина Григорьевна подхватила под мышку правой руки Дымка, попрощалась со всеми и села на переднее кресло в машине.

Из окна машины кот смотрел широко раскрытыми глазами и тихонько мяукал. Мы ещё с полчаса разговаривали: как только закончили разговор, мило, с нежностью посмотрели в глаза друг другу, я и Пётр обменялись с Василием пламенным рукопожатием, ну а Инна и Нина обнялись.

Попрощавшись, мы сели в машину.

В дороге кот вёл себя очень тихо и спокойно, сидел смирно на коленях у Антонины Григорьевны  и маячил глазами по сторонам, периодически открывая рот, силясь что-то сказать (он вёл себя так потому, что пока нас плохо знал).
 Вот так у нас и прижился кот Дымок.

Дымчатый кот очень любит кабачки, огурцы и сырую картошку также, как и Мурзик до него: как только Антонина Григорьевна начинает чистить овощи, он тут как тут, одной лапой аккуратно задевает её колено, при этом тихонько мяукает, смотря прямо в глаза хозяйке и сверля её кошачьим взглядом. Но если долго ему не давать того, что он просит, то он крепко впивается когтями в ногу; но коту нужны не просто нарезанные как попало кусочки, а именно маленькие дольки.

Дымок очень резв и быстр: он может в два прыжка прыгнуть с печки до настенного кухонного шкафа.

Этот чудо-кот непредсказуем: если есть настроение, он может начать играть с лежащей на полу бумажкой, макарониной, или ещё с чем-то, занимающим его кошачье внимание; подпрыгивая чуть ли не на полметра, он двумя лапами цепляется в предмет, зажимает его и носится по всей столовой, создавая немыслимый грохот и шум.

Нежданно – негаданно, спустя пять лет с того года, как мы взяли Дымка к себе, весной он тяжко заболел: пришёл домой с изодранным, окровавленным до кожи  боком (раной, по нашим предположениям, полученной в результате драк с соседскими котами).

Дымок не мог ничего кушать во время болезни: он только пил молоко, и то оно у него прокисало, изредка куриный или мясной бульон (он отощал с задней стороны туловища, серая шерсть поблекла и потеряла свой здоровый цвет и блеск).

Бабушка охнула и запричитала, когда застала кота в таком состоянии:

- Господи Боже, да то же это тебя так, как тебя угораздило, дурачка такого?! – вскричала Антонина Григорьевна, аккуратно взяла Дымка в руки, осмотрела его рану, обработала её перекисью водорода, смазала мазью «Левомиколь» и заклеила пластырем.

Летом, по истечении двух месяцев лечения, мы отвезли кота к ветеринару: после проведённого курса уколов антибиотиками и перевязок к Дымку вернулся аппетит, и он вновь стал пропадать на улице с соседскими кошками, избегать драк с котами и по-прежнему ловить дома мышей и крыс.

В общем, кот вернулся к привычной жизни, стал умнее и осторожнее.

Такой вот у нашей семьи интересный кот, со своим неповторимым шармом и обаянием, необыкновенным характером и гастрономическими привычками. И я его ласково называю «серая сволочь» и «мух-блях» (из-за его привычки ловить мух на подоконнике и хрустеть ими).