Мих. Кольцов. Сотворение мира

СТАТЬИ И ОЧЕРКИ А. А. ДИВИЛЬКОВСКОГО

Сборник публикует его составитель Ю. В. Мещаненко*

………………………………………………………………………………………
      
А. Дивилькоский

Мих. Кольцов. СОТВОРЕНИЕ МИРА

НОВЫЙ МИР

Книга седьмая

И Ю Л Ь

Москва

1928

Издатель: Известия ЦИК СССР и ВЦИК
Редакция: С. Б. Ингулов, А. И. Луначарский, И. И. Степанов-Скворцов

Тираж 25.000 экз.

Страниц всего: 256


   250

                КНИЖНОЕ ОБОЗРЕНИЕ


Мих. Кольцов. – «Сотворение мира».
Собрание сочинений. Т. I. С предисловием Н. И. Бухарина,
литер.-критическим очерком Мих. Лучанского и портретом автора.
Изд. «3емля и Фабрика». М.-Л. (Год не указан). Стр. 473.
Цена 3 руб. 50 коп.
 

   Вся вереница фельетонов Кольцова, проходящая перед нами, может служить своеобразной, крайне живописной летописью революции 1917 г., в ее мелких и крупных удачах и бедах, прыжках и поворотах.

   Читателям, без сомнения, памятны многие из фельетонов, но в общем строе они приобретают еще особенный облик сжатого, часто меткого, иногда действительно художественного «сопровождению» бурной истории наших дней.

   Н. И. Бухарин в предисловии дает краткий очерк своеобразного, истинно газетного по своей сути кольцовского дарования.

   Газетчик ведь вообще, прежде всего, существо, так сказать, «фактоедное».

   Но так зорко подмечать особо говорящий, с виду часто совершенно мелкий факт, так бойко «налетать» на него, как делает Кольцов, так показательно производить над ним «на месте преступления» свой злободневный анализ, превращая его в «дробную аналитическую страничку» (слова Бухарина) и нередко подымаясь тут же до «крупных синтетических обобщений» (то же) в верном революционном всегда направлении, – для этого надо родиться газетчиком с головы до пят.
 
   Тов. Бухарин подчеркивает художественность кольцовских фельетонов, зовет автора «революционным реалистом», оговаривая, однако, что его роль тут - роль первоначальной «разведки в область художественной обработки фактов».

   Это верно, конечно. Но художник вообще нуждается обыкновенно во времени, в известной «отстойке» для наиболее гармоничной их внутренней спайки и пригонки.

   И надо быть в первую голову все же газетчиком, чтобы проносящиеся мимо факты мгновенно, как кодаком, «захлопывать» в летучие снимки, сразу же «подавая» и верный их социальный и политический смысл, и насыщенный революционной эмоцией (Бухарин) поэтический образ.

   А у Кольцова почти всегда все это налицо, помимо разве двух-трех вещей,
где «кодак» грешит шаткостью изображения (скажем, «Николай» – о царе-прапорщике, а в то же время будто бы о сильно волевом вожде дворянского класса).
 
   «Кодак» здесь отнюдь не значит просто копирование с натуры.
 
   Совсем напротив. Манера Кольцова сильно лирическая.
 
   Его фельетон - всегда род лирического стихотворения в прозе, импровизации «на случай».

   По определению Г. Гейне, ведь лучшая лирика всегда «на случай».

   Образец у Кольцова, например, статья «Крестный путь Деникина».

   Вся она - нечто в роде «музыкальной темы с вариациями», сатирической, конечно, на слова генерала Деникина о «крестном пути» белой армии. Генеральное чудовище тем живее, тем ненавистнее выползает из строк этой моментальной лирики.

   Секрет этого фельетонного «прикладного искусства», этой политической лирики, мне кажется, двойной.

   Во­-первых, – и это главное (о чем тоже говорит тов. Бухарин), определенная партийная установка автора; стоя в центре событий, работая в руководящей газете партии, он легче может схватить всегда глубокий смысл момента или факта.

   Во-вторых, широкая возможность и прирожденная охота во всякую минуту всюду «летать» (даже буквально: полет автора в Ангору).

   «Летает» автор прежде всего, конечно, в массы, – рабочие и крестьянские.

   И глядите, кaк фельетоны, по блокноту, по­-рабкоровски, прямо «с места», дышит у него особым свежим подъемом.

   Будучи сам, как писатель, детищем революции, прямым созданием той же «Правды», он в свою очередь воздействует на революцию посредством слова.

   Историческая особенность нашей партии как раз и состоит в этом искусстве подбирать людей и превращать их в свои новые органы воздействия на массы.

   Мих. Кольцов с его остро-цепкими фельетонами и стал за ряд лет одним из таких ее посредствующих органов.

   Шутя он шевелит мозги самых широких и сырых рядов партийной массы, там, где еще нелегко пробьется серьёзная, «тяжело выраженная» мысль.

   Вот отчего темы, захватывающие пробле-


   251


мы, так сказать, «мирового» масштаба, выходят у него подчас много бледнее (пример: «Юность Коминтерна»), чем в тех случаях, когда автор оперирует данными из «своей», советской жизни; в этих случаях он действительно достигает значительных высот.

   Это особенно сказывается: на фактах живой конкретизации нашего строительства, как, например, в фельетоне «Хорошая работа» (о разительном успехе советского фильма «Броненосец Потемкин» за границей) или в искрящихся смехом и глубокою осмысленностью «145 строках лирики».

   Это в 1924 году написанная: в связи с нэпом юмористическая отходная совзнаку и приветствие советскому металлическому гривеннику.
 
   Надо перечесть эту вещицу, чтобы вполне уловить, в чем неподражаемый пафос автора, в чем суть его уменья отражать историческое солнце «В малой капле вод».
 
   Не говорю уже о ряде сильных лирических откликов на смерть Ленина: «Человек из будущего» (ошибочная дата 1923 год!), «Последний рейс», «Жена, сестра», «Январские дни», «Перебирая книги» и прочие.

   3десь Кольцов особенно в своей сфере: великие события, миллионные массы трудящихся, – и сам автор прямиком вдыхает воздух советского мира, потрясенного утратой.

   Его талант подчас звучит здесь в самом деле, как орган (и орган) оплакивающей вождя массы.

   Худшее, что могло бы случиться с таким талантом, это - удаление, отрыв от массы.

   Этого, к счастью, нет.

   Жаль, что под некоторыми статьями нет даты и указания, где они помещены впервые (в начале тома есть вещи, несомненно, не из «Правды»).
 
   Вводная статья М. Лучанского детально рассматривает разные группы произведений М. Кольцова всех 3 томов, в отношении, главным образом, их художественных достоинств.

   Некоторый ее недостаток - в излишнем стремлении заживо возвести автора в «классики».

   Кто говорит, – человек он молодой, и, пожалуй, сего достигнет.

   Но предвосхищать события вряд ли стоит.
 
               
                А. Дивильковский**

                ………………………………………………………………………………………

Для цитирования:

         А. Дивильковский, НОВЫЙ МИР, Книга седьмая, М., 1928, стр. 250 – 251

               
               Примечания


      * Материалы из семейного архива, Архива жандармского Управления в Женеве и Славянской библиотеки в Праге подготовил и составил в сборник Юрий Владимирович Мещаненко, доктор философии (Прага). Тексты приведены к нормам современной орфографии, где это необходимо для понимания смысла современным читателем. В остальном — сохраняю стилистику, пунктуацию и орфографию автора. Букву дореволюционной азбуки ять не позволяет изобразить текстовый редактор сайта проза.ру, поэтому она заменена на букву е, если используется дореформенный алфавит, по той же причине опускаю немецкие умляуты, чешские гачки, французские и другие над- и подстрочные огласовки.

   **Дивильковский Анатолий Авдеевич (1873–1932) – революционер, публицист, член РСДРП с 1898 г., член Петербургского комитета РСДРП. В эмиграции жил во Франции и Швейцарии с 1906 по 1918 г. 18 марта 1908 года В. И. Ленин выступил от имени РСДРП с речью о значении Парижской коммуны на интернациональном митинге в Женеве, посвященном трем годовщинам: 25-летию со дня смерти К. Маркса, 60-летнему юбилею революции 1848 года в Германии и дню Парижской коммуны. На этом собрании А. А. Дивильковский познакомился с Лениным, и с тех пор они дружили семьями, занимались революционной деятельностью, и до самой смерти Владимира Ильича он работал с ним в Московском Кремле помощником в Управделами СНК у Владимира Дмитриевича Бонч-Бруевича и Николая Петровича Горбунова (с 1919 по 1924 год). По поручению Ленина, в согласовании со Сталиным, организовывал в 1922 году Общество старых большевиков вместе с П. Н. Лепешинским и А. М. Стопани. В семейном архиве хранится членский билет № 4 члена Московского отделения ВОСБ.