Солдат из Семиречья в битве за Москву

Светлой памяти солдата Великой Отечественной Войны, дедушке - Сыздыкову Коптлеу, коммунисту, кавалеру воинских медалей и ордена, с благодарностью всем фронтовикам той великой страны-СССР, за мирное небо над головой, в честь 75-летия великой Победы над фашизмом, посвящается это издание.

УДК 821.161.1
ББК 54.5Я 73
Н 65

               
                Алмас   Найман


                Солдат из Семиречья  в битве за Москву

         


ISBN 9965-15-896-7



Историческая повесть о защите Москвы в самые критические дни
осени-зимы 1941г., написанная со слов участника этих событий, солдата бывшей 312 - казахстанской дивизии, 43-Армии, Западного фронта.                Посвящается 75-летию «Дня Победы» над немецким фашизмом в Великой Отчечественной Войне 1941-1945 гг. с благодарностью ко всем участникам.

ISBN 9965-15-896-7                О А. Найман. 2019г.

       
                От автора

     Все дальше и дальше от нас великий День Победы над фашизмом, все меньше остается в живых участников тех грозных событий и почти не издается литература, посвященная героям той войны. А из-за этого теряется историческая память у молодого поколения, чему способствовал крах СССР, за которую положили жизнь свыше 26 миллионов граждан этой Великой Страны - СССР, в той страшной Великой Отечественной Войне.
     Наступает 75-летний юбилей «Дня Победы» над фашистской Германией.
     Мало кто знает, что осенью 1941 г. из-за трагических ошибок высшего военного руководства Западного и Резервного фронтов, защищавшего Москву, в плен к немцам попали 7- армий, почти миллион солдат в двух окружениях -«Котлах» - Брянском и Вяземском. Красная армия под Москвой была сильно обескровлена, резервы еще не успевали подойти и только отчаянный героизм простых солдат, и прежде всего – коммунистов, спасло Москву, нашу Родину и нас, от полного уничтожения. Ибо, по директивам Гитлера и Программе его Национал-Социалистической партии Германии мы все: русские, азиаты. славянские народы, цыгане, евреи и другие национальности, подлежали полному уничтожению, как неарийская раса. И об этом почему-то забыли все националисты, всех постсоветских республик!!
     Во многих постсоветских государствах предпринимаются попытки извратить историю этой войны в угоду местным националистам и их западным кураторам.  На Украине, свергают памятники героям Великой Отечественной Войны, возвеличивают предателей, служивших фашистскому режиму - Степана Бандеры, Шухевича и других, состоявших на службе у фашистов в «ОУН», получавших звания, ордена и деньги за уничтожение своего народа. Это же самое сейчас происходит в Литве, Латвии, Эстонии.
     В Казахстане тоже в ряде СМИ и в Интернете стали публиковаться статьи казахов - националистов о том, что это была не наша война, что не было подвига наших 28-Панфиловцев (?!). Началось возвеличивание националиста Мустафы Шокая, который в 1921 г. сбежал в Турцию, затем во Францию. А в 1941г. когда немцы в ходе войны оккупировали Францию, он пошел на сговор с фашистами и начал объезжать концлагеря в Польше, чтобы сформировать «Туркестанскй легион» из военнопленных – мусульман. Хотя он умер 27 декабря 1941 г., но такой легион был создан и воевал против нас.               
     В этой небольшой повести я попытался отразить действительные события по рассказам дедушки - Сыздыкова Коптлеу, награжденного медалями: «За отвагу», «За боевые заслуги», «За победу над Германией», «За взятие Кенигсберга» и орденом. Из всех наград он ценил только медаль «За отвагу» № 791083, за подвиг в начале войны, когда награды выдавались скупо. Ряд эпизодов, о которых не мог знать мой дедушка, были взяты автором из исторических и военных архивов, раскрываемых по истечении 50 лет.
                -1-
     На примере подвига однополчан дедушки хотелось донести до читателей огромный вклад воинов – казахстанцев, в дело Победы над фашизмом, и особенно - в защите Москвы от фашистских захватчиков осенью-зимой 1941.
    Если бы не героизм солдат и офицеров 5-и казахстанских стрелковых дивизий: 316- Панфиловская, 312-Актюбинской, 238, 387, 391, - вставших на острие наступления немцев и ценой своей жизни, остановившие наступление немецкой группы армии «Центр»  на Москву, то фашисты захватили бы Москву и неизвестно, как бы тогда закончилась война! О 316-Панфиловской дивизии знают почти все, а вот о 312- дивизии, расформированной в декабре 1941 г. из-за того, что 90% личного состава геройски погибла, защищая Москву, а его остатки затем влили в 53-стрелковую дивизию - знают только историки и поисковики ВОВ. В этой дивизии начался боевой путь героя этой повести Сыздыкова Коптлеу ("Колкен"-литературный псведоним). Когда пал Можайский укрепрайон и немцы были всего в трех – пяти часах танкового броска до Москвы, 14 октября 1941 г. именно 312-казахстанская дивизия,  и курсанты двух Подольских военных училищ, приняли на себя самый страшный по силе основной удар сил немецкой группировки - «Центр» под командованием фельдмаршала фон-Бока, превосходящего наших в 10 раз. Из 11347 солдат 312 - дивизии осталось всего 1847, а 3500 курсантов обеих училищ погибли все, но зато они неделю не давали пройти немцам, обескровили их дивизии и сорвали план блицкрига захвата Москвы. Гитлеровцы на неделю приостановили наступление, дожидаясь резерва. За это время к Малоярославцу подтянулись кадровая 53-я стрелковая дивизия и 17-я дивизия народного ополчения. Но, к сожалению, они были не готовы к кровопролитным боям. Вот что писал в донесении командующий 43-й Армией генерал-майор Голубев: «Пехота этих дивизий разбежалась под натиском батальона пехоты и нескольких танков. Считаю, что 17-я и 53-я дивизии деморализованы, а виновных следует предать суду. Отряду НКВД заграждения расстреливать всех бегущих с поля боя». Еще месяц после этого казахстанская дивизия удерживала атаки немецких войск, не отступая без приказа со своих рубежей!               
     А за это время подошли резервные дивизии и наши войска смогли не только отстоять Москву, но и отбросить их на 70-120 км. начиная с 5 декабря 1941 г. - по январь 1942 г. Это была первая крупная победа над ранее непобедимыми силами «Вермахта». К сожалению подвиг пяти казахстанских дивизий умалчивается во многих кино- и литературных произведениях посвященных защите Москвы в 1941 г. Так например, в РФ создан фильм «Ильинский рубеж» о подвиге курсантов, студией «Военфильм» в 2018 г., в которой все о героизме курсантов, как будто только одни курсанты задержали фашистов в том наступлении. Хотя 3500 курсантов физически не смогли бы сдержать атаки  дивизии 4 - танковой группы Э. Гепнера в течение 7 дней, в которую входили: 57-й моторизованный корпус (генерал танковых войск А. Кунцен): 20-я танковая, 3-я моторизованная дивизии и дивизия СС «Райх»; 46-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. фон Фиттингоф-Шеель); 5-я и 11-я танковые, 252-я пехотная дивизии;
                -2-
 40-й моторизованный корпус (генерал танковых войск Г. Штумме): 2-я, 10-я
танковые, 258-я пехотная дивизии; 12-й армейский корпус (генерал пехоты В. Шрот): 98-я и 34-я пехотные дивизии. Всего больше 146 тысяч немецких солдат!
     И ни одного эпизода о 312-казахстанской дивизии (!?), которая защищала этот рубеж от станции Малоярославец, Юрьевское, Ильинское, Мошкино и до Детчино и в состав которой вошли курсанты!  (так называемый Ильинский сектор обороны Малоярославецкого боевого участка).
     Эта победа оказала огромное психологическое воздействие на Красную Армию, на граждан СССР и на союзников Второго фронта, поверивших в возможную победу над врагом! Громадную психологическую роль сыграл и парад пленных немцев по улицам Москвы в январе 1942 года!
    Дедушка, на руках которого вырос я, часто рассказывал о тех или иных эпизодах кровавой войны, вспоминал соратников, участвовал во встрече однополчан в честь 20-летия Победы в 1965 г, в Алма-Ате, где мне пришлось его сопровождать, слышать их рассказы, видеть их слезы от радости встреч.
     И эти их слезы, как «пепел Клааса», до сих пор стучат в моем сердце, подтолкнув к написанию этой повести к юбилею Победы. К сожалению,  везде пытаются низвести роль коммунистов в становлении СССР и победе над фашистской Германией. Надеюсь, что это небольшое произведение войдет в сознание молодого, подрастающего поколения и сформирует концепцию – «Все, что есть у них сейчас – это заслуга Коммунистической партии СССР, всех рядовых коммунистов и беспартийных патриотов той Великой страны, давшей мирное небо стране и Европе!»
 Не будь массового героизма того поколения – не было бы и нас сейчас, в том числе, не было бы и всех националистов - критиканов и псевдопатриотов всех постсоветских республик, извращающих  нашу общую историю!
В повести использованы фотографии о тех военных годах из открытого доступа, и хотя они не имеют отношения к героям этой повести, но правдиво и документально освещают ратный труд  красноармейцев и командиров той великой войны. Помогут юным читателям увидеть и осмыслить через какие тяжкие испытания пришлось пройти нашим бойцам.
     В заключение, хотелось выразить глубокую благодарность ученому-историку, доктору исторических наук, профессору Лайле Ахметовой «Дочери сержанта Красной Армии, инвалида Великой Отечественной войны, участника битвы под Москвой» - как она выразилась о себе. Именно ее научные изыскания во всех наших и зарубежных архивах и публикации помогают восстановить историческую справедливость участия казахстанцев в Великой Отечественной Войны в составе Панфиловской дивизии, а также защитников Брестской крепости и казахстанских дивизий в защите Москвы! 

Автор: Алмас Найман. Детский хирург - пенсионер. Казахстан. Астана.
              E-mail: naiman-ata52@mail.ru       2019 г.
               
                -3-
                Глава 1
               
                Вставай, вставай, однополчанин
                Бери шинель пошли домой!               
                Но ты с закрытыми очами
                Спишь под фанерною звездой.
                Вставай, вставай, однополчанин,
                Бери шинель пошли домой!               
                Что я скажу твоим домашним,
                Как встану я перед вдовой?               
                Опять весна на белом свете,
                Бери шинель, пошли домой!
                Булат Окуджава, поэт и фронтовик               
 
      Стояли сильные морозы ранней зимы, начала ноября 1941 г.
 Из колхоза имени Молотова, что в предгорьях Алатау, до райцентра Аксу по прямой было 30 км. Но, из-за обильного снега прямая дорога была закрыта сугробами, и жители ездили на санях и лошадях через село Абакумовка, находящегося в стороне от прямой дороги на 20 км.
     Ранним утром, два всадника добравшись до Абакумовки, повернули влево к райцентру Аксу. Стояла темень, посвистывал легкий ветерок, наметая новые сугробы на грунтовое шоссе. Всадники ехали молча, изредка позевывая, так как пришлось вставать в 4 часа ночи, чтобы к 7 часам утра быть в военкомате райцентра. Малейшее отставание от назначенного времени каралось по законам военного времени, поэтому оба всадника выехали так рано. Легкой рысцой, помахивая изредка камчой, они торопились успеть к назначенному сроку. Повестка из районного военкомата пришла тремя днями раньше через сельсовет. Одним из всадников был Сыздыков Колкен, второй - его родственник Молдагалиев Кайрат, который должен был проводить Колкена и вернуть лошадей обратно в колхоз. По дороге Кайрат произнес:
     - Смотри дядя, какие морозы, даже на ресницах льдинки образовались. Неужели там, на фронте тоже такие морозы? -
 На что Колкен ответил:
     - Фронт от нас далеко, на европейской части страны, поэтому вряд ли там будут такие морозы - 
Кайрат продолжил:
     - Странно, почему Вас призвали в армию, ведь Вам уже под 40 лет, семья и четверо детей. У нас в колхозе вон, сколько молодых ребят! -
 Колкен отмолчался, про себя подумав:
     - Как же! За молодых их отцы заранее попросили секретаря и председателя сельсовета. Тем более, что они все между собой родственники по своему роду Матыгай, а я из другого рода, вот и вписали меня в список вместо кого-то своего, когда было совещание у секретаря райкома партии Мансурова. А в списке не было графы возраста, вот и подписали его, да и передали в военкомат - 
                -4-
     Лошади тревожно зафыркали и ускорили бег. Всадники увидели несколько теней волков, появившихся сбоку и бежавших параллельно с ними, на приличном расстоянии от всадников.
     - Смотри, Кайрат как осмелели волки! Жаль отняли у нас все ружья, как война началась, совсем страх перед человеком потеряли. Но, ничего, нас двое и они не осмелятся напасть - 
     Так и произошло. Полчаса пробежав рядом со всадниками, волки отстали и исчезли в темноте. Не доезжая до райцентра 3-4 км. слева показалась роща деревьев-карагачей и между которыми сиротливо виднелись остатки одноэтажного здания.
      – Смотри Кайрат! Это развалины школы «Мамания»! Был у нас хороший человек, настоящий патриот Маман Турусбек. Вот он и открыл начальную школу под этими деревьями в царские времена, за 10 лет до Октябрьской революции 1917 г. Много грамотных и замечательных людей вышло оттуда. В том числе и наш великий поэт и просветитель Ильяс Жанусугуров. В советские времена школу перенесли в райцентр, село Аксу и назвали школой имени Алтынсарина. А надо бы назвать «Школой Мамания» Если живым вернусь с войны, буду хлопотать чтобы вернули это название - 
     Всадники въехали в райцентр – село Аксу, под дружный лай собак. Несмотря на такую рань и темноту, по улице скрипя полозьями, ехали сани и несколько всадников, направляясь к центру села, где располагались райком партии, милиция, военкомат и магазины.   
     Перед военкоматом на двух опорах было установлено бревно, на высоте чуть более метра от земли. Все, привязав своих лошадей к бревну, вошли во двор военкомата. На крыльце входа в здание стоял, переминаясь с ноги на ногу, часовой в шапке, полушубке и с винтовкой на плече. Во дворе собралось около 30 человек. Ровно в 7 часов утра на крыльцо вышел военком майор Мусатаев в шинели, со «шпалами» на петлицах и пожилая секретарша-казашка,  со списком в руках. Военком осмотрел толпу во дворе и скомандовал секретарше:
     - Оглашай список! -
     Секретарша стала выкрикивать фамилии, в ответ неслось «Здесь», «Я», «Тут», а не владевшие русским языком выкрикивали - «Осындамын» (по- казахский «Здесь»). Военком с секретаршей ушли обратно в здание.
     К 9 часам, когда стало светать, на крыльцо вышел военком и громко сказал:
     -Товарищи! Враг рвался к столице СССР - Москве, но мы его остановили. Вам предстоит сражаться с немецким невиданным врагом, но они такие же люди, как и вы, поэтому не бойтесь их! Товарищ Сталин и Коммунистическая партия приведут нас к победе над фашистской Германией! Вас отвезут в Алма-Ату, где пройдете курс молодого бойца, затем поездом в Москву. Сейчас там решается судьба нашей страны и будущей Победы! Наши казахстанцы – всего лишь 28 бойцов из 316 –«Панфиловской дивизии» удостоены высокого звания «Героев Советского
                -5-

Союза» за беспримерный героизм – уничтожили 18 танков и остановили танковый полк из 34 танка под Дубосеково, не пропустив танки на Москву!
Я верю, что вы будете достойны своих земляков-героев, дадите достойный отпор врагу и дойдете до его логова - Берлина! Среди вас есть коммунисты, по прибытии на сборный пункт в Алма-Ате вы должны будете обратиться к комиссару. Для вас будут отдельные занятия. Все! Вопросы есть? -
     Кто-то из толпы выкрикнул:
     - А на чем поедем в Алма-Ату? -   
     -На санях до станции Матай, а дальше на поезде. Старшим будет лейтенант Проскурин от военкомата, во всем ему подчиняться! - ответил военком.             
     - Еще вопросы есть? -
     - Да! Будет ли нам паек на дорогу? - донеслось из толпы.
     - Нет. Вас предупреждали по повестке, что каждый должен взять с собой еды на 2 дня. А пока ждите санный транспорт - сказал военком и убедившись, что вопросов больше нет, зашел в здание.
      Колкен вышел за ворота к Кайрату и сказал:
     - Оказывается, мы должны были взять еду на 2 дня. Мне этого не сказали. Срочно езжай к родственнику на улице Ворошилова 12, дяде Марату. Ты же знаешь, что его жена моя старшая сестра, пусть даст мне на дорогу еды -               
     - Хорошо! - откликнулся Кайрат, отвязал обеих лошадей и рысцой тронулся по указанному адресу, ведя на поводу лошадь Колкена.
     Через два часа возле военкомата собралось 15 разнокалиберных саней: кошевки, сани, дровни. В санях лежали торбы с кормом для лошадей, постелена солома и мешковина для людей. Вышел военком, вместе с лейтенантом и скомандовал:
     - Вот ваш командир до Алма-Аты. Обращаться к нему по званию -«Товарищ лейтенант» понятно! -
     Лейтенант, засовывая кипу бумаг в полевую сумку, видимо с личными делами призывников, скомандовал:
     - Всем по саням! Я буду ехать в передних санях, какие либо вопросы в пути – можете крикнуть мне -
     Толпа засуетилась, рассаживаясь по саням. Колкен с тревогой посмотрел на улицу:
      – Как бы Кайрат не опоздал! - подумал было он, как тут же на скаку появился Кайрат. Соскочив с лошади, бросился к Колкену и со словами:
      - А;а, вот ваша сестра передала- протянул ему мешок с провизией. Колкен обнял Кайрата:
     - Ал, бауырым, ;ош бол! Присмотри за моей семьей, верю я, что мы еще увидимся. Передай моей семье – даже не будет писем, пусть не волнуются, я жив и обязательно вернусь с победой! -
     У Кайрата защемило сердце, он вдруг понял,что возможно в последний
                -6-
раз прижимает к груди Колкена и слезы покатились из глаз. Разжав объятия, Колкен отпрянул, и чтобы не показать своих слез, развернулся и подбежав к последним саням, запрыгнул на нее.
     Обоз вытянулся по направлению к железнодорожной станции «Матай». Скрипя полозьями сани выехали из села, далее поехали вдоль реки Аксу, в низовьях которого и располагалась станция на расстоянии 70 километров от райцентра. Уже совсем рассвело, несколько собак из села гавкая еще некоторое время бежали рядом с обозом, затем с чувством исполненного долга  повернули обратно в село. Новобранцы прижавшись друг к другу молча смотрели по сторонам, прощаясь с родным краем, лишь фыркание лошадей да окрики кучеров нарушали тягостную тищину утра.
     Через 3 часа обоз остановился в селе Кызылтан, расположенный в 30 км. от райцентра, на короткий отдых. Возницы тут же стали одевать торбы с овсом на морду своих лошадей, а люди встали из саней, разминая затекшие ноги. Вокруг обоза собралась скорбная толпа - женщин, детей, стариков и небольшого количества молодых парней. Подходили, здоровались:
     -«Ассоломалейкум!», - расспрашивали про общих знакомых. Возницы, освободив лошадей, подводили их к колодцу, где уже организовали водопой для них из ведер. Через полчаса, обратно запрягли лошадей и тронулись в путь. Тут, не выдержав, заголосили женщины, провожая своих земляков в последний путь - горнило беспощадной войны, откуда они вряд ли вернуться!  Мужчины угрюмо молчали, провожая глазами уходящий санный обоз, предчувствуя, что скоро и их постигнет та же участь.
     Через 4 часа обоз приблизился к станции Матай. Переехав по льду реку Аксу на правый берег, въехали на территорию станции и остановились возле вокзала.  Люди стали вставать с саней, разминая ноги, а лейтенант вошел в здание вокзала, переговорить с начальником станции - майором Шариповым.
Выйдя через полчаса, объявил новобранцам:
      - Поезд будет через три часа. Можете зайти в здание вокзала и перекусить своей едой. Внутри станции есть титан с кипятком -
Затем повернувшись к возницам сказал:
     - Вам большое спасибо! Тоже покушайте внутри здания вокзала, после чего можете возвращаться -
     Так и сделали. Все вошли внутрь П-образного здания вокзала, недавно постренного из деревянных бревен во время стройки «Турксиба». По левому крылу здания были помещения технических служб пути, кабинет начальника вокзала и буфет. По правой стороне располагались - «Красная комната», касса и комната милиции. По центру – зал для пассажиров, несколько рядов скамеек, а в углу стоял массивный медный титан, труба которого была выведена наружу. На стене висели два огромных плаката. На одном красноармеец пронзал штыком своей  винтовки трех немцев в рогатых касках с хвостами, на другом – женщина в красной одежде в правой руке держала плакат с надписью «Присяга Красной армии», а левая рука выброшенная
                -7-
назад и вверх, держала надпись «Родина - Мать зовет» На противоположной стене зала висели портреты Сталина во френче с трубкой в руках и портрет Ленина в кепке с красным бантом на груди.
   
                Плакат «Родина-мать зовет»
     Толпа заняла зал, тут же начали распаковывать свои мешки со снедью, подходить к титану за кипятком, заваривать кусочки  прессованной плитки чая в своих кружках. Колкен  отошел в сторону, поближе к окну, распаковал мешок и обнаружил большой кусок варенного лошадиного мяса, колбасу – «;азы», плотные кусочки прессованного творога – «Курт», кусочки «Жент»-перемолотые зерна обжаренного проса, смешанного с маслом и сахаром и спрессованные в кубики, плитку прессованного черного чая, медную кружку,
                -8-
ложку, складной нож, хлеб в виде трех круглых батонов и соль в тряпочке.
     -Милая моя сестра Кайша! Большое спасибо за доброту  и дары! Все предусмотрела, все положила, до сих пор заботится обо мне как в детские годы, когда умерла наша мать и ей пришлось заменить ее своим четырем младшим братьям и сестрам! Обязательно вернусь с войны живым и втройне отблагодарю тебя и зятя! - подумал Колкен и сел трапезничать.
     Вскоре возницы стали выходить, многие стали с ними прощаться, обниматься, что-то передавать своим семьям. Старший из возниц, зная что возможно в последний раз видит своих земляков, перед выходом обернулся к остающимся и крикнул:
     - «Жолдары; болсын! Бейте фашистов и живыми возвращайтесь на Родину! Аллах с вами! -
Лейтенант, услышав слово «Аллах», прикрикнул на возницу:
     - Ты что болтаешь! Нету, ни Бога, ни вашего Аллаха! Немедленно прекратить, а то сдадим тебя тут же, в здешнюю милицию -
     Толпа тут же негодующе загудела было, но возница, махнув рукой на прощание, вышел из здания. Новобранцы тут же успокоились, стали рассаживаться по скамейкам, а кому не хватило – на пол.
     Лейтенант, посмотрев список, стал вызывать коммунистов к себе. Подошло 12 человек, которых лейтенант тут же завел в кабинет начальника станции. В кабинете начальника станции быстро провели партсобрание, на котором лейтенант сказал:
      - Товарищи коммунисты! Вы сейчас являетесь опорой страны и формирующихся воинских частей. По прибытии на сборный пункт вас отделят и проведут отдельные занятия, в результате которых те, кто имеет среднее или высшее образование будете политруками, а кто без образования – парторгами своих подразделений. Ваша задача сейчас – пресекать пораженческие настроения среди призывников, поднимать боевой дух, не допускать самовредительства с целью избежания отправки на фронт, выявлять вредителей, паникеров и шпионов -
     Затем, лейтенант зачитал сводку по фронтам, добавив:
     - Самое тяжелое положение под Москвой, но враг остановлен, Москва наша. Решаюшую роль сыграли казахстанцы из 316 – дивизии генерала Панфилова, один только взвод которого – 28 бойцов, ценой своих жизней  остановили танковый полк  под Дубосеково – вручную, только гранатами и противотанковыми ружьями, подбив 18 и остановив 34 танка. Впервые с начала войны, сразу им всем – 28 панфиловцам, присвоили звание «Героев Советского Союза» посмертно. Вас также отправят в Москву, будьте достойны памяти своих земляков-панфиловцев, двое из которых ваши земляки из Аксуского района. По дороге до Алма-Аты в поезде, вы должны проводить политбеседы, разъяснять положение на фронтах, приводить пример 28 панфиловцев и внушать веру в победу! - 
     Тут вошел начальник вокзала, майор Шарипов и сказал:
                -9-
      - Товарищи! Приближается поезд, можете сказать своим, чтобы выходили на перрон -
     Лейтенант тут же скомандовал:
     - Партийное собрание окончено! Всем выйти на перрон - 
     Коммунисты вышли в зал, лейтенант объявил всем, что подходит поезд, после чего все стали выходить на перрон. Через минут 15-20 послышался гудок паровоза, на перрон вышел дежурный по вокзалу и ударил в колокол, висящий на столбе. Кроме призывников на вокзале никого и не было, а те, выстроившись в шеренгу, молча  ждали, когда поезд остановится.
     Пыхтя паром и скрипя тормозами, поезд  наконец остановился. Он состоял из 12 вагонов-теплушек и 8 грузовых платформ, пассажирских вагонов не было, так поезд был «Литерный», предназначенный только для перевозки военных грузов и солдат. Шарипов, указав на третий вагон, сказал:
      - Товарищ лейтенант! Вот этот вагон пустой, для вас, можете садиться в него - 
     Лейтенант подошел к вагону, отодвинул дверь, подождал пока  железнодорожники приставили настилы, и скомандовал призывникам:
     - Строем, быстро марш в вагон! -
     Шеренга призывников приблизилась к вагону, и начали бегом забегать по настилу вовнутрь вагона. Закончив погрузку, лейтенант подошел к майору Шарипову, взял под козырек правую кисть, затем протянув его сказал:
     - Ну, прощайте товарищ майор! Вряд ли, когда либо увидимся еще!- 
     Майор, молча кивнув, протянул руку и сказал:
     - Давай лейтенант! Чтобы дорос до генерала и живым вернулся с фронта! -      
    Лейтенант развернулся и запрыгнул в вагон, к своим. Ударил станционный колокол, паровоз дал два гудка, и поезд медленно тронулся в путь. Несколько фигур на перроне помахав поезду рукой, зашли в здание вокзала. В вагоне на пол была постелена солома, все легли на пол и дружно задремали.
     Через 14 часов, утром  поезд прибыл на станцию Алма-Ата, призывники вышли из вагона, построились на перроне в шеренгу. Лейтенант ушел в здание, вернувшись, скомандовал:
      - Товарищи бойцы! Сейчас нам надо маршем пройти шесть километров до пункта назначения. Всем идти за мной -
     Шеренга призывников нестройными рядами колыхнулась и пошла за ним. Через полтора часа оказались на окраине города и вошли во двор, окруженный со всех сторон 4-мя двухэтажными зданиями. Войдя во двор, лейтенант скомандовал:
     - Вольно! Ждите меня! - и зашел в штаб. Вскоре оттуда вышла группа военных. Лейтенант скомандовал:
     - Смирно! Равнение направо! -
     Следом пожилой военный со знаком комиссара на рукаве и в петлицах воротника сказал:
     - Товарищи! Вы все прибыли на сборно – эвакуационный пункт
Среднеазиатского военного округа. Сейчас все пройдете помывку в бане,
                -10-

после чего выдадут обмундирование и оружие. Пройдете 2-х месячный курс «Молодого бойца» и отправитесь на фронт. Какие будут вопросы? -
Толпа молчала.
      - Майор приступайте к перекличке - скомандовал комиссар. Тут же два офицера со списками в руках провели перекличку новобранцев. Комиссар скомандовал:
     - Всем налево в столовую, затем в баню. Товарищ лейтенант, принимайте командование на себя - сказав это, он повернулся и зашел обратно в штаб.
     После столовой все пошли в баню, одежду при входе забрали, после помывки стали выдавать обмундирование. Когда дошла очередь до Колкена, то на вопрос – какой размер он носит, ничего не смог сказать, так как дома одежду всегда покупала жена. Посмотрев на его фигуру, старшина -завскладом выдал форму и 42 размера сапоги с портянками. Казахи не носили портянки, вместо них внутрь сапогов надевали «ичиги» - плотные носки из толстого материала. На сборном пункте, видимо, уже знали об этом, так как старшина стал показывать, как надо заматывать портянки, чтобы не натереть ноги. Одевшись, все вышли во двор и вновь построились в шеренгу.   
     Подошел свой лейтенант, скомандовал:
     - Товарищи коммунисты! Два шага вперед и бегом в политотдел, вон в то здание -
     Из строя отделились 12 человек и побежали к штабу. Остальным приказали идти в оружейную.   
     Оружейная представляла собой длинный зал. Вдоль стен стояли штабеля деревянных ящиков с оружием и боеприпасами. В центре зала стояло 4 стола, на котором учили собирать и разбирать оружие, заряжать его и т.д. Призывники, услышав свою фамилию, по очереди подходили к столу, расписывались в журнале за винтовку и с ней отходили обратно в строй. Раздав всем винтовки, старшина коротко рассказал об устройстве винтовки системы Мосина, после чего каждый вновь подходил к столам и учился заряжать винтовку, шомполом прочищать ствол и все другие манипуляций.
     После всего этого, всем приказали выйти на стрельбище, прихватив два ящика с патронами. До вечера все учились стрелять лежа, с колена, стоя.   
    Так начались военные будни для Колкена. После стрельб, всех выводили в поле, где стояли чучела врагов и учили пронзать их штыком, учили приемам рукопашного боя. На следующий день всем раздали листовки с текстом «Устава Красной Армии» и велели заучивать его.
Так прошла неделя.   В воскресенье все выстроились во дворе, затем все по очереди выходили из строя, читали текст «Присяги Красной Армии» и расписывались в журнале




                -11-

   
 Обучение бойцов приемам рукопашного боя               Принятие «Присяги»

    В понедельник, из строя вывели 12 бойцов, в том числе Колкена, и повели в здание, стоящее отдельно от плаца. Войдя внутрь увидели 6 пулеметов «Максим» на полу. К бойцам вышел старший лейтенант и сказал:
     - Вас отобрали как наиболее метких и знающих русский язык, для того чтобы из вас подготовить пулеметчиков –
     Затем приказал:    - Шагом марш в комнату! –
    Все 12 вошли в комнату, где на столах лежали части разобранного пулемета. Сели к столам, и старший лейтенант начал обучение по устройству пулемета:
      - Перед вами пулемет «Максим» образца 1910-1930 г.   Состоит из ствола – весом 13,8 кг. с водяным охлаждением - 4 литра воды. Длина ствола - 1187 мм. Станок на 2-х колесах со щитком весит 26,6 кг., все вместе весят- 40,4 кг. Стреляет патронами 7,62х54 мм., вес патрона 25 гр., которые вставлены в матерчатую ленту в количестве 250 штук, темп стрельбы 600 выстрелов в минуту. Дальность поражения 1,5 км. Лента с патронами свернута и уложена в металлический короб, весом 3,5 кг.  вместе с патронами. К пулемету прилагается два короба с патронами, а сам пулемет обслуживается двумя бойцами. Первый номер стреляет, второй заряжает ленту, поправляет ленту во время стрельбы, находясь справа от него,  вместе передвигают его на колесиках. Во время марш - броска первый номер несет ствол, а второй номер станок на плечах и два короба с лентами - 
     После оъяснения бойцы стали разбирать, собирать пулемет, заряжать ленту патронами, смазывать детали. Провозились до вечера. Старший лейтенант по окончании занятия сказал:   
      - Мы должны на стрельбище научиться стрелять по движущим целям, отныне все дни проведем там. А сейчас должны разобраться по парам.  Встретимся завтра, а сейчас – отбой -
     Назавтра, после завтрака, все двенадцать  пошли вместе со старшим лейтенантом на полигон для стрельбы, находящийся в 2-х километрах от казарм.  Колкен нес станок с двумя коробками, а первый номер, русский
                -12-

               
 
                Пулемет «Максим» в сборе и разобранный
               
 Николай – ствол и баклажку с водой. Кроме этого, у каждого был свой
комплект: винтовка Мосина со штыком, подсумок с патронами, вещмешок с
продуктами, так как было сказано, что на обед возвращаться в казармы не будут и выдали дневной паек. Старший лейтенант шел налегке, только с вещмешком и заставил всех бежать эти два километра, по принципу - «Тяжело в учение, легко в бою», готовя к тому, что на войне будут изматывающие марш- броски и надо готовиться уже сейчас к таким нагрузкам. На стрельбище расположили шесть пулеметов на расстоянии 10 метров друг от друга и началась стрельба. Лейтенант приказал поразить цель на расстоянии 500 метров, затем стали стрелять по целям на расстоянии 1000 метров, потом – 1500 метров. Заставлял менять позицию бегом, затем ползком, учил как надо маскироваться и все приемы пулеметчика по Уставу РККА. К концу дня бойцы вымотались и стали ошибаться. Только после этого старший лейтенант разрешил отдохнуть. Стволы пулеметов накалились, из верхнего и нижнего отверстий пошел пар. Бойцы собравшись вместе упали на снег и блаженно отдыхали.
     Николай спросил у офицера:   - А вы были на фронте?-
     Старший лейтенант ответил:
     - Да, я был на финской войне, а теперь вместе с вами поеду на эту войну. Там, на финской, снайперы старались поразить первый номер пулемета, поэтому на этот случай второй номер тоже должен уметь стрелять и заменить первый номер. Затем, для маскировки можно снять щит, так как он очень заметен и замаскироваться ветвями, кожух ствола закрыть чем нибудь. А щиток поставить рядом, на отдалении, вот снайпер и будет стрелять по          
                -13-
щитку, а вы должны засечь его и поразить из пулемета или своей винтовки -   
     Бойцы внимательно слушали офицера, прикидывая в уме, как использовать ценные советы бывалого воина в будущей схватке с врагом.
     Старший лейтенант продолжил:
     - Летом, если вода выкипит из ствола и нету рядом водоисточника или кончилась вода в запасной баклажке, надо ствол залить любой жидкостью, в том числе можно и своей мочой. Иначе, ствол перекалится и тогда не сможете стрелять. А это верная смерть. Поэтому всегда должна быть запасная баклажка с 4 литрами воды у обоих пулеметчиков -
     Рано начала надвигаться зимняя темнота, усталые бойцы разобрав пулемет, пошли к казармам. Такие тренировки продлились неделю. Колкен научился стрелять даже лучше первого номера, поражая цель на расстоянии 1500 метров, тогда как первый номер только на расстояние до 1000 метров. Так прошла неделя интенсивной подготовки по курсу «Молодого бойца». Вместо двух месяцев, «Курс» сократили до двух недель, после чего объявили что полк отправляется на фронт.  На нескольких машинах подвезли питание, боеприпасы к вокзалу Алма-Аты, на прицепе привезли 8 пушек 45-го калибра - «сорокопятки», 4 полевые кухни на колесах и все остальное что полагается по Уставу для полноценного пехотного полка. Пехоту загрузили в вагоны-теплушки, переделанные из грузовых вагонов и вечером тронулись в путь.
               

   

















               

                -14

                Глава  2

     Через трое суток, ночью  поезд остановился на безымянном разъезде в лесу и полк стал выгружаться. На разъезде стояло несколько пакгаузов для товаров, в которых и разместили прибывших бойцов, которые не раздеваясь тут же заснули на полу. Штаб расположился в маленьком здании технических служб и отдельном домике кассы. Рано утром прозвучала команда:
     - Подъем! Строиться! –
Полк из пятьсот человек выстроился в шеренгу по два бойца, в виде буквы «П»- «Каре» и замер.
     Вышли офицеры – высокий военный в белом полушубке без знаков различия, три офицера в шинели в званиях: майор, старший майор и полковник. Ротные прокричали:
     - Смирно! Равнение на середину! –
Полк замер, после чего военный в полушубке громким голосом крикнул:               
     - Здорово бойцы! –
В ответ бойцы прокричали:
      - Здравия желаем товарищ генерал! –
Военный опять громко сказал:
     - Товарищи бойцы, я не генерал, а полковник Васютин, ваш временный командир по пополнению. Вы прибыли в расположение группы войск 43-Армии, защищающий Москву. Сейчас вы вольетесь в действующие части, которые выведены из передовой в тыл, для отдыха и пополнения. Там у вас будет свой командир. А сейчас вы должны  отправиться  в расположение дивизии, которая находися в 12 километрах отсюда, в деревне. Вас поведет старший майор Кузьмин - и указал рукой на старшего майора в шинели.   
     Сказав ему:            
     - Принимайте командование, товарищ старший майор! - военный развернулся и скрылся в здании кассы.   
     Старший майор скомандовал:
; Направо! Левое плечо вперед! Шагом марш! –
     Пехота колыхнулась, развернулась и медленно стала вытягиваться по тракту, в пункт назначения. Впереди шел первый номер пулемета Николай, а рядом с Колкеном оказался казах из соседнего аула, который стал говорить на казахском:
      - Ай бауырым! Я ведь не знаю по русски ни слова, как быть? А ты вижу хорошо говоришь на русском языке, где научился? Хорошо бы попасть в один взвод. Чтобы от тебя мог знать, чего требуют командиры! –
     Колкен ответил:
     - Я окончил 10 классов русской школы, затем техникум на мелиоратора, который находился рядом, в соседнем райцентре Лепсинск. Может поэтому меня определили в пулеметчики? - сказав это, Колкен подкинул станок

                -15-
пулемета на плечах, неся две коробки с патронами в обеих руках. На спине колеса станка лежали на вещмешке, поэтому не слишком давили на плечи, но вот приклад винтовки бил по ногам. Руки были в теплых рукавицах с двумя отдельными пальцами – для первого и второго пальца, поэтому не ощущала холода, хотя стоял 30-градусный мороз. Через час, когда уже стали приближаться к деревне, вдруг прозвучала команда:
     - Пулеметчики вперед! Всем развернуться в цепь! Впереди немцы! -
     Николай с Колкеном пробежали в голову колонны, которая уже стала беззвучно растекаться в цепь. Старший майор скомандовал:
     - Быстро собрать и подготовить пулеметы, два пулемета влево, вон на тот пригорок, два пулемета направо, через овраг и на ту сторону оврага, окопаться на высотке, а вы двое – он ткнул рукой в Николая с Колкеном и стоящих рядом двух бойцов другого пулеметного расчета - Будете рядом со мной, по линии цепи! Огня не открывать пока не выстрелю красную ракету. Немцев подпустить как можно ближе, не открывать огня - пока не будет ракеты! Ясно! –
 
                Атака на фашистские цепи

     Николай с Колкеном побежали вместе с офицерами вперед несколько десятков метров, взобрались на пригорок и только тут Колкен увидел впервые немцев, которые длинной густой цепью  в количестве не менее нескольких батальонов, окружали деревню и были на расстояние меньше километра. Видимо, они по флангу сумели пробраться в тыл отдыхающей дивизии и собирались напасть на измотанные войска с тыла, используя преимущество внезапности. Немцы еще не успели увидеть приближающее
                -16-
пополнение сзади, так как все внимание было обращено к деревне, где был штаб дивизии и отдыхали остатки этой дивизии.
     Старший майор щепотом приказал всем ротным и батальонным командирам:
     - Пока они нас не видят, всем подобраться поближе. Как только дам красную ракету - всем стрелять залпом! Как сблизимся вплотную, все пойдем в штыковую атаку. Пулеметчики должны непрерывным огнем прижать немцев к земле. Патроны не жалеть, боеприпасы едут на подводах сзади. Все понятно! -
     Командиры ответили:
     - Так точно - и разбежались по своим бойцам. Еще где-то 300 метров удалось пройти незамеченными, но когда уже подошли на расстояние 150-200 метров немцы увидели сзади цепь бойцов пополнения.
     С криками - «Ахтунг! Ахтунг! «Цюрук», «Фойер!» - немцы стали спешно разворачиваться лицом к бойцам пополнения.
      Старший майор выстрелил из ракетницы красной ракетой. Тут же заработали все шесть пулеметов, не давая врагу поднять голову. Пользуясь этим, цепь поднялась и пошла в атаку на немцев, стреляя залпом, на бегу. Впереди мелькала шинель старшего майора с пистолетом в руках и еще нескольких офицеров с винтовками наперевес. Без криков «Ура!» молча, цепь бойцов пополнения пошла в шыковую атаку на немцев. Когда свои прблизились вплотную к немцам, пулеметы перестали стрелять, чтобы не попасть в своих.
     Немцы встав, тоже побежали  навстречу бойцам, стреляя из своих автоматов «Шмайссер», прижав тыл автомата к животу. Одним из первых упал старший майор и еще несколько бойцов и офицеров рядом с Колкеном, но уже цепи схлестнулись в упор и пошла бойня на выживание. Большинство наших бойцов расстреляли свои пять патронов и не успевали перезарядить магазин.  Поэтому приходилось полагаться только на штык и приклад. Заученными движениями бойцы кололи штыком врага, били прикладом, где-то сцепившись в клубок катались по земле, пытаясь задушить друг-друга. Русский и немецкий мат слились в один звериный вой, то там то здесь звучали очереди немецких автоматов.
     Исход боя мог оказаться плачевным для необученных бойцов пополнения, но тут с громким криком - «Ураа!!»  цепи бойцов из потрепанной дивизии пошла в атаку на немцев с тыла - со стороны деревни. Хотя они еще были далеки от немцев, но крик - «Ураа!!» сзади, деморализовал фашистов и они дрогнув, стали разбегаться по сторонам. Бойцы, перезарядив винтовки, стали отстреливать убегающих немцев, забрасывать их гранатами.
      Во время боя, помня что старший майор приказал быть рядом с ним, Николай с Колкеном развернув племет, побежали вслед за ним, волоча свой пулемет за лафет. Как только взлетела красная ракета командира, развернули пулемет стволом к немцам и Николай нашал на гашетку. Немцы, увидев пулеметчиков, открыли огонь по ним и сразу убили Николая. Колкен тут же
                -17-               
 упал на снег, прикрыв щитком себя и Николая, развернул его тело. Две пули попали в него и одна смертельная в голову - пробила голову под каской. В ярости Колкен схватив турель пулемета, повел дулом по крайним немцам, что поднялись в атаку и расстрелял всю ленту. Открыв крышку второй коробки, вытащил ленту, быстро вставил в патронник, и не обращая внимания на то, что лента клубком вывалилась на снег, длинными очередями стал стрелять по серым фигурам бежавшей цепи. Вторая лента также быстро закончилась. В это время уже обе цепи солдат схватились в рукопашном бою.  Оставив бесполезный в ближнем бою пулемет, Колкен схватил свою винтовку наперевес и бросился в гущу сражения, вслед за старшим майором.   
     Увидев как перед ним упал старший майор, тут же выстрелом поразил немца, стрелявшего в майора. Пронзил штыком другого немца, рядом добивающего нашего бойца, которым оказался  тот самый казах, который просил быть рядом и научить его русскому языку. Видя что уже ему не поможешь и он мертв, Колкен кинулся дальше, расстреливая свои пять патронов в магазине. Присев на колени, стал было перезаряжать винтовку, как тут же на него набросился высокий тучный немецкий солдат с кинжалом в руке. В юности бывший чемпионом своего колхоза по «Казакша курес», Колкен бросив винтовку, тут же схватил немца за отворот шинели, откинулся на спину вместе с ним и пинком в пах перебросил было немца через себя. Но, он оказался настолько тяжелым, что не смог полностью перебросить через себя, а свалил набок рядом с собой.  Упав на него сверху, тут же ударом кулака по горлу  убил немца. В глаза бросился его кинжал. Вытащив кинжал из рук немца, Колкен кинулся на помощь ближнему красноармейцу и всадил кинжал в спину фашисту, душившего бойца под собой. Оттолкнув тело немца, из под него выбрался земляк – Смагулов, который бросив на казахском- «Рахмет, бауырым!»-, с винтовкой наперевес со штыком бросился дальше, поразив очередного немецкого солдата. Только тут Колкен вспомнив про свою винтовку, оставленного возле тучного немецкого солдата, бросился обратно. Взяв винтовку, вытащил из подсумка магазин с патронами, вложил в зарядное устройство магазин с 5-ю патронами и прижав приклад к плечу стал отстреливать дерущихся вокруг него немецких солдат. В это время и раздалось громкое «Ураа!» в тылу немецких солдат, позади которых цепью бежали наши солдаты, не стреляя, так как боялись попасть в своих. Лишь изредка, прицельно хлопали выстрелы наших солдат и очередной немецкий солдат убегая, падал. Колкена удивило, что немцы не поднимали руки, не сдавались в плен, а лишь яростно отбивались или разбегались по кустам и оврагам.
     Бой утих. Из офицеров пополнения погибли почти все офицеры, так как ярость, патриотический дух и офицерское самосознание толкала их быть впереди цепи солдат, становясь легкой мишенью для немцев.
     Из солдат, прибывших на помощь, выделилось несколько офицеров и самый старший из них, капитан по званию, спросил:
     - Кто такие? Откуда и куда направлялись? –
                -18-
     Узнав из разрозненных ответов, что солдаты шли на пополнение в их дивизию, скомандовал:
     - Строиться!- А сам повернувшись к своим офицерам крикнул:
     - Лейтенант, соберите сперва тела наших солдат, документы и потом ко мне! У немцев забрать оружие, боеприпасы и солдатские книжки, хоронить их некогда, пусть лежат, где лежат. Наших раненых – всех в медсанбат! Немецких раненых пристрелить! В плен никого не брать! -
     Один из офицеров, в форме лейтеанта, приказал своим бойцам выполнять приказ старшего офицера и  сам вместе с ними пошел по полю боя. Тем временем пополнение выстроилось неровной шеренгой и замерло. Капитан громко скомандовал:
     - Слева направо быстро по счету, расчитайсь! –
Боец слева крикнул: - «Первый», за ним следующий - «Второй» и так счет прокатился до правого фланга. Последний солдат в строю справа выкрикнул - «Тристо девяносто!».
     Тут на плащ-палатке, волоком, притащили тело старшего майора к офицерам дивизии. Из его полевой сумки вытащили бумаги, посмотрев которые, майор сказал:
     - Да! Было вас 510 бойцов и в первый же день потеряли 120 человек. А скольк трупов немцев насчитали? - спросил он у лейтенанта, подошедшего после сбора всех трупов и оружия.
     - По солдатским книжкам 70 человек и всего три офицера - ответил лейтенант, протягивая кипу книжек, сложенных в вещмешке.
     - Да, умеют вовевать немцы, но ничего – и мы не лыком шиты! - сказал капитан и скомандовал:
     - Строем в деревню шагом марш! -
     Колкен вышел из строя и сказал капитану:
     - Товарищ капитан! Там сзади остался наш пулемет, а первый номер погиб у меня на глазах. Разрешите похоронить Николая и забрать пулемет –
     Все остальные пулеметчики остались живы и стояли в строю с пулеметами, так как находились на флангах цепи далеко от рукопашной схватки и в него не вступали. Капитан сказал:
     - Разрешаю, а Николая твоего похоронят и без тебя, нашей похоронной командой - и выделил одного бойца на помощь.
     Вернувшись к пулемету, Колкен подошел к телу Николая, залез рукой  вовнутрь шинели, вытащил из карманов какие-то бумаги, кисет, положил себе в вещмешок. На удивленные глаза сопровождавшего бойца ответил:
     - Надо написать его семье, тут должны быть письма из его дома и адрес, позже в деревне отпишу –
     Отстегнул от пояса Николая баклажку для воды и накрыв его лицо каской, сказал:
     - Прощай Коля! Не успели мы повоевать, не дошли мы с тобой до Берлина, как говорили в поезде! Но, ничего, я дойду до Берлина и напишу твое имя на стенах Рейхстага! - 
                -19-
     Отделив ствол от станка, взвалил на себя станок, взял в руки легкие коробы с пустыми патронными лентами, а ствол велел взять бойцу. Через некоторое время догнали шеренгу и вместе с ними вошли в деревню.
     Деревня состояла из нескольких улиц с целыми и разбитыми деревянными избами, вместо которых дымились пепелища и лишь торчали печные трубы. В уцелевшем десятке домов расположились штаб, кухня-хозвзод и остальные пехотинцы. В уцелевшем одноэтажном здании бывшей школы расположился медсанбат с госпиталем.  Шеренга разошлась по домам, а пополнение осталось ждать у штаба. Через некоторое время вышел капитан и велел всем идти к кухне, затем вернуться обратно. Покушав перловой каши на воде, с едва различимыми блестками жира и хлебом, выпили по кружке кипятка и толпой пошли обратно к штабу.      
     Из всех офицеров, что ехали в поезде с пополнением, в живых не осталось никого. Тут вышел офицер из штаба и стал выкрикивать фамилии, когда не слышал ответа «Я» - вычеркивал фамилию из списка и оглашал следующие фамилии. Услышав фамилию «Сыздыков»,  Колкен тут же откликнулся  – «Я». Почти час шла перекличка, после которой офицер ушел в штаб. Затем, опять вышел тот же офицер и грмко сказал:
     - Всех кого назову – отойти на левый фланг, под командование капитана Зосимова. Следующие, кого назову, идти к тому дому, под командование старшего лейтенанта Кашкарова - 
     После развода бойцов по командам, перед штабом остались лишь пулеметчики со своими пулеметами.
      Колкен к тому времени соединив ствол со станком на колесиках, ждал команды вместе со всеми.
     - А вы, идете под командование лейенанта Скопцова в пулеметноый взвод. Налево и шагом марш к последнему дому, он вас там ждет! - сказал капитан, обращаясь к оставшимся в строю и показал рукой направление к дому.   
     Шесть пулеметов покатились к дому. Лишь Колкен катил пулемет один, остальные уцелевшие от боя, катили пулеметы вдвоем. На ходу оживленно переговариваясь делились впечатлением  первого боя. Колкен шел сзади не вступая в разговор, все еще под впечатлением гибели друга Николая с мыслью, что надо бы отписать письмо его семье.
     Подошли к избе. В сарае стояли на колесиках несколько пулеметов «Максим» и груда патронных ящиков. Из избы вышел лейтенант Скопцов и стал знакомиться с пришедшими. Подойдя к Колкену спросил:
     - Почему один, где первый номер - и услышав , что тот погиб, сказал:
     - Хорошо, будет тебе первый номер. А сейчас все идите в сарай, заряжать ленты патронами –
     Скомандовав, развернулся и ушел в избу.
     Пулеметчики зашли в сарай. Вскрыли ящики с патронами и сели вставлять патроны в ленту. У Колкена от снега одна лента немного отсырела и взбухла. Вспомнив наставление инструктора о том, что отсыревшая лента может застрять в патроннике и прекратить стрельбу, решил высушить его и с
                -20-
пустой лентой пошел в избу.
     Изба состояла из двух комнат, разделенная высокой печью и занавеской от печи к стене. В центре у окна стоял большой некрашенный стол, с двумя лавками по сторонам. Во главе стола, на табуретке сидел лейтенант Скопцов, а на лавках сидело 6 бойцов и все вместе пили мутный самогон из двух больших двухлитровых бутылей, закусывая картошкой и хлебом.
     Увидев вошедшего, лейтенант рявкнул на него:
      - Кто тебе разрешил покидать сарай! Почему не выполняешь приказ по патронам! –
     Колкен показал ленту и ответил:
     - Товарищ лейтенант, лента отсырела, надо высушить, разрешите положу на печь! –
     Лейтенант вскричал:
     - Пошел вон! Почему допустил что лента отсырела? Это вредительство! Расстреляю тебя как вредителя! - и пьяно подбежав к Колкену схватил его за грудки, нашаривая второй рукой кобуру с пистолетом. Изо-рта пахнуло сивухой, глаза лейтенанта были пьяно остекленевшие.
      Не раздумывая, Колкен резко ударил лейтенанта в скулу боковым ударом, одновременно наступив ему на ногу. Лейтенант упал навзничь и ударившись затылком об пол замолк. Бойцы за столом оцепенели, стали медленно трезветь, затем стали подниматься с кулаками на Колкена.
     Тут скрипнула дверь, вошел дивизионный капитан, который тут же гаркнул:
      - Всем стоять! Смиррно! Что происходит? - спросил он Колкена, видя что только он трезвый.
     - Товарищ капитан, я зашел в избу чтобы просушить ленту - ответил Колкен, - Но, товарищ лейтенант не разрешил этого и кинулся на меня с кулаками. Я ответил ему, вот поэтому он и лежит на полу! –
     Капитан скомандовал:
     - Поднимите лейтенанта! Всем, кроме этого пулеметчика выйти вон из избы и придти ко мне в «Особый отдел», вы знаете где это! –
     Затем, обернувшись, сказал Колкену:
     - Будем знакомы, капитан Смоляков, особый отдел «СМЕРШ» при дивизии. Знакомлюсь с вновь прибывшими. С теми, что в сарае уже познакомился и зашел за тобой и вижу что вовремя зашел. Ты на них не обращай внимания, 10 дней непрерывных боев, думали из дивизии с трудом полк сформируем, столько людей потеряли –из 11тысяч осталось только полтора тысячи. Кстати дивизия вся из Казахстана была. Вот немного и расслабились бойцы. Но, лейтенант, конечно получит свое, как протрезвеет! Да и ты хорош, не побоялся и удачно его на пол уложил, наверное, владеешь какими-то приемами единоборств. Может быть пойдешь ко мне на службу? -               
     Колкен ответил:
    - Разрешите, товарищ капитан, остаться со своими и со своим пулеметом! –
     - Да, конечно. Пулеметы сейчас нужнее чем моя служба. Ладно, суши
                -21-
свою ленту и оставайся со своими казахстанцами! - сказал он вышел из избы.
      Колкен положил ленту на печь, сел за стол подождать - пока просушится лента, и только тут увидел хозяев избы. Пожилая старуха и две женщины неопределнного возраста лежали на печи, за раздернутыми двумя занавесками. Более молодая женщина приоткрыла занавеску и с несказанным любопытством уставилась на Колкена, рассматривая его.
     - Что они казахов не видели, что ли - подумал было Колкен, как тут же женщина спросила его:
     - А кем ты будешь, касатик? Басурман какой или татарин? Больно хорошо говоришь по русски! –
     Колкен ответил:
     - Нет, мать. Какой такой басурман, я казах! Слышали когда нибудь про Казахстан? –
     - Нет. Не слышали - ответила женщина и спросила: - А где это? Небось на Кавказе где нибудь? –
     - Да нет, про реку Урал слышали? Так вот эта река наша казахская и за ней в сторону Сибири лежит наш Казахстан - ответил Колкен.
     - Ааа..! Мы видели кино «Чапаев» - так он и погиб на реке Урал. Теперь понятно, где ваша страна. А что молодых нету что-ли у вас в Казахстане? Видно же, что ты в годах? - снова заговорила женщина.
     - Так сейчас такая война, что и стар и млад призваны защищать свою Родину! А где ваши мужья и сыновья? - спросил Колкен.
     - Ох, милок! Где же им быть, как не на этой проклятой войне с немчурой! Призвали и мужей наших и сыновей и нет от них весточки – живы или где погибли. Дай Бог тебе вернуться к своим живым, непокалеченным! - вздохнула женщина, задергивая занавеску.
     Видя что лента уже просохла, Колкен крикнул в сторону печки:
     - До свиданья! - и вышел из избы.
Вернувшись в сарай, забил ленту патронами, уложил в металлический короб. Пришел протрезвевший лейтенант с солдатом, зайдя в сарай подозвал Колкена:
     - Знакомься! Вот тебе первый номер. А ты как был, так и будешь оставаться вторым номером. Мне сказали, что ты удачно заменил погибшего первого номера в бою, но это еще ничего не значит для меня, пока не проверю тебя в бою -
     Солдат протянул руку и сказал:
     - Здравствуйте, меня зовут Саша. А как зовут тебя? - 
     Колкен ответил:
     - Здорово! Колкен! - и протянул руку, приглядываясь к своему напарнику. В ответ услышал:
     - Ну для меня ты будешь Коля! -
     Солдат был немного субтильного телосложения, высокий, худой, черные брови и вьющиеся черные волосы на голове из - под шапки, глаза карие с подволокой и длинными как у девушки, ресницами. Лейтенант к  тому
                -22-    
времени уже обошел всех пулеметчиков, проверил их снаряжение и вернувшись сказал:
     - Товарищи бойцы! Мы неполностью укомплектованный пулеметный взвод, приданный пехоте этой формируемого дивизии. Я ваш командир – лейтенант Скопцов Василий, все мои приказы выполнять беспрекословно! За трусость, побег или дезертирство – расстрел на месте, согласно Указу товарища Сталина. Завтра выдвигаемся на позиции, а сегодня – каждому расчету забрать эти ящики с патронами с собой, по два ящика на каждый расчет. В ближайшее время подвоза боеприпасов не будет, патроны беречь, длинными очередями не стрелять. Ваша жизнь зависит от вашей меткости и количества этих патронов. Под ящики с патронами и пулеметы приделайте салазки из лыж, их вам выдадут в хозвзоде. Двое со мной за ними! -
     Закончив речь, указал на двоих солдат и вышел из сарая. Двое солдат молча последовали за ними. В углу сарая лежало три покореженных пулемета «Максим» и несколько патронных коробов к ним. Колкен сказал новоиспеченному старшему пулеметчику Сашу:
     - Давай посмотрим короба, если там есть ленты, запатроним их и повезем вместо тяжелых ящиков –
     Вдвоем прошли к коробам. На их счастье, действительно, внутри коробов лежали пустые пулеметные ленты. Собрав четыре ленты, взяли свои два ящика патронов, вскрыли их и в две руки быстро набили ленты полностью.
Оба ящика опустели. Тут пришли двое с лыжами и все стали сооружать салазки под ящики. Колкен с Сашей скрепили пару лыж между собой сверху, двумя поперечинами, на них уложили четыре запасных и два своих короба. Взяв еще две лыжи, установили на них собранный пулемет. За салазки с пулеметом взялся Саша, Колкен впрягся в салазки с патронами и вместе вышли из сарая. Следом стали выходить остальные пулеметчики – всего 10 пулеметов с 20 солдатами. Выйдя во двор, стали поджидать своего  лейтенанта.
     Вечерело. Солдаты в деревне выстроились в каре, на середину вышла группа офицеров, старший из которых, командир дивизии  – полковник Наумов сказал громким голосом:
     - Товарищи! Враг рвется к сердцу нашей Родины – Москве. Наша задача – не допустить этого, остановить их наступление до подхода резерва из Сибири. Все слышали наверное, как  месяц  назад 28 бойцов из Казахстана остановили танковый полк, ценой своей жизни! Вот так же и мы – не должны щадить своих жизней, во имя спасения Москвы от фашистов. Нами при отступлении было сохранено все три полковых знамени. Они были переданы в штаб 43 армии, для формирования новых полков под эти знамена. Однако, знамена нам вернули обратно, для формирования полков внутри нашей  312 дивизии, которая  формировалась в городе Актюбинске, Казахской ССР . И пополнение, в вашем лице, тоже прибыло из Казахстана. Вас уже распределили по полкам, командирами назначены офицеры, бывшие командиры этих же прежних полков.
                -23-
Наша дивизия сейчас является сводной, сформированной из остатков нашей 312-дивизии, остатков 53-дивизии и 17-дивизии народного ополчения. Основой дивизии является наша 312-казахстанская дивизия. Поэтому командиром дивизии являюсь я - полковник Наумов Алексей Федорович! Ночью выступаем, должны занять оборону на Можайском направлении. Последние боеприпасы вам розданы, подвоза не будет ближайшие трое суток, поэтому патроны беречь, стрелять только по приказу командиров и прицельно. Вам раздадут сухой паек, во время марш-броска и на передовой ближайшие два-три дня продуктов тоже не будет. Экономьте не только патроны, но и пищу. Все! Сейчас отбой, как наступит темнота, выступаем -
     Пулеметчики в строю не стояли и лишь издали слышали голос полковника, а их лейтенант стоял в группе офицеров, вместе с полковником. Солдаты молча разошлись по избам.  Медсанбат с госпиталем тоже готовился к эвакуации: на подводы грузили тяжелораненых для отправки в тыл, легкораненые тут же выписывались с забинтованными руками, ногами и головой. В две полуторки с красными крестами на бортах грузили оснащение госпиталя. Вернувшись к пулеметчикам, лейтенант  сказал:
      - Два часа отдыха и выступаем –
     Затем зашел в избу и завалился спать. Пулеметчики вернулись в сарай и тоже улеглись спать на солому, предварительно занеся свои пулеметы внутрь сарая. Колкен прилег на шинель, подложил под голову вещмешок и тут же забылся тяжелым сном, несмотря на холод. Сказалось нервное напряжение прошедшего боя и общая физическая усталость.

   



















                -24-
                Глава 3

      Саша не стал спать, проверил воду в стволе, сходил в избу и заправил водой две баклажки. Вернувшись прилег рядом с Колкеном и задумался, вспоминая прошедшие дни.
     Родом из Белоруссии, он после окончания сельхозтехникума в июне 1941 года был направлен в Актюбинскую область Казахстана, но не успев приступить к работе, был призван в июле 1941 г. в 312- стрелковую дивизию. После месяца тренировок, 22 августа прибыли на поезде к станции Малоярославец. Марш-броском пройдя несколько километров на Можайский укрепрайон, дивизия стала окапываться, занимая оборону. Через день вдруг поступил приказ передислоцироваться под г. Валдай, где дивизия зря простояла весь сентябрь в резерве 52- Армии. В октябре опять поступил приказ вернуться к станции Малоярославец и занять там оборону – от станции и до села Детчино. 10-11 октября стали выгружаться из вагонов уже под огнем  немцев, прорвавших оборону Можайской линии, приблизившихся к станции на километр. Тут же, с колес, вступили с ними в бой, отбив назад фашистов на несколько километров. От станции дивизия заняла оборону до села Детчино, длиной около 36 км., тогда как дивизия может оборонять не более 10 км.! Саша со своим пулеметом в составе 1081- стрелкового полка своей дивизии, участвовал в обороне Детчины, который  семь раз переходил из руки в руки. Так и не сумев овладеть селом, немцы спокойно обошли его и двинулись дальше. Полк еще два дня продолжал оборонять свой плацдарм, из 2,5 тысячи бойцов осталось всего 105 человек и погиб командир Корней Андрусенко. Из штаба дивизии, что находился в 6 км. в тылу, через связного пришел приказ - идти на прорыв к своим, в тыл. Прорыв и выход из окружение возглавил старший лейтенант Христофор Казарин и политрук Дюсуп Альсеитов. У остатка 1081 – полка кончились боеприпасы и почти все воевали трофейным оружием отбитым у врага. Во время очередной атаки, Саша со своим вторым номером был на острие атаки во время прорыва, точными очередями поражая немцев, создал возможность нашим бойцам приблизиться максимально близко, после чего бойцы пошли в штыковую атаку. Крикнув второму номеру тащить свой пулемет, Саша подобрал немецкий пулемет «МГ-34» с коробом ленты, вскинул его на плечо и стреляя короткми очередями по врагу  продолжил бег вместе с солдатами. Услышав взрыв гранаты за спиной, обернувшись  увидел, что его второй номер вместе с пулеметом взорван немецкой гранатой. Срезав из немецкого пулемета бросившего гранату немца, подбежал обратно. Убедившись, что напарник  мертв, а пулемет негоден, забрал его солдатскую книжку и побежал вслед за
своими. Остатки полка вышли к деревне Тяпино.




                -25-
 
         Из трофейного немецкого пулемета «МГ» стреляет красноармеец-казах

Возле деревни оборону держал дивзион 859 -артиллерийского полка, командиром полка был капитан  А.И. Волошин, этой же 312- дивизии, перекрывая автодорогу как танкоопасное направление. Пушки артиллерийского полка разделили между тремя полками, выделив каждому полку по дивизиону артиллеристов – 12 пушек. В день прибытия дивизиона  на рубежи, около 30 танков пошли в атаку  на расположение артиллеристов. В течение 3-часового боя артиллеристы прямой наводкой подожгли 13 танков, остановили 5 танков, остальные повернули обратно. На следующий день против артиллеристов послали в бой отборный батальон СС. Артиллеристы расстреляв прямой наводкой все снаряды и весь боезапас винтовок (5 патронов) по приказу оставшегося в живых единственного офицера - лейтенанта  Нуратдина Аймагамбетова пошли в штыковую атаку, на подошедших вплотную немцев. Командир дивизиона – капитан Волошин был убит до этого. Не выдержав штыковой, батальон эсэсовцев был частью уничтожен, часть разбежалась. Из 98  красноармейцев и офицеров дивизиона в живых осталось всего 17 человек. Примкнув к подошедшем солдатам 1081- полка, все вместе под командованием Н. Аймагамбетова, вышли из окружения. Уже позже, узнали, что обойдя нашу оборону в районе Минского шоссе, немцы замкнули кольцо окружения, из-за чего в плен попало почти 800 тысяч бойцов и офицеров 19-, 20-, 24-, 32-Армий,  вместе со всеми своими генералами.
     Во время всех этих событий 312- казахстанская дивизия держала оборону по линии Малоярославец -  Юрьевское – Ильинское – Мошкино - Детчино.

                -26-
 
           Из архива МО СССР: Схема линии обороны 312 стр. дивизии



                -27-

Противник сосеродоточил втрое превосходящие силы против дивизии, занявшей оборону на прояжении 36 километров, тогда как по Уставу дивизия не может прикрыть оборону больше 10 километров. 14 октября на помощь дивизии, на танкоопасное направление были присланы курсанты двух Подольских военных училищ: стрелкового и артиллерийского – всего 3,5 тысяч будущих офицеров. Дивизия выдержав удар втрое превосходящей немецкой пехоты в составе трех дивизий, авиации и танков, задержала врага на неделю. Погибли все курсанты, а от 312- дивизии осталось всего 10% личного состава. Но, и немцы остановили свое наступление на Москву, встав для прибытия пополнения, так как у них тоже почти 50%  личного состава было уничтожено. Во время боев на помощь прислали 53- Стрелковую дивизию и 17- Дивизию Народного ополчения - собранную из жителей Замоскворецкого района города Москвы. Как только указанные дивизии закрепились на своих рубежах, на них пошел в атаку всего лишь один батальон СС с поддержкой всего 7 танков. Первым дрогнули необстрелянные рабочие 17 - Дивизии и начали разбегаться до подхода немцев. Увидев это, часть бойцов 53- дивизии тоже бросили свои позиции и стали разбегаться!?
     Лишь кадровые офицеры и коммунисты остались в окопах и оказали жесточайшее сопротивление немцам, отстреливаясь до последнего патрона.
В критическую минуту, перед последней атакой немцев на позиции, командир 53-дивизии полковник Краснорецкий подозвал трех бойцов - коммунистов и сказал им:
     – Товарищи коммунисты! Вы должны спасти знамя дивизии и двух полков! Оберните знамена вокруг тела и как только доберетесь в тылу до первого войскового соединения – передайте им в штаб знамена и мое донесение! Под эти знамена будут сформированы новые составы полков и дивизии. Если теряется знамя – соединение расформировывается и вычеркивается из состава Красной Армии –
     С этими словами, полковник вручил им три знамени. Солдаты, быстро сняв шинели, обернули знамена вокруг тела, одели поверх нее свои шинели. Полковник дал им пистолеты от офицеров, а винтовки со штыком велел отдать этим офицерам. Затем, обняв каждого, полковник приказал:
      – Все! Держитесь вместе! Бегите, пока немцы не пошли в атаку, в бой не вступайте – ваша задача донести знамена! Прощайте! Мы больше с вами не увидимся! –
     Солдаты выскочив из окопа, быстро побежали в тыл к лесу и скрылись.
     - Ну, что товарищ комиссар! - обратился полковник к политруку:
     - Надо поднимать людей в штыковую, кто останется жив – пусть отходят в тыл. Мы свою задачу выполнили – остановили наступление немцев на сутки. Чтобы тех несчастных трусов не расстреляли в «СМЕРШ»-е, я написал в донесении, что отдал приказ на отступление одному полку, ввиду превосходящих сил противника и угрозы полного окружения. Хотя это было не так, как сам видишь. Мне за это ничего не угрожает, так как вряд ли мы с тобой останемся живы! –
                -28-
       Политрук ответил:
     – Товарищ комдив! Вы поднимайте этот фланг остатков бойцов, а я побегу на левый фланг и там подниму солдат в штыковую! -
     В это время, немцы догадавшись что у противника кончились патроны и боезапас, в открытую, нагло пошли во весь рост на окопы дивизии, крича:               
     – Рус сдавайсь! Брот, масло, милка, корошо! Рус сдавайсь! Сталин капут!
     Политрук, дождавшись когда немцы подойдут вплотную, на 10-15 метров, крикнул изо всех сил:
     – Товарищи коммунисты! Лучше умереть в бою за Родину, чем в пытках концлагерей! За Родину, за Сталина! В штыковую – это наш последний бой! Смерть фашистам! Ураа! Ураа!... - и первым выскочил из окопа, с винтовкой и со штыком наперевес. Примерно то же самое прокричав, поднял в штыковую атаку командир дивизии на своем фланге.
 
                Атака красноармейцев на рукопашный бой с фашистами

Фашисты, не ожидавшие такого отчаянного самоубийства, растерялись было, что дало возможность атакаующим приблизиться почти вплотную, но затем спохватившись, стали в упор расстреливать бегущих на них солдат. Часть солдат падала, не добежав до немцев, часть добежав, схватилась в смертельную рукопашную схватку. Рычание, отчаянный русский мат, звериный хрип, стоны и крики умирающих – все слилось в единую трагедию смерти и победы духа коммунистов!
    Небольшая группа из кадровых офицеров смогла уничтожить фашистов в своем окружении и захватив автоматы и гранаты немцев, стала пробиваться в лес, вбок от направления атаки немцев. Но, тут они в лоб встретились с
                -29-
немецкими танками, шедшими позади цепи атакующих немецких солдат.
Пулеметная очередь нескольких танков уложила было всю группу, но несколько офицеров сумели залечь и связав немецкие гранаты в связку, подбили ими два танка. Все кто остался жив, увидев это, бросились в этот необстреливаемый сектор схватки и смогли добежать до леса. В лесу, все упали на дно глубокого оврага, отдышались, пришли в себя и вышли из окружения в количестве 34 рядовых и офицеров. На рассвете 22.10.41г. Г. Жуковым  был написан приказ о расстреле командира 17-дивизии народного ополчения  П.С. Козлова. 
(Архиваня справка из документов ЦАМО РФ, находящиеся в фондах Западного фронта, 43, 33 армии, частей этих армий, в т.ч. самой 17 стрелковой дивизии, а также фонда трофейных документов ЦАМО и немецких документов Бундесархива: - 4 Армии и 57 мехкорпуса за период 1941 года. )
 «Приказ командующего войсками Западного фронта командующему 43-й армией от 22 октября 1941 г. о запрещении отхода и мерах по его недопущению  Командарму 43 - армии ГОЛУБЕВУ.                1) Отходить с занимаемого рубежа до 23.10 еще раз категорически запрещаю.    2) На 17 дивизию немедленно послать Селезнева, командира 17 сд. Козлова                немедленно арестовать и перед строем расстрелять.                3)17 дивизию, 53 дивизию заставить вернуть утром 22.10.41г. Тарутино во чтобы то ни стало, включительно до самопожертвования.                4) Вы докладываете о малом количестве бойцов в соединениях и больших потерях, ищите немедленно в тылах, найдете и бойцов, и вооружение. …
Жуков. Булганин.    Передано 4.45 22.10.41»
(Выписка из «Архивной справки из документов ЦАМО РФ из фондов Западного фронта, 43 -армии)
От командарма 43 - Армии  генерал-майора  Голубева.                «Генералу Армии Жукову  31.10.41 23.40
…5. Докладываю о преступном факте. Сегодня на месте установил, что бывший командир 17 стрелковой дивизии Козлов П. не был расстрелян перед строем, а бежал. Обстоятельства дела таковы: получив Ваш приказ «Арестовать и расстрелять командира 17 СД перед строем», я поручил это выполнить выезжавшему в дивизию Члену Военного Совета Серюкову и генерал-лейтенанту Акимову. По непонятным причинам они этого не сделали и направили командира дивизии ко мне. Я под конвоем, организованным начальником особого отдела отправил обратно с категорическим указанием, что приказ Командарма должен быть выполнен и расстрелян перед строем своих солдат. Мне доложили, что он был расстрелян, а сегодня я узнал, что не расстрелян, а бежал от конвоя.
Назначаю следствие.»                Впоследствии П. С. Козлов предав Родину служил немцам, будучи преподавателем в школе разведки «Абвер».
 
   Тем временем немцы, пройдя оборону 53- дивизии, вклинившись в оборону между ней и 17-дивизией, окружили казахстанскую 312- дивизию. Бойцы
                -30-
312- дивизии в отличие от своих соседей стояли насмерть, не отступив ни на шаг от своих позиций. В деревне Борисково группа всего лишь из 10 солдат-казахов, все из одного села , «Жиренкопа», Хобдинского района,  Актюбинской области держала круговую оборону под командованием сержанта Сихата Сеитова и в течение 3-х дней сдерживали превосходящие силы немцев. Немцы по радио стали предлагать сдаться, обещали райское житье в плену и т.д. Но, наши казахстанцы не поддались провокации и не сдались. На третий день они отошли в молотильный сарай на току, продолжая отстреливаться. Лишь по прибытии танков и артиллерии, немцы прямой наводкой и огнеметами смогли сжечь заживо этих бойцов-героев!
      Получив приказ на отступление, 312 - казахстанская дивизия пробив окружение, отошла для пополнения назад в тыл, вместе с остатками 53- и 17- дивизий. Причем во время отхода саперы той же 17-дивизии народного ополчения взорвали мост через реку Протва прямо перед арьегардом казахстанской дивизии. (!!)
(Архиваня справка из документов ЦАМО РФ, находящиеся в фондах Западного фронта, 43, 33 армии, частей этих армий, в т.ч. самой 17 стрелковой дивизии. Докладная эписка г-м. Голубева командующему фронтом Г. Жукову)
«17 сд полковника П.С. Козлова по приказу Генштаба должна была взорвать мосты через Протву перед наступающими немецкими войсками. А взорвали их саперы дивизии прямо перед авангардом нашей 312 стрелковой дивизии, выходящей после ожесточенных боев из района Детчино, в тот момент, когда немцев рядом еще не было. В результате 312 сд форсировала р. Протва вплавь, а в те дни температура воздуха опускалась ниже нуля градусов, особенно ночью. Ширина реки достигала 40-60 м. Многие бойцы 312 сд сильно простудились. Пришлось оставить на правом берегу всю артиллерию и колесные машины 312 сд, т.к. переправить их не было возможности. Из-за этого полковника А.Ф. Наумова - опытного командира этой самой боеспособной дивизии 43 Армии - чуть было не отдали под трибунал, хотя он - то выходил из окружения по приказу и не должен был, в отличие от П.С. Козлова, оборонять рубеж р. Протва. Также полностью без матчасти остался 517 артполк.»

24 октября их свели в одну сводную 53-Дивизию, командирам которого назначили казахстанца  - полковника Александра Федоровича Наумова, после чего сводную дивизию вновь бросили навстречу немцам. И вот теперь эта сводная дивизия, переименованная в 53- стрелковую дивизию, отошла к деревне и ждала пополнения, коими оказались казахстанцы, пришедшие вместе с Колкеном.
     Вспоминая эти тяжелые дни отступления, Саша незаметно задремал.               
     Через несколько часов прозвучал приказ выйти на марш-бросок. Саша растолкал Колкена, захватив каждый свое снаряжение вышли из сарая.
Дивизия уже выходила колонной в направление  Можайска - Боровска. Пулеметный взвод лейтенанта замыкая колонну покатил свои пулеметы на
                -31-
салазках вслед за солдатами. Стояла глубокая ночь, слышался тихий стук колес пушек, скрип полозьев и мотор грузовиков с госпитальным снаряжением. Пройдя в темноте почти 20 километров, дивизия стала разворачиваться по линии обороны. Пулеметный взвод придали на усиление 1081- пехотному полку, который занял оборону возле деревни Павлиново. Полк состоял всего из 780 бойцов, вместе с офицерами, вместо 2-х тысяч по Уставу Красной Армии. Посовещавшись со штабом полка и командиром, лейтенант Скопцов вернулся к своим и сказал:
     -Решено впустить врага в деревню, кругом болота и лес, поэтому только по дороге и перелеску вокруг дороги они могут прибыть к нам. Пехота занимает позиции по чердакам и домам. Один пулемет вон на тот чердак к деревьям справа от дороги, другой пулемет влево на чердак крайнего дома, семь пулеметов вместе с пехотой окопаться по дворам, вдоль главной дороги, а вы – он ткнул в сторону Саши и Колкена:
     -  Вперед к обломкам церкви, подняться на допустимую высоту и стрелять по флангу наступающих немцев только после моей красной ракеты! Немцев подпускать как можно ближе, стрелять только наверняка, короткими очередями. Слушать команды командиров пехотинцев, на время боя мы переданы им. Все понятно? Какие будут вопросы? -
     Вопросов не последовало. Саша с Колкеном дошли до разрушенной церкви, стоящей на пригорке, на самом краю деревни. Поднялись до уровня 2-го этажа, расчистили площадку под пулемет, повернули дулом в с торону дороги и накрыли куском брезенте ствол пулемета, а спереди замаскировали веткой дерева, так чтобы не мешал прицелу.  Колкен тут же стал раскладывать патронные ленты, вынул и разложил  перед собой 6 гранат РГД, связал их по трое, подготовил баклажку с водой.
     Поднимался темный рассвет, солнца не было видно из-за тяжелых мрачных туч, обложивших весь горизонт. 
     Ранним утром издалека послышался гул моторов вереницы грузовиков, едущих по шоссе к деревне. Первым его увидел Саша, посчитал количество, затем толкнув Колкена и сказал:
- Быстро беги к пехоте, скажи что едут десятка два грузовиков, мотоциклов с пулеметами и 3 - «БТР»  –
     Колкен сбежал вниз, встал на лыжи и бегом к штабу полка. Сообщил командиру полка - майору, информацию о приближающейся колонне врагов и быстро пробежал обратно. Запыхавшись поднялся наверх, прилег справа от Саши, возле коробки с пулеметной лентой. Саша пристально смотрел как приближается колонна, затем тоже прилег, чтобы их не заметили и сказал Колкену:
     - Батальона три будет, впереди три бронетранспортера -(БТР) и восемь мотоциклистов. На каждом мотоцикле по пулемету, сзади шеренга грузовиков с солдатами. Жарко будет, но ничего выдюжим! –

                -32-
 
                Немецкий мотоцикл с пулеметом «МГ» в коляске

     Бронетранспортеры и мотоциклисты медленно стали вягиваться в деревню. Грузовики с основными силами немцев притормозили и ждали результата  моторазведки. Вперед промчались два мотоцкла с пулеметом, заехали до середины деревни и развернулись обратно. Убедившись что в деревне нет красноармейцев, мотоциклисты дали сигнал грузовикам. Заурчав моторами шеренга грузовиков стала медленно въезжать в деревню и как только половина колонны вошла в деревню - грянули выстрелы, зачастили пулеметы по обеим сторонам дороги, поражая мотоциклистов с их пулеметами. Полетели гранаты в мотоциклы, бронеранспортеры и грузовики. Немцы заметались, стали выпрыгивать из машин, попадая под перекрестнай огонь пулеметов и винтовок.
     Но, экипажи бронетранспортеров тут же засекли пламя пулеметов и развернувшись ринулись на них. Два БТР-а по правую сторону и один по левую сторону дороги разметали и раздавили все пулеметы, установленные по дворам домов. Лишь два пулемета справа и один слева, занявшие позиции на чердаках, уцелели от разгрома. Бойцы кидали ручные гранаты под колеса и на саму машину, но это было как дробинка по слону - БТР не реагировали. Противотанковых ружей и артиллерии в полку не было, бутылки с горючей смесью –«Смесь Молотова» тоже отсутствовали, так как все были израсходованы в прежних боях. БТР-ы раздавив пулеметные точки, ринулись вдоль улицы, стреляя по домам, дворам, откуда шли вспышки выстрелов, разнося бревенчатые домики  как пушинку.
                -33-
 
                Немецкий БТР

Политрук в штабе крикнул:
     - Всем в погреб, оставьте мне свои гранаты. И не выходите, командиры должны уцелеть! –
     Штабисты, кроме майора, стали запрыгивать в погреб дома, где располагался штаб. Политрук  тем временем быстро связал по три гранаты вместе, получилось четыре связки, две дал майору, две взял сам и выскочил во двор. Урча мотором на соседний дом с разбегу наваливался один из БТР-в немцев. Незаметно для него подобравшись к нему на расстояние 10-12 метров, политрук кинул связку под гусеницы БТР-а. От взрыва БТР подпрыгнул, с лязгом лопнула и упала левая гусеница. Башня БТР-а тут же развернулась в сторону политрука и полыхнула  очередью из своего крупнокалиберного пулемета. Политрук, тем временем, же сразу после броска гранаты, резко прыгнул вправо и отбежал к соседнему дому. К домику, где располагался штаб, быстро приближался второй БТР. Когда он приблизился на расстояние 10 метров, сбоку из-под сарайчика выскочил майор и бросил связку гранат под гусеницы БТР. От взрыва БТР тоже подпрыгнул и наклонился на бок. С лязгом лопнула одна из гусениц. Лежа на боку из башенки и окошка передней брони оба пулемета БТР продолжали стрелять, показывая что экипаж жив. Майор вскочил на боковую броню, сбоку сунул руку в окошко и произвел три выстрела из пистолета «ТТ». Пулеметы замолчали, из башенки попытался выбраться немец в шлеме и тут же получил пулю в голову из пистолета майора.
     Видя что командир вне опасности, политрук зигзагами подбежал к первому БТР и повторил маневр майора – сунул руку с пистолетом в окошко
                -34-
передней брони и выстрелил два раза. Тут же с грохотом откинулась крышка башенки и оттуда выпргнул немец в комбинезоне и шлеме с наушниками. Упав на землю, выдернул пистолет из кобуры, но ут же был убит выстрелом политрука, стоящим от него на расстоянии 2-х метров. Услышав через броню крики нескольких немцев внутри, политрук бросил в открытый люк БТР вторую связку гранат. Внутри БТР громыхнул сильный взрыв, немцы внутри замолкли. Политрук подбежал к майору и забрав у него последнюю связку гранат побежал в направлении третьей  БТР, которая по улице утюжила укрытия бойцов и пулеметные точки в сараях. Подбежав к нему и дождавшись, когда БТР повернеся к нему боком, политрук метнул связку в его гусеницы и сразу лег на землю. Грохнул мощный взрыв, БТР потеряв одну гусеницу закрутился на месте, веером расстреливая из крупнокалиберного пулемета своей башенки окружающее пространство. К БТР пригибаясь подбежали уцелевшие от его действий бойцы и стали яростно уничтожать экипаж, бросая гранаты через окошечко передней брони.   
     Тем временем, половина машин немцев не заехавшие в деревню, быстро опустела. Немцы выпрыгивая из машин, с ходу ложились на землю и открывали беспорядочный огонь по сторонам. Уцелевшие на чердаках пулеметы «Максим» из крайних изб короткими очередями отвечали им. Через некоторое время командиры немцев из хвоста колонны крикнули своим что-то и те отстреливаясь на ходу стали отступать.
     Немецкая военная тактика и тут показала свое превосходство: группа немцев ложилась на землю и отстреливалась о наступающих красноармейцев, не давая им приблизиться. Затем, следующая группа немцев среляла по красноармейцам, давая возможность отступить первой группе прикрытия. Основная масса немцев спокойно бежала назад, уверенные что их отступление прикрыто  группами прикрытия. Причем, немцы успели снять с мотоциклов несколько своих пулеметов «МГ» и беспрерывно поливали огнем наступающие группы красноармейцев. Испытавшие огонь этих пулеметов, бойцы - красноармейцы называли пулемет «МГ» - «Косилкой Гитлера» за сильный, точный, беспрерывный огонь 250 патронами, дальностью поражения живой силы до 1,5 километров.
     Политрук нашел лейтенанта пулеметного взвода и крикнул ему:
     - Красная ракета! –
    Лейтенант вынув ракетницу, высрелил в воздух красной ракетой в сторону обрушенной церкви. Саша тут же длинной очередью с тыла немецкой колонны ударил по шеренге отступающих немцев. Выпустив свои 250 патронов за три минуты, крикнул Колкену:
     – Давай ленту! –
     Колкен немедля вставил новую ленту в пулемет и стал руками подправлять ленту, так как Саша стал водить стволом пулемета вправо-влево и лента могла перекоситься. Вот где пригодилось то, что были заранее приготовлены 6 лент с патронами. Почти двадцать минут пулемет Саши непрерывно косил ряды немцев, не давая им опомниться и поднять головы.
                -35-
 С высоты второго этажа вся местность занятая немецкими солдатами была как на ладони  и Саша спокойно, точно в цель расстреливал мечущие серые фигуры немцев.
     Подбодренные огнем его пулемета, преследовавшие немцев бойцы тоже смогли приблизиться и почти в упор стали расстреливать немцев.
Через полчаса бой затих, штабисты вышли из погреба, экпиажи БТР были добиты, в ярости никто не брал в плен немцев, уничтожая их насмерть.
     Солдаты стали собираться возле штаба, командиры со своими бойцами были заняты сбором оружия и боеприпасов, раненых немцев добивали на месте. Жестоко, но так приказал командир – майор П.И. Гусак! Результатом боя было убито 86 немецких солдат, 12 офицеров среднего звена и два офицера в звании подполковника и полковника. Захваченые их штабные документы решили отправить в штаб дивизии через связных, так как никто не умел читать на немецком.  Захвачено 13 грузовиков, из которых половина были разбиты или сожжены, 8 мотоциклов из которых 6 были годны, 10 пулеметов «МГ» и патроны для них в ящиках последнего грузовика. В этом же грузовике обнаружили  бочки с бензином, ящики с гранатами на деревянных ручках, полевую рацию, еще и продукты находившиеся в двух других грузовиках.
     Потери полка тоже были ощутимы: погибло свыше 190 бойцов, из них 12- командиров взводов и рот, 3 - командира батальонов.  Из 10 пулеметов осталось всего 3: два  пулемета что были установлены на чердаках и пулемет Саши с Колкеном. Захваченные патроны немцев были калибра 7,92 мм. и не подходили к нашим винтовкам и пулеметами, у которых калибр был 7,62 мм.

               





   












                -36-               
                Глава 4

     Майор велел передать все продукты хозвзводу и организовать питание всех бойцов. Всех тяжело раненых погрузили в немецкие две грузовые машины и в сопровождении санинструктора и медсестры отправили назад, в тыл. Свой маленький медсанбат организовали в двух крайних избах, при въезде. Медсанбат состоял всего лишь из двух врачей, призванных с гражданки, двух фельдшеров и десятка санинструкторов, обученных из солдат. Ни операционной, ни автоклавной, ни хирургических инструментов – ничего не было, кроме перевязочного материала и небольшого перечня лекарств, из которых больше всего было антисептиков: салициловой и борной кислоты в порошках , стрептоцида-«Пронтозил» тоже в виде порошка красного цвета и обезболивающих инъекций.  Майор велел раздать по два немецких пулемета в батальоны и научить наших пользоваться ими.   
     Лейтенант Скопцов приказал оставшимся в живых пулеметчикам собрать ящики с патронами от разбитых пулеметов «Максим» и снарядить ленты патронами заранее - по примеру Саши и Колкена.
     Майор спросил у лейтенанта:
     - Молодцы твои пулеметчики стрелявшие из церкви! Стреляли безостановочно, такое ощущение было, что там несколько пулеметов. Как это им удалось? –
     Лейтенант ответил:
     - Они заранее подготовили более 6 лент с патронами, поэтому не тратили время на заряжание лент. Да и Саша оказался метким, почти не потратил зря ни одного патрона, надо бы их представить к награде, когда отобьем немцев от Москвы! - 
     Только успели бойцы покушать, как в воздухе послышался гул моторов и деревню атаковали бомардировщики «Юнкерсы». Бойцы кинулись кто-куда, штабисты и майор запрыгнули в погреб. Колкен впервые видел самолеты -бомардировщики и поэтому застыл было, но тут же получив удар по плечу от Саши, упал на землю, рядом с ним. Рядом грохнул взрыв, осколки пролетели над головами. Еще не успел разойтись дым от взрыва, как Саша схватив Колкена за руку, дернул за собой и запрыгнул в воронку. Следом скатился и Колкен. Саша громко, в ухо Колкену сказал:
      - Никогда бомба не будет падать в одну и ту же воронку, поэтому это самое безопасное место сейчас! –
     Вокруг стоял вой от падающих бомб, гула моторов, грохот взрывов бомб. Саша сказал Колкену:
      - Держи рот открытым, а уши заткни иначе оглохнешь! –                Так и сделали вдвоем. В это время, военврачи призванный из гражданки, вообразив что немцы будут придерживаться международных конвенций и не будут бомбить госпиталь, велели развернуть на земле, между двумя избами полотнище палатки с красным крестом. За что и поплатились!

                -37-



               
 
                Немецкий бомбардировщик Юнкерс-88

 «Юнкерсы» же наоборот, сделали несколько заходов и не жалея бомб, сравняли медсанбат вместе с ранеными и медперсоналом с лица земли.
     Через полчаса авианалет прекратился. Отряхиваясь, Саша с Колкеном вышли из воронки, глубиной почти в метр, диаметром больше 4-х метров.
     Деревня представляла ужасный вид: почти все дома рухнули, везде огромные воронки, осколки бомб. Дом, где был штаб, тоже разворочен упавшей рядом бомбы. Но погреб спас всех прятавшихся в нем штабистов. Большинство домов было разворочено прямым попаданием бомб и люди прятавшиеся в них были убиты. Окровавленные тела с вывернутыми внутренностями, некоторые без головы или  без конечностей были разбросаны по всей деревне. Майор приказал собрать раненых в одно место, трупы в овраг за деревней, а все солдатские книжки принести ему.
     Колкен с Сашей тоже вместе со всеми стали обходить деревню, собирая  трупы. Проходя мимо очередной развороченной избы, Колкен услышал стон и зашел в сени, без крыши. На полу лежало несколько трупов бойцов, среди которых вновь раздался стон. Колкен увидел бойца с развороченным животом и осколком бомбы в ней.
     - Помоги! - прошептал красноармеец:
     - Убей меня. Спасу нет от боли! Все равно помру, кто же будет здесь меня оперировать! Стреляй мне в голову, прошу тебя! - продолжал с усилием шептать раненый, зажимая живот руками.  Колкен похолодел:
     - Нет, нет, не могу! –
                -38-
 В это время рядом раздался выстрел из пистолета прямо в голову раненого бойца. Тот дернулся и умиротворенно замолк. Колкен оглянувшись, увидел рядом Сашу с немецким пистолетом «Вальтер» в руках.
         
      Немецкий пистолет «Вальтер»         Немецкий пистолет «Парабеллум»

Ни слова не говоря, вдвоем вытащили трупы на улицу, вынули их солдатские книжки и поочередно перетащили всех в овраг, на околице деревни. Несколько бойцов лопатами засыпали их тела снегом, затем все вернулись к штабу, неся солдатские книжки в руках.
     По книжкам потери составили 280 бойцов!! Все таки, какой громадный урон живой силе нанесли авиабомбы!
     - Если и впредь будут такие бомбежки, то полк растает уже через два-три авианалета, только избегая их, можем сохранить бойцов – подумал майор, давая команду собраться всем возле него. Майор сказал собравшимся возле штаба оставшимся в живых офицерам:
      - Обычно после такого авианалета должна пойти пехота и танки. Быстро собрать всех оставшихся в живых и легкораненых, а тяжелораненых в тыл я уже отправил на немецком грузовике - 
Возле штаба собралось чуть более  300 солдат и офицеров. Майор быстро выявил и разбил всех на три батальона, назначил новых командиров из уцелевших офицеров и приказал:
     - Сейчас немцы опять пойдут в атаку. Всем занять позиции вдоль дороги – первый батальон справа, второй  слева от дороги, третьему батальону выдвинуться вперед в лесок по обеим сторонам, вырыть окопы, замаскироваться. Третьему батальону открыть огонь только после того как немецкая пехота пройдет мимо и начнет атаковать нас. По одному уцелевшему пулемету «Максим» каждому батальону, пулемет на обломках церкви оставить на месте, себя не выдавать и стрелять только после атаки немцев, вместе с третьим батальоном. Патронов мало, поэтому использовать захваченные немецкие пулеметы «МГ» с их патронами. Один такой пулемет выдать пулеметчикам в церкви. Я буду вместе с ними в церкви, там обзор хороший. Вопросы есть! –



                -39-
 
                Разбитая русская деревня

     Вопросов не было и солдаты с офицерами разощлись выпонять приказ майора.  В нескольких уцелевших избах и сараях вновь организовали медпункты, где оставили часть раненых, остальные легкораненые сами рвались в бой и ушли вместе с батальонами на передовую, рыть окопы в снегу. Только успели занять позицию и рассредоточиться, как вдалеке действительно показались цепи немецких солдат. Теперь уже они шли настороже, шеренгой  5-8 человек в затылок друг к другу, на расстоянии друг от друга в 10-15 метров, не разворачиваясь в цепь. Спереди двигались дымя моторами десяток танков и несколько мотоциклов с пулеметами в люльке.
     - Да, про танки мы не предвидели! - подумал майор и приказал Колкену быстро сбежать вниз и передать командирам батальонов, чтобы приготовили связки гранат из захваченных у немцов гранат с деревянными ручками.   
     Колкен выполнил поручение и вернулся обратно, неся с собой 6 связок немецких гранат. За это время немецкие танки уже подошли поближе и начали стрелять по развалинам изб, сараям и церкви. Колкен, Саша и майор быстро спустились вниз,  захватив «Максим» с коробками, а майор захватил немецкий пулемет с патронами. Все спрятались за фундаментом внутри церкви. Сразу несколько танковых снарядов попали в церковь и разрушили кирпичную стену в нескольких местах. Выждав время когда моторы заурчали где-то близко, майор приказал:
      - Быстро на свое место! Немцы думают что поразили нас и уже не будут обращать внимания на церковь. А я останусь внизу с пулеметом, оставьте мне две связки гранат -
     Оставив гранаты майору, Саша с Колкеном поднялись на свою площадку и развернули пулемет в сторону дороги. Стена, за которым они располагались раньше, уже была разрушена, но груда кирпичей вместо стены послужила им хорошим прикрытием. Раскрыв все коробки с лентами,
                -40-
положив связки гранат перед собой бойцы замерли, ожидая выстрелов со стороны третьего батальона, спрятавшегося среди деревьев.
     Немцы уже наученные горьким опытом, вначале опять пустили вперед мотоциклистов, которые промчались и развернувшись на окраине деревни, веером стали поливать свинцом из своих пулеметов всю территорию деревни, все развалины изб и сараев.  После них так же веером двинулись было танки, но затем пошли строем по дороге, так как кругом были болота.  И уже за ними развернувшись цепью, побежали пехотинцы - вперемежку серые и черные шинели. Саша шепнул Колкену:
      - Видишь черные шинели, это отборные войска СС, а серые шинели –это простые солдаты вермахта –
     Когда цепь немцев подошла к деревне, заговорили пулеметы и винтовки бойцов первого и второго батальонов. Танки двинулись на пехоту, раздавливая мелкие окопы, вырытые в снегу и рыхлой замерзшей болотистой почве. Солдаты стали забрасывать танки связками гранат и подбили несколько танков. Тут мимо церкви лязгая гусеницами стали проходить по ложбинке пять танков и когда первый поровнялся с церковью, майор выскочил из укрытия и метнул связку гранат под гусеницы первого танка. Танк от взрыва даже не шелохнулся, но зато слетела лопнувшая гусеница. С ходу танк стал кружить на месте, стреляя из пушки башни и пулемета из передней брони.  Подбитый танк стал помехой на пути движения следующих за ним танков, а следовавшие за танками пехотинцы открыли огонь по майору и по церкви. Тут уже заработал «Максим» Саши, отсекая пехотинцев от танков. Пока немцы отвечали огнем вверх по пулемету, майор взяв немецкий пулемет, устроил его сошки на фундаменте церкви с краю и тоже стал поливать пехоту свинцом. Немцы дрогнули, залегли, задние танки стали объезжать застрявший передний танк и один из них опять оказался близко к фундаменту церкви. Отложив пулемет, майор бросил вторую связку гранат под гусеницу танка, который тут же встал из-за лопнувшей гусеницы. Из-под дна обеих танков стали вылезать танкисты экипажей, которых тут же сразил из пулемета майор. Саша не отпуская турель пулемета крикнул Колкену:
      - Брось связку гранат на те танки что позади, да посильнее кидай! - 
Колкен привстал над кирпичами, затем сколько было сил кинул в сторону трех оставшихся танков связку немецких гранат. Связка взорвалась между танками, не причинив им вреда, но зато сразила укрывавшихся за ними пехотинцев.
     Танки повернули башни в сторону церкви и открыли по ней огонь. Майор снизу крикнул им:
      - Быстро вниз! - 
Схватив пулемет, коробки с патронами, оставшие связки гранат, оба спустились вниз под фундамент церкви. Майор приказал:
      - Ты казах, давай быстро подползи к танкам и кидай связку гранат не просто так, а под гусеницу одного из них –
     - А ты - он обратился к Саше - Кати свой пулемет подальше на пригорок и
                -41-
оттуда отсекай пехоту от танков. Я отсюда буду вести прицельный огонь,
хорошо что патронов много, но заряжать некому, поэтому как кинешь гранаты, сразу обратно, ко мне. Будешь мне вторым номером - с этими словами протянул одну связку гранат Колкену.
     Колкен поставил коробки от «Максима» на землю, сбросил винтовку с длинным штыком, отстегнул пояс с патронашем, чтобы не мешала ползти и ответив майору коротко: - «Есть», пополз к танкам. Пока его прикрывала броня 2-х подбитых танков, он привстал и быстро пробежал мимо них, затем снова лег на снег и по пластунски пополз к трем танкам. Танки повернув маршрут, ползли теперь в сторону церкви, прямой наводкой расстреливая стены и пространство за ним. Ползти пришлось недолго, через метров 15, увидев бок танка, Колкен что было сил размахнулся и кинул связку гранат под гусеницу. Танк немного дернулся, гусеница слетела и он крутнувшись на одном месте, застыл. Оставшие два танка повернули от церкви и пошли в сторону деревни. Колкен тут же побежал обратно, пригнувшись, зигзагами. Услышав свист пуль рядом, бросился на снег и пополз к подбитым танкам. Миновав его, опять поднялся и пригнувшись забежал за фундамент церкви. Майора там уже не было, прихватив винтовку Колкен оглянулся:
     - Где же он? - подумал было, как тут же услышал стук немецкого пулемета невдалеке от церкви. Побежал на звук пулементных очередей и упал рядом с майором.
     - Вовремя! - коротко сказал он ему и бросив к нему одну пустую ленту, приказал:
     - Срочно набивай ленту патронами –
     Патроны остались возле церкви, благо, что путь к нему лежал под защитой стен и фунтамента церкви. Добежав до места где они оставили патронные коробки, Колкен схватил две и пригибаясь побежал обратно, волоча коробку за собой.
     - Хорошо, что патронные коробки у немцев жестяные, как сани по снегу катятся! - подумал он, добегая до майора.
     Дернув за ушко, легко вскрыл коробку и стал быстро набивать ленту патронами.
     - Быстрее, быстрее! - торопил его майор, короткими очередями стреляя по серым и черным фигуркам на поле между застывшими танками. Лента была снаряжена и Колкен кинул его майору, тот дал длинную очередь, после чего пустая лента сама вылетела из патронника. В мгновение вставив новую ленту, майор продолжил стрельбу. Колкен взяв пустую ленту сел к патронному ящику и снова взялся забивать ленту патронами. Тут со стороны леса, в тылу немецкой цепи наконец, под крики «Ураа..» дружно ударили пулемет и винтовочные выстрелы бойцов третьего батальона. Немцы заметались, не зная куда бежать, откуда придет смерть. Батальон из леса - тыла немцев, поднялся в атаку и дружным криком: - «Ураа ..аа..аа» окружил остатки пехоты. Впервые Колкен увидел как немцы стали сдаваться и поднимать руки. Лишь два уцелевших танка, быстро покидали поле боя, не
                -42-
 реагируя на винтовочные пули, высекавшие искры по броне. Бой затих. Майор бросил немецкий пулемет Колкену, сам вышел к своей подбежавшей  пехоте.
     Возле него сразу собралось несколько командиров. Небольшую колонну немцев, разоружив привели к месту, где стояли офицеры. Майор спросил о потерях среди своих. Выяснилось что погибло половина всех офицеров и треть солдат. Пересчитали пленных, вышло 43 человека, из которых трое офицеры: один в серой форме армии вермахта, двое – в черной форме СС.
Майор приказал собрать на поле боя все оружие, снять с танков крупнокалиберные пулеметы, собрать наших раненых, а немецких – добить.
 
                Пленные немецкие солдаты и офицеры

Услышав этот приказ Колкен вздрогнул:
      - Конечно война, конечно они враги, но как можно добивать раненых, ведь только Аллах может дать или взять жизнь человека! - подумал он. Словно услышав его мысли или поняв по выражению его лица, о чем он думает, Саша сказал Колкену:
      - Не надо их жалеть! Чудо что мы выиграли бой, а если бы не дай бог, победили бы они – уж тебя или меня точно не оставили бы в живых! Это враги, а не люди! Ты еще не знаешь что они творили на оккупированных землях, а я знаю, что они сделали с семьей моих братьев, в Белоруссии. Особенно те, что в черных формах, это форма спецподразделений СС – самые гнусные, кровожадные негодяи. Их людьми назвать нельзя! А ты их жалеешь, не жалей! –
     Майор в это время совещался с офицерами – что делать с пленными?
                -43-             
Как такового войскового тыла нет, кругом враги, скоро будет новая атака и
сколько еще смогут продержаться – неизвестно! И в этих условиях иметь у себя под боком группу немцев, да еще большинство из подразделения СС, крайне опасно.
     Один из уцелевших командиров, лейтенант артполка, из тех, что выжили в штыковой атаке у деревни  Тяпино, сказал:
      - Товарищ майор, вы старший по званию и ваше слово будет решающим, но я думаю, что надо их всех расстрелять.  Это будет справедливо по отношению к тем, кого они убили, справедливо по отношению к павшим моим однополчанам артполка, из котороых осталось всего 17 человек! –
     Его поддержали еще два офицера из 1081- полка, сказавшие:
      - Только недавно, под Детчино они уничтожили весь наш полк. Из 2500 человек осталось всего 105 человек. Особенно люто свирепствовали немцы в черной форме СС. Поддерживаем  предложение товарища лейтенанта из артполка – расстрел по законам военного времени –
     Майор ответил всем:
      - Что же, если других предложений нет, придется всех их расстрелять из их же оружия, пулемета «МГ –
     Затем, приказал:
     - Позвать ко мне тех двух пулеметчиков, что были со мной возле церкви! –
     Саша и Колкен предстали перед майором, встав внутрь круга офицеров.
     -Товарищи бойцы! - обратился к ним майор: - Приказываю вам расстрелять эту шеренгу пленных немцев, отведя их к оврагу на окраине деревни –
     Тут Колкен не выдержал:
      - Товарищ майор! Я не могу стрелять по безоружным людям, пусть даже они враги! Я  отказываюсь! –
     Лицо майора побагровело, высоким фальцетом он вскрикнул:
     - Молчать! Приказы не обсуждаются! Отказываешься - тогда встань рядом с ними, расстреляем вместе с ними, несмотря на твои боевые заслуги! Ты этого хочешь?! - 
     Тут Саша заступился за Колкена, сказав:
      - Товарищ майор! Он сказал не подумав. Ведь все равно стрелять буду я, а он всего лишь второй номер! -, а сам толкнув Колкена в бок кулаком, прошипел ему вполголоса:
      - Ты что, сука творишь! Быстро соглашайся, а то и тебе будет смерть! -   
     Только тут Колкен понял свою оплошность и громко сказал:
      - Товарищ майор! Конечно я не отказываюсь и пойду вместе с Сашей! -  Майор сказал: - То-то же!   Приступайте! –
     Десяток  конвоиров со старшиной во главе, повели шеренгу пленных к окраине. Те поняв в чем дело, стали между собой оживленно переговариваться на своем языке. Саша  шел сзади и неся немецкий пулемет «МГ» наперевес, на правом плече, забросив конец заряженной ленты с патронами на левое плечо. Рядом Колкен нес короб с дополнительной лентой
                -44-
патронов. Конвоировали шеренгу всего 10 солдат с винтовками. Как только шеренга пленных вышла на окраину деревни, пленный офицер в форме вермахта что-то крикнул своим, после чего все врасыпную бросились по сторонам. Конвоиры не ожидали этого и встали в минутном замешательстве. Только Саша не растерялся – вскинув пулемет открыл огонь по бегущим, стараясь попасть в бегущих офицеров. И это ему удалось. Выпустив ленту всего за несколько минут, крикнул Колкену:
      - Давай ленту! –
     Вставив новую ленту, уже короткими очередями стал добивать бегущих в разные стороны немцев. Конвоиры тоже встав на колени, прицельно уничтожали бегущих немцев. Услышав очереди из пулемета и винтовочные выстрелы, в деревне поняли что случилось что-то неладное и около 30 бойцов  во главе с капитаном выбежали на окраину деревни, на помощь конвоирам и Саше с  Колкеном.
     Через 20 -30 минут расстрел закончился, не осталось ни одного бегущего или ползущего немца. Капитан приказал бойцам:
; Всем собрать  трупы в овраг и пересчитать! –
 
                Погибшие красноармейцы

     Бойцы по двое стали волочить трупы в овраг, где стоял старшина и считал их. Выяснилось, что почти 10 немцам удалось уйти от расстрела. Трупы закидали снегом, вернулись обратно в деревню и доложили майору.
      - Жаль! -  сказал майор:
      - Они видели нас всех, видели расположение деревни, теперь нам тут делать нечего. Сейчас будет авианалет и новая атака, пока не стемнело. Ночью немцы не атакуют. Надо уводить людей в лес! -
     Погрузили на уцелевшие немецкие машины раненых, оставшихся в живых людей из деревни, сложили красноармейские книжки паших бойцов и
                -45-
отправили всех в тыл, в штаб дивизии. После чего принялись хоронить своих павших бойцов. Сложили трупы в овраге на краю деревни, недалеко от того места, где похоронили немецких солдат, засыпали братскую могилу, поставили два стоба и прибили к ним звезду из фанеры, выпиленную одним из бойцов, пока другие хоронили своих. Старшина распределил продукты  между бойцами,  в виде сухого пайка: немецкие галеты, мясные консервы, плитки щоколада и кубики кофе.
      Оставшихся в живых чуть более 200 бойцов, майор опять перераспределил по двум батальонам, выделил новых двух командиров из уцелевших штабных офицеров. Посмотрев по карте местность вокруг деревни, приказал выдвинуться вперед на километр, опять по обе стороны дороги.
     Усталая шеренга солдат вышла из деревни, неся с собой оружие и боеприпасы захваченные у немцев. Несколько уцелевших мотоциклов заправили бензином, установили их пулеметы на место, в люльки положили крупнокалиберные пулеметы снятые с танков и БТР, и тоже двинули вместе с остатком полка. Пройдя километр, вышли к двум пригоркам, покрытых леском и остановились. Майор приказал одному батальону занять оборону справа от дороги на протяжении полкилометра в длину и замаскироваться, второму батальону слева от дороги, на такое же расстояние. Солдаты на руках закатили мотоциклы в лес, замаскировали лапником и ветками, наведя стволы пулеметов на дорогу. Сами тоже стали рыть углубления в снегу, вместе с дерном, углубившись на полметра. Всю оборону замаскировали где лапником хвойных деревьев, где снегом, где ветками и сухими стволами деревцов, лежащих в снегу.
     Саша с Колкеном оказались в подчинении второго батальона, что заняла оборону слева от дороги. Только успели залечь, как начался авианалет – грузные «Юнкерсы» в сопровождении истребителей «Мессершмиттов» накрыли всю деревню бомбовым ударом, сровняв с землей, все осталось от первого авианалета. Почти час самолеты утюжили деревню и пространство вокруг деревни, вой и грохот взрывов даже на отдалении почти в километр закладывал уши бойцов. Саша сказал в ухо Колкену:
     - Какой молодец наш майор! Настоящий командир, как точно угадал что будет и вовремя вывел нас от смерти! -
     Стало смеркаться. Майор по цепи передал батальонным командирам:
      -  Немцы ночью не воюют, но обязательно постараются застать нас врасплох рано утром. Выставить часовых и после 7 часов утра никому не спать! - 
     Выставили часовых из пехотинцев, все улеглись спать на снег, подстелив под себя ветки лапника. Саша с Колкеном оказались крайними в цепи обороны. Выставив оба пулемета в направлении возможной атаки немцев, замаскировали их ветками и набросав веток под себя легли спать, прижавшись друг к другу спиной.
     Рано утром Колкену приснилась жена, которая на что-то указывала рукой          
                -46-
и кричала с перекошенным от страха лицом, но звука не было. Колкен в тревоге проснулся, немного погодя огляделся. Вдоль дороги и по краям дороги шириной в полкилометра беззвучно шевелилась темная масса, направлявшаяся прямо в расположение батальона. Колкен стал будить Сашу, но тот что замычал в ответ и повернувшись на другой бок продолжил спать.
     - Может померещилось! - подумал Колкен и привстав огляделся.
     Двое часовых, выставленных на расстоянии 50 метров от расположения батальона, прислонившись к дереву спали, прижав винтовки между колен. На какое-то время тучи разошлись, показались звезды и и при их слабом свете Колкен вдруг увидел, что шевелящаяся масса состояла из немецких солдат, которые тихо и беззвучно ползли к расположению батальона. Не раздумывая, Колкен залег за щиток «Максима», направил ствол в сторону шевелящейся массы и дал длинную очередь по ним. Тут же все проснулись, командир подбежав к пулеметчикам закричал:
     - Кто стрелял! Почему нарушили приказ о тишине! Под трибунал пойдете!!-
     Колкен ответил:
     - Товарищ капитан! Там ползли немцы, часовые заснули, поэтому и дал очередь по ним! –
     - Какие немцы?! Если бы они были, то уже сейчас пошли бы в атаку! Врешь, наверное спросонья стрелял. Ползи туда и если принесешь хоть одну-две немецкие солдатские книжки, прощу. Если нет – ответишь по законам военного времени. Расстреливать тебя не будем, но как выйдем в тыл к своим, пойдешь в штрафной батальон! -    
      Колкен пополз в сторону, где видел немцев, читая про себя молитву:
      - «О - ;удайым! Если ты есть – помоги мне, не мог же я ошибиться! -   
     Прополз не более 30 метров и натолкнулся на первый труп немецкого солдата. Обрадованный Колкен, тут же залез к нему в нагрудный карман, пошарив нашел его солдатскую книжку и положил к себе за пазуху. Забрав его автомат «Шмайссер», пополз дальше и наткнулся на несколько других трупов. Забрав у них солдатские книжки, пополз обратно и наткнулся на труп офицера. Забрал у него планшет с картами, его офицерский пистолет «Парабеллум», офицерскую книжку и пополз обратно, волоча за собой немецкий автомат. Выйдя в расположение батальона, встал и побежал к своим. Возле пулеметов уже стояли капитан, Саша и несколько солдат, в том числе и те, что заснули на посту. Колкен вывалил капитану все солдатские книжки и дал планшет офицера. Только тогда капитан сказал:
      - Молодец боец! Как твоя фамилия? - и записал данные Колкена.
     - А вы! - он обратился к стоящим часовым, - Пойдете в штрафбат, как выйдем на отдых и пополнение. Ваши фамилии? –
     Записав и их фамилии, пошел докладывать майору.  Колкен упал на снег рядом с Сашей. Саша, оправдываясь, сказал Колкену:
      - Ну, браток, извини! Устал и крепко заснул. Если бы не ты, нас всех немцы сонными взяли бы, да и часовых можно понять, просто им надо было
                -47-
чаще меняться, тогда не заснули бы –
     Колкен ответил:
     - Ничего страшного, даже не извиняйся! Я бы тоже проспал, но мне приснилась жена и она что-то кричала мне во сне, предупреждала меня от какой-то беды, вот я и проснулся. Смотрю, вдали что-то шевелится и идет на нас, вот на всякий случай и ударил очередью. Главное, все обошлось, я принес 5 солдатских книжек, планшет офицера, автомат «Шмайссер» да еще пистолет офицера с собой. Видишь, пистолет и автомат оставили мне. Пригодятся еще! –
     За разговорами не заметили, как начался рассвет.
     - Наверное, ночные немцы были разведывательным взводом, часть которой спаслась и вернувшись обратно доложила о нас. Теперь жди наступления - сказал Саша и предложил опять набить все ленты патронами.
     Так и сделали. Для приданного им немецкого пулемета «МГ», тоже набили патронами его ленты, из трофейных ящиков, подготовив 6 лент для «Максима» и 4 ленты для немецкого пулемета. Вытащив из вещмешков сухой паек, вдвоем с Сашей покушали, поев вместо воды снега. Из-за морозов баклажка с водой для пулемета застыла, но баклажка не лопнула, так как вода не полностью занимала его объем. Вода, залитая в ствол пулемета тоже застыла, но там тоже вода неполностью занимала весь объем пространства, что не позволило лопнуть наружному кожуху. Саша  предложил немецкий пулемет на сошках поставить на расстоянии 40-50 метров  в стороне и велел Колкену стрелять из него, а из «Максима» будет стрелять он сам, один.  Так и сделали. Пока устанавливали немецкий пулемет на выгодной позиции, маскировали его снегом и ветками, пришел капитан и, одобрив инициативу пулеметчиков, сказал:
      - Ну, бойцы! На вас основная надежда, судя по планшету немецкого офицера против нас два полка, танки и артиллерия. Патроны беречь, не стрелять как ночью длинной очередью, ну а в меткости вашей убедился. Верю, что оправдаете мои надежды. Во время боя к вам подойти не смогу, должен быть вместе с солдатами, прибывшими из разбитой 17-дивизии ополчения. Они еще не слишком обстреляны, могут дрогнуть, как это уже было под деревней Мошкино –
     С этими словами, капитан ушел обратно в цепь обороны.
     Утро опять началось с авианалета, причем «Юнкерсы» бомбили хаотично, лес вокруг деревни и вдоль тракта. Хорошо, что бойцы заняли оборону в стороне от шоссе, на приличном расстоянии. Затем полчаса шел артобстрел из тяжелых гаубичных пушек и тоже по деревне и по шоссе. Лишь после этого показались танки, в количестве не более 20 и цепь солдат за ними. Бойцы замерли, поджидая их. Так как вокруг шоссе была топь, то когда вначале танки стали разворачиваться веером в цепь, то сразу два танка по обеим сторонам застряли в болоте. Поневоле танки сгрудились и пошли только по шоссе к деревне. Согласно вчерашнему приказу майора, бойцы пропустили танки в сторону деревни, не обнаружив себя.
                -48-
Пехота немцев тоже вначале шла в затылок друг к другу, затем рассредоточившись густой цепью, пошла за танками. Когда все втянулись в расположение обеих батальонов, по приказу командиров дали залповый огонь по немцам. Затем началась беспорядочная стрельба с обеих сторон. Немцы тут же залегли в снег и стали стрелять в сторону леса, по обеим сторонам дороги.
     По радио видимо дали знать танкам, те стали разворачиваться на помощь к своим, подставляя свои бока и гусеницы под удары. Этим тотчас воспользовались бойцы, находящиеся ближе к ним и стали забрасывать связками гранат. Подорвали 4 танка, которые загородили дорогу назад, не давая придти на помощь к своим пехотинцам. Два танка пошли было в обход препятствия, но тут же застряли в болоте, став мишенью связок гранат. Прицельная стрельба с обеих сторон навела панику немецким солдатам и они заметались, становясь легкой целью для бойцов и пулеметов. Саша с Колкеном прицельными короткими очередями буквально скосили хвост колонны немцев. Вскоре бой затих. Передние танки, развернувшись, ушли вперед в сторону разбитой деревни, вызвав по радио подкрепление и авиацию.
     Не успели бойцы выйти на поле сражения для подсчета трупов, сбора оружия и боеприпасов, как в небе опять показались самолеты врага. Майор крикнул всем командирам батальонов:
      - Срочно уводите бойцов в лес, подальше. В ближайшие полдня новой атаки не будет, а здесь сейчас начнется бомбежка! –
     Бойцы дружно побежали в лес, подальше от дороги, неся на плечах раненых товарищей. Лишь Саша и Колкен, будучи далеко от своих, не расслышали приказа майора и остались на своих местах. Вскоре загрохотали первые взрывы. Уже наученный прежним опытом, Колкен схватив немецкий пулемет и одну коробку с лентой, прыгнул в первую же воронку от бомбы, образовавшейся на расстоянии 40 метров от  дороги. Из воронки он крикнул было в сторону Саши, но уже пошел гул от непрерывных взрывов, от которых заложило уши. Зажав уши руками в рукавицах, открыв рот, Колкен прижался к земле воронки и замер.
     Авианалет длился долго, видимо немцы получили приказ окончательно раздавить горстку бойцов Красной Армии, мешающей пройти их бронетехнике и пехоте по твердому шоссе в тыл нашим войскам. Как только закончилась бомбежка, Колкен вышел из воронки и стал искать Сашу. Тот тоже в это время вышел из воронки и увидев Колкена, радостно махнул рукой и пошел к нему навстречу, волоча  за собой свой «Максим», нагруженный сверху коробками  с лентами. Встретившись, они решили оставаться на своих позициях, так как приказа отступать не слышали. Видя, что рядом своих нет и поняв, что они отошли в лес на время бомбежки, они решили занять позиции по обе стороны  дороги. Поэтому, Колкен со своим немецким пулеметом быстро перешел дорогу и залег на небольшой высотке,
выставив дуло пулемета в сторону дороги.             
                -49-
     Через полчаса вдали показались фигурки немцев, которые густой цепью медленно приближались к ним, уверенные, что после такого авианалета в живых мало кто остался. Когда немцы приблизились на расстояние 70-80 метров, Саша крикнул Колкену:
      - Ближе нельзя подпускать, нас всего двое, пока наши придут на помощь, могут прорваться. Начинай отстреливать свой фланг, а я свой! –
     Колкен прижался щекой к прикладу пулемета, высмотрел двух офицеров, идущих впереди цепи, на своей стороне и дал короткую очередь. Фигурки упали. Немцы стали рассыпаться и пригнувшись, побежали в атаку. Тут заработали оба пулемета, прижав немцев к земле. Хотя немцы и легли на землю, но продолжали ползком двигаться вперед, видя, что стреляют только два пулемета, а винтовочных выстрелов нет, что означало отсутствие личного состава. Саша махнул рукой Колкену, показывая, что пока мол, не стреляй. Заметив, что пулеметы замолчали, немцы осмелели и поднявшись в рост, побежали в атаку. Этого и дожидались Саша с Колкеном. Прицельно начали косить бегущих солдат короткими очередями. Немцы вновь залегли. Воспользовавшись затишьем, оба пулеметчика сменили ленты и стали ждать следующей атаки.
     В это время, майор, услышав пулеметные очереди, сразу понял, в чем дело и дал приказ всем бегом выдвигаться обратно к дороге.
     Когда пулеметы замолчали, майор подумал:
      - Все! Неужели нашим пулеметчикам каюк! - и обернувшись к бойцам крикнул:
      - «Быстрее, быстрее! Надо успеть до подхода немцев занять свои позиции! –
     В это время вновь заговорили оба пулемета, и майор успокоился:
     - Молодцы бойцы! Теперь успеем! - подумал он. 
Добежав до своих позиций, бойцы залегли вдоль дороги.
     - Не стрелять! - крикнул майор: - Пусть они поднимутся в атаку и только тогда открыть огонь! –
     Немцы, думая, что перед ними только два пулеметчика, ползком приблизившись до 50 метров, по приказу своих командиров поднялись в атаку, непрерывно стреляя из автоматов, пулеметов и винтовок.
Майор крикнул:
     - Огонь - и пехота открыла залповый огонь по немецкой цепи. Подошедшие пулеметчики дополнили картину разгрома своими очередями. Не ожидавшие подхода живой силы на помощь всего лишь двум пулеметам, (как считали командиры немцев) противник дрогнул, началась паника. Оставшиеся в живых немцы стали отползать и убегать в тыл, разбегаться во все стороны, став легкой мишенью для обороняющихся солдат.
     Через час бой закончился. Опять майор приказал собрать оружие немцев, добить их раненых, забрать их солдатские книжки. Сам вызвал к себе Сашу и Колкена. Когда они предстали перед ним, подошел и обняв каждого сказал:

                -50-
   - Молодцы! Если бы не вы, то этот бой мы бы точно проиграли! Эта победа – ваша заслуга! Представляю вас обеих к наградам, как только выйдем в тыл к своим! –
     - Служу Советскому Союзу! - ответили хором Саша и Колкен.
     К тому времени уже стало темнеть и бойцы, заняв свои позиции, замерли в беспокойном ожидании. Пунктуальные немцы по ночам не воевали, и это спасало наших бойцов от непрерывных атак противника, превосходящего по количеству и оснащению боевой техникой. Нашим бойцам даже противотанковые ружья не успели выдать, не говоря уже об артиллерии, поэтому до сих пор с вражескими танками боролись «малой артиллерией» - связками гранат. Но, все это временно, без артиллерии против танков долго не протянешь. Майор все это понимал и стал совещаться с офицерами – как завтра выдержать очередной танковый удар с пехотинцами.
     Можно было бы использовать пушки разбитых танков, но все они были повержены дулами в сторону деревни, обратно предполагаемой атаке немцев. Чтобы развернуть их башни надо завести моторы, как это сделать не знал никто. Пока только сняли с них крупнокалиберные пулеметы и выставили на первой линии обороны, по обе стороны дороги, выложив стволы на ящики, вместо сошников. К каждому пулемету приставили по два бойца, научив их как из них стрелять, заряжать. Возле каждого пулемета поставили немецкие ящики с патронами. Чтобы не потерять живую силу, велели бойцам стрелять издалека и по окончании патронов, сразу бросать неподвижные пулеметы, перемещаясь к своим по линии обороны.
     Среди солдат нашлись несколько бывших трактористов, а среди рабочих ополченцев слесари-мотористы. Их вызвали к майору, и он спросил их:
      - Сможете завести хотя бы один танк и попробовать передвинуть его на дорогу, чтобы закрыть дорогу немецким танкам завтра, во время атаки? -   
     Бойцы молчали, тяжко раздумывая – смогут или нет овладеть неизвестной немецкой техникой?
     Старший лейтенант из уцелевших артиллеристов взял на себя командование над технарями, и в темноте группа направилась к застывшим танкам. Освещая себе факелами темноту внутри танка, долго возились с мотором то одного, то другого танка. И наконец, через два часа заурчал мотор одного танка, съехавшего в трясину возле дороги. Кто-то сел за рычаги и попробовал выехать назад, но не получилось, танк еще больше опустился в снежный болотистый грунт. Но зато получилось повернуть башню назад, в сторону завтрашней предполагаемой атаки. В танке был полный боезапас снарядов, в том числе и бронебойных. Оставив двоих в танке и показав, как надо стрелять, старший лейтенант с группой пошел дальше - обследовать другие танки. Сумели завести моторы еще двух танков, однако оба были без одной гусеницы. Башню одного из них тоже повернули орудием назад, в сторону дороги. Второму танку взрывом связки гранат сняли вторую гусеницу и попробовали двинуться без гусениц, благо, что танк стоял на твердом полотне дороги. И это удалось!
                -51-
Урча мотором, с вонючим выхлопом дыма, танк медленно двинулся по дороге в сторону будущего предполагаемого наступления немцев. Выдвинув танк на 50 метров впереди линии обороны, заглушили мотор. Общими усилиями перекатили мотоциклы и тоже установили по обе стороны танка, забаррикадировав проезжую часть дороги. Майор приказал несколько ящиков со снарядами из других танков собрать горкой по обе стороны танка, выкатить 2 бочонки с бензином из грузовиков, что захватили с собой при выходе из деревни, и расположить рядом с ящиками со снарядами. Бойцам возле немецких крупнокалиберных пулеметов дал приказ:
      - Как только нападающие танки немцев начнут объезжать препятствие, дадите очередь по ящикам со снарядами и бочкам с бензином –
     Вся ночь прошла в подготовке к обороне. Майор собрал всех оставшихся командиров батальонов, рот и сказал:
      - Товарищи офицеры! Немцы теперь знают нашу линию обороны, маневрировать уже не сможем. Поэтому наша задача – бить врага на дальних подступах. Патронов к нашим винтовкам и пулеметам почти нет. Поэтому каждому бойцу раздать винтовки немцев и показать как им пользоваться, раздать как можно больше патронов к ним. Немецких боеприпасов хватит нам на пару дней. Их автоматы пока что бесполезны, так как убойная сила всего на 50-70 метров, поэтому лучше раздать их винтовки.
 
                Немецкий автомат  «Шайссер»

Наша задача – не пропустить врага, биться до последнего. Увидите дезертира – стрелять на поражение, но надеюсь, их не будет. Даже необстрелянные бойцы из 17- Дивизии народного ополчения сегодня хорошо держались, видели бегство немцев и уже избавились от страха перед ними. Немецких продуктов тоже пока хватает - в виде сухого пайка.  Раздать всем бойцам остатки продуктов. Ко мне прибыл связной из штаба дивизии, принес приказ – держать оборону до последнего бойца и задержать немцев на двое суток, а там подойдет Резервная армия Западного фронта и сменит нас! - 
     Офицеры, молча выслушали майора и пошли выполнять приказ – учить бойцов обращению с немецкими винтовками. У немцев основным оружием пехоты была винтовка системы «Маузер-98К». Снаряжалась она обоймой с
                -52-
5-ю патронами калибра 7,92 мм. с поражающей силой до 1,5 км. темп стрельбы – до 15 раз за минуту. Вес был
4 кг., длина 1,2 метра. Все офицеры в своих военных училищах изучали оружие возможных противников, а основным противником тогда была Германия, поэтому хорошо знали их винтовки и автоматы. Собрав вокруг себя бойцов, командиры в течение получаса учили их владению трофейным оружием. Затем, раздав всем имеющееся количество винтовок с патронами, предупредили, что теперь надо прицельно стрелять по немцам на дальнем расстоянии.
 
                Немецкая винтовка Маузер-98К

Бойцы разошлись по своим позициям, перекусили своим сухим пайком и
стали засыпать, на своих плащ-палатках и подложенных на снег ветвях-лапниках. Лишь командиры по очереди дежурили вместо часовых, давая возможность всем солдатам отдохнуть перед завтрашним боем.
     Колкен с Сашей улеглись рядом со своими пулеметами и тоже заснули.   
     Рано утром опять загудели самолеты в небе, и опять немецкая авиация стала бомбить вокруг дороги и деревню. К счастью, майор расположил линию обороны в лесу, на отдалении  100-150 метров от полотна шоссе. Поэтому, бомбежка не нанесла существенного вреда полку. Не успели улететь самолеты, как показались немецкие танки. Пехоты за ними не было видно, что удивило майора. Он тотчас вызвал к себе командира бывшей разведроты, от которой осталось всего 6 человек, и приказал срочно разведать местность в лесу на расстояние 2-х километров по обе стороны дороги. Командир с двумя бойцами побежал по левую сторону, еще трое бойцов по правую сторону от дороги в лес. Танки медленно приближались к расположению бойцов, издалека стреляя невпопад вдоль дороги.
      - Странно! Где же их пехота? - подумал майор, - Неужели просочились через лес, в обход к нам?! –
     Танки подошли к препятствию на дороге, созданного ночью.
                -53-
Вначале попытались столкнуть разбитый танк и мотоциклы с дороги. Видя, что не получается, стали медленно съезжать с полотна дороги, объезжая препятствие с обеих сторон. Как только передние два танка, по обе стороны дороги поравнялись с заграждением, как тут же издалека несколько крупнокалиберных пулеметов ударили по ящикам со снарядами и бочкам с бензином. По обе стороны от препятствия на дороге произошло два мощных взрыва, от которых оба танка свалились набок и загорелись. Из башни стали выскакивать танкисты, которых тут же скосили очереди из пулеметов. Танковая колонна встала. Майор крикнул:
      - Не стрелять по танкам! Не тратить зря патроны. Пехота обошла нас стороной, разворачивайте к лесу все пулеметы –
     И действительно, через минут десять из леса, с обеих сторон стали выбегать цепи немецких солдаты, стреляя на ходу. Посланные разведчики видимо были убиты ими, поэтому вестей от них не было. Но, майор сам догадался и вовремя развернул своих бойцов лицом к врагу.
      Начался бой. Стреляя из чужого оружия, бойцы не могли сразу попасть во врага, и лишь пулеметы наносили урон наступающим немцам. Несмотря на потери, немцы упорно рвались вперед, к дороге. На своей стороне, Колкен и Саша короткими очередями не только остановили пыл немцев, но видимо нанесли большой урон, так как немцы залегли и уже не рвались вперед. На другой стороне тоже только благодаря пулеметам удалось остановить цепь немцев. Бойцы к тому времени, уже пристрелялись к чужим винтовкам и стали точнее попадать во врага, на расстоянии 70-100 метров. Еще полчаса немецкие офицеры пытались поднять своих солдат в атаку, но безуспешно! Как только они поднимались, тут же меткий и плотный огонь заставлял залечь снова, теряя убитыми и ранеными. В конце – концов, видимо, прошла команда к отступлению и немцы, беспорядочно отстреливаясь, стали покидать поле боя, обратно в лес.
     Между тем, пользуясь отсутствием внимания и огня, танки из колонны, набросив тросы сумели оттащить танк на дороге и сбросить в кювет, чтобы не мешала движению. Сразу после этого, два танка рядом, бок о бок, двинулись по дороге, стараясь помочь своим в их наступлении. И тут из башни разбитого танка у окраины деревни, развернутого ночью в сторону дороги, прозвучал первый выстрел. Снаряд рикошетом ударил по передней броне немецкого танка, не нанеся вреда. Видимо, поняв, что нужно стрелять бронебойными, из башенной пушки танка понеслась серия выстрелов, в результате чего встал и задымил один из наступающих танков. Тут из пушки второго танка, застрявшего в болоте, тоже раздалось несколько выстрелов и видимо сразу бронебойными, так как гусеницы второго наступающего танка тут же слетели, а один из снарядов попал по башне и заклинил его. Из обоих танков, из люка дна танка вылез экипаж и бросился бежать к своим.


                -54-
   
                Разбитые немецкие танки

     Следующие за ними немецкие танки открыли огонь по своим вчерашним танкам у деревни. Несколькими выстрелами разбили башню первого танка, затем несколькими выстрелами подожгли и второй танк. Наши экипажи  обеих танков были убиты сразу внутри танка, так так никто не вышел из них. Но, зато им удалось создать новое препятствие, перегородив шоссе двумя разбитыми танками. Остальным немецким танкам ничего не оставалось, как стрелять издали, так как не могли проехать по шоссе ближе, из-за препятствия, созданного разбитыми танками и мотоциклетами, а по сторонам топь болота.
      Расстреляв весь свой боезапас, немецкие танки двинулись обратно и исчезли вдали.

 












                -55-

                Глава 5

      Майор снова собрал всех оставшихся солдат, провел перекличку. Выяснив, что осталось всего 160 человек, объединил всех в один батальон и приказал:
      -  Надо занимать круговую оборону! Пулеметы по флангам, чтобы был перекрестный огонь. Остальным окопаться! –
     Саша с Колкеном взяв свой «Максим» и немецкий «МГ», собрали оставшиеся 2 ящика с патронами для немецкого пулемета и последний ящик с патронами для «Максима» пошли на указанное место – на 200 метров в сторону и вперед от линии позиции наших бойцов. Выбрали самое высокое место на пригорке, поставили немецкий пулемет на сошник, замаскировали оба ствола ветками и стали готовить ленты, набивая их патронами.
     Вечерело. Вскоре к ним вышел капитан, назначенный командиром батальона, осмотрел позицию и сказал:
      - Себя первым не раскрывать. Стрелять только тогда, когда немцы поравняются мимо вас в атаке на наши позиции. Будет красная ракета, а если вдруг не будет, а немцы уже рядом - стрелять без приказа от нас.  Когда закончатся патроны, бросаете пулеметы, предварительно сбив замок и прицел и отходите к нам в тыл. Все ясно, вопросы есть? –
     - Никак нет! - ответили оба и попрощались с капитаном.
     Тот немного задержался и сказал:
      - Кто знает, может, видимся в последний раз, отступать некуда, надо держаться до прихода резерва. Майор уже написал на вас двоих наградные листы, и я вместе с политруком тоже их подписывал. Так что даже если и погибнем, Родина не забудет ваш вчерашний подвиг. Все документы майор отправил с двумя связными в штаб дивизии. Нам приказано держаться насмерть еще один день, надо удержать дорогу и не дать немцам по ней пойти в сторону Москвы. Прощайте! –
     Закончив речь, капитан исчез в наступившей темноте.
     - Давай по очереди спать - сказал Саша и первым залег на ветки, накрытые плащ-палаткой, укрывшись шинелью. Колкен молча кивнул в ответ и взяв в обнимку свою винтовку, присел под деревом, вглядываясь в окружающую темень. Примерно через два часа, чувствуя, что не может больше бодрствовать, растолкал Сашу, прилег на его место и крепко заснул. Проснулся от толчка Саши. Оказывается проспал больше 4-х часов. Сев вместо Саши под дерево с винтовкой в обнимку, снова стал вглядываться в темноту. Холод пронизывал Колкена насквозь, чтобы согреться приходилось вставать и притопывая делать круги, чтобы согреться.
     Вода в стволе «Максима» как всегда замерзла, но из-за особенностей конструкции, это не приводило к деформации наружного кожуха. К 9 часам стало светать и Колкен разбудил Сашу. Открыв вещмешок, оба вытащили немецкий сухой паек и утолили голод. Теперь Саша стал часовым, дав Колкену еще немного выспаться. Кругом стояла тишина и признаков того, 
                -56-
что, за 300-500 метров от них в снегу лежат свыше ста бойцов, не было.
     Весь день немцы не появлялись, не было ни авианалета, ни артобстрела. Видимо, немцы ждали подкрепления и подхода боеприпасов. Саша с Колкеном разговорились между собой. Первым начал Колкен, спросив у Саши – кто он, откуда, какова его семья? Саша стал рассказывать:
      - Я родом из Белоруссии. Жили в местечке за Гродно, ближе к Польше. Семья многодетная, отец – слесарь по тракторам, мать – портная. Нас в семье было 7 детей: 4 сестры и нас – три брата. Я из пацанов самый младший, поэтому отец все свои надежды возлагал на меня, заставил окончить полную среднюю школу, тогда как все остальные лишь семилетку. Повез меня в Гродно, где я поступил в аграрный техникум на агронома. Это была мечта моего отца – сын ученый агроном, а в будущем возможно и председатель колхоза! В техникуме вступил в комсомол, а этим летом окончил техникум и меня направили в Казахстан, Актюбинскую область, откуда и призвался. Перед призывом я встретил землячку из своего района Белоруссии, вышедшую из окружения и эвакуированную в Казахстан.  От нее узнал, что всю нашу деревню сожгли немцы, молодых забрали в концлагерь, стариков и старух, коммунистов и мою семью загнали в колхозный хлебоприемный склад и сожгли огнеметами заживо. И это все на глазах у отправляемых в концлагерь! –
     - А почему твою семью? Что, твой отец был коммунистом? - спросил Колкен.
     - Нет, просто мы евреи. А евреев Гитлер приказал уничтожать вместе с цыганами и другими народностями, признанных Гитлером людьми второго сорта.  Поэтому я ненавижу фашистских немцев, особенно из СС! -
     Пораженный этим рассказом Колкен подумал про себя:
      - О Аллах! Что за нелюди – эти немцы! Как можно заживо сжигать людей?! Действительно, правы были наши командиры, когда приказали мне с Сашей расстрелять пленных немцев позавчера! –
    В послеобеденное время к ним пришел политрук – лейтенант Свиридов, осмотрел позицию, спросил:
      - Как настроение? -
      Затем, сказав:
      - Осталось ждать всего сутки. На подходе сибирские дивизии Резервного фронта, до их прихода ни шагу назад! Сейчас возможна еще одна атака до наступления ночи, будьте начеку - он ушел.
     - Эх, костер бы разжечь и немного согреться - сказал Саша, - но ничего, согреемся изнутри - добавил он, и вытащил из-за пазухи фляжку со спиртом.
     - Откуда? - удивился Колкен.
     - Еще позавчера, когда разбирали грузовик с продуктами, там было несколько канистр со спиртом. Майор приказал выдать нам фляжку спирта на «сугрев», когда отправлял нас сюда. Знал, что будем замерзать, костер разжигать нельзя, вот и велел раздать спирт всем бойцам понемногу. А тебя в это время не было рядом, вот ты и не знал об этом - ответил Саша.
                -57-
     Сделав длинный глоток из фляжки, передал его Колкену со словами:
     - Ну, Коля! Давай пей! –
     Колкен сделал всего один глоток и тут же ощутив обжигающее действие спирта, закашлялся и не смог пить дальше.
     - Хватит! Не могу я пить эту отраву, да и на водку она не похожа! - сказал он, протягивая фляжку обратно. Саша рассмеялся и забрал фляжку. Как будто огонь пробежал по желудку Колкена, и расстекаясь по телу согрел его. - Давай отдыхать по очереди - сказал Саша и прилег на еловые ветки на снегу закрыв глаза. Колкен молча кивнул головой, взял винтовку и присев на коробки от лент, стал вглядываться вдоль дороги.
      Смеркалось. Повторной атаки немцев уже не ожидалось, так как быстро наступала темнота. Через трое часов, Колкен разбудил Сашу и сам прилег на его нагретое место, провалившись в тяжелый сон. Через трое часов он сменил Сашу, который тоже погрузился в сон. Вскоре, Колкен услышав легкий скрип лыж со стороны немцев, растолкал Сашу ,и они оба залегли за пулеметы, напряженно вглядываясь в темноту. Вскоре показалось несколько фигур на лыжах и в красноармейской форме.
     - А, это наши разведчики! - облегченно вздохнули оба пулеметчика и отпустили турель своих пулеметов. Разведчики, молча прошли мимо них, даже не заметив пулеметчиков. Опять потянулись томительные часы ожидания. Стало светать, хотя предрассветная темень еще не ушла.
     Под утро, в предрассветной темноте, вдоль дороги показались плотные цепи немецких солдат, которые шли в наступление, изменив своим привычкам – не воевать ночью. Видимо рассчитывали, что измотанные бойцы Красной Армии сладко спят предутренним сном. Не учли только одного – что разведчики уже предупредили командование полка и все красноармейцы уже ждали их приближения. Саша с Колкеном тоже, увидев густую цепь немцев, замерли было, потом спохватившись, быстро залегли за свои пулеметы и стали наблюдать за ними. Позиция пулеметов была в стороне от линии атаки, поэтому немцы, не подозревая об их существовании, молча прошли мимо, даже не заметив огневую точку. Судя по количеству немцев, было видно, что они получили подкрепление и в атаку шли свежие силы из отборных частей «СС» в черных формах. Немцы шли без танковой поддержки, чтобы шумом моторов не разбудить противника. В этот раз они шли не только по дороге, а развернувшись цепью за пределами дороги с обеих сторон и уже крайние этой цепи могли зайти в тыл наших бойцов, расположенных полукругом вдоль дороги.
     К счастью, майор после доклада разведчиков, быстро сориентировавшись, дал приказ срочно менять позицию, разворачиваться в цепь, по линии атаки немцев. До прихода немцев, бойцам удалось развернуться в цепь по линии наступления, и все залегли в снегу, ожидая команды открыть огонь. Несмотря на почти втрое превосходящие силы противника, у бойцов было  хорошее преимущество в скрытности, внезапности начала боя и большой
запас трофейных боеприпасов и вооружения.
                -58-

 8 крупнокалиберных немецких пулеметов снятых с мотоциклов и танков, а также пехотные пулеметы «МГ»  в количестве 10 штук, равномерно распределённые по линии обороны уравнивали шансы наших бойцов. Когда немцы приблизились на расстояние 20-30 метров, майор крикнул:
     - Огонь - и сам первым начал поливать свинцом из «МГ» надвигающихся немцев. Тотчас заговорили все пулеметы, винтовки, раздались взрывы гранат. Немцы не ожидали такого внезапного огня и тут же стали отвечать беспорядочным огнем по вспышкам огня в предрассветной темноте. Плотный огонь в течение получаса уничтожил как боевой дух немцев, так и их физически. Не выдержав огня, немцы стали организованно отступать, стараясь захватить с собой раненых.
     Цепь противника распалась, отдельные кучки немцев, отстреливаясь, выходили на дорогу и по ней побежали было обратно. Тут вступили в бой Саша и Колкен. Короткими очередями, прицельно, уничтожали они растерянную, убегавшую толпу немцев. Уцелевшие немцы пошли атакой на высотку, откуда шел смертоносный огонь, не дающий им отступить в тыл, к своим. Между тем уже рассветало. Передние немцы подобрались на расстояние гранатного броска, чем и воспользовались, бросив несколько гранат в Сашу, которые не долетели до цели, но разорвались довольно близко. От осколков его спас щиток пулемета. Колкен, находившийся несколько в стороне и сбоку, увидев это, успел несколькими очередями обезвредить наступающих в сторону пулемета Саши. Тут же на него самого посыпались гранаты, благо, что почти все не долетели до него. У немецкого пулемета нет защитного щитка, поэтому Колкен схватив последнюю коробку с лентами, бросился в сторону от своей позиции. И вовремя! Несколько немцев подойдя близко к бывшей огневой точке, забросали его гранатами. Колкен со стороны, опять меткими короткими очередями, сумел уничтожить эту горстку солдат СС, нападавших на его бывшую огневую точку.   
     Отрезанные от своего тыла огнем двух пулеметов немцы залегли было, но тут с криком: - Ураа…аа..аа - с их тыла пошли в атаку бойцы основной линии обороны. Немцы, забыв уже о своем намерении уничтожить пулеметы, кинулись врассыпную по лесу, спасая свои жизни. Раненые остались на поле боя, напрасно взывая к своим товарищам, о помощи.
     Бой закончился. Оставшиеся на поле раненые и просто не успевшие убежать немцы, подняв руки, сдавались в плен. Майор приказал собрать всех в кучу, забрать у них солдатские книжки и документы офицеров, а раненых - добить. Колкен с Сашей оставив пулеметы на своих местах, тоже подошли к своим. Майор подозвал их к себе и сказал:
      - Не зря я подал на вас наградные! Молодцы! Благодаря вам удалось создать окружение немцев и разгромить их в этом бою –
Затем, повернувшись к оставшимся в живых своим офицерам, скомандовал:
      - Лейтенант Свиридов! Отвести пленных к оврагу, расстрелять всех! -   
     Усталые, озлобленные бойцы, молча встретив этот приказ, окружили
                -59-
немцев кольцом повели к оврагу, за дорогой. Немцы, поняв куда их ведут,
обреченно и безмолвно, покорно шли на смерть. Лишь подойдя к оврагу, один из офицеров что-то крикнул, и резко прыгнув в овраг раньше всех, побежал зигзагами вдоль него. Бойцы тут же вразнобой стали расстреливать фашистов и сталкивать трупы в овраг. На убегавшего немца несколько раз открывали огонь из немецких же винтовок. Но, видимо не попали, так как немцу удалось сбежать. Уставшие, голодные, вымотанные бойцы не стали догонять и преследовать офицера СС.
     Закончив расстрел, и не засыпав трупы, бойцы вернулись к дороге, где началась перекличка, присоединились к своим. Майор спросил у капитана, проводившего перекличку:
      - Сколько бойцов осталось? –
      - Пока что потери невелики, погибло 30 солдат, 3 офицера. Легкораненых - 32 и тяжелораненых – 8, - ответил капитан.
     - Ну, что же! Теперь сегодня наступать на нас уже, наверное, некому. Капитан! Послать разведку на 3-4 км.  вперед, вдоль дороги. Выявить, нет ли новых подразделений врага и особенно бронетехники. Всем остальным – собрать оружие и боеприпасы немцев, все солдатские и офицерские книжки немцев сдать мне. Возвращаемся обратно в деревню. Через несколько часов здесь будет бомбить их авиация - как только тот сбежавший немец дойдет до своих и доложится –
     Солдаты растеклись по перелеску собирая оружие и солдатские книжки павших врагов, а Саша и Колкен вернулись к своим пулеметам, погрузили «Максим» на лыжи, сверху оставшие ленты с патронами в двух коробках, «МГ» Колкен взял на плечо и вернулись обратно к своим.
     Тем временем сбор оружия и книжек закончился, командиры скомандовали своим подчиненным и солдаты, вытягиваясь по разбитой дороге в колонну, пошла обратно в сторону разбитой деревни. Саша и Колкен присоединились к хвосту колонны и медленно пошли вместе со всеми. Подойдя к деревне, по приказу майора, бойцы заняли круговую оборону вокруг деревни, вновь стали копать окопы. Земля была промерзшей, но болотной, поэтому через метр уже была мягкой и бойцы ожесточенно вгрызались в нее, углубляя свое средство защиты. Крупнокалиберные пулеметы были оставлены на поле боя, так как были тяжелыми, громоздкими, да и патроны к ним остались в танках. Легкие «МГ» оставили на вооружение, собрали все патроны с разбитых в прошлом бою немецких грузовиков, распределили между пулеметчиками.
     Почти у всех бойцов было по две винтовки: своя трехлинейка, которую  нельзя терять по Уставу, хотя патронов к ним не было и немецкие винтовки «Маузер», а также у многих были еще и автоматы «Шмайссер». Рожки с патронами к ним набрали с трупов убитых немецких солдат и боезапаса из грузовиков предыдущего боя. Командиры, обходя линию обороны, заставляли солдат копать как можно глубже, так, как только глубокие окопы - верное средство защиты от осколков бомб и мин. Для штаба выбрали
                -60-
цокольный этаж бывшей школы, разбитой до основания, но сохранившей полуподвальное помещение под школой. Майор отправил связного с подробным донесением в штаб дивизии и отправил вместе с ним тяжелораненых на последнем исправном уцелевшем немецком грузовике. Легкораненые остались в строю. Все бы хорошо, но вот уже трое суток бойцы без горячего питания, доедали остатки немецких пайков из захваченного грузовика.
     Заметив на окраине деревни двух тягловых лошадей бывшей полевой кухни, Колкен сказал Саше:
      - Хорошо бы тех лошадей зарезать на мясо! Может мне стоит предложить это майору? - 
     На что Саша сказал:
     - Никто еще, наверное, не ел мясо лошадей, но что делать – жрать надо. Сходи и скажи майору о своей затее –
     Колкен тут же прошел к зданию школы, где в полуподвале расположился штаб, зашел внутрь по ступенькам и наткнулся на спящего капитана на полу подвала. Осторожно перешагнув через него, прошел в угол, отгороженное плащ-палатками и увидел майора за столом, на которой была расстелена карта.
     - Разрешите обратиться, товарищ майор! - сказал он.
     - Говори - бросил майор, продолжая дальше рассматривать свою карту.
     - Я предлагаю зарезать двух лошадей, что бродят возле деревни и сварить горячую пищу для всех бойцов. Вот уже три дня мы не ели - сказал Колкен.               
     - У нас в Казахстане, мясо лошади считается деликатесом, я смогу зарезать их, а повар сварит - добавил Колкен, видя, что его слова не возымели особого интереса у майора.   Майор, оторвав голову от карты, сказал:
      - Конечно, хорошо бы накормить бойцов, но смогут ли они есть конское мясо?  Вот - что, дам - ка я тебе трех бойцов, отведи лошадей подальше в лес, чтобы солдаты не видели чье мясо будут есть и принеси только мясо, без требухи -
     Майор подозвал лейтенанта из глубины полуподвала и приказал ему, взяв двух бойцов, помочь Колкену выполнить его задание. Лейтенант откозыряв:      - Есть! - вышел вместе с Колкеном.  По дороге сказал Колкену:
      - Не легче ли просто пристрелить лошадь и потом его разделать? –
      - Нет- оветил Колкен - тогда кровь застынет в туше животного, и мясо будет нечистое. Надо обязательно зарезать и выпустить кровь -
     Найдя несколько веревок, два немецких кинжала, Колкен с лейтенантом и двумя бойцами пошел на окраину деревни, где стояли две лошади. Сделав из веревки петлю «по казахски», Колкен набросил его на голову и шею одной лошади и приказал бойцу держать лошадь на этой привязи. То же самое проделал со второй лошадью и привязал его к дереву. Сам, взяв другую веревку, подошел спереди к лошади, которую держал боец, привязал веревку к одной передней ноге, затем трижды обошел вокруг лошади, наматывая
                -61-
веревку вокруг его четырех ног. Подозвал лейтенанта с бойцом, втроем взялись за веревку и рывком повалили лошадь на бок. Приказав первому бойцу тянуть голову лошади как можно сильнее, сам бросился к ногам и быстро опутав ноги крепким узлом, дал конец веревки лейтенанту с бойцом, сказав:
      - Сейчас буду резать его, он будет брыкаться, поэтому как можно сильнее тяните его ноги к себе, а ты его голову к себе - добавил он, обращаясь к первому бойцу. Сам, подойдя к шее лошади, вытащил немецкий кинжал, присел на корточки и произнес короткую молитву:
      - Сенде жаза жок, бізде азы; жо;! О Алла кешір мені» (в переводе на русский - «У нас еды нет, у тебя вины нет! О Аллах прости за прегрешения).  Быстрым движением кинжала перерезал горло лошади под нижней челюстью. Фонтаном брызнула кровь, лошадь задергалась, стала сучить ногами, три человека с трудом удерживали его от попыток встать. Колкен тут же кинулся к бойцу, державшего голову голову и стал помогать ему удержать бьющегося в судорогах коня. Через несколько минут конь затих, бойцы отпустили веревки. Колкен принялся свежевать, отделяя шкуру от тела.
     Потрясенные увиденным, лейтенант и два бойца сели на корточки и смотрели на действия Колкена. Сняв шкуру, Колкен вспорол живот, вывалил все внутернности и лишь после этого дал второй кинжал бойцу, сказав:
 - Отрезайте ноги от туловища, - сам продолжил по суставу вычленять ребра. Через час туша лошади была полностью разделена на куски, уложена на плащ-палатку, которую взгромоздили на лыжи и потащили к штабу. Отдав мясо в штаб, два бойца вернулись на помощь к Колкену и вновь проделали то же самое со второй лошадью. Притащив мясо к штабу, Колкен увидел что никто пока и не занимался варкой мяса. Лейтенант на его недоуменный взгляд сказал:
      - Повара убили еще в первом бою, походная кухня случайно уцелела от бомбежки. Я дам команду собирать дрова, а варить придется тебе Коля! -      
     Делать нечего! Пришлось Колкену самому заняться приготовление конского мяса.
     Полевая кухня на колесах состояла из двух котлов-баков, подогреваемых снизу. Несколько бойцов принесли дрова, но все они были сырыми. Колкен обошел несколько сгоревших изб, набрал сухостой и вернувшись к штабу, приступил к варке. Забросил все мясо в оба котла, разжег огонь сперва из сухостоя, затем стал насыпать в баки снег. Заполнив баки водой растявшего снега, заложил наиболее сухие поленья и стал ждать. Через два часа вкусный запах бульона и вареного мяса разнеслась по всей деревне и по всем окопам.   
     Из штаба вышел майор и увидев Колкена, сказал:
      - Ну как, неугомонный казах! Вспомнил свое национальное кушанье и теперь угостишь нас?! - 
     - Так точно, товарищ майор! - ответил Колкен, - Можно позвать бойцов по очереди за горячей пищей! –
                -62-
     Майор крикнул офицерам в штабе:
     - Товарищи офицеры! По очереди зовите своих бойцов к кухне, со своими котелками. Будем пробовать казахское кушание! –
     Тем временем Колкен выловил из котла несколько кусков мяса, выложил в свой котелок и протянул майору:
     - Товарищ майор! У казахов положено хозяину угощать гостей, не побрезгуйте! Возьмите мясо из моего котелка! -   
     Майор взял котелок Колкена и поблагодарив его, зашел в штаб.
     Тут же вокруг кухни собралась толпа под командованием одного офицера, затем бойцы под командованием другого офицера и наконец подошли пулеметчики с Сашей и своим командиром, так как они находились по флангам обороны, далеко от центра. Взяв свои котелки с мясом и бульоном, молча разошлись к своим пулеметам, лишь Саша остался возле Колкена. Тут вышел майор и протянув котелок Колкену сказал:
      - Молодец казах! Твоя горячая пища, вдвое поднимет дух бойцов, теперь они еще лучше будут воевать с немцем. Бери свой котелок и ешь сам -   
     Колкен с Сашей сели на тяги кухни и молча принялись уплетать горячее мясо, запивая его бульоном. Но, тут же послышался гул моторов самолетов и сразу все бросились в свои окопы. Майор выйдя из полуподвала крикнул Колкену:
     - Эй, боец! Из-за возни с мясом ты наверное не успел вырыть свой окоп, прыгай к нам, в подвал! –
     Колкен и Саша тут же не раздумывая бросились в укрытие к майору. Немецкие самолеты тем временем наносили авиаудары по дороге и бывшему расположению бойцов. Благо, что там оставались корпуса подбитых танков, лежали трупы, поэтому создавалась иллюзия того, что там находятся  и красноармейцы. Лишь при выходе из пике, несколько бомбардировщиков пролетели над деревней и не заметив людей, взмыли вверх, продолжая наносить бомбовые удары по лесу вдоль дороги. Почти полтора часа продолжалась бомбардировка самолетов немцев, затем все затихло.
     Уже вечерело. Зная что вряд ли немцы пойдут в атаку ночью, майор был спокоен. Тем временем Колкен с Сашей вышли из полуподвала и двинулись к своим пулеметам. Ночью прибыл связной из дивизии, который сообщил что пополнение  Резервного фронта уже выгрузились на станции и скорым маршем идут на замену к ним. Майор облегченно вздохнул.
     - Мы выполнили приказ командования и почти 4 суток держали танкоопасное направление под своим контролем, не пропустив бронетехнику и солдат вермахта в сторону Москвы. Теперь нас должны отвести на пополнение в войсковой тыл. Надо готовить всю документацию и списки погибших для штаба дивизии и для особистов «Смерша». Жаль что их представитель тоже погиб в первом же бою. Надо будет представить его к посмертной награде, ведь это он повел в штыковую атаку в первом бою. Молодец! Есть и среди НКВД-шников храбрые патриоты и настоящие коммунисты! - думал майор, сидя за столом и заполняя бумаги при свете
                -63-
коптилки, сделанной из гильзы  артиллеристкого снаряда.  - погибли почти все офицеры старшего командного состава. Все командиры батальонов погибли смертью храбрых, даже командиры бойцов бывшей 17 – Дивизии» народного ополчения, что бежали в первом бою на оборонительном рубеже под деревнями Ильинское – Мошкино. Из полка в 780 человек погибло 650 бойцов и командиров, которые ценой жизни отстояли свои позиции от врага, превосходившего втрое по численности и вооружении. Оставшие 130 бойцов и несколько младших командиров составят костяк будущего полка, после пополнения - думал майор, засыпая над бумагами. Устав, потушил горелку-коптильню, лег на пол и тут же заснул тяжелым сном.
     Рано утром послышался гул моторов. Ординарец разбудил майора:               
     - «Товарищ майор! Немцы, танки идут! -
     Майор вскочив, тут же ринулся на выход, а вслед за ним и оставшиеся командиры. Бойцы линии обороны тоже стали готовиться к атаке немцев, загоняя патроны в винтовках и выкладывая связки немецких гранат с деревянными ручками перед собой на бруствер окопа. Майор услышав гул моторов со стороны тыла крикнул:
      - Наверное это идет подкрепление, а не немцы! Быстро разведчиков туда! - приказал он рядом стоящему капитану.
     - Есть! - откозырял капитан и побежал к окопам, где располагались остатки разведроты. В это время уже показались первые танки Т-26 с маленькими башенками, леерами вокруг нее, со стволом небольшой пушки.
     - Наши! Наши! - закричали бойцы и стали выскакивать из окопов. Действительно, в деревню втягивалась танки дивизии Резервного фронта, пришедшая на помощь и замену потрепанного полка.
     Въехав в деревню, передние танки остановились, задние продолжали въезжать, располагаясь шеренгой по всей разбитой деревне. Следом показались грузовки ЗИС-ы с солдатами в кузове, впереди которых въехал «Козлик» - ГАЗ-67, без дверей и кузова. С нее соскочил офицер в белом тулупе, без знаков различия и подошел к разбитой школе, где стояли майор и группа офицеров полка. Подойдя к майору, военный в тулупе отдал честь и  сказал:
      - Командир моторизованной дивизии, полковник Гарусов! Прибыли к вам на замену. Вам приказ от вашего командира дивизии - 
     Порывшись в полевой сумке, вытащил несколько листов и протянул майору.
     Майор козырнув, ответил на приветствие и пожал руку прибывшему полковнику. Затем, забрав бумаги повернулся к своим офицерам. Прочитав текст, громко сказал всем окружавшим его бойцам и командирам:
      - Товарищи! Командир дивизии благодарит нас за то, что отстояли позицию, не пропустили танки и мотопехоту врага. Дан приказ все нам отойти в тыл, на пополнение. Приказываю всем командирам, построить в колонну всех боеспособных бойцов, организовать волокуши для транспортировки раненых – никого здесь не оставлять! Тяжелое трофейное 
                -64-               
оружие оставить прибывшим, если у кого-то не сохранилось наше срелковое оружие – немецкие винтовки и автоматы не сдавать. Немецкие пулеметы «МГ» тоже не сдавать, взять с собой. В деревне поискать сани, погрузить на них наших тяжелораненых и поочередно тащить самим. Все документы наших погибших солдат и офицеров, которые в штабе, погрузить на сани. Все! Через два часа выступаем! - 
     Младшие командиры разошлись по своим подразделениям, выполнять приказ.
     Майор пригласил прибывшего командира дивизии в полуподвал, где рассказал обстановку, пометил на его карте расположение линии обороны. Показал где остались крупнокалиберные пулеметы снятые с танков и БТР, сказал что патроны к ним еще есть и они вполне хороши для обороны. Командир дивизии поблагодарив майора, сказал:
      -  О вас ходят легенды! Как вам удалось столько продержаться против немцев, втрое превосходящих по численности с танками, артиллерией и самолетами? Как мне сказали в штабе армии, даже боезапас у вас был только на один день, ни одной пушки, ни противотанковых ружей, ни поддержки нашей авиации! Вас послали на смерть, планируя ценой вашей гибели остановить немцев на сутки, а дальше должны были придти дивизии московского ополчения. Но, их послали на Истринский прорыв немцев, а здесь бросили вас, так как некем было вам помочь. Но вы выстояли! Кстати, там положение спасло то, что еще в ноябре спустили всю воду Истринского водохранилища и поток воды высотой 2,5 метров прошелся на длину до 50 километров, создав непреодолимое препятствие на острие атаки немцев. К сожалению, жители почти 12 сел и деревень тоже безвинно погибли под водой. А предупредить их нельзя было, тогда немцы узнав об этом, сменили бы направление атаки и обошли с флангов -
     Майор ответил:
     - Да, жаль наших жителей,погибших под водой! Но, что делать, видимо другого выбора не было. А что касается нас, то что же! Немец привык брать нас нахрапом и проиграл первый бой, после которого мы уже воевали его оружием и его боезапасом. Ну, а что касается авиации - то да. Мы каждый раз перед авианалетом меняли позиции и только благодаря этому сохранили живую силу. Хотя как сказать сохранили - из 780 бойцов осталось в живых всего 130 человек. И если бы сейчас вы не подошли вовремя, то в завтрашнем бою наверное, все полегли бы насмерть, но не пропустили врага-    
     Пожав друг другу руки, полковник и майор вышли наружу. Солдаты к этому времени уже построились в колонну, нашли 7 саней на которые погрузили тяжелораненых, штабные документы. На несколько волокуш из лыж и досок, обмотанные веревкой накрытые плащ-палатками положили тяжелораненых, на импровизированных носилках несли на себе раненых, не поместившихся на санях. Было сделано еще около 10 самодельных носилок, на которых тоже лежали тяжелораненые.

                -65-
     Пулеметчики соорудили из подсобного материала подобие лыж, на которые взгромоздили «Максимы» и пустые коробки для патронов. Полевую кухню решили оставить, так как тащить ее должны были двое лошадей, которых вчера съели, вручную тащить тяжелую полевую кухню не было сил. Майор прошел в голову колонны, рядом  встал солдат с развернутым  полковым знаменем и колонна медленно тронулась в тыл, по разбитой дороге. Танкисты вышедшие из своих машин и прибывшие солдаты тотчас взяли под козырек, отдавая дань героизму уходящих солдат.

 

































                -66-

   
                Глава 6 

     Пройдя медленным маршем почти 12 километров, вышли наконец к штабу дивизии, в деревне Рогозино. Всех раненых сдали в госпиталь, самих бойцов  направили к кухне и накормили горячей едой с мясом и сахаром.              Оказывается командир дивизии дал приказ подтянуть из тыла все продукты и до отвала накормить бойцов полка и выдать всем по 100 грамм спирта. Хозвзод уже приготовил две самодельные бани и промерзшие бойцы впервые за полмесяца приняли горячую баню. Колкен с Сашей вместе попали в одну баню и разморенные жаром и горячей водой, терли друг другу спины. После помывки им дали возможность поспать в избах, откуда временно переселили других бойцов. Лежа на полу, подложив поверх соломы шинель оба легли спать и тут же заснули мертвым сном.
     Майор, тем временем в штабе дивизии докладывал о событиях обороны и сел написать подробный отчет. Представил начальнику штаба наградные на бойцов. Офицеры штаба и командир дивизии внимательно слушали его рассказ, помечали на картах что-то, отдавали приказы командирам разведроты. Затем командир дивизии раскрутив ручку полевого телефона, доложил в штаб армии ситуацию. По телефону ответили, чтобы дивизия оставалась на месте, пополнение придет к ним уже завтра, боезапас в пути, надо будет принять на станции.  Через три часа, исчерпав все вопросы и обсудив все что полагалось, командир дивизии приказал ординарцу накрыть стол.
     Буквально за считанные минуты на стол были поставлены банки тушенок, сало, хлеб, соль, горячий картофель в горшках, кусковой сахар, и бутыли с разведенным спиртом. Ординарец разлил спирт по кружкам, все офицеры встали вокруг стола и командир дивизии произнес:
      -  Мы чевствуем сегодня не только нашего майора, а всех его солдат и офицеров показавших чудо воинской доблести и отваги! Никто кроме меня и комиссара не знал, что мы посылали их на смерть! Они должны были все погибнуть, но задержать врага на сутки. К нам должны были направить дивизии рабочего ополчения Москвы, но из-за прорыва немцев на Истринском направлении их бросили туда, на прорыв немцев. И если бы не их героизм, сейчас на этом месте уже стояли бы части вермахта, а мы должны были отступить с остатками дивизии.  Я послал представление в штаб  армии на присвоение майору  высокого звания «Героя Советского Союза» посмертно. А ты, жив! Надо отозвать представление и составить заново, на живого майора, а не «Посмертно» Значит долго жить будешь, майор! - 
     Офицеры чокнулись кружками и прокричав: - Ура! Ура! Ура! - выпили до дна. Все шумно расселись по лавкам и стульям и стали закусывать. 
После окончания застолья, все вышли из штаба и майор, слегка захмелев, спросил у командира дивизии:
                -67-
      - Товарищ полковник! Алексей Федорович! Мы одни и никто нас не подслушает и не сдаст! Скажи пожалуйста начистоту – как мы дошли до такого? Почему высшее руководство не подготовилось к войне? Почему до последнего верили этому «Пакту о ненападении» друг на друга, подписанному Молотовым и немцем Риббентропом? Почему они дошли до Москвы и продолжают бить нас, а мы только обороняемся? Почему столько солдат и офицеров попало в плен под Брянском и Вязьмой, откуда только наша дивизия потеряв 90% живой силы сумела пробиться из окружения? Кто виноват? - 
     Полковник А.Ф.Наумов немного помолчал затем ответил:
      - Хорошо! Так и быть скажу, но ты ни слова дальше кому либо! Только из-за твоих боевых заслуг говорю о том, что ты должен будешь тут же забыть, иначе ни тебе, ни мне не сдобровать! -
Отпив из кружки немного разбавленного спирта и закусив хлебом с кусочком сала, продолжил:
      - Отвечу сперва на первый вопрос. Конечно высшее руководство думало о войне и готовилось к ней. Тот же «Договор» или «Пакт  о ненападении» дал нам время хоть как то подготовиться, собрать силы. Иначе война началась бы на год раньше. К сожалению, в 1937-1938  всех умных и грамотных высших военноначальников обвинили в заговоре против Сталина, расстреляли вместе семьями: Блюхер, Якир, Тухачевский и других.
     Вместо Якира командующим Киевским округом поставили генерала Кирпоноса, который боясь гнева Сталина, не дал вовремя приказа отступать, в результате чего всего за 12 дней попали в окружение  почти полтора миллиона солдат Красной армии Киевского округа. Сам Кирпонос со штабом вылетел на самолете в тыл, но его тут же вызвали в Москву, а затем расстреляли. Уж лучше бы, не боясь гнева Сталина, вовремя дал бы команду отступить, как когда-то Кутузов, тогда бы мы сохранили 9 –Армий, которые сейчас бы воевали вместе с нами.
     Далее. Наркомом Вооруженных сил долгие годы были Ворошилов и Буденный из крестьян, не имеющих должного военного образования - оба думали что можно саблями победить танки! Наверное были и предатели в высшем военном руководстве. Иначе чем объяснить, что вдруг перед войной почти во всех дивизиях и полках расположенных на границе с Польшей арестовали почти всех командиров полков, обвиняя их в заговоре и предательстве. Прислали новых командиров, необученных, необстрелянных предыдущей войной с Польшей и Финляндией. Мало этого, в приграничных полках забрали винтовки, пообещав выдать автоматы. Благо, что оставили по одной винтовкае на 5 бойцов, как положено по Уставу. Это уже прямое вредительство.
     Авиация наша состояла из истребителей «И-16»  которые полностью уступали по всем параметрам немецким истребителям, таким как «Мессершмитт» и  «Фокке-Фульф» и не могли им противостоять.

                -68-
 
                Советский истребитель И-16
               
А наши бомбардировщики имея малую скорость и грузоподъемность по всем параметрам уступали немецким бомбардировщикам «Юнкерс». Немцы к тому же напали внезапно, под утро воскресенья. У них была блестящая разведка, хороший шпионаж в высших эшелонах нашей власти и они, зная расположение наших авиабаз, полностью уничожили на земле все самолеты Киевского военного округа.   
     Далее. Наши танки Т-26 - ты их сам видел: броня тонкая, вооружение слабое, одна пушечка 45-мм. и два пулемета калибром 7,62 мм., мотор слабый – 90 л.с., скорость всего 30 км/час, запас хода -120 км. Когда-то купили у англичан чертежи их танка «Виккерс» и наштамповали под свои пушки и пулеметы. Хотя, уже тогда в чертежах был готов танк Т-34! Но, его конструктора обвинили по 58-статье и в концлагерь! Но, даже на этих Т-26 наши бойцы показали чудеса храбрости и воинского долга.
   
  Советский Танк Т-26                Советский  Танк Т-34

                -69-
Сейчас спохватились и начали строить танк -Т-34, а также тяжелый танк «КВ», превосходящий все немецкие танки. Уже есть на вооружение реактивные минометы «Катюша», уже я видел в воздухе наши новые самолеты «ЛАГ», штурмовики «ИЛ-2», бомбардировщики ТУ-2, новые истребители «ПЕ». Так что мы сравняемся с немцами по техническому оснащению. К сожалению, всех умных, грамотных технарей и ученых кого расстреляли, кого репрессировали в концлагеря! Поэтому, мы отстали в техническом оснащении войск. Это ведь тоже вредительство!  Для примера. Создателя «Катюш» С. Королева посадили в концлагерь, якобы по доносу другого ученого физика. Чудо, что командовал концлагерем умный НКВД-шник и он разрешил Королеву открыть лабораторию в здании технических служб, где  и была реализована его идея ракетных минометов, где он создал чертежи нашей «Катюши»! Только поняв, что может проиграть войну, наш Сталин  вдруг заговорил – «Братья и сестры!» А что же ты вместе с Берия эту умнейшую часть братьев и сестер загнал в концлагеря?! Вот одна из главных причин – почему мы отстали в техническом вооружении от немцев! Тотальный страх перед Сталиным и НКВД – Берия, тотальный донос друг на друга во всех сферах, особенно в войсках и оборонной сфере!
     Теперь о том, почему столько наших под Москвой попали в плен. Трагические ошибки командующего фронтом А.И. Еременко и его штаба и блестящая работа разведки немцев! Немцы перехватывали все наши переговоры между штабами, знали где мы их ждем и обходили наши хорошо подготовленные укреп.районы и войска. Наверное, был у них и хороший тайный осведомитель в ГКО и Генштабе, иначе чем объяснить факт того, что знали только два-три человека Генштаба и Сталин, вдруг становилось известным и немцам?! Не зная об этом, штаб фронта и сам Еременко, ждали наступления немцев возле города Брянска и поэтому там сконцентрировали все силы там, оголив фланги. З0 сентября немцы начали свое генеральное наступление по захвату Москвы, обозначенное ими как «Операция Тайфун» Замысел был классическим для немецкой стратегии: мощными ударами крупных группировок, сосредоточенных в районах  города Духовщины -              3-я танковая группа (командующий генерал-майор Г. Готт), города Рославля - 4-я танковая группа (командующий генерал-полковник Э. Гепнер) и города Шостки - 2-я танковая группа (командующий генерал-полковник Г. Гудериан), окружить основные силы войск Красной Армии, обороняющие столицу, и уничтожить их всех в районах Брянска и Вязьмы, а затем стремительно обойти Москву с севера и юга с целью её окружения и полного захвата. Сконцентрировав тройное преимущество в танках, артиллерии, авиации и живой силе, немцы за 2 дня прорвали нашу оборону между 30 - и 19 -Армиями, захватили город Орел 5 октября. Брянскому фронту было приказано отступить ко второй полосе обороны – реке Десна и во что бы то ни стало удерживать город Брянск. Не успели было наши войска полностью передислоцироваться, как уже на следующий день - 6 окября 17 танковая дивизия СС вышла к Брянску с тыла и захватила город так внезапно, что
                -70-
даже по городу еще ходили трамваи, высокими темпами шла эвакуация ничего не подозревавших людей и оборонных предприятий в тыл.
     В котел окружения попали  27 дивизий, трех армий: 3-Армия - командующий генерал-майор Я.Г. Крейзер; 13-Армия - командующий генерал-майор Городнянский; 50-Армия - командующий генерал – майор М.П. Петров. Кстати, генерал М.П.Петров героически погиб ведя солдат сам в атаку на прорыв. Кроме этого, в окружение попали две танковые бригады, еще и 19 артиллерийских полков РГК, управления 50-й, 3-й и13-й Армий.        13 октября, во время налёта немецкой авиации сам Ерёменко был ранен и ночью на самолёте переправлен в Москву, а его обязанности стал исполнять начальник штаба фронта генерал Г. Ф. Захаров.
      В то же время 1-й гвардейский стрелковый корпус, две казахстанские и
5 московских дивизии народного ополчения, направленные под Мценск 
смогли сдержать продвижение противника на несколько суток, не дав ему возможности с ходу овладеть Тулой. Одновременно, главные силы группы немецких войск «Центр» прорвали нашу оборону в районе города Ельня и Спаск-Деменск, захватили город Киров. 5 октября захватив город Юхнов вышли к Вязьме.   
     Опять, так же как и под Брянском, командование Западного фронта, (командующий генерал-полковник И.С.Конев) не смогло определить направление главного удара противника. Предполагалось, что основной удар танковые и моторизованные группировки немцев нанесут по оси Минского шоссе, в полосе обороны 16-й Армии К. К. Рокоссовского. Здесь была создана крепкая эшелонированная оборона. К примеру, 112-я стрелковая дивизия обороняла фронт всего в 8 километров при численности в 10 тыс. человек, соседняя 38-я стрелковая дивизия занимала фронт всего в 4 км., при такой же численности и высокой плотности орудий и миномётов.
     Но, немцы зная об этом из донесений разведок и шпионов, свой главный удар нанесли севернее Минского шоссе — как обычно, в стык между участками 30-й и 19-й Армиями. Здесь против двух советских стрелковых дивизий перешли в наступление втрое превосходящие силы противника в составе четырех корпусов, каждому из которых была придана по одной пехотной дивизии сверх штата. Южнее наступал немецкий 8-й армейский корпус. Всего в составе немецкой ударной группировки было около 16,5 дивизий (против двух наших), в том числе три танковых (более 420 танков) и две моторизованных. Конечно, через несколько часов полоса обороны 30-й Армии была прорвана и противник начал развивать наступление в глубину и в сторону правого фланга 19-й Армии. 7 октября немецкие 7-я танковая дивизия 3-й танковой группы и 10-я танковая дивизия 4-й танковой группы замкнули кольцо окружения войск Западного и Резервного фронтов в районе Вязьмы.
     Опять в окружение попали 4 армии РККА: 19-Армия - командующий генерал-лейтенант М.Ф. Лукин; 20-Армия - командующий генерал-лейтенант Ф.А.Ершаков; 24-армия - командующий генерал-майор К.И.Ракутин;   
                -71-
 32-Армия - командующий генерал-майор С.В. Вишневский.
     Всего в обоих котлах попали в плен свыше 900 тысяч бойцов и командиров Красной Армии, под стенами Москвы!!
 
              Пленные красноармейцы из «Вяземского окружения – котла» 
             (фото из архива  ФРГ)

     Про нашу дивизию сам знаешь. После обороны линии Малоярославское -Детчино - Можайское от нас осталось всего 10% личного состава, но мы не сдались и даже когда в окружение попал твой 1081- полк нашей дивизии под Детчино, вы не сдались, а с боем прорвались в тыл. А курсанты Подольских военных училищ, по 18 - 20 лет, что были присланы к нам на подмогу?
Ведь никто из них не дрогнул, не струсил от превосходящих сил немцев, не побежал! Все бились до последнего и легли на поле боя смертью храбрых! Что мешало, точно также другим войсковым соединениям с боем прорываться в тыл, не сдаваясь в плен? Вот этот вопрос до сих пор мучает меня!  Из рассказов нескольких бойцов, вышедших с боем из тех армий, что попали в плен, присутствуя на их допросах в «СМЕРШ»-е, я услышал, что сами командиры полков и дивизий приказывали не стрелять, а сдаться в плен. Вот это меня шокировало!! Как же так? Ведь многие бойцы продолжили бы воевать с немцами, но приказа своих командиров они ослушаться не могли и вынуждены были подчиниться, сдаваясь добровольно в плен -               
      Майор, пораженный рассказом комдива, неподвижно замер на лавке, осмысливая все, что услышал.

                -72-
      - Все таки, как многое зависит от одного человека! Вот ошибся командующий фронтом – пожалуйста, Брянский котел и три армии попадают в плен. Или ошибся командующий Западным фронтом – и пожалуйста, еще  четыре армии попадают в плен. И наоборот, встала наша бывшая 312-стрелковая дивизия на пути немцев и благодаря уму, военному мастерству нашего комдива - полковника Алексея Федоровича Наумова сумела остановить немцев, втрое превосходящих по численности и вооружению - подумал он.
     - Ну, вот и все что ты хотел знать, товарищ майор! - сказал командир дивизии - А теперь, давай на отдых, отсыпайся. Можешь лечь у меня, на месте ординарца - добавил комдив и ушел к себе за занавеску.
     Майор прилег на лавку ординарца, стоящий тут же недалеко от стола и тут заснул крепким сном.               
    В это время, Саша и Колкен вымывшись в бане и поев горячего, уже лежали на полу в избе, временно освобожденному для них другими бойцами дивизии, вместе с другими пулеметчиками. Перед сном Колкен осторожно спросил у Саши:
     - Извини, что задаю такой вопрос! В бане я увидел, что у тебя как у мусульман, обрезана крайняя плоть члена? Как же так, неужели ты наш - мусульманин? - 
     - Нет! - ответил Саша, сонным голосом: – Мы иудеи, то есть евреи, и у нас тоже мальчикам обрезают крайнюю плоть - 
     - Ну, надо же! - удивился Колкен и затих. Разморенные теплом и едой они быстро заснули. 
     Утром их разбудил политрук, сказав, чтобы быстро строились. Выйдя на улицу, Колкен увидел, что все 130 бойцов их полка уже стоят в шеренгу. Встав вместе с остальными пулеметчиками во фланг шеренги и услышав команду: - «Смиррно! - Колкен и Саша выянулись в строю, повернув голову к центру шеренги. Скомандоваший майор уже шел печатным шагом к  командиру дивизии и еще нескольким офицерам, стоящим рядом с ним. Коротко доложив по Уставу, майор повернулся лицом к строю солдат и замер, с подведенным к виску правой рукой. Командир дивизии тут же отнял свою правую руку от виска и скомандовал: - «Вольно», - затем продолжил:
      - Товарищи солдаты и офицеры! Родина благодарит вас – героев, выживших в 4-х дневной бойне и отстоявших свою позицию! Все вы представлены к боевым наградам. Несколько дней будем дислоцироваться здесь, пока не придет пополнение. Командирам батальонов и полков составить отчет и ко мне в штаб. Остальным – разойтись! - 
     Солдаты стали расходиться, а все командиры пошли в штаб дивизии.   
     Колкен и Саша пошли к своим пулеметам. Через некоторое время к ним пришел капитан, командовавший ими во время обороны, и сказал:
      - Приказали сдать все немецкое вооружение. Так что, давай казах, иди в хозвзод, вон к тому дому и сдай свой пулемет, да и автомат тоже. Нам будут выдавать свои автоматы ППШ –
                -73-
     Колкен взяв «МГ» на плечо, захватил другой рукой коробку с лентами, а  Саша, взял остальные коробки с лентами, два автомата «Шмайссер» и они пошли к складу на окраине деревни, куда указал капитан.
     По дорогу Саша сказал Колкену:
      - Автоматы то мы сдадим, а вот пистолет с двумя обоймами, что ты взял у убитых тобой немцев не сдавай. Всегда может пригодиться в ближнем бою. У меня тоже есть немецкий пистолет «Вальтер» помнишь, пришлось стрелять по просьбе тяжелораненого в голову? –
     -Да - ответил Колкен - помню, я не смог тогда выполнить его просьбу. Ты прав, не буду сдавать пистолет –
     Тем временем подошли к избе, сдали оружие интенданту. Расписались в каком - то журнале и пошли обратно. Прозвучала команда на обед. Взяв свои котелки, пошли к полевой кухне. Выждав свою очередь, пошли с дымящей кашей к избе, где ночевали. Там уже сидели пулеметчики и тоже ели кашу. Затем послали молодого пулеметчика за кипятком, тому пришлось трижды сходить и принести в своем котелке кипяток, пока все не напились.
     После чего все сели писать письма родным. Саша дал Колкену три листка тетрадной бумаги и химический карандаш. Колкен сел за стол, вытащил из кармана гимнастерки адрес солдата, своего первого номера, погибшего во время первой атаки после высадки из эшелона, и стал писать письмо его семье. Кончив писать, завернул в треугольник и положил рядом. Затем стал писать письмо к себе домой. К тому времени почти все закончили свои письма, лишь Саша никому не писал, так как писать было некому. Один из пулеметчиков собрал все письма и отнес в штаб, писарю.
     Наступил вечер. Опять всех позвали на ужин, после чего расположились спать. Пришла часть прежних жильцов - бойцов дивизии на свои места, поэтому всем пришлось потесниться. Ночь прошла спокойно. Утром всех разбудил гул моторов танков и крики командиров. Колкен вышел на крыльцо. В деревню въезжали новые танки Т-34 и какие-то странные грузовики, из кузова которых торчали рельсы, прикрытые брезентом.
Саша толкнул Колкена в плечо:
     - Видишь наше новое секретное оружие – гвардейские реактивные минометы «Катюши». Когда мы отступали от Можайской оборонительной линии и с боем прорывались из окружения, впервые увидел их. Они прикрыли наше отступление, отрезав немцев сплошной стеной огня, а звук у них такой, что впервые слышал – воющий, со свистом. Как нам потом сказали, стреляют они минами - ракетами. Жаль, у них тогда кончился боезапас и все 10 машин взорвали, чтобы не досталась немцам. А командиром у них был капитан Флеров, тоже погиб, отступая с нами - 
     Вместе с бронетехникой пришли и пехотные части, которые тут же стали разворачивать свою полевую кухню и ставить штабную палатку. После утренней каши с кипятком и сахаром, пошли готовить свои пулеметы. Выдали всем ящики с патронами, пулеметчики вскрывали их, заряжали свои ленты патронами, смазывали трущие части пулемета и т.д. После обеда,
                -74-
(впервые с мясом), все разошлись отдыхать. Перед ужином состоялось построение. Перед строем вышел дивизионный политрук и зачитал приказ Ставки о награждении командира полка орденом Боевого Красного Знамени.  Кроме этого, зачитал приказ командующего 43- Армии о досрочном присвоении ему звания полковника. Майор, отойдя от строя своих солдат, печатным шагом подошел к комиссару и тот вручил ему коробочку с орденом и шпалы полковника.
     - Служу Советскому Союзу! - громко крикнул майор и откозыряв, повернулся лицом к строю солдат.
     Командир дивизии поздравил громко его, затем обнял и похлопал по спине:
     - Ну, полковник, извини! Видимо из-за того, что мы постоянно отступали, решено пока не давать тебе звания «Героя». Но, все еще впереди, верю, что дадут тебе это звание, которое ты заслуживаешь! –
     После этого, комиссар продолжил выкрикивать фамилии солдат и офицеров, те подходили, получали свои награды, откозыряв, кричали: «Служу Советскому Союзу!» и возвращались в строй. Услышал свою фамилию и Колкен. Подойдя к комиссару и получив свою коробочку и книжечку к ней, так же, как и все остальные прокричал то же самое и вернулся в строй. Через некоторое время из строя вышел и получил свою награду и Саша.
      Когда список награжденных кончился, командир дивизии снова взял слово:
     - Товарищи солдаты и офицеры! Родина высоко оценила ваш героизм, подтверждение которому вы все сейчас получили. Будьте достойны своих наград, не жалейте ни сил, а если понадобится и жизни - во имя защиты своей Родины. Мы остановили наступление немцев на Москву огромной ценой. Скоро пойдем в наступление и дойдем до их Берлина!  Товарищ Сталин сказал: «Наше дело правое –и мы победим»! Так осуществим этот завет нашего великого вождя! Ура товарищи! –
     В ответ шеренга солдат откликнулась тройным - «Ура!». Комиссар громко сказал:
     - А теперь товарищи бойцы, сегодня праздничный ужин. Все к столу по своим избам!  Вольно! Разойдись! –
     Оживленно переговариваясь, солдаты стали расходиться по избам.
     Действительно, пока они стояли в строю и получали награды, хозвзод успел по всем избам накрыть нехитрый стол и канистры с разбавленным спиртом. В избе пулеметчиков было 16 прибывших и 8 прежних солдат. На столе были расставлены котелки с горячей кашей с мясом, нарезанный черный хлеб, солонка с солью, несколько горок кускового сахара и две канистры с разбавленным спиртом. Все, радуясь вытащили свои кружки, ложки и сели за стол. Кто-то принялся разливать спирт по кружкам. Самым старшим по званию оказался лейтенант из прежних, ночевавших в избе, который скомандовал:
              -75-    
     - Слушать мою команду! Всем поднять кружки! Товарищи! Мы пьем эти «Наркомовские» -100 грамм за этих наших товарищей, с честью прошедших тяжелейшие бои в течение 4-х дней и остановивших немцев! Родина оценила их героизм. Давайте выпьем за Родину, за победу над фашистской Германией! Ура товарищи! -
     Все прокричали - «Ура!» и выпили стоя. Сев за стол дружно накинулись на горячее в котелках. Кипяток организовали у себя на печке, в двух ведрах. Затем встал встал один из пулеметчиков из 1081-полка и сказал:               
     - Товарищи! Там на поле боя за эти несколько дней мы потеряли больше половины своих товарищей. Никто из них не дрогнул, не отступил. Все они пали смертью храбрых! Выпьем же, за светлую память о героях, которые не сидят с нами за этим столом! –
     Все встали и молча, не чокаясь выпили.
     У Колкена, не привыкшего так много пить, закружилась голова.  Все вокруг стали казаться милыми и верными товарищами.  Он, обняв рядом сидящего Сашу, стал что-то ему несвязно говорить, стал лезть обниматься и целовать щеку. Саша поняв, что Колкен опъянел, вытащил его из-за стола и уложил на полу, на свое место за печкой. Колкен тут же уснул, а Саша, вернувшись к столу, еще долго сидел с товарищами, братался, обнимался, что-то рассказывая друг - другу. Когда кончилось содержимое обеих канистр, половина солдат уже лежала на полу и храпела. Лишь лейтенант и Саша еще держались. Наконец и они, выпив по последней, свалились на пол и уснули, тут же у стола, не дойдя до своих мест. К полночи в избу вошли патрульные и убедившись, что все спят, тихо собрали канистры, потушили лампадку из снарядной гильзы и ушли. 
     Первым проснулся Колкен. Голова была тяжелая, во рту сухо, сильно хотелось пить воду. Встав, увидел кругом спящие тела солдат и лейтенанта.   
     Осторожно перешагивая через них, вышел на улицу. Было уже светло, около 9 часов дня. По деревне проходила пехота прибывшего пополнения, неся на плечах какие-то очень длинные ружъя. Вернувшись в дом, Колкен взял оба ведра, сходил к колодцу и набрав воды, вернулся в дом. В это время стали просыпаться остальные бойцы. Все, схватив кружки, жадно пили воду, похваливая Колкена, за то, что принес вовремя холодную воду. Встал и Саша, также, как и все, выпил кружку холодной воды, затем вышел на улицу, в туалет. Колкен вышел следом и дождавшись его, вместе начали умываться, поливая из кружки друг-другу. Когда все пулеметчики и лейтенант тоже прошли через этот ритуал, вернулись в избу и стали доедать то, что осталось от вчерашнего пиршества. Затем, лейтенант первым ушел в штаб, за ним потянулись на улицу и солдаты.
      Саша и Колкен остались в избе и сев за стол стали раскрывать свои коробки с наградами, которые не раскрыли сразу вчера, так как увлеклись застольем. Выяснилось, что Сашу наградили орденом Боевого Красного Знамени, а Колкена лишь медалью «За отвагу».
     - Как же так? - подумал Колкен - воевали одинаково. Немцев сразил не
                -76-
меньше, чем Саша, если не больше! Почему мне только медаль? –
     Саша по его задумавшемуся лицу понял, о чем думает его друг и сказал:
     - Не переживай! Скорее всего, в штабе дивизии человек, оформлявший наградные листы был шовинистом и решил, что азиату и медали хватит. Знал бы он, что я еврей, а не русский – наверное, тоже отделался бы как ты только медалью. Ты из Казахстана и не знаешь как у нас в Белоруссии и России издавна унижали евреев. Ты не поверишь, но даже в техникуме, где я учился, была квота на прием лиц еврейской национальности, больше которой запрещалось принимать евреев на учебу! Хорошо, что у меня фамилия была не еврейской, иначе тоже не поступил бы. Есть еще русские националисты и шовинисты, которым еще с царских времен вбили в мозги неприязнь к нам, когда под девизом - «Бей евреев, спасай Россию!» они устраивали погромы над евреями. Так что, не бери в голову! Для таких шовинистов что я еврей, что ты азиат – все равно! Хотя политрук говорил, что подписывал наградные на нас двоих одинаково –
     Колкен ответил:
     - Я не огорчен разностью наград за одинаковые заслуги, нет! Я огорчен несправедливостью штабистов. А так для меня высшая награда будет – это победа над немцами и возвращение домой, к семье! -             
     С этими словами Колкен стал помогать Саше ввинчивать орден к гимнастерке, на правую сторону. Закончив, повесил медаль себе слева на гимнастерку.
     В это время уже заиграла труба общего сбора, и они вдвоем вышли на построение, накинув шинели.  Перед строем вышел командир дивизии и  громко сказал:
     - Товарищи бойцы! Сегодня 18 декабря 1941 года начинается всеобщее наступление на немцев. Кончилась пора позорных отступлений! Нам дан приказ отбить обратно у немцев Наро-Фоминск и Балабаново. Это наша бывшая Можайская оборонительная линия, которую мы были вынуждены отдать немцам в октябре - ноябре, чтобы сохранить живую силу. К нам прибыло пополнение подкрепление танками, минометами артиллерией, в том числе и «Катюшами». За эти два дня мы укомплектовали все три полка нашей дивизии, назначены новые командиры полков и батальонов, кроме 1081-полка, где командиром остается ваш теперь уже полковник, а не майор. Вечером, скрытно выдвигаемся на позиции, определенные командованием 43-Армией. Лыж и маскхалатов пока нет, боезапас полностью получили. Прибыли новые автоматы «ППШ», но всем не хватит. Поэтому в каждом батальоне создать роту автоматчиков, им сдать свои винтовки. Командиры полков принимайте командование и выполняйте приказ! –
     Сразу после этого, офицеры, стоявшие возле командира дивизии, разбежались по свои полкам. Начались будни подготовки к марш-броску.

 

                -77-

                Глава 7

      К пулеметчикам пришел лейтенант Скопцов и сказал:
     - Решено пулеметы распределить по-батальонно, поэтому разойдетесь по четыре пулемета в каждый батальон! - 
     Затем, по-фамильно разобрав всех по батальонам, показал - куда к кому идти. Саша с Колкеном попали во второй батальон, под командование того самого капитана Савельева, что вместе с ними был в прежних боях. Капитан, увидев пришедших пулеметчиков, обрадовался Саше с Колкеном и сказал своим:
      - Товарищи пулеметчики!  Александр Васьковский будет у вас старшим, поэтому выполнять его приказы, так же, как и мои! –
     Затем, отозвал Сашу и сказал ему:
     - Видел твою смекалку в прежних боях, поэтому, как и где выбрать позицию для пулеметов доверяю тебе. Командуй над ними как считаешь нужным! - 
     Саша ответил:
     - Ну смекалка не только у меня, но и у Коли. Поэтому, думаю, надо его поставить первым номером ко 2-му пулемету, а бойца его пулемета дать мне вторым номером –
     - Поступай, как считаешь нужным! - сказал батальонный и пошел дальше к своим бойцам.
     Саша вернулся к своим пулеметчикам и сказал бойцу:
     - Ты будешь со мной, а ты - Сыздыков, назначаешься первым номером этого пулемета. Сейчас нам надо сделать из подручного материала подобие санок, так как марш-бросок будет на далекое расстояние, и тащить на себе все это тяжело будет. Под «все», как всегда, подразумевалось тяжесть «Макисма»: почти 42 кг. станок и 20 кг. ствол, запасные ленты в 6 коробках, несколько ящиков патронов к ним - все вместе свыше 75 кг. Пулеметчики разбрелись по деревне в поисках подобия лыж или саней, затем из найденного материала стали сооружать санки.
       Прозвучал сигнал на обед. Сходив к полевой кухне и заполнив котелки горячей кашей, все вернулись к своим пулеметам. Съев кашу, вновь пошли к кухне за кипятком и вновь вернувшись к пулеметам с наслаждением медленно стали его пить.  К вечеру, когда пошла команда выступать, санки уже были готовы. Погрузив на них свои 4 пулемета, все тронулись вместе с колонной. Пулеметчики других батальонов, не догадавшиеся сделать санки, тащили на себе всю тяжесть боевой техники: первый номер нес ствол (20 кг.) и коробку с лентами, второй номер нес на плечах станок с колесиками (42 кг.) и две коробки с лентами. Кроме этого, несли свое снаряжение красноармейца: винтовку Мосина на плече, патронташ с запасными патронами, две гранаты и вещмешок с продуктами и бельем.  Пеший марш-бросок занял почти 10 часов без отдыха, поэтому, когда добрались до
                -78-
позиций, все упали от изнеможения.
      Командир дивизии ехал на «Виллисе», штабные на двух «Козликах»-(ГАЗ-67). Дивизионный госпиталь на четырех машинах ехал позади всех. Интенданты на санях, телегах, нескольких грузовиках ехали позади колонны. Лишь танки и реактивные «Катюши» ушли еще раньше, заняв скрытные позиции настолько, что даже прибывшие пехотинцы не заметили их.
     Утром 3 полка рассредоточились по линии наступления на ширину почти 5 км. и стали ждать артподготовки. За прошедшее время немцы успели подготовиться к обороне: выкопали глубокие блиндажи, укрытые в три наката бревнами. Траншеи в рост солдата были вырыты зигзагами, а через каждые 50-60 метров оборудована пулеметная точка, прикрытая броневыми плитами под углом друг к другу, что обеспечивало максимальную безопасность точки. Саперы начинили противотанковыми и пехотными минами в несколько рядов все пространство перед полем боя. Они же натянули колючую проволоку на ежах, по всей ширине предполагаемого коридора наступления, шириной в 5 км. С одной стороны полоса была ограничена лесом, с другой стороны - прибрежной топью небольшой речушки, незамерзающей даже в мороз. 
     Вся немецкая оборонительная система была построена далеко впереди от городка – бывшего райцентра Балабаново со станцией железной дороги, в две линии. Позади первой линии обороны, на расстоянии полкилометра от нее была сооружена такая же линия обороны с ДОТ-ами. Пространство между линиями обороны начинили противопехотными минами, оставив коридоры для прохождения транспорта снабжения первой линии обороны. По железной дороге немцам непрерывно подвозили боезапас и оружие. За райцентром, на расстоянии нескольких километров построили взлетную полосу двух аэродромов – истребителей и бомбардировщиков.
     Обо всем этом командование 43-Армией знало из разведывательных донесений и авиаразведки. Поэтому было запланировано, что пехота не будет наступать до тех пор, пока позиции немцев не будут обработаны тяжелой артиллерией и авиацией с воздуха. В предрассветной мгле первым ударила тяжелая артиллерия по позициям немцев, причем такой интенсивности, что позиции немцев не было видно из-за сплошной полосы взрывов. В воздухе появились наши новые штурмовики ИЛ-2 и бомбардировщики. Тотчас им навстречу появились стаи немецких самолетов: истребителей «Фокке-Вульф» и «Мессершмитты». Завязались воздушные бои. Немецкие самолеты были быстрее, мощнее в вооружении и нападали на одну машину вдвоем, с двух сторон. Первые наши самолеты-бомбардировщики, задымив стали падать на землю. Штурмовики еще держались, то взмывая вверх, то стремительно пикируя вниз, в круговерти немецких самолетов. А вот тяжелые бомбардировщики не могли так легко маневрировать и становились легкой мишенью для немецких истребителей.
     Какой-то самолет-бомбардировщик, видимо израсходовав боезапас, пошел на таран, навстречу немецкому самолету. Срубив его своими винтами, резко
                -79-
 
                Советский штуровик ИЛ-2

вошел в пике. Из заднего колпака успел выскочить штурман, а летчик видимо уже был мертв, но все же успел направить свою дымящую машину на немецкие позиции. Немецкий самолет тоже задымил в воздухе и стал падать в пике, из него тут же выпрыгнули два немецких парашютиста, которых ветром стало относить в сторону наступающей дивизии. Выполнив свою задачу – отбомбив позиции немцев, как смогли, советские бомбардировщики стали разворачиваться назад, в тыл. Но, немецкие самолеты, беспрерывно атакуя, почти уничтожили эскадрилью бомбардировщиков, а штурмовики уцелели, отчаянно отбиваясь благодаря наличию пулеметчика, позади летчика, с пулеметом  направленным назад, и даже сумели подбить два немецких истребителя.
     Со шлейфом дыма продолжали падать на землю наши бомбардировщики, летчики и штурманы выпрыгивали на парашютах, а немецкие летчики расстреливали их в воздухе, как беззащитную мишень. Беспомощность наших летчиков и наглость немецких самолетов вызвало злобу и ярость у пехотинцев, наблюдавших разгром наших самолетов в воздухе. Саша, лежавший рядом с Колкеном, сказал ему:
      - Как можно было направлять бомбардировщики без прикрытия их нашими истребителями?! Где же наши истребители? Ну, ничего, мы здесь на земле отомстим за вас! –
     Полчаса грохотали взрывы тяжелой артиллерии, после чего взвилась красная ракета со стороны штаба дивизии, что означало атаку.
     Тотчас командиры и политруки, встав во весь рост, скомандовали своим бойцам:
      - В атаку! Коммунисты вперед! Вперед! За Родину! Ураа! –
      Солдаты трех полков поднялись в атаку и побежали густой цепью во весь рост, подбадривая себя криком «Ура, Ураа!» вслед за танками, неожиданно появившимися впереди. Встречных выстрелов пока не было, так как
                -80-
артиллерия продолжала молотить позиции немцев и лишь когда цепи наших
ойцов приблизились на 100-120 метров, по сигналу ракеты прекратился огонь артиллерии. Появившиеся неожиданно танки Т-26, Т-34 и несколько тяжелых танков «КВ», пошли в атаку на немецкие позиции, расчищая путь для пехоты. Минное поле было обезврежено артподготовкой, но не везде, так как несколько легких танков Т-26 подорвавшись на их минах, застыли на поле боя. Тяжелые танки не реагировали на взрывы мин, лишь слегка подскакивали и продолжали путь. Пехотинцы старались бежать по следу танков, чтобы не нарваться на мины, но не всем это удавалось. Изредка, то там, то здесь гремели взрывы мин и несколько пехотинцев падали, сраженные осколками мин. Экипажи подорванных танков, видимо получившие такой приказ, тоже выскочив из машин со своим личным оружием – автоматами и пистолетами, присоединялись к наступающей цепи солдат дивизии.
 
                Атака красноармейцев на немецкие позиции под Москвой

     Как только закончилась артиллерийская подготовка наступил критический момент - цепь наступавших была как на ладони перед немцами и кое где уже началась было, пулеметная стрельба из немецких ДОТ-ов. Но тут вступила в бой реактивная артиллерия - «Катюши», которая стала поражать пространство за окопами немцев и вторую линию обороны, чтобы не поразить своих атакующих солдат. Никогда раньше немцы не видели и не слышали о такой артиллерии и поэтому, рев и необычный свист снарядов парализовал их. Вой ракет придал бодрости духу наступающих солдат и почти не встретив сопротивления, цепь пехотинцев с криком - «Ура!» ворвалась в окопы немцев. Командир полка пустил две красные ракеты в          
                -81-
 сторону тыла, что означало, что пехота вплотную приблизилась к окопам немцев и надо прекращать обстрел ракетами «Катюш», чтобы не поразить своих.
 
                «Катюши»

     Началась рукопашная схватка - то там здесь раздавались очереди из автоматов «Шмайссер» и «ППШ», над окопами завис тяжелый русский и немецкий мат, хрипы и стоны пораженных с обеих сторон. Пулеметчики, не вступая в бой бежали вместе с цепью солдат, и добежав до немецких окопов тоже вступили в рукопашную. Колкен с Сашей бежали рядом, волоча вдвоем со вторым номером волокушу с «Максимом». Добежав до немецких окопов, оставили пулеметы на бруствере окопа и всем расчетом ринулись на немцев в рукопашную. Колкен штыком винтовки сумел поразить ближайшего немецкого солдата, второго ударил прикладом по голове второй номер Колкена и добил выстрелом из винтовки. В это время раздался хлопок пистолетного выстрела, обернувшись Колкен увидел, что Саша из пистолета убил третьего немца, целившегося им в спину. Саша крикнул Колкену:
     - Штыком не развернешься тут. Где твой пистолет? Я в эту сторону, а ты в свою сторону, вперед! - и повернувшись, продолжил движение по окопу. 
     Только тут Колкен вспомнил, что когда сдавал немецкий автомат интенданту дивизии, то сохранил пистолет, по совету Саши, сказавшего тогда, что пистолет может иногда спасти жизнь. Пока вытаскивал пистолет из внутреннего кармана, впереди показался немецкий солдат с автоматом,
                -82-
прижатым к животу. Короткой очередью он сразил впереди стоящего второго номера Колкена, который медленно повалился вперед на немца. Пока тот отталкивал его тело, Колкен успел выстрелить ему в голову и промазал. Немец вскинул автомат, но тут Колкен успел выстрелить второй раз в грудь и немец повалился навзничь. Добив немца выстрелом в голову, и забрав его автомат, Колкен опрокинул солдата, бывшего его вторым номером, и убедился в том, что он мертв. Автоматная очередь с близкого расстояния буквально изрешетила его тело, и он медленно истекал кровью из множества пулевых отверстий.
     - Хорошо, хоть смерть была мгновенная - подумал Колкен и побежал дальше по окопу.
     Под ногами валялись тела мертвых немецких и наших солдат.   
     Перешагивая через очередное тело, он споткнулся и упал, что спасло ему жизнь, так как тут же над его головой прошла очередь из немецкого автомата. Лежа на земле Колкен дал очередь в сторону производившего выстрелы солдата, который коротко вскрикнув, тут же отпрыгнул назад и исчез. Только тут Колкен увидел, что перед ним вход в «ДОТ»-блиндаж, закрытый добротной дверью из досок. Вытащив гранату РГД из-за пояса, Колкен приблизился к двери, встал сбоку и резко открыв дверь, кинул туда гранату. Прогремел взрыв, раздались крики немцев внутри. Колкен вслепую из-за двери выставив дуло автомата внутрь блиндажа, ударил длинной очередью, пока не кончились патроны «Шмайссера». Звуки в блиндаже стихли, Колкен заглянул внутрь.
     «ДОТ»-блиндаж был оборудован нарами на 10 солдат вдоль стен, посередине стоял стол, сбоку печка-буржуйка, пара ведер с водой, ящики с патронами, а на полу лежало 6 трупов немцев. В стене, обращенной к полю боя на постаменте, стоял на сошках немецкий пулемет «МГ», дуло которого было выдвинуто в проем размером полметра в высоту и метр в ширину. Снаружи две бронеплиты под углом друг к другу защищали пулемет от встречных выстрелов, заставляя пули рикошетить от этих плит. Рядом на постаменте стоял вскрытый ящик с патронами и коробки с лентами, уже заряженных и подготовленных к бою.
      Колкен по старой привычке тут же поднял пулемет, снес его вниз к дверям, забрал две коробки с заряженными лентами и сложил все их у входа. Затем, сняв с трупов несколько автоматных рожков, Колкен вставил новый рожок в свой «Шмайссер» и вышел обратно, в окоп. В это время сбоку по окопу выскочил красноармеец и не разобрав кто перед ним выстрелил из винтовки, чудом не попав в Колкена. Колкен тут же отпрянул в сторону и присев крикнул:
      - Ты что, я свой! Не стреляй, а то убью тебя! - 
     Солдат опомнился и ответил:
      - Извиняй солдат! Думал, что немец передо мной из блиндажа выходит. Чуть не убил тебя! –

                -83-

      - Ну ладно! Оставайся тут, а я к себе, к своему пулемету! - ответил Колкен и побежал обратно, к месту, где оставил пулемет на бруствере окопа. Добежав, перенес «Максим» через окоп и направил дуло пулемета в сторону райцентра.
     К этому времени рукопашный бой стал стихать, а бойцы дивизии стали занимать позиции немцев, удивляясь добротности и аккуратности врага.
Все окопы были вырыты глубоко: на 1,5-1,8 метра, причем не руками солдат, а техникой, что было видно по следам ковша. Стены укреплены досками – горбылем, приличной толщины. Через равные промежутки оборудованы  пулеметные точки, «ДОТ»-ы - блиндажи, с туалетными ямами.
     Вскоре по окопу пробежал офицер и крикнул:
     - Всем занять позицию в сторону городка. На нас идут немецкие танки! Приготовить всем гранаты! - 
     И вот теперь, как только прекратилась канонада артиллерии и обстрел «Катюш», из тыла немцев рванулись танки на помощь своим - на первую линию обороны. Командиры немецкой пехоты успели сообщить по рации, что оборона сломлена и ее заняли противники. По следам танков гуськом, в затылок друг к другу бежали солдаты вермахта.
     Колкен, оставшись один, без своего второго номера, стал срочно готовиться к стрельбе: вывел пулемет на бруствер окопа, вставил ленту в патронник, справа разложил три коробка с лентами патронов, залег за щиток и стал высматривать свои цели. Цель была пока недоступна стрельбе, так как немцы бежали вслед за танками не цепью, а гуськом, и броня танков защищала пока их от поражения стрелковым оружием. Тем временем танки, приблизившись было вплотную, почти на 100-150 метров, вдруг веером развернулись в цепь. Видимо, прошли через свое минное поле, и теперь развернувшись по всему фронту, цепью двинулись на свои бывшие окопы. Этот их маневр обнажил бежавших следом немецких солдат, чем воспользовались пулеметчики и солдаты из окопов – грянули выстрелы стрелковых оружий, зачастили пулеметы. Колкен тоже высмотрев свои цели, нажал на гашетку своего «Максима». Плотный огонь заставил немцев залечь, но немецкие танки, заметив вспышки пулеметов, сразу двинулись на них. Раздавив пулеметы и самих пулеметчиков, танки крутились над окопом, раздавливая и других солдат в окопах.









                -84-
 
                Немецкий танк над окопом красноармейцев

К сожалению, никто из командиров не сказал, что надо готовить связки гранат, а лишь дали команду - «Готовить гранаты!». Только бойцы и командиры 1081-полка, имея опыт борьбы с танками, сразу приготовили связки из трех наших гранат РГД. К этому времени, наводчики ракетного дивизиона, видимо,  скорректировали цель и дали вводные своим «Катюшам», потому что вновь в воздухе понеслись огненные смерчи и смертоносный вой ракет и взрывы накрыли пространство между двумя линиями немецкой обороны. Вой и свист ракет парализовал волю немецких солдат настолько, что они, повернув назад, бросились обратно, оставляя на пути тела сраженных и раненых солдат и офицеров.
     Тем временем, Колкен, увидев что танки двигаются на вспышки пулеметов, тут же скатил вниз свой «Максим», накрыл его плащ-палаткой, а сам, схватив связку гранат кинул его под гусеницы приближающегося танка. Тяжелый танк «Фердинанд» лишь слегка подпрыгнул от взрыва и не останавливаясь наехал на окоп Колкена. Колкен тут же лег рядом с пулеметом, накрыв голову рукой. Танк несколько раз крутнулся над ним, обдавая смрадом выхлопа мотора и двинулся дальше вдоль окопа. Только благодаря глубине окопа и тому, что стены были обшиты лесом, танк не раздавил Колкена насмерть, а лишь присыпал его обломками леса и землей. Как только гул мотора над головой отошел в сторону, Колкен резко поднялся из под слоя земли и досок, стряхнул с себя пыль и схватив вторую связку
гранат РГД, метнул его в моторный отсек уходящего танка. В этот раз взрывом разнесло моторный отсек, благодаря тому, что видимо, граната попала в выхлопную трубу и дальше взрывная волна достигла мотора. Через некоторое время раздался внутренний взрыв уже самого мотора, бензобаков и пламя охватило весь танк. Из башни и люка поддона стали вылезать члены экипажа, которых тут же из «Шмайссера» сразил Колкен.
                -85-
     Оставшись без гранат, Колкен вставил новый рожок в «Шмайссер» и кинулся искать Сашу. Побежал по окопу в сторону его пулеметного расчета и уже через несколько метров наткнулся на раздавленный окоп, из- под которого торчали руки и ноги трупов нескольких наших солдат. Перешагнув через препятствие поверх окопа и снова попав в окоп, побежал дальше по ней. Всюду в окопе лежали трупы или сидели наши бойцы, оглохнувшие от рева моторов танков, прошедших над их головами. Через 20 метров Колкен увидел горящий танк, нависший над окопом, и остановился. Отойдя, стал ждать, когда он взорвется или погаснет огонь. Взрыва не было, огонь шел на убыль, язычки пламени лишь лизали броню и постепенно затухли. Из открытого нижнего люка торчали руки убитых членов экипажа, пытавшихся выйти из танка. Осторожно пройдя под днищем танка, Колкен побежал было дальше, как тут же увидел Сашу со своим вторым номером, сидящих на дне окопа, рядом с «Максимом». Они тоже, как и Колкен, выждали на дне окопа наезд танка над собой, затем бросили связку гранат на заднюю часть танка, где располагается моторный отсек и уничтожили танк. Быстро переговорив, Колкен бросился обратно к своему пулемету. Опять выкатил его на бруствер окопа, вставил новую ленту, сел в окоп и начал забивать патронами опустевшую ленту. Немецкие танки, обстреляв окопы и отутюжив их вдоль и поперек повернули обратно к себе, оставив на поле боя 8 разбитых танков. Новую атаку немцы уже не стали предпринимать. По окопу пошли офицеры штаба полка и политрук, подсчитывая потери. Обойдя всех, вернулись к штабу дивизии, оставшейся позади, на 2 километра. Выяснилось, что танковая атака нанесла ощутимый урон дивизии. Так, например, в двух полках, кроме 1081-полка, танки раздавили и уничтожили огнем почти все пулеметы и 30% личного состава. Лишь на линии обороны 1081-полка солдаты сумели связками гранат уничтожить пресловутые 8 танков
               Красноармейские пулеметчики убитые после атаки немецких танков
                (фото из немецкого архива )
                -86-
   
. От разгрома всех спасла лишь огневая мощь «Катюш», остановившая атаку пехоты. Командование дивизии решило пока перейти к обороне уже захваченных рубежей.
 В воздухе появились советские самолеты авиаразведки, на уничтожение которых тотчас поднялись немецкие истребители. Опять завязался воздушный бой, в результате которого были сбиты два наших самолета и лишь один успел вернуться к своим. Вечером через окопы прошли наводчики артиллерии и «Катюш», со своими рациями. До темноты они успели провести рекогносцировку предстоящего пространства будущей атаки немцев и передали координаты целей в штабы артполков.
     Наступила ночь. По окопам прошли интенданты, разнося баки с горячей едой, попутно собирая солдатские книжки погибших бойцов. Колкен наполнив котелок горячей кашей, вытащил из-за голенища ложку и стал есть. Двое солдат понесли баки дальше в окопы, двое других разворачивали трупы солдат, вынимали документы и солдатские медальоны (у кого они были) и шли дальше. Возле Колкена появился политрук и спросил:
      - Что погиб твой второй номер? –
      - Да - ответил Колкен, вытирая опустевший котелок снегом и тряпкой.
      - Ладно! Сечас приведу тебе солдата, сам научишь его, что надо делать второму номеру - с этими словами политрук развернулся обратно и исчез в темноте проема окопа. Через полчаса появился снова, ведя за собой солдата с винтовкой на плече.
      - Вот тебе второй номер, знакомься и командуй – что ему надо делать. Утром немцы обязательно пойдут в атаку, так что он уже должен уметь выполнять свои обязанности -  сказал политрук и ушел обратно, в темень окопа.
     - Как тебя зовут? - спросил Колкен бойца.
     - Николай - ответил боец, протягивая руку Колкену для рукопожатия.
     - Опять Николай! Ну, меня тоже зовут Коля, хотя я не Николай, а Колкен. Я казах, слышал когда нибудь про Казахстан? - ответил Колкен и пожал протянутую руку.
     -Нет, не слышал - сказал Николай.
     - А что в школе не проходили географию? - удивился Колкен.
     - Да нет, в школе то проходят, наверное, да вот я сам не дошел до географии. Окончил только 4 класса и вышел работать в лесхозе, на Севере. Слышал про Карелию? Семья у нас была большая, 7 детей, а работал только отец, вот и пришлось пораньше выйти на работу - сказал Николай.
     - Да, по географии проходили даже дважды - ответил Колкен.
     - Как это так, дважды? - наступила очередь удивляться Николаю.
     - Да вот так. Первый раз географию проходили в школе, в 9-м классе. А после десятилетки я поступил в техникум на мелиоратора. Так там опять проходили географию, устройство земли и так далее. Так что где находится Карелия, я знаю - сказал Колкен.
                -87-

     - Ну, давай, покажу, что надо тебе знать - сказал Колкен и стал объяснять устройство пулемета, затем показал, как надо правильно забивать патроны в ленту, чтобы не перекосило во время стрельбы, из-за чего пулемет может перестать стрелять.
     - Завтра днем покажу, как надо целиться и стрелять, так как если меня убьют или ранят – придется стрелять тебе. А это часто происходит, так как немецкие снайперы стараются сперва убить первого номера - сказал Колкен. Николай запомнил и повторил все действия Колкена и тот остался доволен.
     Усилился мороз и стали мерзнуть ноги и руки, Колкен сказал:
      - Рядом блиндаж-«ДОТ» немцев, наверное, пойдем туда спать, не то ноги отморозим –
     Вдвоем двинулись по окопу и через 10-12 метров наткнулись на дверь блиндажа. В темноте вошли внутрь, Колкен нашарил на столе керосиновую лампу и спросил у Николая:
      - Ты куришь? Спички или зажигалка есть? –
      Тот ответил: - Да, есть! - и протянул самодельную зажигалку. Зажгли лампу. Блиндаж озарился скудным светом, при которой бойцы увидели, что тела немецких солдат так никто и не убирал. Вдвоем вытащили тела и уложили их рядышком на бруствер окопа, со стороны предполагаемой атаки немцев завтра. Нашли их вещмешки и выложили содержимое на стол. Кроме запасного белья и гигиенических принадлежностей, на стол выкатились продукты солдатского сухого пайка: галеты, консервы мясные и овощные, плитки шоколада, кубики кофе, сахар, соль, куски черного хлеба, отдельно завернутое в бумагу куски бекона, небольшие круги колбасы и еще галеты непонятного содержания, шнапс во фляжке.
     - Вот это да! - воскликнул Николай - Как их снабжают, как на курорте! Воюй не хочу! -
     Колкен собрал все съестное в один вещмешок, оставив на столе лишь консервы, бекон, галеты, соль и сахар. Затем сказал Николаю:
      - Ты разжигай печку, согрей воду вон из того ведра что в углу, согрей консервы, а я пойду, позову друга - с этими словами он вышел из блиндажа и зашагал по окопу в сторону Саши. Найдя его лежащим на ящиках с патронами вместе со своим вторым номером, растолкал его и позвал к себе трапезничать. Саша тут же разбудил своего напарника, и они втроем вернулись в блиндаж. К их приходу уже гудел огонь в печке, в котелке закипала вода, на столе разложены продукты. Все уселись за стол, вскрыли ножами горячие банки консервов и принялись уплетать немецкие продукты.
     - А что это за мясо, завернутое в бумагу? - спросил Колкен.
     - Это бекон, копченое мясо с салом свиньи - ответил Николай.
     - Как свиньи? Жаль! Мне нельзя есть свинину! А как хорошо пахнет, прямо слюну наворачивает! - сказал Колкен, но кушать бекон не стал. Впервые наевшись до отвала, бойцов разморило, потянуло в сон. Встав из-за стола все разлеглись на нижних нарах и заснули.
                -88-
      Утром чуткое ухо Колкена уловило чьи-то шаги и говор по окопу. Быстро встав, разбудил Сашу с напарником, и они быстро побежали к себе. Колкен лишь успел сунуть им половину продуктов, которые еще перед сном успел переложить в немецкий вещмешок.
     - Спасибо Коля! - сказал Саша и вдвоем с напарником скрылись в предрассветной темноте окопа. Колкен разбудил своего напарника. Выходя из блиндажа Колкен заметил автоматы немцев сложенные в углу и два пистолета, в кобурах, висевшие на гвозде стены. Взяв один из автоматов протянул Николаю и сказал:
     - Бери. Надо еще пару рожков с патронами забрать. Да вот, еще пистолеты висят, возьми одну, пригодятся. Мне такой пистолет вчера жизнь спас. Надо бы поискать патроны для него, а то вчера почти все расстрелял в этих
 окопах - 
     С этими словами Колкен стал шарить по кобуре обеих пистолетов и вытащил обе запасные обоймы из их кармашка. Протянул один пистолет с обоймой Николаю, себе взял только обойму с патронами. Затем показал напарнику на пулемет «МГ» с патронами и сказал:
      - Недавно мы смогли победить только благодаря трофейному оружию. Надо будет взять с собой этот пулемет и патроны –
      Взвалив на плечи пулемет, взял в другую руку коробку с лентами патронов, а напарник повесив «Шмайссер» на плечо, взял в обе руки ящик с патронами для «МГ». 
 
      Немецкий пулемет «МГ»
   Выйдя из блиндажа пошли к своей пулеметной точке. Уже медленно, поднимался хмурый рассвет. Колкен тем временем стал показывать Николаю устройство пистолета «Парабеллум», сказав еще раз:
      - Это, наше спасение в ближнем бою –
      Затем показал, как надо стрелять из «Максима» и «МГ». В это время опять по окопам прошли интенданты хозвзода, разнося баки с горячей едой. Заметив немецкие автоматы и пулемет сказали Колкену:
      - Надо сдать их нам. Есть такой приказ командующего армией! –
      На что Колкен ответил:
     - Нет. Сдавать не будем, можете жаловаться хоть кому! Они будут нашим спасением, когда немцы пойдут в атаку –
Интенданты ушли дальше по окопу, бурча что-то себе под нос. Через некоторое время, возвращаясь назад снова сказали Колкену:
     - Смотри, скажем о тебе командиру полка, лучше сдай все это оружие! –
                -89-
 Колкен отмахнулся от них:
     - Сказано было вам – нет, значит - нет. Самим нужно будет -
Интенданты ушли. Через некоторое время пришел политрук и сказал:
      - На вас пожаловались командиру полка, о том, что не сдали трофейное оружие. Но, командир полка сказал им, чтобы они заткнулись и не шли жаловаться дальше. А сам наоборот приказал нам обойти все «ДОТ»ы-блиндажи и собрать в них все пулеметы и патроны. Говорит, что все бойцы его полка умеют стрелять из немецких винтовок и пулеметов, поэтому велел
 раздать найденные пулеметы бойцам, через равные промежутки расстояния и применять их при атаке немцев на нас –
     - Ну то - то же! Так оно и было, когда мы отступали. Почти четыре дня продержались только благодаря немецкому оружию. Свои то, кончились в первый же день! Да на том краю окопа мой друг Саша, тоже с «Максимом», так ему тоже дайте немецкий пулемет, если достанется –
     Политрук кивнул головой, дождался шестерых бойцов, шедших сзади и пошел дальше по окопу за пулеметами. В это время раздался гул самолетов и разнеслись крики: - Воздух! Воздух! -
     Колкен что было сил побежал в сторону окопа, где расположился Саша с напарником. Добежав, крикнул ему:
    - Айда за мной! К нам в блиндаж! Бросай свой пулемет, потом вернешься!-   
     Саша укрыв пулемет плащ-палаткой, вместе с напарником бросился вслед за Колкеном. На бегу прихватив напарника Колкена, все бросились в блиндаж. Только захлопнули дверь, как начались взрывы авиабомб. Потолок блиндажа был укрыт тремя накатами толстых бревен, поэтому только прямое попадание грозило смертью его обитателям. Бомбардировка шла около часа, гул и грохот от взрывов бомб закладывал уши. Бойцы по совету Саши, легли под нижние нары и напряженно вслушивались в разрывы. Несколько бомб упало недалеко от блиндажа, стены и потолок в это время ходили ходуном, бревна скрипели и расшатывались, грозя вот-вот обрушиться. Наконец взрывы утихли. Подождав еще немного, все выскочили из блиндажа.
     Вокруг почти все было разметано разрывами, стены окопов разрушились и осыпались, став вдвое мельче прежнего. Все пространство вокруг окопов было сплошь и рядом усеяно воронками размерами 6-8 метров и глубиной до 1,5- метров. Казалось, что ничего живого не должно было остаться! Саша с напарником, попрощавшись с Колкеном и его вторым номером, побежали к своему пулемету. Колкен и Николай тоже подошли к своему пулемету, оставшемуся под завалом снега, глины и досок. Расчистив завал, нашли плащ-палатку и из - под нее вытащили «Максим». Дальше расчищать руками было невозможно, Николай сбегал обратно к блиндажу и найдя там две саперные лопаты немцев, вернулся обратно к Колкену. Вдвоем в две лопаты, они откопали все коробки и ящики с патронами, углубили окоп до прежних размеров. Подорванный танк между ними и блиндажом, от взрыва просел в окоп и теперь чтобы пройти в блиндаж, приходилось подниматься из окопа
на поверхность и опять спускаться в окоп за танком.      
                -90-
     Закончив работу, Колкен взяв обе лопаты, пошел в сторону Саши. Здесь тоже другой подорванный танк съехал набок в окоп, оставив небольшое пространство для пути.  Протиснувшись под танком, Колкен продолжил путь. Везде валялись тела убитых взрывом солдат с отброшенными касками и винтовками, в лужах крови.  Пройдя еще десяток метров увидел, наконец, Сашу с напарником. Они руками разгребали смесь снега с землей и досками, откапывая свой пулемет. Колкен бросил им лопаты. Обрадовавшись лопате, они стали быстро откапывать свое снаряжение. Колкен от усталости немного
 посидел рядом с ними, затем тоже стал помогать им. Саша выкатил пулемет на бруствер, затем продолжил углублять окоп до прежних размеров. Закончив работу, вернул лопаты Колкену, но тот оставил им одну и попрощавшись, пошел обратно.
     Через полчаса после всего этого, к ним опять пришел политрук и сказал:
     - После авианалета будет атака немцев. Теперь отдавать приказы на расстоянии не сможем. Будете действовать сами. Гранаты кончились, поэтому соберите немецкие гранаты с трупов и из блиндажей, пока атака не началась. Немцев подпустить как можно ближе и по команде красной ракеты начать стрельбу. Если вдруг ракеты не будет, то сами начинайте стрелять, как только немцы приблизятся на 100-120 метров. Все ясно? Тогда я пошел дальше! – сказал политрук и пошел дальше, обогнув подбитый танк по верху окопов.
     Колкен тем временем показал еще раз Николаю как поднять прицел, как целиться по шкале дальномера. Затем, по обе стороны от «Максима»  подготовил места для стрельбы из немецкого пулемета, предварительно подтащив по ящику с патронами к обеим точкам.
     - Жаль лент маловато для «МГ», - всего четыре. А вот для нашего «Максима» хватает, шесть заряженных лент в запасе и одна в затворе пулемета. Если немцы подойдут слишком близко, ты Николай будешь стрелять из «Максима», а я из немецкого - сказал Колкен Николаю.
      - Ты сиди здесь. А я схожу опять в блиндаж за гранатами, вчера что-то об этом не подумал - сказав это, Колкен пошел в сторону блиндажа. Дойдя до него, стал искать гранаты и нашел их в ящике, под нарами – 12 гранат с деревянными ручками. Разложив по 6 штук в немецкие пустые вещмешки, пошел обратно. Дойдя до Николая, сбросил их на дно окопа и сказал:
      - Ну, Коля, бери 6 гранат, остальные 6 возьму я. Надо приготовить по одной связке гранат из трех, для танков, а оставшиеся три гранаты нужны будут для пехоты. Смотри, вот торчит веревочка из рукоятки, надо его дернуть и потом бросать. Взрыв будет через 10-12 секунд. Опоздаешь бросить, сам взорвешься –
     Так и сделали: подготовили по одной связке гранат, остальные гранаты по две разложили возле «Максима» и далее по обе стороны возле двух позиций немецкого пулемета.
     Наступило время обеда, но никто не разнес баки с едой. И тут началась артподготовка немцев, взрывы снарядов то за окопами, то перед окопами, то
                -91-
по линии окопов. Бежать в блиндаж уже нельзя было, поэтому Колкен и Николай прижались к стенке окопа, закрыв уши и натянув каски.   
     Артиллерийская канонада шла не более получаса. Но, за это время немцы молча пошли в атаку, пройдя колонной через свое минное поле, затем развернувшись, густой цепью побежали, не встречая ответных выстрелов, приблизившись почти на 200 метров. Сразу по окончании артиллерийской  канонады Колкен встал к пулемету и сквозь рамку прицела увидел цепь немцев, молча бегущих на него. Ахнув от удивления, он крикнул:
      - Коля, немцы! Немцы уже рядом, быстро помоги мне! -
     Прицелившись, дал длинную очередь по немцам. Расстреляв всю ленту за несколько минут, кинул пустую Николаю на зарядку, а сам, вставив заранее подготовленную новую ленту продолжил стрельбу по немецкой цепи.
   Только после этого услышал стук пулемета Саши и вразнобой винтовочные выстрелы. Немцы на их фланге попадали на землю, но продолжили движение ползком, не отвечая на его выстрелы. Увидев, что немцы уже на близком расстоянии чуть больше 40-50 метров, Колкен крикнул Николаю:
      - Все! Дальше стреляй ты! Я буду из немецкого стрелять! –
     После этого он бросился влево к немецкому пулемету и стал стрелять из него короткими очередями по ползущим немцам. Немцы замерли, некоторые – в кого попал Колкен или Николай, вскакивали или дергались, или неподвижно падали на снег. Увидев, что цепь немцев сбоку поднялась в рост и побежала на соседний окоп, в сторону бывшего ДОТа, Колкен развернул дуло пулемета и выпустил длинную очередь по бегущим. Сразу стали падать сраженные немецкие пехотинцы, другие по инерции еще бежали, но затем тоже попадали в снег.
     Сменив ленту в «МГ» Колкен развернул дуло в сторону своего поля обстрела и увидев, что напарник своими короткими очередями не дает поднять голову немца, крикнул ему:
      - Молодец! Дави их! –
     На что в ответ Николай крикнул ему:
      - Лента кончилась. А новая не вставляется!! - 
     Бросив свой пулемет, Колкен подбежал к Николаю, выдернул ленту и схватив другой из коробки вставил в пулемет. В это время, воспользовавшись затишьем, немцы рванулись вперед, стреляя из своих «Шмайссеров», прижав тыл автомата к животу. Но, тут Колкен сам встав к пулемету, меткой очередью свалил десяток немцев, заставив других лечь на снег. Затем Колкен сказал Николаю:
      - Давай теперь сам, ту ленту не вставляй, видимо, патрон в ленте перекошен или лента отсырела. Есть еще три ленты в коробе. Сухие, вот их и используй. А я к своему «немцу» - буду стрелять сбоку от тебя -   
     Схватив немцкий «МГ» быстро перебежал на вторую позицию вправо от «Максима» и вовремя! Немцы ползком прошли сквозь «мертвую зону» от «Максима» и рванулись в рост в атаку. Как на учебном полигоне, Колкен с яростью всадил всю ленту в цепь атакующих немцев, сразив не менее 20   
                -92-
солдат. Схватив гранату за деревянную ручку и дернув за веревочку из ручки, что было сил кинул его в цепь бегущих немцев. Взрывом разметало
5-6 человек. Колкен, за это короткое время, успел сменить ленту и добавил длинную меткую очередь по остальным бегущим. «Гитлеровская косилка» - пулемет «МГ» показал свою мощь на своих же солдатах, скосив всю цепь бегущих на Колкена солдат. К этому времени очнувшись от артобстрела, другие бойцы тоже вступили в бой, благо, что немцы маячили близко и были как на ладони. Но, на флангах немцам удалось дойти до окопов и начать
расстреливать наших в упор.
     Опять пошла рукопашная схватка на выживание. На помошь своим бросились офицеры штаба, интенданты и раненые из медсанроты – все, кто мог ходить. Общими усилиями удалось разгромить нападавших, понеся огромные потери, так как в ближнем бою немецкие «Шмайссеры» косили наших наповал. Были убиты почти все атакующие, так как назад никто не побежал. Да и вряд ли кто либо, добежал бы до своих окопов, поэтому немцы шли на победу или смерть! Старшие немецкие командиры, увидев в стереотрубу разгром своих солдат, дали команду на артобстрел и вызвали авиацию. Опять загрохотали взрывы снарядов, а вскоре появились немецкие «Юнкерсы» в воздухе.
     Колкен с напарником кинулись в свой блиндаж, Двери не стали закрывать, надеясь, что Саша с напарником успеют добежать до них, но увы! Они так и не пришли, поэтому через некоторое время Николай закрыл двери. Оба опять легли под нижние нары. Почти час грохотали взрывы, несколько раз бомбы падали рядом с блиндажом, но благодаря прочности крыши в три наката бревен и отсутствию прямого попадания, блиндаж остался цел. Как только прекратились взрывы, Колкен с напарником бросились из блиндажа к своим пулеметам. Опять все было засыпано землей, снегом и осколками деревянной обшивки окопа. Лопатой по очереди откопали свои пулеметы, «Максим» выкатили на бруствер, немецкий пулемет на свое заранее подготовленное место, затем стали углублять окоп до прежних размеров. Закончив работу, Колкен приказал напарнику залечь за «Максим», а сам побежал узнавать Сашу. Пробежав по уже известному пути, добежал до подбитого танка, который просев от взрывов, оставил небольшую нишу под собой. Протиснувшись сквозь нее, Колкен увидел вдалеке в окопе своего Сашу с напарником, занимавшимся тем же что и они – откапыванием пулемета. Подбежав к ним, оба обнялись и похлопав по спине уселись на ящики патронов.
     - Ты как? Не успел добежать до нас? Как спаслись? - спросил Колкен Сашу.
     - Да вот, пришлось залечь под тот подбитый танк, и он спас нам жизнь. Видишь какие две воронки рядом с танком, если бы не танк - не было бы нас в живых! –
     - Да! - ответил Колкен - танк будет получше крыши нашего блиндажа. Если бы рядом с нами был такой взрыв, точно разнесло бы и крышу и нас. Ну
                -93-
 ладно, побежал обратно! Вечером спать приходите к нам в блиндаж, если
только не будет опять атаки немцев - с этими словами Колкен развернулся в окопе и пошел к себе.
     Наступили ранние зимние сумерки, усилился мороз. По окопам опять прошли командиры, штабисты, расспрашивая бойцов, записывая потери. Потери были внушительные – в живых осталось не более 30% от бывшей численности полка, разбита полевая кухня, убиты все интенданты и повара. Поэтому дали приказ обойтись сухим пайком до завтра, а завтра должны
были подтянуться тылы и новые кухни.  К Колкену тоже подошел офицер штаба и спросил:
      - Это вы стреляли первыми. когда немец попёр на нас? –
      - Да. - ответил Колкен.
      - Ну, молодцы! Если бы не вы, то основная часть немцев вошла бы в окопы, а так благодаря тому, что вы их прижали огнем и не дали дойти до окопов, в рукопашную схватились только по флангам. Ну и в рукопашной мы с трудом отбились, их автоматы уничтожили многих наших бойцов. А не дай бог, если бы все вошли бы в окопы – вот тогда всем нам была бы верная смерть! Молодцы, спасибо за службу! –
     Сказав это, он записал фамилии обоих пулеметчиков и добавил:
      - Кухня разбита, еды не будет. Надо обойтись сухим пайком –
     Вложив записи в планшет, офицер пошел дальше по окопу.   

 




















                -94-

                Глава 8
     Наступила ночь, усилился мороз. Ноги у Колкена с напарником стали коченеть и только они собрались уйти в блиндаж, как появились Саша с напарником. Вместе пошли в сторону блиндажа, зайдя внутрь, зажгли лампу. Напарник Колкена, на правах хозяина, стал разжигать печку досками, выломанными из нар. Остальные стали вынимать из вещмешков свои припасы и выкладывать на стол. Вскоре загудела печка, на которую поставили  банки немецких консервов, рядом котелок со снегом – для кипятка. Напарник Саши стал шарить по углам и по ящикам под нарами и обнаружил несколько фляжек с немецким шнапсом – водкой. Перенесли консервы на стол, вскрыли, и ароматный запах мясной тушенки заполонил блиндаж. Все сели за стол и начали жадно кушать. Через некоторое время Саша предложил выпить, все дружно поддержали. Разлили по кружкам шнапс и под тост Саши - «За победу над фашистами!» выпили до дна. Закусив, снова разлили шнапс и вновь подняв тост - «За наших родных, что дома нас ждут! - опять выпили. У Колкена закружилась голова и от третьей кружки он отказался. Остальные выпили по третьей и стали доедать, что было на столе. По телу Колкена разлилась истома, все вокруг стали своими родными и приятными, захотелось петь, и он на казахском языке вполголоса запел свою песню. Остальные за столом тоже возбуждено вспоминали то прошедший бой, то семью, то свое состояние здоровья. Почувствовав, что сознание затуманивается, Колкен пошел к нарам и упав на ближайшую, тут же заснул.   
     Проснулся от стука двери и чьего- то голоса. Встав с нар, увидел, что все его товарищи спят глубоким сном, в блиндаже стоит запах перегара от водки и от их дыхания. А перед столом стоит капитан, новый командир их батальона Солотин.
      - Встать! - заорал комбат и все проснулись.
     Стояла предрассветная темень, но уже все хорошо просматривалось.
     - Вы что себе позволяете! Рядом враги, немцы, а вы пьете водку?! Вы знаете, что за нарушение дисциплины полагается штрафной батальон! Ваши фамилии! - сказав это, капитан раскрыл планшет и приготовился записывать фамилии. Тут Саша сказал:
      - Товарищ комбат! Извините, не надо нас записывать на перевод в штрафбат! Мы устали и решили немного выпить наши «Наркомовские» 100 грамм. Ведь ничего не случилось, атаки немцев нет, мы боеспособны, не пьяные! –
     - Фамилии! - рявкнул в ответ капитан и ткнул карандашом в Колкена.   
      - Сыздыков Колкен - ответил Колкен. Капитан начал было записывать и тут под плексигласом планшета увидел наградной лист на Сыздыкова Колкена и Васьковского Александра.
      - Подожди, подожди! Это вы что ли те самые пулеметчики, что сорвали атаку немцев вчера? - спросил капитан.
 
                -95-
      - Так точно!» - ответил за Колкена Саша.
      - Ну, тогда другое дело! Ваши фамилии мы с командиром полка отправили в штаб дивизии, а они дальше в Москву на представление вас обоих к орденам. Как же после этого я смогу отправить вас в штрафбат? Придется вас пощадить, коли такие герои –
     С этими словами капитан захлопнул планшет и собрался уходить.
      И тут Саша громко сказал:
     - Товарищ капитан! Холодно очень, Вам еще дальше наших проверять, может  «Наркомовские» сто грамм налить? Если не возражаете? - 
     - Ну, с такими героями не грех и выпить, было бы что закусить! - ответил капитан.
     - Закусить есть, товарищ капитан! Мы тут немецкие вещмешки опростали, сейчас увидите, что было в них! - сказал Саша и тут же ополоснув кружку, налил шнапса. Капитан присел к столу. Увидев остатки еды на столе произнес:
      - Да, могут немцы себе позволить так снабжать своих солдат! Могут, потому что завоевали всю Европу до нас. Надо же! Такого пайка я даже у нашего комдива не видел! Ну давайте! Чокаться не будем, так как запрещаю вам пить! За вас, солдаты! –
     Выпив до дна кружку, капитан крякнул, взял сухую галету понюхал и закусил им же. Колкен тут же сунул ему две банки консервов, плитки щоколада и остатки галет, сказав:
      - Возьмите, пожалуйста! Своих, в штабе угостите! –
     Капитан рассовал продукты  по карманам шинели и сказав:
      - Ну, бойцы! Больше ни-ни! Шнапс у вас забирать не буду, пригодиться согреться в будущем, остатки продуктов храните. Дай Бог, если до вечера привезут новую полевую кухню, так что еды не ждите. Ну, я пошел! - и вышел из блиндажа.
     Саша с напарником, тоже взяв свои вещмешки, выпив холодной воды из котелка на печке и попрощавшись, тоже ушли к своей огневой точке. Колкен с Николаем, помня слова капитана о том, что до вечера еды не будет, решили основательно заправиться едой. Снова разожгли печку, подогрели оставшиеся две консервы, размочили галеты в кипятке и сели трапезничать. Основательно наевшись, собрали остатки пищи со стола в вещмешок. Напарник из любопытства еще раз обшарил блиндаж, надеясь найти съестное, но нашел лишь ящики с патронами и один ящик с гранатами. Патроны оказались к автоматам «Шмайссер» и не годились для немецкого пулемета. Взяв из ящика по 6 гранат с деревянными ручками, оба вышли из блиндажа, чувствуя, что больше сюда не вернуться.
     - Что Коля, чувствуешь то же что и я - сказал напарник Колкену.
      - А что? - спросил Колкен.
      - Да то, что, наверное, больше мы в этот блиндаж не попадем! - ответил напарник.

                -96-
     - Точно, у меня тоже было такое предчувствие - ответил Колкен и они вдвоем пощли к себе, на огневую точку.
     Рассвело. Колкен с напарником раскрыв ящик с патронами, снарядили все ленты немецкого пулемета. Затем, набили последними патронами две ленты для «Максима».
     - Все, кончились патроны для нашего «Максима» - сказал Колкен напарнику и похлопал по пулемету.
     - Да, нет. Вон еще одна лента с перекошенным патроном лежит в стороне. Помнишь, ты сам его отбросил вчера, когда немцы наступали и лента застряла в магазине - сказал напарник. 
      - Да, действительно! - отозвался Колкен и отойдя в сторону подобрал ленту с патронами. Вынув перекошенный патрон из ленты, вставил на его место другую, взятую с хвоста ленты и уложив в металлический короб, поднес к пулемету.
     В это время по окопам пробежал политрук батальона, прокричав:
      - Сейчас будет атака немцев, без артподготовки, хотят воспользоваться нашим сном. Не стрелять, пока они не подойдут вплотную. Как только перестанут стрелять наши пушки и «Катюши» - поднимаемся на встречную атаку и на спинах немцев надо пробить их оборону второй линии! –
     Пробегая мимо Колкена с напарником, остановился и сказал им:
      - Вам тоже надо, как только наши поднимутся в атаку, бежать вместе с ними, пройти сквозь толпу в тыл наступающим немцам и открыть огонь по немцам и их окопам второй линии обороны, не давая возможности придти на помощь немецкому подкреплению своим атакующим! Отсекать их! Это же самое будут делать все оставшиеся в живых наши пулеметчики! Вас будут сопровождать два-три бойца, для охраны. В рукопашную не вступайте, это не для вас. Нам важнее, чтобы вы пробились в тыл атакующей цепи и огнем не дали придти на помощь немцам из тыла, райцентра. Да, наши саперы обезвредили ночью путь к наступлению и обозначили их. Поэтому через их минное поле бежать только по обозначенным путям или по следу танков -   
     Политрук побежал дальше по окопу, наставляя остальных бойцов.
     Только-только начал заниматься рассвет, как действительно, вдали замаячили колонны атакующих немцев, бегущих молча, без выстрелов. И в этот момент ударили наша артиллерия и минометы, затем послышался характерный вой и свист ракет «Катюши».
Момент был выбран удачно. Немецкая пехота бежала скученно, колоннами, чтобы не подорваться на своих же минах, не зная, что ночью наши саперы обезвредили почти все их мины. Поэтому потери живой силы у немцев были большими. В этот момент в воздух взмыла красная ракета от наших окопов, и командиры взводов и рот крикнув:
     - В атаку! За Родину! Коммунисты вперед! Смерть фашистам! - поднялись над окопами. С криком: - «Ураа.. Ураа..» следом побежали солдаты, стреляя на ходу из винтовок и немецких автоматов. К пулеметчикам подбежали три солдата и сказав:
                -97-
      – Нас прислали вас охранять! -  вместе с Колкеном и его напарником, которые развернув «Максим» и взяв в руки коробки с лентами вышли из окопа, побежали вслед за пехотой. Колкен нес на плечах еще немецкий «МГ», и две  коробки с  лентами для него. Напарник нес две коробки с лентами для «Максима». На расстоянии 200 метров влево от себя Колкен увидел, что бегут Саша с напарником, волоча на колесиках через снег свой «Максим». Из-за грохота взрывов мин, снарядов и ракет не было видно наступающих немцев, попавших под пелену разрывов.
     Как только передние бойцы добежали до линии взрывов, в воздух взвились две ракеты в сторону тыла, после которых огонь артиллерии и «Катюш» тут же прекратился. Наши бойцы бежали только по следам гусениц вчерашних танков и обозначенным саперами коридорам, благодаря чему почти никто не подорвался на минном поле. Две цепи схватились врукопашную. Преимуществом наших бойцов была внезапность контратаки, тогда как немцы еще не пришли в себя после обстрела «Катюшами» и артиллерией. Поэтому, часть деморализованных немцев кинулась бежать обратно, часть наоборот – с яростью схватилась в рукопашной схватке. То там, то здесь вспыхивали короткие очереди из «ППШ» и «Шмайссеров» стреляющих друг-друга в упор, то винтовочные выстрелы, то крики умирающих. Над все этим висел отборный русский мат и ответный - немецкий.
 
              Атака красноармейцев на немецкие позиции

Пулеметчики, как и было им приказано, не вступая в рукопашный бой, под охраной подобранных 3-х бойцов, пробились сквозь их ряды и выйдя на 50-70 метров в тыл от линии схватки, развернули свои пулеметы навстречу
                -98-
немецким окопам второй линии обороны. Сопровождавшие их бойцы, повернулись обратно и  влились в рукопашную.
     Как точно предугадали наши командиры, со стороны райцентра бежала цепь немецкой пехоты на помощь своим. Следом появились 12 танков. Вместе с Колкеном и Сашей, сквозь схватку, в тыл наступающим немцам пробились всего 5 пулеметов. Все пулеметчики залегли, подготовив прицелы и ленты, стали ждать – когда немецкое подкрепление подойдет ближе, к своим окопам. Колкен сказал напарнику:
      - Ты теперь сам хорошо стреляешь, будешь стрелять из «Максима» Вот только ленты не клади на землю, а то опять будет какой нибудь перекос. Ставь коробку рядом и тяни ленту из него, тогда лента будет на одном уровне с патронником и не будет перекоса. А я отойду в сторонку и буду стрелять из немецкого «МГ». Стреляй только короткими очередями, обязательно оставь в последней ленте десяток патронов. Вдруг немцы, подойдя вплотную, кинутся на тебя, тогда и сразишь их напоследок. Ну, да я рядом буду, не дрейфь! - с этими словами, Колкен отошел метров на 20 в сторону Саши, волоча по снегу два короба с лентами, и залег за свой «МГ».
     Как только немцы приблизились к своим окопам, так сразу же заговорили все наши пулеметы. Немцы залегли, но продолжали ползком добираться до своих окопов. С десяток трупов осталось на поле боя, но основная масса немцев добралась до своих окопов и залегла, не поднимаясь в атаку, на помощь своим. Тут через окопы стали переползать 12 танков, которые тут же устремились на наши пулеметы. Три танка направились в сторону  Колкена и Саши, остальные распределились по флангам и пошли на другие пулеметы. Колкен крикнул напарнику:
      - Коля! Бросай пулемет, беги ко мне! Будем танки  рвать, пулемет уже не спасешь! –
     Напарник Николай бросив пулемет, побежал к Колкену и, хотя танки уже открыли огонь по нему из своих крупнокалиберных пулеметов, живым успел добежать до Колкена.
     - Быстро, связывай гранаты! - крикнул Колкен ему, и они вдвоем быстро подготовили по две связки гранат на каждого, по три гранаты в каждой связке.
     - Смотри не шевелись, танк сейчас попрет на наш пулемет и покажет свой бок, вот тогда кидай гранату под гусеницы, я тоже кину туда же! - сказал Колкен. Один из танков двинулся на их пулемет «Максим» и проехал на расстоянии 10-12 метров от бойцов. Еще не успел он доехать до пулемета, как две связки гранат попали в гусеницы и рванули одновременно. От взрыва танк накренился было, с лязгом оторвалась левая гусеница и танк крутнувшись на месте, опрокинулся на бок, башней в сторону бойцов. Открылся люк башни из него стали вылезать  немецкие танкисты. Дождавшись, когда выйдет последний, 4-й танкист, Колкен с напарником ударили по ним из своих «Шмайссеров», которые они предварительно захватили еще при выходе из своей огневой точки.
                -99-
     - Кати пулемет под защиту этого танка! - крикнул Колкен напарнику, а сам прихватив вторую связку гранат от напарника, с двумя связками гранат побежал на помощь Саше.
     К Саше в это время уже подходили остальные два танка. Добежав до ближайшего танка, Колкен кинул связку в моторный отсек. Но, гранаты не долетев, взорвались рядом, не причинив вреда танку. За это время Колкен подбежал еще ближе по тылу танка и размахнувщись кинул последнюю связку. Как раз в это время танк стал разворачиваться в сторону первого взрыва и подставил свой бок. Связка  ударилась о броню прикрывавшую гусеницы сверху и взорвалась. Тут же гусеницы лопнули и скатились с катков, но танк даже не шелохнулся и лишь крутнулся на месте. Колкен же, кинув связку, сразу упал на землю и это его спасло – над головой пронеслась очередь из крупнокалиберного пулемета, а башня танка стала разворачиваться в сторону Колкена. Броском Колкен кинулся к танку, под «мертвое пространство» его пулемета и пушки. Еще одним броском Колкен вплотную приблизился к танку и сунув дуло «Шмайссера» в окошко передней брони ударил очередью вовнутрь. Из танка донеслись крики немецких танкистов, затем открылась башня танка и оттуда спрыгнул танкист в шлеме, за ним стал вылезать второй и увидев Колкена вытащил автомат из-под низа и вскинул на него. Тут со стороны Саши раздалось несколько автоматных очередей и оба танкиста были убиты. Забежав за танк, Колкен увидел Сашу с автоматом в руках, а его напарник тащил «Максим» за лафет в их сторону. Прикатив пулемет к танку, Саша с напарником залегли за укрытием брони танка и открыли огонь по немцам. Колкен крикнул Саше:   
     - Спасибо Саша! Ты меня спас! -  и побежал обратно к себе.
     Его напарник, установив пулемет за катками танка, короткими очередями стрелял в немецкую цепь, которая тем временем поднялась из окопов и пошла в атаку на них. Напарник крикнул Колкену:
      - Последнюю ленту вставляю, давай подмоги со своим немецким пулеметом, у него же патронов побольше было! –
     Колкен добежал до места, где оставил «МГ» , залег за пулемет и стал длинными очередями косить бегущих немцев. Немцы залегли.   
     Воспользовавшись этим, Колкен сменил ленту на новую и опять короткими очередями стал стрелять по телам лежавших немцев. Немецкая цепь за это время, выйдя из окопов приблизилась  почти на 60 метров, видны были даже их лица. Быстро сменив позицию, Колкен опять ударил по поднявшимся было в атаку немцам, заставив их снова залечь.
     Тем временем, танки по флангам раздавили оставшиеся пулеметы вместе с пулеметчиками, так как те бросали гранаты по одному, не зная, что надо было кидать связки гранат. За что и поплатились своими жизнями. И лишь несколько противотанковых ружей смогли подбить еще три танка, один из которых шел на пулемет Саши слева.
 
 
                -100-
 
                Расчет  пртивотанкового ружья

Тогда как остальные 6 танков как на полигоне - давили наших бойцов, расстреливали их в упор из своих пулеметов. Расстреляв весь боезапас, остатки немецких танков развернулись обратно, и ушли к себе, в райцентр.
      К тому времени, рукопашная  схватка кончилась в нашу пользу, несмотря на потери от немецких танков. Видя, что бойцы выдохлись и не смогут пойти дальше в атаку, командиры дали сигнал к отходу, а Колкен с Сашей и тремя пулеметами так и не дали немецкому подкреплению пойти в новую атаку, на помощь своим погибающим солдатам. Приказ об отходе они не расслышали и в горячке боя не заметили, что остались одни между двумя линиями окопов. Саша первым увидел, что они остались в заложниках между немцами и своими, поэтому крикнул Колкену:
      - Коля! Кончай стрелять! Айда ко мне, будем думать, что дальше делать! - 
     Колкен сказал напарнику:
     - Не бери пулемет. Патроны кончились, делать нечего – оставим его под танком и укроем. Сами пойдем к танку, где Саша –
     Так и сделали. Закатили пулемет под подорванный танк, укрыли его немецкими кителями убитых танкистов и взяв лишь «МГ» с последней лентой, побежали ко второму танку где их ждал Саша с напарником. Добежав до них стали советоваться – что делать?
     По открытому полю тащить пулеметы к себе – верная смерть. Решили, что надо спрятаться в танке, до прихода своих, во время очередной атаки на немцев или дождаться темноты и самим уйти к своим. Вытащили из танка через нижний люк тела погибших немцев, спрятали пулемет под днищем танка, направив дуло в сторону немцев и укрыв его кителями погибших танкистов. Сами влезли вовнутрь танка. Колкен впервые видел танк изнутри, да еще немецкий. Внутри было тесновато, поэтому выбросили весь боезапас снарядов и патронов. Освободилось место, где можно было вытянуться во весь рост двоим, куда легли Колкен и Саша отдохнуть.  Напарник Колкена
сел на место водителя и откинул спинку, напарник Саши сел в башне на
                -101-
место стрелка башни.
     - Потом поменяемся местами, чтобы вы тоже могли поспать - сказал Саша, и оба с Колкеном вытянув ноги, замерли в дреме. Вскоре стало холодать, хотя от дыхания и тепла 4-х тел внутри танка было немного теплее, чем снаружи, но холод пробирал до костей всех. Через некоторое время поменялись местами и два напарника легли на пригретое место и тоже заснули. Тем временем боевые действия обеих сторон прекратились. Немцы ждали подкрепления из тыла свежими солдатами и боеприпасами, наши тоже потеряв более половины состава за два дня, перешли к оборонной тактике, дожидаясь подкрепления из Резервного фронта.   Саша  сказал Колкену:
      - Как только наступит ночь, надо выбираться отсюда. Завтра начнется артобстрел нашей артиллерии и тогда вряд ли мы останемся в живых. Или немцы пойдут в атаку, а у нас патронов то всего на одну ленту и гранаты кончились –
     - Правильно, так и сделаем - ответил Колкен - Вот только мы с Николаем должны вернуться за своим «Максимом», а потом рванем бегом к своим -
      Тем временем быстро наступила зимняя ночь, стало еще холоднее. Бойцы прижавшись друг к другу, стучали зубами. Хотелось пить и есть, поэтому вытащив из вещмешка свои припасы и разделив еду поровну между собой начали есть что было. После еды стало немного теплее, но еще сильнее захотелось пить. Зная запасливость и аккуратность немцев решили пошарить по сусекам танка в поисках баклажки с водой или еды. И действительно, в ящике под крышкой оказалась продуктовое хранилище с таким же пайком, какой они видели в блиндаже. В темноте не видно было ничего, напарник Саши зажег самодельную зажигалку и при ее свете разобрали еду и фляжки. К тому времени потухла и зажигалка. На ощупь открыли по очереди все 5 фляжек, из которых в трех оказалось спиртное и в двух – вода. Напившись воды, Колкен сказал:  - Ну, с Богом! Давай Николай, пойдем за нашим «Максимом» к  тому танку –
     Вместе вылезли из люка днища и ползком поползли к силуэту танка, находящегося на расстоянии 40-50 метров. Доползли, нащупали свой пулемет, за лафет вытянули наружу из-под танка, затем две коробки с пустыми  лентами и тихонько поползли обратно. Время от времени со стороны немцев поднимались ввысь осветительные ракеты, заставляя бойцов замереть на земле. Наконец, доползли до своих в танке, и постучали по броне. На сигнал из под днища танка вылезли Саша с напарником и начали освобождать свой пулемет от немецких кителей. В танке находилось личное оружие танкистов: 4 автомата «Шмайссер» и 2 пистолета «Парабеллум». Напарник Саши прихватил автомат и пистолет, Саша лишь рожки с  патронами, так как такой же автомат уже был у него. Выйдя из-под танка, Саша протянул 2 рожка с патронами Колкену и его напарнику. Колкен взял оба, так как напарник был без автомата. Тогда Саша опять залез вовнутрь танка и вытащил оттуда один из автоматов с заправленным рожком, и протянул его напарнику Колкена.
                -102-
     Закинув автоматы за спину и засунув рожки с запасными патронами в вещмешок, все четверо взяв в две руки лафеты пулеметов и осторожно поползли к своим окопам. Когда взлетали немецкие осветительные ракеты, они прижимались к земле, не шевелясь, пока она не погаснет. Рывками и рывками в паузах между осветительными ракетами, наконец, доползли было до своих окопов, как вдруг по ним ударили из автоматов свои – же!?   
     Прижавшись к земле и выкатив пулемет вперед, что бы защититься его щитком от внезапного огня, Саша и Колкен в два голоса завопили:
      - Мы свои! Вы что не видите наши «Максимы»?! –
     Огонь прекратился, так как во время очередного взлета немецкой осветительной ракеты, солдаты увидели силуэты «Максимов». Развернув лафеты пулеметов и уже не ползком, а бегом все четверо ринулись к своим, в окопы. Оставив пулеметы на бруствере, сами свалились в окоп, где их тут же встретили объятия бойцов пехоты. Вскоре к ним пришел офицер из штаба полка и взял с них устно объяснение. Затем сказал:
     - Молодцы что сохранили пулеметы! Вы теперь единственные два пулемета на весь полк, немецкие танки раздавили всех наших пулеметчиков вместе с пулеметами и вашим командиром – лейтенантом Скопцовым. Пока что вооружились лишь немецкими «МГ» что нашли в этих окопах, да и то их мало – всего 4 штуки –
     - А как же с патронами? Мы свой боезапас весь закончили - сказал Саша.
     - Патронов на вас хватит. Собрали ленты с раздавленных пулеметов да еще у интендантов осталось пару ящиков. Как рассветёт, к ним подойдете и заберете. С едой вот плохо, обещали что к утру подвезут нам несколько полевых кухонь на все  три полка. Да и от полков – одно название, в каждом из них осталось 30-40% личного состава. Остатки всех трех полков решено соединить в один полк и все равно не будет полного состава, как положено по Уставу РККА - рассказал офицер и вдруг спросил:
      - Вы не коммунисты? А если нет – не хотите ли вступить в Коммунистическую партию?! Вы оба показали настоящий героизм, ни разу не струсили. Партии нужны такие честные добросовестные патриоты как вы оба, чтобы вашим примером поднимать бойцов в атаку! -
     Колкен с Сашей задумались и ответили:
     - Нет, мы не коммунисты. А вот вступать или нет - надо подумать. Можно мы завтра вам ответим? - сказал Колкен за себя и за Сашу.
      - Хорошо! Вот вам «Устав Коммунистической партии» прочитайте как посветлеет. А завтра утром у нас будет партсобрание коммунистов, так как убит политрук и на его место надо кого-то из коммунистов, пока не выйдем на отдых в тыл. Так что жду вас возле блиндажа штаба полка завтра утром – сказав это, офицер ушел к себе в штаб полка. А Колкен с Сашей подстелив под себя одну шинель, улеглись рядом, спиной к спине и укрывшись второй шинелью тут же заснули. То же самое проделали и их напарники. Кто-то из бойцов набросил на них сверху две немецкие шинели, после чего все заснули на дне окопа. 
                -103- 
                Глава 9
 
    Глубина немецких окопов была полтора метра и снизу шло геотепло от земли, поэтому холод ощущался не так сильно, как на поверхности земли.     Рано утром солдаты растолкали обоих, сказав, что приходил ординарец командира полка и велел придти им на партсобрание к штабу. Поднявшись и приведя себя в порядок, оба пошли к штабу полка по извилистому ходу окопа. Дойдя до блиндажа, где располагался штаб, увидели группу солдат и нескольких офицеров, стоящих перед дверями блиндажа. Вскоре их всех позвали в блиндаж. Оказалось, что коммунистов в полку в живых осталось не более 30 человек. Не все вместились в блиндаж, часть осталась у входа открытой двери блиндажа, в том числе и Колкен с Сашей. Тут они вспомнили про «Устав», который вчера дал им офицер-штабист и начали быстро читать его вместе.
     Командир полка, встав из-за стола сказал:
      - Товарищи коммунисты! Вчера мы не смогли на плечах врага пройти сквозь их вторую линию обороны к городу райцентра. Мы потеряли больше половины всех бойцов и почти всех офицеров и политруков всех трех полков. Принято решение объединить нас всех в один полк, командиром которого утвержден я, командир 1081 полка. Знамена тех двух полков выслали в штаб дивизии, под эти знамена будут формировать новую численность обоих полков. На весь наш полк осталось всего 12 офицеров: лейтенантов, майоров, капитанов. Завтра вы – товарищи коммунисты будете выводить солдат из окопов в атаку вместо командиров. Нам надо назначить политрука и парторга нашей организации и заверить все это протоколом этого нашего партсобрания перед боем. У кого какие будут мнения? –
     В течение получаса, быстро избрали парторга и рекомендовали одного из коммунистов - старшего лейтенанта, в политруки. Проголосовали и закрепили все это подписями на протоколе собрания. Затем, командир полка сказал вновь избранному парторгу:
      - Вот тебе первое партийное дело! Видишь тех двух пулеметчиков возле дверей? Надо их принять в партию, так что товарищи коммунисты, не расходитесь и давайте быстро закончим это дело! –
     Смущенные вниманием всех коммунистов к себе, Колкен с Сашей продвинулись к столу с бумагами. Один из офицеров сказал:
     - Мы видели  их в бою, я могу рекомендовать их в партию. Это настоящие коммунисты и они оправдают это высокое звание! –
     - Надо еще одного рекомендующего, да еще пусть они расскажут свою биографию - раздались голоса коммунистов. Сперва Колкен, потом Саша рассказали коротко свою биографию, затем им задали несколько вопросов по «Уставу» партии, после чего поставили на голосование. Все коммунисты проголосовали  единодушно «За», «Против» - ни одного.
     Вновь избранный парторг встав, сказал:
     - Товарищи коммунисты! Наши ряды пополнились двумя новыми    
                -104-
членами, в которых мы уверены как в самом себе. Сейчас командир полка будет назначать из вас командиров рот и взводов, а я пока должен заполнить членские билеты для наших новых коммунистов. Вы знаете, что по законам военного времени, отменен кандидатский стаж в один год и мы – первичная парторганизация, имеем право принимать в наши ряды без утверждения райкомов, как это было раньше на гражданке –
     Сев за стол, парторг сел заполнять членский билет ВКП(б) на Сашу и Колкена. Тем временем, командир полка по очереди стал вызывать коммунистов к столу и писать приказы о назначении коммунистов с начальным образованием командиром взвода, а имеющих среднее или высшее образование – командирами рот и двух батальонов. Закончив писать, командир полка сказал:
     - Товарищи, вновь назначенные командиры! С вами проведут занятие по военому и командному делу наш начальник штаба и бывшие командиры тех двух полков, чьи знамена отправили в штаб, поэтому все, на кого я написал приказы должны остаться, остальные коммунисты могут идти в окопы -
   Тем временем парторг закончил заполнять билеты и пока все не разошлись, крикнул:
     - Подождите! Товарищи коммунисты! Прошу задержаться на несколько минут, чтобы присутствовать при вручении партийного билета! –
     Все коммунисты замерли. Парторг, протянув партбилет первым Саше сказал:
     - Поздравляю тебя с вступлением в наши ряды! Не подведи и не осрами высокое звание коммуниста! - и вручил партбилет Саше. Затем, взяв второй партбилет, сказал:
     - Товарищ Сыздыков! Партия оказывает  громадное доверие, взяв тебя в свои ряды самых честных и достойных патриотов своей Родины! Поздравляю тебя со вступлением в наши ряды! –
     Под дружные аплодисменты вручил партбилет Колкену и сказал обоим:
      - А теперь товарищи коммунисты! Будьте примером для остальных солдат нашего полка! Только своим личным мужеством и храбростью в бою мы можем показать, что являемся достойными членами партии Ленина - Сталина! Мы разгромим фашистов, даже пусть они сейчас стоят у порога нашей столицы – Москвы!  Как сказал наш вождь, товарищ Сталин: «Наше дело правое – мы победим!»  и мы действительно победим и дойдем до их логова – Берлина. Этот наш девиз вы должны неустанно внушать своим солдатам – это ваша главная задача на этот период вашей жизни. Не допускать пораженческих настроений в войсках! Все! Можете идти -
     Половина коммунистов вместе с Колкеном и Сашей вышли из блиндажа штаба, половина осталась изучать военное искусство командования ротами и взводами, ориентироваться по карте и многому другому, что должны знать и уметь такие командиры. Колкен с Сашей слегка взволнованные и возбужденные вернулись к своим пулеметам. Их напарники к тому времени сходили к интендантам и принесли последние ящики с патронами для
                -105-
 «Максима». Все сели забивать патроны в ленты и между делом напарник Саши спросил:
      - А что?  Правда, что ли что вы вступили в Коммунистическую партию? -   
      - Да, а что? - ответил Саша, все еще находясь под впечатлением партсобрания.
     - Да так, ничего, но если вдруг попадемся к немцам, то они первым расстреливают коммунистов и евреев! –
     Тут Саша рассвирепев, ударил своего напарника в лицо, сказав:
      - Ты что мелешь! Ты что, заранее готов сдаться немцам! Ах ты Иуда! Да первым тебя пристрелю я, а не немцы! А за нас не беспокойся, живыми в руки немцам мы не сдадимся, как твои земляки из Москворецкого района собранные в 17-Дивизию народного ополчения! –
     Напарник, не ожидавший удара упал и вытирая кровь из носа, стал медленно вставать, приговаривая:
      - Ну что такого я сказал, я же не сказал, что надо сдаваться в плен немцам. Просто, если попадем опять в окружение, то немцы в первую очередь выискивают евреев и коммунистов! Вроде такой дохлый с виду, а удар такой, что я с копыт слетел! -
      Саша, тем временем повернувшись к удивленному Колкену сказал:
      - Помнишь я тебе рассказывал как мы выходили из окружения! Тогда наш полк в составе 312-казахстанской дивизии держал оборону на Можайском оборонительном рубеже и нам на подкрепление прислали 53-войсковую дивизию и 17-ю дивизию народного ополчения, созданной из рабочих и жителей Москворецкого района Москвы. Так вот, войсковая дивизия еще ничего была, а вот они! - и он ткнул в сторону своего напарника, – увидели всего 7 танков и батальон немцев и бросились бежать при их приближении всего на пол - километра. И это укомплектованная дивизия численностью втрое превосходящая нападающих немцев! Страх и трусость – вот что ими двигало! А Родина?!  А Москва, которая их послала на защиту?! И вот из-за их трусости оголились наши фланги, немцы обошли нас и окружили. Неделю мы бились с ними, без страха и трусости. К примеру, деревня Детчино семь раз переходила из рук в руки, а в деревне Мошкино всего 11 казахстанцев из нашей дивизии  держали оборону три дня, не пропуская немцев на шоссе, ведущее к Москве напрямую,  причем немцы превосходили их в 10 раз! В итоге, они вынуждены были отступить в здание зернового тока колхоза и укрывшись там продолжали отстреливаться, пока их не сожгли заживо из огнеметов!! А как только нашей дивизии разрешили отступить, наш полк с боем вывел старший лейтенант Христофор Казарин и политрук артполка Дюсуп Альсеитов. Командир полка погиб смерть храбрых, когда поднимал нас в седьмой раз в атаку. Мы потеряли 90% численного состава, например, из 2500 солдат нашего 1081- полка в живых осталось всего 105 человек!! Но, сохранили   все полковые знамена и знамя дивизии! Вот почему у меня до сих пор неприязнь к солдатам из бывшей дивизии  народного ополчения. Что разве не так? - повернулся Саша к напарнику.
                -106-     
     - Да, так! Уж мы бежали, бежали в тыл вот и живы остались. А те, кто вбок побежал или  врассыпную во все стороны, так те все попали в плен. Но, нас после проверки «СМЕРШ», снова вернули на передовую, в вашу дивизию. Потом узнали, что командир нашего полка, что бы спасти своих бойцов от неминуемого штрафбата или расстрела, принял вину на себя и сказал, что якобы он приказал отступить. Вот его и несколько других командиров расстреляли перед строем, чтобы мы поняли, что нельзя отступать, и там смерть и позади смерть - от заградительных отрядов НКВД- 
     - Смотри у меня! - сказал Саша  своему напарнику, «Я не СМЕРШ», я рядом. Увижу, что дрейфишь,  или собрался сдаваться – пристрелю, на что и пистолет держу всегда наготове! Ты главное не трусь, сам видишь, что немцы пришли на нашу землю оккупантами, а мы защищаем свою Родину, свои семьи, свое будущее! Семья есть у тебя?  - спросил он у напарника.
     - Да, есть. Родители, две сестры, братишка, невеста обещала ждать! –
     - Ну, вот видишь! Ты сдашься немцам, другие сдадутся в плен и что? Кто твою или мою или его семью защитит?! Лучше погибнуть в бою, чем гнить в плену у немцев. А то, что они пишут в листовках, которые они разбрасывали, предлагая нам сдаться в плен на Можайском укрепрайоне, так то - чистое вранье было! Им главное было деморализовать таких как ты наивных дурачков! Не верь им – они враги и фашисты и своими делами уже показали свое настоящее лицо -
      За разговором не заметили, как кончили работу по подготовке пулеметов к бою, зарядив все ленты патронами. Колкен внимательно слушал, и сердце наполнялось гордостью за своих земляков-казахстанцев, которые не струсили, геройски воевали и даже гибли геройски. Новой атаки со стороны немцев не предвиделось, видимо подтягивали тылы, пополнение и бронетехнику. К вечеру пригнали несколько полевых кухонь, и срочно стали готовить еду для всех. По окопам разнеслись запахи бульона и горелой каши. Вскоре по окопам пошли интенданты с баками и стали разносить горячую еду, вываливая черпаком в котелки солдат и наливая кипяток в металлические кружки солдат. Дошла очередь и до пулеметчиков.
     Вчетвером, присев на опустошенные патронные ящики, стали дружно есть кашу из гречки с маленькими кусочками мяса. Запили кипятком и разомлели.   
     - Эх, только баньки не хватает. Уже который день не мылись, тело коростой покрылось, наверное - сказал напарник Колкена, вытирая снегом свой котелок.
     - Вот отобьем этот городок - райцентр, тогда и банька будет! - сказал Саша.
     - Да как отобьем? Если нас осталось втрое меньше позавчерашнего, да и пулеметов только три?! – сказал напарник Саши.
     - Да ты опять за  свои пораженческие речи взялся! - обрушился на него Саша - Сколько раз тебе говорить, что надо держать язык за зубами!   
     - Заткнись, а не то в морду опять получишь! - 
     После обеда, уже к вечеру показались солдаты пополнения, которые
                -107-
молча стали занимать окопы, прикатив три пулемета «Максим» с несколькими ручными пулеметами Дегтярева. Прибывших не стали смешивать с бывшими бойцами, а отделили вместе с их командиром – пожилым майором, на отдельный участок линии обороны. Пришел обоз с продуктами и боезапасом. Вместе с ними пришел и связной из штаба дивизии. Привез приказ на наступление и категоричное условие овладеть райцентром до наступления Нового года. Командир полка, поздоровавшись с прибывшим майором, спросил:
      - Скольких бойцов он привел и откуда они –
     Выяснилось, что пополнение еще не нюхало пороха, сформировано из призывников районов Московской области, вооружено винтовками, 5-ю противотанковыми ружьями, тремя пулеметами «Максим» и 7 ручными пулеметами Дегтярева, при количестве 120 штыков.  К тому времени связисты наладили телефонную связь со штабом дивизии, оставшейся в тылу, на расстоянии 3 км. Командир дивизии сообщил по телефону, что будет хорошая артиллерийская и авиационная подготовка завтра рано утром, живой силой помочь не может, так как выслал на помощь  все, что было в резерве дивизии. А приказ Ставки об освобождении райцентра в ближайшие два дня надо выполнить, иначе его и командиров полков просто расстреляют, как не выполнивших приказ.
     Командир полка задумался – что делать? Солдаты измотаны боями, уставшие и голодные. Боезапас распределили по по ротам и его хватает только на два дня боя. Правда, обещали, что пришлют еще, просто поезд еще не дошел до станции. Продуктов тоже только на два дня.
     - Надо посоветоваться с 2-мя командирами расформированных полков, чьи знамена отправили в тыл - подумал полковник и вызвал к себе обоих  майоров.
     Втроем сели за карты и при свете немецкой лампы стали обсуждать, как выполнить невыполнимый приказ, с горсткой бойцов полка, имеющего численность 40% от положенного по Уставу.
     - Может быть, выдвинемся ночью как можно ближе к окопам немцев и в атаку сразу после артподготовки?! - сказал майор Селиверстов.
     - Нет гарантии, что во время артподготовки не положат и наших, если слишком близко подойдем. А если не близко – то и смысла нет. Пока наши добегут до окопов, их всех положат пулеметами и автоматами немцы из окопов своих - ответил командир полка. 
     - Тут бы кавалерия была бы хороша, сразу после артподготовки на конях ворваться к немцам, пока они не опомнились- помечтал второй майор, видимо бывший кавалерист.
     - Смотрите! - сказал командир полка, показывая карандашом на карте реку.
     -  А что, если по устью речки, по его лощине пустить группу из всех наших пулеметчиков, чтобы они как можно ближе подошли к немецкой обороне. Если наши 5 пулеметов фланговым огнем прижмут немцев во время
                -108-
нашей атаки, то основные силы смогут подойти с наименьшими потерями по этому флангу. Оставить по несколько бойцов по всей линии наших окопов справа, чтобы они своей стрельбой и выходом в атаку, отвлекли немцев от направления основного удара? Как думаете товарищи? -
     - Получается, что те, кто будет отвлекать на себя немцев, погибнут все! - сказал один из майоров.
     - Да - ответил полковник.
     - Зато наши основные силы смогут, наконец, подобраться к окопам второй линии их обороны и далее – к райцентру. А что делать? То ли мы теряем от силы 20-30 бойцов отвлечения, зато пробьемся в их окопы. Или же, идя в лобовую атаку, даже после нашей хорошей артподготовки, мы теряем больше половины солдат пока добежим до их окопов, а добежавших бойцов уже не хватит на то, чтобы выполнить приказ командования! –
     - Да! Другого варианта пока нет! - сказали оба майора и задумались, кого же выставлять на отвлечение немцев.
     - Наверное, это задание дадим вновь прибывшему подкреплению. Они пока необстрелянные и лучше их использовать в позиционном бою, чем в атаке. Давай вызови их командира! - сказал полковник своему ординарцу.
     Вскоре прибыл пожилой майор команды пополнения. Когда ему рассказали о плане атаки на завтрашний день, то он вначале нахмурился, жалея своих новобранцев, затем со вздохом согласился. Сказал, что сам будет командовать своими солдатами в имитации атаки, а трех пулеметчиков отдает под командование взвода пулеметчиков десанта. Вернувшись к своим, пожилой майор собрал трех командиров рот и сообщил им о приказе командира полка, не сказав, что настоящая атака будет в другом месте.
      - Как только кончится артобстрел немецких позиций нашими пушками и «Катюшами», дождаться моей команды. Раньше моей команды в атаку не вставать! - приказал он. Затем добавил:
      - В атаке до окопов немцев не бежать, не стрелять, все равно тех, кто в окопах наши пули не настигнут. Как только дам команду – тут же залечь и окопаться. Поэтому, не винтовки, а саперные лопатки должны быть в ходу.  Впереди нас есть длинная ложбинка поперек наступлению, кто успеет добежать до нее и залечь - тот останется жив. Как добежите, сразу даем команду - «Залечь». Предупредите солдат, что позади нас заградотряд НКВД, кто струсит или не выйдет из окопов в атаку, расстреляют свои. Понятно -   
     Хотя никаких заградотрядов НКВД не было и в помине!
      Командиры тягостно молчали.
     - Да, мы должны  равномерно распределится по всей линии окопов, соседей уже не будет рано утром. У них своя задача. А наша задача – подняться в атаку по всей линии окопов и пробежав до ложбинки, залечь, пока не будет новой команды от меня. Мы как бы выполняем функции резерва, в бой не вступаем, до моей команды - еще раз повторил майор и дал команду разойтись по всей линии окопов через каждые 20-30 метров.

                -109-
   Подойдя к своим пулеметчикам, приказал идти в подчинение Саши и Колкена.
     Как только они докатили свои «Максимы» до них, тут же Саша сказал им, что они ночью должны будут добраться по устью речки как можно ближе к немцам. Как только кончится артподготовка, надо стрелять по окопам немцев и особенно по пулеметным точкам –«ДОТ»-м, чтобы они не могли поднять головы и открыть огонь по нашим наступающим. Вскоре к ним подошел командир десантной роты - капитан Володин, из недавно назначенных из коммунистов и сказал:
     - Мы готовы выступить! Айда наверх! -
     Каждый пулеметчик со своим напарником и грузом патронных лент в коробах, молча и тихо выдвинулись по окопу в сторону речки. Дойдя до конца окопа, тихо выкатили пулеметы на бруствер и молча скатились в лощину устья речки. По дну лощины, пригибаясь, покатили свои пулеметы в направлении вверх по течению, по правому берегу речки. Вместе с ними пошли и солдаты одной роты из их полка, с немецкими автоматами «Шмайссер» в руках, оставив свои винтовками в окопах. Не доходя до линии немецких окопов второй линии обороны примерно, 30-40 метров, остановились и залегли все бойцы.
      Колкен с Сашей приподнявшись из лощины стали в темноте подбирать себе позиции, при свете немецких осветительных ракет.  Иногда слышалась лающая немецкая речь, которая в мороз разносилась довольно далеко. Немцы не подозревая, что под боком у них сидит группа бойцов вражеской армии и вели себя довольно беспечно.
     - Не слишком ли близко мы подошли к ним - тихо, щепотом спросил Колкен Сашу.
      - Ведь могут и нас прибить свои же ракеты и снаряды! –
      - Нет - сказал Саша - Артиллеристам дали приказ не стрелять по устью речки! - 
     - Хорошо, дай бог, чтобы не промазали, да по нам не ударили - сказал Колкен и спустились обратно к лощине речки. Вдвоем с Сашей показали места другим пулеметчикам, где должны расположиться их пулеметы, как только начнется артобстрел. Вскоре все затихли, несмотря на сильный мороз, все задремали, прижавшись друг к другу.

 







                -110

                Глава 10

     Грохот разрывов и вой ракет «Катюш» разбудил Колкена и всех остальных в ранней, предрассветной темноте.
      - Все! Пулеметчики вперед! - скомандовал Саша и первым выкатив свой «Максим» из лощины в сторону немецких окопов, добежал до намеченной позиции. Сразу лопатами выкопали небольшой бруствер из снега и земли, раскрыли свои коробы с лентами и залегли в свои примитивные окопы. Колкен с напарником проделав то же самое залегли на расстоянии 30 метров сбоку от них, поближе к немецким окопам. Остальные пулеметчики, выкатив «Максимы» из лощины речки, расположились на позициях, которые им указал Саша ночью. Рота солдат, тоже пробежав в сторону немецких окопов по лощине, возле брустверов  выскочили на поверхность и ворвались во фланг немецких окопов.
     Как и предугадал командир полка, немцы лежали на дне окопов, прижав руки к ушам и даже не подумали, что в таком кромешном аде, могут быть солдаты противника. Немецкие автоматы с запасными тремя рожками, которыми специально вооружили наших солдат, тут же начали свою смертоносную работу.
     - В рукопашном бою нет лучшего оружия, чем «Шмайссер» - говорил полковник, снаряжая ночью десантную роту. Быстро, в течение десяти-двадцати минут немцы этого фланга обороны были уничтожены, причем разрывы снарядов и вой ракет «Катюш» не дал остальным  немцам услышать внезапную атаку противника и смерть своих солдат от автоматных очередей.
     В это время основная масса наших солдат уже бежала к немецким окопам, не стреляя, молча. Как только наши бойцы приблизились на критическую близость так, что могли быть поражены своими же снарядами, полковник дал красную ракету в сторону своего тыла. Через несколько минут артобстрел прекратился и отряхиваясь от снега и земли, немцы стали поднимать головы, занимая свои позиции.     В это время с противоположного фланга наших окопов поднялись в атаку бойцы пополнения, во главе со своим пожилым майором. Все немцы тут же кинулись к своим местам и пулеметам, дали команду своим артиллеристам, указывая цель на бегущих солдат-смертников. Тут заработали 5 пулеметов под командованием Саши, которые фланговым огнем заставили немцев залечь в свои окопы. За этот десяток минут замешательства и обращения внимания на ложную цель, основная масса солдат полка уже ворвалась в немецкие окопы. Артиллерия и несколько немецких пулеметов, находящиеся вдали от наших пулеметов, на противоположном фланге,  начали было расстреливать бегущих в атаку солдат из окопов, но вскоре и эти пулеметы замолчали, так как были обезврежены красноармейцами, ворвавшимися в их окопы.  Лишь немецкая артиллерия из тыла окопов,  продолжала обстрел сектора, где бежавшие в атаку новобранцы пополнения успели добежать до поперечной лощины и по команде своего майора залегли, окапываясь. К сожалению
                -111-
лощина, могла прикрыть их от пуль, но никак не могла защитить от немецких снарядов.               
     Тем временем, полностью заняв немецкую оборону, в горячке боя, командир скомандовал атаку на райцентр, находящийся всего в 500 метрах от линии окопов.  Разгоряченные победой над немцами, солдаты побежали в сторону райцентра. Тут же по команде двух красных ракет, пущенных полковником, по райцентру ударила наша  дальнобойная гаубичная артиллерия, внося смятение в тыл немцев. Пока пробежали эти полкилометра, не было ни одного встречного выстрела. Видимо, немцы были настолько уверены в неприступности своей обороны и в слабости наступающей Красной армии без танков и авиации, что даже не предусмотрели оборону в черте города. Добежали до края городка и начались уличные бои.
     Тут подоспели и бойцы пожилого майора, правда без него. Снаряд разорвавшийся рядом с ним, убил четырех бойцов, в том числе и майора. Командование взял на себя политрук и как только прекратился огонь со стороны немцев, тут же поднял в атаку на город своих бойцов. На помощь своим со стороны железнодорожной станции выдвинулась сильная группа немецких солдат, которые пошли в контратаку, из-за чего атака красноармейцев захлебнулась. Бойцы стали прятаться за заборами, залегли под прикрытие фундаментов домов.
     Полковник срочно послал ординарца за пулеметчиками, приказывая им прибыть на помошь.  Саша, как более опытный и уже неоднократно бывавший в уличных боях, сразу поняв, что без пулеметов вся наша атака захлебнется, скомандовал другим пулеметчикам и своим двум напарникам:
      - Срочно катите свои пулеметы к полковнику, дорогу покажет его ординарец. А мы с Колкеном возьмем немецкий «МГ» и побежим налегке. Остановим немцев, пока вы докатите свои тяжелые пулеметы до полковника!-   
     Сказав это,он  схватил «МГ», а Колкен – 2 коробки с лентами от него и вдвоем побежали к городку, забыв спросить у ординарца, где же будет их ждать командир полка.
     Пробежав полкилометра, запыхавшись, забежали на первую улицу и не увидели никого. Тут Колкен услышал частые выстрелы из немецких винтовок с их  характерным звуком в стороне железнодорожной станции и водонапорной башни, сказал Саше:
     - Кажется в стороне вокзала дела плохи, слышишь только немцы стреляют, а наших почти не слышно, побежали туда! –
      Бегом бросились  в сторону выстрелов и тут на пути встретился полковник, который  сказал:
      - Срочно, проберитесь огородами и между домами к той водонапорной башне и ударьте по немцам сзади! Если мы не захватим вокзал, по железной дороге к ним придет подкрепление и тогда весь наш полк ляжет здесь. С вами отправляю взвод солдат - 
                -112-
     - «Есть» - ответили пулеметчики и вместе солдатами побежали между домами и через огороды к башне.
     Возле башни расположились здание вокзала, здание пакгаузов, другие технические сооружения. Стояло два поезда, один весь из платформ, на которых стояли пушки и танки. Весь личный состав немцев, заняв оборону, стреляя из автоматов, перебежками оттесняли наших от вокзала. Группе удалось незаметно, скрытно пройти к башне, в тыл немцев и уже оттуда, развернувшись ударить огнем в спину наступающим немцем. Колкен с Сашей поднялись на приступ башни, откуда все были как на ладони и тут же открыли меткий огонь короткими очередями. Опять «Косилка Гитлера» показала свою мощь  – сразу смела всех немцев бегущих по улице в атаку на наступающих красноармейцев, хотя расстояние было приличное,  почти 200- 250 метров. Командир солдат, прибежавших вместе с пулеметчиками,  видя что очереди из их «Шмайссеров» почти не достают немцев, приказал идти в атаку, частыми перебежками, прикрываясь естественными укрытиями. Так и было сделано. Группа из 25-30 солдат растеклась по нескольким улицам и из тыла, почти в спину немцам, стала их отстреливать. Видя, что атака немцев захлебнулась, осмелели и бойцы, нападавшие по фронту улиц, и тоже пошли в атаку, короткими перебежками, от дома к дому. То там, то тут раздавались взрывы гранат, стоял сплошной грохот выстрелов и свист пуль. Вскоре по всем прилегающим улицам к вокзалу просочились красноармейцы  и заняли его. Немцы отошли от вокзала на южную околицу, отчаянно сопротивляясь. 
     Тем временем кончились патроны у «МГ» и Колкен вдвоем с Сашей, оставив пулемет «МГ» на приступе башни, взяли в руки немецкие «Шмайссеры» из-за спины, пошли в атаку на вокзал вместе со своими однополчанами и захватили его. Тут же полковник со штабными офицерами  занял здание вокзала под штаб. Глянув в окно, полковник увидел, что неожиданно тронулся поезд с бронетехникой - видимо немцы заставили машиниста дать ходу поезду, чтобы спасти свою бронетехнику. Услышав стук колес и увидев в окно, что поезд с бронетехникой уже двинулся от вокзала, заорал:
     - Срочно, кого нибудь из железнодорожников ко мне! –
     Ординарец и два солдата кинулись искать кого нибудь из железнодорожной обслуги. В это время командир, назначенный из коммунистов, сказал:
     - Я бывший железнодорожник! Что надо сделать? –
     - Срочно надо остановить этот поезд так, чтобы он заехал в тупик! Сможешь? - сказал полковник.
     - Смогу, только надо в помощь одного-двух бойцов, так как у меня рука раненая и не смогу перебросить болванку перевода стрелок –
     Полковник указал на двух бойцов стоящих рядом и сказал:
    - Бери этих и беги к стрелкам! Пока поезд полностью не выехал с вокзала!-    
     Трое бросились по рельсам рядом с движущим поездом, благо что он только-только набирал обороты и двигался медленно.
                -113-
Добежав до стрелок на несколько минут раньше, тут же перевели стрелки на тупиковый путь. Дымя трубой и обдавая паром, паровоз медленно прошел мимо сидящих от усталости и бега троих красноармейцев  и тут из будочки машиниста внезапно раздалась очередь из немецких автоматов, поразив всех трех красноармейцев насмерть. Состав вытянулся вдоль тупика и замер перед поперечной полосатой балкой конца пути. Тут же несколько немецких солдат и офицер, застрелив машиниста,  выпрыгнули из будки паровоза и побежали к окраине города, где еще находились солдаты вермахта.
     Полковник послал бойцов на помощь троим и те, придя к стрелке, увидели всех мертвыми. Подняв тела, перенесли их в здание вокзала. Полковник приказал вытащить из карманов их красноармейские книжки. Взяв книжки, велел офицеру штаба заполнить представление на награждение орденами всех троих посмертно !
     Полк занял почти весь городок, оставалась лишь часть гарнизона немцев, закрепившихся на южной окраине райцентра, где были расположены немецкие артиллеристы и две взлетные полосы двух полевых аэродромов. С аэродромов взлетели «Юнкерсы» и начали бомбить город, со второго аэродрома взлетели истребители и тоже вносили свою лепту в уничтожение полка, отбившего городок. Бойцы стали прятаться в подвалы и погреба домов. Полковник тут же приказал своим командирам дойти до своих бойцов сказать им, чтобы прятались в воронки предыдущих взрывов и начать атаку после бомбежки, южной окраины города по сигналу ракеты. Ротные офицеры побежали к своим бойцам, выполнять приказ полковника. Штаб в составе трех старших офицеров и полковника спустились в подвал вокзала.
     Колкен с Сашей тем временем дождались своих напарников с пулеметами и как только началась бомбежка, тут же стали запрыгивать в воронки от бомб, втаскивая свои «Максимы» за собой, показав пример остальным пулеметчикам. Бомбежка прекратилась через минут сорок или час, так как время тянулось томительно медленно, затем наступила тишина. Полковник сказал одному из командиров:
     - Товарищ капитан! Опять надо сыграть на упреждение и создать видимость окружения немецкой группировки. В уличные бои немцы не будут втягиваться, будут ждать подкрепления, чтобы вышибить нас обратно. Берите свою роту и тех двух пулеметчиков, так как в уличных боях «Максимы» не эффективны, а в поле - да. Надо будет вашей десантной группе пройти под железнодорожным мостом, в тыл к немцам. Постараться захватить хотя бы один аэродром, лучше если бомардировщиков.  Необходимо, срочно взорвать хранилища топлива, и тогда они не смогут взлететь. После аэродрома идите в атаку на южную окраину города, чтобы немцы знали, что в тылу тоже наши войска и они попали в окружение. Надо чтобы они запаниковали и сдались. Гарнизон у них крупный и в численности мы намного уступаем им, поэтому день-два и они, опомнившись могут раздавить нас, так что наше спасение – от ваших умелых действий в тылу
                -114-      
немцев. Позовите мне тех двух пулеметчиков с немецким «МГ»  - сказал полковник, обращаясь к ординарцу, прибывшему после безуспешных поисков железнодорожников.
     Вскоре Саша и Колкен предстали перед офицерами штаба и полковник, обращаясь к ним сказал:
      - Товарищи коммунисты! Только вы метко и умело стреляете из немецкого «МГ». Вам дадут каждому отдельно по пулемету и боезапас, возьмите своих напарников, если они живы. Если нет – дадим других –
      - Нет, товарищ полковник! Наши живы! - ответили оба хором.
     - Хорошо, тогда берете максимальное количество патронов. Сколько можно унести, идете вместе с товарищем капитаном и с его ротой в тыл немцев. Надо будет отвлечь немцев на себя пулеметной стрельбой по охране аэродрома и их штабу и тех.персоналу. Тем временем другие должны взорвать их топливохранилище. Часто меняйте позицию, создавайте впечатление, что вас много. Патронов не жалеть. Как они кончаться – бросайте пулеметы и вместе с ротой участвуйте в нападении на гарнизон южной окраины города своим личным оружием. Все понятно? Вопросы? -               
     - Вопросов один – где нам взять второй пулемет? - спросил Саша.
     - В пакгаузах вокзала оружейный арсенал, там и патроны и гранаты и пулеметы. Выберите сами все что нужно. Прежний пулемет можете бросить там же в складе. Все идите! Ординарец вас проведет к складу пакгауза - полковник повернулся к своим офицерам и продолжил обсуждение операции.
      Колкен с Сашей прошли к зданию привокзального пакгауза, охраняемый двумя солдатами. Вместе с ординарцем зашли внутрь и увидели ряды стеллажей с оружием и ящиками с патронами и гранатами.
     - Надо же! Везде у немцев порядок, вот аккуратисты! - сказал Саша и они с Колкеном стали выбирать себе оружие. Выбрали два смазанных пулемета «МГ», по одному сменному стволу, каждый из них взял 4 ленты и набили их патронами. По одной ленте обвязали вокруг пояса, вторую ленту через плечо и тоже концы на поясе, две ленты уложили в два короба «МГ», прихватили по 4 гранаты с деревянными ручками. Сменные стволы привязали снаружи ствола «МГ» и пошли обратно, тяжело нагруженные, да еще «Шмайссер» за плечами, вместе с вещмешком. 
     Тем временем наступила ранняя зимняя ночь. Зашли в здание вокзала, где уже сидели бойцы роты, с кем они должны были пойти в тыл врага. Всем дали еду из захваченных немецких припасов, поэтому все сидели и жевали пищу, запивая водой из вокзального бака. В роте осталось всего 40 бойцов, им всем выдали немецкие автоматы с 6 запасными рожками, набитые патронами. Винтовки приказали оставить и всем выдали каждому по несколько немецких гранат и кинжалы. Нашли белые немецкие маскхалаты и велели всем одеть их поверх одежды. Поев и покурив, все встали, командир роты приказал:    
                -115-
      - Всем на выход! Идем тихо. Поэтому все железные вещи привязать или в карманы, чтобы не звенели –
     После исполнения его команды, командир заставил всех прыгать и тут у некоторых бойцов зазвенели какие-то вещи. Снова все укомплектовав впритирку, опять заставили их прыгать. На этот раз все было тихо. Пулеметчики тоже попрыгали вместе со всеми, устранили звенящие предметы и вместе с бойцами вышли из здания вокзала, неся «МГ» на плече.
     По шпалам прошли до железнодорожного моста через речку, спустились вниз, прошли под мостом и осторожно двинулись за город, в сторону аэродромов. Пройдя почти 4 километра, дошли до колючек первой линии ограждения аэродрома, незамеченными. Через 20-25 метров шла вторая линия ограждения колючими проволоками, с навешенными на них звенящими банками. Вдали, на другом краю взлетной полосы виднелись здания и огромные резервуары топлива. По периметру полосы стояли вышки охраны, с которых периодически зажигались прожектора и шарили вдоль линии заграждения. Решили обойти линию заграждения вдоль нее, и лишь дойдя до топливных цистерн, начать бой. Теперь уже ползком, рота поползла вдоль линии заграждения, периодически замирая, когда зажигались прожектора. Благодаря белым маскхалатам, пока что себя не обнаружили. Почти километр пришлось ползти всем по глубокому снегу и наконец, достигли уровня топливных цистерн. В стороне от цистерн, через 300 метров стояли здания жилья летного состава и штаба, над которым виднелись несколько антенн радиосвязи - при свете их прожекторов.
     Колючку первой линии в нескольких местах перекусили и проползли ко второй линии. Тут вдруг со стороны штаба с лаем побежали несколько сторожевых овчарок.
      - Все! Больше нельзя медлить, кидаем гранаты на колючку и в пролом бежим к цистернам. Пулеметчики! Срочно ликвидируйте прожектора, от вашей меткости зависит наша жизнь! - вполголоса сказал ротный и первым кинул гранату на колючку. Взорвалось десяток гранат и в их проемы бросились солдаты роты. Колкен крикнул напарнику:
     - Подставь спину, иначе не смогу попасть в вышки и прожектора! -  Напарник наклонился и подставил спину под ствол «МГ», Колкен дал короткую очередь по вышке с прожектором и сразу попал.
     - Все таки, какие молодцы немцы, какой хороший пулемет! - подумал Колкен и переведя ствол чуть левее уничтожил второй прожектор. Остался лишь один из тех прожекторов, что могли освещать линию колючей ограды, но он был очень далеко, почти у зданий аэродрома и цистерн с топливом.
      В это время Саша пробежав в пролом линии ограждения, находился намного ближе к прожектору. Он, тоже как Колкен, положил ствол «МГ» на спину напарника, сказал ему - Замри! - и нажал на гашетку.
     Очередь прошла по верху вышки, разбив в клочья его крышу и видимо задев кого-то их охранников, так как раздался немецкий крик и мат. Опять прицелившись, Саша дал короткую очередь и опять пули прошли мимо
                -116-
прожектора. А прожектор уже нащупал цепь бегущих к цистернам и штабу красноармейцев. В третий раз прицелился Саша по прожектору, который уже слепил ему глаза, но тут уже напарник не выдержав согнутого положения, слегка присел на колени. И в этот момент Саша ударил длинной очередью по прожектору. Прожектор вспыхнул разбитыми лампами и потух. Охрана и личный состав аэродрома, включая летчиков уже вовсю начали было стрелять по бегущим бойцам, но как только потух третий прожектор, они потеряли цель и стали стрелять вслепую, в темноту топота ног.
     Саша с Колкеном  вместе с напарниками, вчетвером побежали в противоположную сторону от цистерн, в сторону летного поля, где по другому краю взлетной полосы светили еще 4 прожектора, пытаясь достать своими лучами противоположный край аэродрома, где находились жилье летчиков и штаб. Благодаря этому отвлечению, пулеметчики незамеченными пробежали до другого края взлетной полосы, пробежали вдоль нее, как можно ближе к вышкам и подойдя на метров 40, положив стволы на спины напарников, ударили из двух пулеметов по вышке с прожектором. С криком оттуда вывалились три фигуры немцев, а прожектор погас. Побежали дальше и таким же способом уничтожили второй прожектор вместе с солдатами. Персонал оставшихся двух прожекторов видя, как раз за разом погасли соседние прожектора своей линии догадались, что противник рядом и они зря пытаются осветить противоположный край аэродрома, разом повернули в свою сторону и осветили бегущих к ним пулеметчиков. Тотчас из вышек ударили по ним из пулеметов. Колкен с напарником в одну сторону, Саша в другую сторону бросились врассыпную и чудом избежали смерти, так как вышка была близко, на расстоянии 20-25 метров и рикошеты от пуль ударили по телу, не причинив вреда.
     Отдав пулемет напарнику, Колкен налегке пробежал десяток метров и кинул гранату в основание  вышки. От взрыва вышка лишь пошатнулась и устояла.
     - Молодцы немцы, строят свои укрепления на совесть - подумал Колкен и схватив две гранаты начал связывать их носовым платком. Тут на него набежал его напарник и чуть не свалил его. Прожектор уже не мог осветить место, где находились Колкен с напарником, так как это было очень близкое к нему - «Мертвое пространство», но зато пулеметчик мог, и поэтому он повел стволом своего пулемета по всему пространству около вышки. Очередь прошла настолько близко от двух пулеметчиков, что рикошеты камней опять попали им в ноги и по телу, поверх обмотанных лент. Выждав когда пулеметная очередь пошла от них в противоположную сторону, Колкен подбежал еще ближе и не добежав метров 10, швырнул связку в основание вышки и тут же залег на землю. Прогремел мощный взрыв, осколки с визгом пролетели над головй Колкена и вышка стала медленно падать в их сторону. Оба пулеметчика только успели отскочить и отбежать в сторону, как вся
громада рухнула, похоронив под обломками немецкий персонал прожектора и пулемета.
                -117-
     В это время, Саша с напарником забежав в темную неосвещаемую сторону, подбежали к последней вышке. Не добежав около 30 метров, Саша поставил ствол пулемета на спину напарника и ударил длинной очередью по вышке и прожектору. Промазать с такого расстояния было бы грех, поэтому попадание было точным. Прожектор тут же погас, с вышки упало два тела. Тут к Саше подбежал Колкен со своим напарником, минуту посовещавшись, решили взобраться на вышку и стрелять оттуда. Саша с напарником по лестнице полезли на вышку и обнаружили еще два тела, которые тут же скинули.
     На вышке была оборудована вертящаяся турель с установленным на нем зенитным крупнокалиберным пулеметом. Колкен остался внизу со своим напарником и тоже повернул пулемет в сторону цистерн с топливом. Саша передернул затвор пулемета, работая педалями турели, повернул пулемет в сторону штаба и жилья летчиков и ударил по ним длинной очередью. Гильзы посыпались на головы Колкена и напарника. Колкен снизу крикнул Саше, когда его пулемет замолчал на перезарядку:
      - Слышь, Сашок надо ударить по цистернам и по самолетам, видишь к ним бегут летчики. Могут завести самолеты и улететь на свой  ближайший аэродром. Надо повредить их самолеты, а цистерны нашими обычными пулями не пробьешь, нужны бронебойные! –
     Сказав это, Колкен стал вести прицельный огонь короткими очередями по бегущим летчикам. Тут Саша развернул турель пулемета в сторону самолетов и начал их обстреливать. В двух самолетах пули попали в бензобаки и они воспламенились, осветив летное поле в своем окружении. Бегущие летчики попадали, кто насмерть, кто - просто прячась от пуль. В это время, рота добралась до цистерн  и до жилья летчиков. В темноте многие летчики успели убежать от смерти, кто не успел – были уничтожены.
     Мин для взрыва цистерн  не было, поэтому открыли все краны всех 6 цистерн, подожгли струю горючего, разлившегося на несколько десятков метров от крана. Сами тут же стали отбегать в сторону взлетной полосы, как можно дальше от цистерн. На взлетной полосе попавших на пути летчиков расстреливали в упор. Все цистерны заполыхали ярким огнем и только после того, как какая-то цистерна нагрелась до критической температуры, наконец она взорвалась. От взрыва сдетонировали остальные цистерны и они один за другим стали взрываться. Осколки пламени разлетелись во все стороны на 260-300 метров, часть языков пламени попала на здания жилья и штаба, которые тоже загорелись и там тоже стали взрываться самолетные бомбы и боеприпасы немцев.
     Рота побежала к самолетам, поэтому Саша прекратил огонь, чтобы не попасть в своих. На краю полосы стояли в два ряда 30 самолетов -бомбардировщиков «Юнкерс», два из которых уже горели от пуль Саши. По приказу командира, солдаты, подбежав к самолетам, кидали гранаты - кто в моторы, кто в кабины пилотов. Повредив все самолеты, бойцы роты побежали дальше, ко второй полосе, другого аэродрома. Но там уже,
                -118-
встревоженные шумом боя на соседнем аэродроме, были наготове и
встретили нападавших плотным стрелково-пулеметным огнем, осветив все подходы к аэродрому всеми прожекторами. Стали падать первые раненые и убитые. Командир дал приказ отойти и решив не рисковать личным составом, решил пойти в атаку на тылы немцев в южной части города, бросив теперь ненужные аэродромы, так как они остались без топлива.  Саша к тому времени слез с вышки и сказал Колкену:
      - Зря только тащил свой «МГ» наверх, если бы знал, что там тоже исправный пулемет, оставил бы внизу! –
     Бросив пустые ленты без патронов на землю, вставив заряженную ленту в патронник, все вчетвером побежали к уходящей роте. Завернув в сторону от аэродрома,  солдаты гуськом побежали обратно, гранатами прорвав линию колючей проволоки ограждения аэродрома,  в направлении южного крыла города. Пробежав километра три, командир дал приказ на привал. Все упали на снег и блаженно вытянули ноги в снегу.
     Пока лежали, командир произвел перекличку и установил, что потеряли убитыми 12 бойцов и легкоранеными больше половины. Всем хотелось пить, но воды не было, поэтому бойцы жадно хватали снег в рот и зажевывали его внутрь. Через полчаса командир скомандовал:
      - Все! Надо бежать дальше, встать! Легким бегом – марш!! - и сам побежал первым впереди всех. Вскоре все вышли на гравийное шоссе и побежали по ней к городу. Вдруг сзади, вдали показались огни машин. Командир скомандовал:
      - Всем на обочину дороги и залечь! Если машин немного – гранаты не кидать, чтобы не повредить их, мы должны на них уехать. Если их много, то первые несколько машин надо остановить стрельбой по кабине и кузову, остальные машины забросать гранатами и расстрелять всех в кузове. Ждать моей команды! -
      Все тут же врассыпную забежали в кювет по обе стороны обочины шоссе и залегли, лицом к полотну дороги. Вскоре показались три грузовые машины и позади одна легковая.
     - Стрелять по водителям, гранаты не бросать! - скомандовал командир. Затем, повернувшись к Саше, который был ближе к нему, сказал:
      - Наши автоматы могут быть не пробить кабину шофера, мы будем стрелять по кузову, где живая сила, а вы со вторым пулеметом бейте по кабинам. Особенно по легковой, так как он может развернуться и уйти обратно. Да не попадите в моторы, они тут же вспыхнут! –
     - Понял! - ответил Саша и вполголоса крикнул:
      - Коля! Коля! Будь здесь и стреляй по кабинам и водителю, а я побегу назад и буду стрелять по заднему грузовику и по легковой! –
     Колкен ответил: - Все ясно! Беги назад! - и выставив дуло пулемета приготовился к стрельбе. Саша, пригнувшись пробежал назад, так чтобы последняя машина и легковая были возле него и тоже приготовился к стрельбе. Потянулись томительные минуты ожидания.
                -119-
     Наконец, через минут двадцать, машины появились возле бойцов. Как только легковая поравнялась с Сашей, он, не дожидаясь команды, ударил очередью по стеклам машины и тут же прострелил кабину последнего грузовика через оконное стекло. В это же время, услышав первые выстрелы Саши, Колкен тоже ударил короткими очередями по кабине обеих грузовиков. Тут же с обеих сторон дороги автоматными очередями стали расстреливать солдат, сидящих в кузове. Те даже не успели выпрыгнуть из машин, настолько был внезапен и плотен огонь. Через десять минут все было кончено. Бойцы вышли из кювета, подошли к машине, заглянули в кузов и кабины. Везде лежали мертвые тела солдат вермахта. Быстро стали выкидывать тела солдат из кузова, собирая их рожки от автомата с патронами. В кабине первой машины сидел обер-лейтенант и водитель. Из кармана и планшета офицера вытащили все бумаги и обоих стащили в кювет. В других машинах в кабинах сидели только солдаты, тела которых тоже вытащили в кювет. В легковой машине находились тела водителя и двух старших по званию офицеров, тела которых тоже вытащили из машины, обшарили карманы, забрали их удостоверения и планшеты с бумагами. Командир приказал всем бойцам одеть плащ-палатки и шинели немецких солдат, каски и повесить автоматы поперек груди, как это принято у немецких солдат.
      Полчаса в темноте все раздевали мертвых солдат, одевали их шинели, маскхалаты и каски. У всех трех грузовиков заработали моторы, в кузова стали садиться бойцы роты. Командир, подойдя к легковой и осмотрев ее, приказал оставить на дороге, так как все стекла были разбиты и любой немецкий патруль ее остановит. Тут же раздев одного из офицеров, одел  шинель с погонами оберштурмбанфюрера и его зимнюю фуражку, что по нашему равно званию полковника. Сам вернулся в кабину первого грузовика и сел за руль, сказав перед этим всем бойцам: - Когда будем въезжать в город и расположение немецкой воинской части, они вначале не заметят, что в машине не свои, поэтому как въедем, сразу выпрыгивать из машины во все стороны и расстреливать окружающих немцев. Пулеметчикам оставаться в кузове и стрелять по целям с высоты и потом, только спрыгнув на землю, бежать к зданиям казарм и расстреливать всех выходящих! -
     Колкен с напарником в одну машину, Саша с напарником в другую машину и все тронулись. Ехали медленно, так как водителям было непривычно рулить немецкими машинами. Через часа - полтора стали приближаться к городу. На въезде  командир поменялся местом со своим солдатом, показав как надо рулить, ибо офицер за рулем вызовет подозрение у патруля или часовых на въезде, и они преждевременно могут открыть тревогу. У въезда в город стояла добротная будка с печкой, рассчитанная на четырех солдат и полосатый шлагбаум. Рядом со шлагбаумом, укрытый мешками с песком был установлен пулемет. Только подъехали к шлагбауму, как тут же выскочил солдат, осветил фонарем кабину, и увидев в кабине полковника, вытянулся и отдал честь, погасив фонарь. Командир, молча
                -120-
махнул рукой и показал, чтобы он открыл шлагбаум. Ничего не подозревающий солдат тут же открыл шлагбаум и все три грузовика проехали в город. Командир стал высматривать – где же их штаб? Пунктуальные немцы, как всегда, повесили флаг над комендатурой и казармами солдат. Ночная темень стала медленно проясняться и уже были видны силуэты орудий и редкие фигуры солдат, охранявшие эти орудия. 
     Командир остановил машину, подошел к третьему грузовику и сказал командиру взвода:  - Остаетесь здесь и нападаете на здание комендатуры, уничтожаете персонал артиллерии и сами пушки, а дальше никуда – держите оборону здания. Мы поедем дальше, до их казарм и постараемся уничтожить их там и тоже останемся в их здании. Побольше шума и взрывов, чтобы они подумали, что нас больше чем мы есть. Все! Живы будем-встретимся! Удачи вам! –
     Вернувшись в кабину, поехали дальше на двух грузовиках в сторону зданий, где полоскался их флаг. Действительно, в 4-х зданиях бывшей школы – интерната разместился полк вермахта, уплотненный бежавшими с передовой солдатами. Вокруг здания ходили часовые, сами солдаты крепко спали предутренним сном. Медленно подъехали к зданию, где висел флаг, предполагая, что там должен быть командный состав или штаб. Солдаты стали выпрыгивать и молча разминать ноги. Командир вышел из кабины, к нему тут же подбежал часовой и вытянувшись стал рапортовать:
     - Герр оберштурмбанфюрер! -
     В этот момент командир приставил пистолет к груди и выстрелил. Часовой с недоуменным лицом медленно осел.
     - Быстро всем в здание, расстрелять всех там и бежать к другим зданиям -   
      - А вы! - он обратился к пулеметчикам:  - Не выходя из кузова, расстреливаете всех выбегающих из казарм! -  и тут же сам кинулся в здание штаба. Следом побежали 8-10 солдат, остальные по 7-8 человек распределились по зданиям и побежали внутрь. Часовые, видя бег солдат в формах солдат вермахта, не открывали огонь, чем и поплатились, будучи убиты первыми. Убив часовых, бойцы ворвались в здание школы. Во всех классах лежали и спали на полу и на нарах огромная масса солдат. Пробежав по коридору до конца и распределившись по всей длине коридора, все одновременно стали открыв, двери расстреливать спящих и вскакивающих немцев. Вбегая в очередной класс, бойцы расстреливали лежащих и вскакивающих солдат, некоторые из них выпрыгивали в окно и попадали под пули пулемета. Расстреляв весь боезапас, многие бойцы тут же у входа хватали чужие автоматы спящих немцев, которые по своей немецкой аккуратности, обязательно оставляли свое оружие не возле нар, а при входе в помещение - у дверей. В некоторых классах, где было слишком много солдат, бросали гранаты, затем добивали мечущихся солдат. К сожалению, охватить все казармы не удалось и в последнем здании часовые успели разбудить солдат и те полуодетые, похватав свое оружие выбежали во двор, беспорядочно стреляя вокруг. Затем их офицеры, поняв, что произошло, дали
                -121-
команду отойти в здание и занять оборону внутри здания. Более близко находящийся Саша, успел все таки, уничтожить почти половину мечущихся во дворе солдат, пока не кончились патроны. Оставив пулемет в кузове, Саша с напарником бросился к кузову машины, где был Колкен с напарником. У них тоже кончились все патроны к пулемету и по зову Саши, они тоже выпрыгнули из кузова. Двор представлял ужасную картину: в предрассветной мгле повсюду лежали трупы солдат, многие из которых еще были живы и медленно умирали, со стоном, матом  и всхрипыванием. Осмотревшийсь, Саша увидел небольшое здание под хозинвентарь и решил, что надо укрыться там. Сказав об этом Колкену, все вчетвером бросились к пустому зданию, очередью из автомата сбили замок и открыв дверь вошли внутрь. Стали считать свой боезапас, так как понимали, что дальше уже бежать некуда и им здесь надо держать оборону до прихода своих. Боезапас был солидный: 6 гранат на всех и 6 рожков патронов к автоматам, не считая вставленного в автомат у каждого. Обошли помещение, у которого было всего два окна в обе сторону, и заняли позицию у окон.
     Тем временем, оставшиеся у комендатуры бойцы, во главе со старшим сержантом-взводным, проникли в здание комендатуры, введя в заблуждение двух часовых снаружи и убив обоих. Ворвавшись внутрь, увидели офицеров в двух комнатах, приспособленных для жилья. Бросив гранаты и добив еще живых, ринулись дальше. Обойдя все двухэтажное здание, уничтожили всех спящих солдат и офицеров. Затем, выскочив на улицу, стали уничтожать солдат, бегущих к своим орудиям. За зданием комендатуры, вдоль улицы были выкопаны капониры и установлены 20 гаубиц и пушек. Рядом в домах горожан (выселенных или убитых) размещались артиллеристы и их командование. Артиллеристы, не умеющие воевать в уличных боях, не знающие стратегию и тактику уличного боя и тем более сонные, стали легкой добычей бойцов взвода. Почти час солдаты прочесывали все дома, расстреливая просыпающихся солдат и офицеров, которые вначале принимали их за своих в немецких формах. Один из командиров, видимо имеющий техническое образование, сказал своим бойцам, когда бой закончился:  - Надо со всех пушек снять замки, а там где не сможем, забить их стволы металлическим предметами или гранатами –
      Усталые и возбужденные солдаты слегка отдохнув, так и сделали – там, где не смогли сбить замки, вставляли в стволы пушек всякие железные предметы и гранаты. Закончив с артиллерией и не потеряв ни одного бойца, взвод отошел к зданию комендатуры, где им было приказано занять оборону до прихода наших войск. Начали с того, что вытащили всех мертвых на улицу,  собрали их личное оружие, запаслись рожками с патронами, по несколько автоматов расставили возле окон, чтобы, когда будут перебегать от окон к окнам, было запасное оружие и было чем стрелять. Командир приказал закрыть все окна подсобным материалом, чтобы через нее не бросили гранату, оставив лишь небольшие бойницы для своих автоматов. Занесли с улицы два крупнокалиберных пулемета, снятые с зенитных
                -122-       
установок воздушной защиты артиллерии и установили в окнах второго этажа, по обе стороны здания. Одно нацелили на дорогу, по которой могли пойти танки и БТР-ы, вместе с пехотой. Закончив разгром, стали искать съестное и нашли на первом этаже подобие кухни и столовой, с печкой и огромными кастрюлями, наполовину уже занятые утренним завтраком для персонала пушек. Повара видимо погибли в предутренней бойне. Командир тут же организовал двоих на подачу еды. Те, растопив печь стали греть готовую еду и кипяток.  Совсем рассвело. Издали слышались выстрелы со стороны казарм, куда ушла половина роты. Вскоре позвали солдат на завтрак. Оставив по часовому с каждой стороны здания на втором этаже, солдаты потянулись на кухню. Быстро поев кашу из котелков, запили кипятком и прихватив хлеб и галеты со стола, разбежались по своим позициям. Установка командира для своих бойцов была предельно ясна:   
     - Стрелять в немцев, не подпуская их к зданию, иначе забросают гранатами -
     - Патронов не жалеть, трофейного боезапаса в избытке -
     -  Помнить, что дальность поражения у немецких автоматов невысокая, всего 70 - 100 метров, поэтому зря не тратить патроны на дальние цели -
     -  Если вдруг все-таки, немцы прорвутся к зданию – забросать гранатами - 

          
   






















                -123-
                Глава 11

     Как только рассвело, начался артобстрел южной части города нашей артиллерией. Видимо, боезапас с поезда доставили по назначению и он прибыл вовремя, так как обстрел из тяжелых пушек и гаубиц был долгим и ужасающим для немцев. Казалось, не осталось ничего живого после такого ада взрывов снарядов. Но как только обстрел закончился, немецкая пехота вновь открыла огонь по наступающим группам войск. По звонку полковника в штаб дивизии, заработала реактивная артиллерия. Вой, свист и разрывы ракет «Катюш», по свое силе намного превосходящие разрывы снарядов добили немцев и морально, и физически. Ночью и под утро к ним прибежали выжившие летчики и солдаты охраны аэродрома сказавшие, что там, в тылу крупное советское подразделение захватило оба аэродрома и взорвало все горючее для самолетов и танков! После такого сообщения командованию немецким соединением решило, что они окружены, и их уничтожение лишь вопрос времени. Поэтому, как только кончился обстрел «Катюшами», чтобы спасти жизни солдат, решили сдаться и в двух местах выкинули белые флаги, привязанные к штыкам винтовок. Пока основные силы сдавались, остатки полка СС «Мертвая голова» решила с боем прорываться к своим в тыл, так как знали, что войска СС не берут в плен, а расстреливают по приказу Ставки. Почти 300 человек распределились по 20 грузовикам, впереди пустили три бронетранспортера, в которые уселись офицеры и разместили  документы штаба и тронулись в путь. Как только проехав по узким улицам городка, выехали на магистральное шоссе и впереди показались казармы школы, услышали стрельбу возле нее. Проезжая мимо увидели трупы на школьном дворе и поняв что, казармы атакованы красноармейцами стали совещаться – помочь своим или убираться подобру.                Старший среди командования полка СС сказал:               
     - Если ввяжемся помогать своим, то застрянем как минимум на полдня. Даже если выиграем бой, то вместе с освобожденными соратниками уже не успеем выйти из окружения, а это верная смерть для нас. Тогда как их всего лишь возьмут в плен и отправят в Сибирь, нас расстреляют, поэтому  приказываю, только вперед! –               
     Колонна двинулась дальше, мимо погибающих солдат вермахта в здании казармы. Через полкилометра дорога проходила мимо бывшей комендатуры, где засел взвод. Только первые бронетранспортеры поравнялись со зданием комендатуры, как оттуда ударили два крупнокалиберных зенитных пулемета. Бронебойные пули, предназначенные для поражения самолетов, легко прошили тонкую сталь бронетранспортеров, уничтожив всех офицеров командования полка СС. Немцы, не вступая в бой, рванулись вперед на грузовиках, но проскочить успели лишь несколько передних машин, объехавшие бронетранспортеры справа от бронетранспортеров. Пулеметный огонь прошил борта и кабины почти 10 грузовиков, находящихся в секторе обстрела. Только тогда из задних грузовиков стали выскакивать фашисты в
                -124-
черной униформе и разбегаться по сторонам. Об атаке на здание комендатуры не было и мысли, так как считали, что сзади их настигают основные силы наступающих красноармейцев. К пулеметному огню присоединились автоматные очереди бойцов из здания комендатуры по бегущим эсэсовцам. Их черные шинели на фоне белого снега были отличной целью как на ладони, и лишь те, кто успевал отбежать на 100-120 метров от здания были спасены, так как дальше этого расстояния автоматные пули не наносили вреда жизни.
     Командир в здании комендатуры приказал своим бойцам снять немецкий камуфляж с себя, так как наступающие красноармейцы могли принять их за врагов. Сняв рогатые каски, бойцы остались в шапках, без защиты головы, так как их каски остались в кузове грузовиков, на которых они приехали ночью. Вскоре все стихло, наступила зимняя пронзительная тишина. Командир взвода приказал снять немецкий флаг со всех близлежащих зданий нескольким бойцам, а сам со своим взводом пошел в сторону казармы, где тоже затихли выстрелы. Дойдя до казарм в здании школы бойцы увидели, что весь двор в трупах немецких солдат, в трех зданиях слышалась русская речь и лишь в одном стояла тишина. 
     Из здания захваченной красноармейцами ротный крикнул из окна:               
     - Осторожно! В том здании все еще немцы стреляют! Обойдите со стороны хоз.здания и обложите их с противоположной стороны! Как только вы это сделаете, будем призывать немцев сдаться и если они не сдадутся, будем атаковать их с обеих сторон. Как поняли! - 
     Взводный ответил:               
     - Все понятно товарищ капитан! Идем на окружение этого здания! –                Только они подошли к хоз.зданию, как оттуда  выкрикнули:               
     - Не стреляйте, свои! - и из дверей вышли Колкен и Саша со своими напарниками. Вместе со всеми осторожно обошли последнее здание школы где засели немцы и дойдя до конца, залегли, ожидая конца переговоров. Через некоторое время ротный крикнул в сторону немцев:               
     - Ахтунг! Сдавайтесь в плен! –               
     Немцы, не зная русского языка, все же догадались чего от них хотят красноармейцы, и стали советоваться между собой. Старших командиров с ними не было, как мимо них проехали эсэсовцы и не помогли им выбраться из окружения тоже видели, хотя кричали им о помощи. Раз полк СС ушел, значит город занят, и чтобы сохранить жизнь лучше сдаться, решили большинством голосов и наконец, выкинули белую простыню в окно. Только после этого со всех зданий вышли бойцы роты и выстроились перед дверями в две шеренги. Из дверей по одному выходили немецкие солдаты, бросали свои автоматы и пройдя сквозь строй, отходили ко второму зданию. К тому времени Колкен и Саша подобрали у немцев привычный для них пулемет «МГ» и встали у второго здания, по приказу ротного командира. Пленные немцы дойдя до этого здания становились под прицел двух пулеметов «МГ» Колкена и Саши. Последним вышел офицер в черной форме гауптмана СС,
                -125-
без автомата, с пистолетом в руках. Но, вместо того чтобы выбросить, вдруг выстрелил в ближайших двух бойцов, затем себе в голову. К счастью пистолетные пули задели лишь руку у одного бойца, а второго спасла рукоятка автомата, об которую ударилась пуля, нацеленная в живот бойцу.
     Стоящий в ряду второй боец, не раздумывая, добавил очередь из автомата по телу гауптмана и тот затих на крыльце.  Ротный, показывая руками, выстроил немцев в колонну, обыскали всех на возможное наличие оружия. Через час колонна пленных немцев в количестве больше 200 человек пошла в сторону центра города, окруженная со всех сторон всего 21 бойцами. Сзади, по обе стороны раздельно шли Колкен и Саша с «МГ» на изготовку, держа ленту в левой руке и готовые открыть огонь при малейшей попытке бежать кого либо.  Ротный послал вперед бегом двух бойцов, предупредить наших, чтобы случайно не открыли огонь по своим.
     Количество немцев в десять раз превосходило бойцов роты и шагая между ними, наверное, в душе немцы подумали, что совершили ошибку, сдавшийся  такой малочисленной войсковой группе. Почти через три часа дошли до центра города, к бывшему зданию райкома партии и горисполкома, над которым уже развевался красный флаг. Оставив во дворе толпу, ротный зашел в здание и представился полковнику. Тот дослушав его, обнял и сказал:               
     - Молодец!! Благодаря тому, что вы навели шорох в тылу, немцы подумали, что попали в окружение и только поэтому они сдались, а мы взяли город малой кровью. Не дай бог, если бы продолжали сопротивляться, мы бы без подкрепления и поддержки не сохранили бы город! Молодцы! Мы подписали на тебя представление на высокое звание «Героя Советского Союза» и ждали – живым выйдешь или придется писать «Посмертно». Сейчас должны подтянуться в город тылы и штаб дивизии, так что не уходи, представлю тебя комдиву –               
     - А куда пленных девать? - спросил ротный.               
     - Пленные не только у тебя, а и у нас больше 300 человек. Всех пока в здание пакгаузов вокзала, оттуда прямиком в Москву, уж больно резво они туда рвались. Пусть теперь посмотрят нашу столицу! -               
     - Как в Москву?! Да Вы что? - удивился ротный.               
     - Да, да! Пришла телефонограмма от командующего 43 - армией, всех пленных в Москву. Они пройдут по улицам, их снимут наши кинодокументалисты, а кино покажут по всей стране и нашим союзникам! Чтобы все видели, что началось победное шествие нашей Красной Армии и немцев тоже можно побить! А то вишь, ты! Прошли по всей Европе как на параде, никто не смог им дать отпор, вот и создался миф, что они непобедимы! Пусть теперь вся страна и весь мир увидят их побежденными. Так что правильно, что решили провести всех пленных по Москве! Кстати, как там наши пулеметчики? Живы? - 
                -126-
               Парад пленных немецких солдат и офицеров в Москве   
               
     - Да живы. Они молодцы, сумели с далекого расстояния сбить все прожектора, иначе нас как на стрельбище расстреляли бы на аэродроме -               
     - Ну, на них мы еще в прошлый раз дали представление на награждение орденами, не будем опять писать наградные листы. Вот только в звании могу их повысить от себя, в качестве благодарности и поощрения. У них какое образование, надо спросить у нач.штаба. Если есть полное среднее, а еще лучше техническое - хотя бы техникумовское,  то имею право присвоить им звание младшего лейтенанта. До звания капитана – прерогатива комдива, а уже старших офицеров – в руках командующего армией. Кстати, тебя я уже представил на майора! - сказал командир полка и пожал руку ротному со словами:
     - А теперь отдыхай. Но недалеко, как приедет комдив, сразу ко мне! –                Ротный вышел на улицу и увидел, как солдаты НКВД уже выводят пленных немцев в сторону вокзала. Солдаты безмолвно ждали своего ротного. Увидев своих, ротный направился к ним и сказал:
     - Сейчас должен приехать комдив. Всех вас представляют к наградам за наш подвиг, благодаря которому удалось взять город с наименьшими потерями и в срок, как приказали из Ставки. Сейчас я должен вас всех переписать, кроме пулеметчиков! –               
     - А что мы? Нас то куда? - спросил Саша.               
     - Оказывается, на вас уже подали наградные за прошлые заслуги, а
                -127-
дважды писать наградные нельзя, сами понимаете.
     И во-вторых. Вы не моя команда, вас присоединили для выполнения задания. Куда вас дальше – решит командир полка. Ваших напарников я тоже забираю, они  из моей бывшей роты и на них тоже надо написать представление к наградам. Так что ждите распоряжения командира полка. А ваш бывший командир пулеметного взвода Скопцов был раздавлен танками в начале нашей атаки на город. На него посмертно дали представление в штаб дивизии. Ваш пулеметный взвод уже физически не существует, кроме вас двоих. Сейчас подойдет кухня, всем покушать, а пока по одному заходите в комнату, где я буду писать на вас наградные листы - с этими словами ротный повернулся и зашел в здание райкома партии.               
     Его солдаты потянулись за ним в коридор, а Колкен с Сашей остались одни во дворе. Вскоре прибыла полевая кухня, через два часа всех позвали кушать. По очереди подошли к кухне, всем наложили в котелки овсяную кашу с бульоном, какую – то смесь первого и второго блюда. Присев тут же во дворе, все поели. Затем потянулись снова за кипятком, подставляя свои кружки повару. После еды с разрешения командира полка все разошлись по комнатам райкома.
     Вместе с ними пошли и Колкен с Сашей. Завалились в одну из комнат на втором этаже, благо что во всем здании были растоплены печи с батареями отопления – для комдива. Упав на пол оба заснули мертвым сном. Утром их разбудили. Оказывается вечером приехал комдив, и он же велел не будить бойцов-героев, поэтому все проспали до вечера и всю ночь. Комдив организовал свой штаб на вокзале, а в этом здании остался штаб полка.               
     - Полковник уехал вместе с комдивом к вокзалу, должен скоро приехать, ждите его. А пока идите кушать - сказал штабной капитан, когда Колкен с Сашей обратились к нему.               
     Умывшись в туалете здания, вышли во двор, где уже дымили две полевые кухни. Наполнив котелки кашей и взяв по два куска черного хлеба, отошли в сторонку и сели кушать. Кроме них, во дворе толпились уже покушавшие, все бойцы полка, 300-человек. Только успели вытереть котелки и засунуть их в вещмешок, как появилась штабная машина «Виллис», а за ним «Козлик» командира полка. Из здания выбежали офицеры штаба и скомандовали:               
     - Строиться! По ротно! –
     Через несколько минут полк выстроился в каре, обращенной в сторону здания райкома. Из «Виллиса» вышел генерал –полковник, командующий 43- Армией Голубев, следом командир дивизии генерал-майор А.Ф. Наумов и их адьютанты. Из «Козлика» вышли полковник, майор – политрук полка и майор – начальник штаба. Все замерли. Полковник вышел на середину каре и скомандовав:
     - Полк! Смиррно! - печатным шагом пошел к генералам.
Вытянувшись в струнку, доложил:               
     - Товарищ генерал-майор! Вверенный мне полк выполнил поставленную задачу и штурмом овладел городом Балабаново! Потери – 50% от численного
                -128-
состава, легкораненых – 40%. Полк готов к выполнению Ваших приказов! –
     Генералы, поднеся правую руку к виску выслушали его рапорт, затем комдив скомандовал:
     - Вольно! - и опустил руку. Полковник повернулся к солдатам полка и тоже скомандовав: - Вольно! - опустил руку от виска.
Строй солдат дрогнул и замер. Командующий армией  выступил с краткой речью:             
     - Товарищи бойцы! Вы совершили подвиг – отогнав фашистов со своих хорошо укрепленных рубежей и восстановив часть Можайской линии укреплений, которую мы потеряли осенью, в октябре! О вас доложено в Москву, товарищу Сталину и он передал слова благодарности вам, так как впервые с начала войны мы смогли отбросить немцев от Москвы! Вы спасли столицу, а значит и Родину! Но, враг еще не побежден, он силен и хорошо вооружен! Поэтому боль за Родину, жажда мщения и высокий дух патриотизма должны вести вас к победе над Германией! Товарищ Сталин сказал: «Наше дело правое – мы победим!» - и вот эта победа началась сейчас , благодаря вам  вашему героизму. С такими бойцами как вы - мы дойдем до Берлина! Ура товарищи! –               
     В ответ из строя раздалось троекратное - «Ура! Ура! Ура!»
Генерал продолжил:
     - Издан Указ о переименовании вашего полка в «Гвардейский полк», а командиру полка присвоено высокое звание «Героя Советского Союза» за его доблесть, беспримерный героизм, который выразился в том, что он, не прячась в штабе, будучи вместе с вами в окопах, своим личным примером поднимая вас в атаку, сумел организовать взятие города, оборона которого была неприступна. Ваш подвиг – самый лучший новогодний подарок Родине и товарищу Сталину! –               
     Затем генералы пошли к своей машине и уехали. Оставшийся командир полка громко сказал:
     - Товарищи красноармейцы! Враг еще не разбит до конца, собравшись с силами, он предпримет новые атаки, чтобы отбить город, так как он узловой железнодорожный, по которой немцы перебрасывали боеприпасы и людские резервы. Мы перерезали доставку тылового обеспечения, и немцы постараются восстановить его, поэтому нам надо срочно организовать оборону города. Полку поставлена задача: как только подойдет подкрепление – неожиданным ударом отбросить врага еще дальше – на 200-300 километров от Москвы и мы его выполним. А сейчас – выступит начальник штаба, зачитает список награждённых. Подходите получать свои заслуженные награды! -               
     Тем временем, вынесли столик и три стула, на столе разложили стопку наградных книжек, гору коробочек с наградами и журнал росписи. Офицер штаба выкрикивал фамилии, названные подходили к столику, политрук выдав книжку с наградой, пожимал руку и поздравлял награжденного. Дошла очередь и до Колкена. Услышав фамилию «Сыздыков» громко ответил - «Я»,
                -129-
 и пошел к столику. Ему вручили книжку с коробочкой, политрук пожав руку сказал:
     - Товарищ Сыздыков! Поздравляю тебя с наградой! Ты подтвердил высокое звание коммуниста и приказом командира дивизии тебе присвоено звание «Младший лейтенант», чему способствовало твое среднее техническое образование. Молодец! -                Саша был награжден еще до него и стоял от Колкена через несколько бойцов, поэтому Колкен не смог спросить его – какую награду он получил. Да и он сам не знал что в коробочке, так как политрук устав, уже не называл награду, а лишь вручал и поздравлял. Через полтора часа прозвучала команда:   
     - Вольно - и наконец, Саша подойдя к Колкену сказал:               
     - Ну, что Коля! Второй раз получаем награду! Давай глянем, чем нас наградили! -                С этими словами оба раскрыли свои коробочки и увидели рубиново красный орден «Красной звезды» у обоих.  Поздравив друг - друга стали вдвоем ждать, что скажет командир полка. Но, тот сев на свой «Козлик» опять уехал в штаб дивизии.               
     - Когда он приедет? - спросил Саша у штабного офицера.                -     Да кто его знает? Но, точно поздно ночью, так как его вызвали на совещание к комдиву. Так что, приходите завтра утром! - ответил тот, углубляясь опять в свои бумаги. Саша вышел из комнаты в коридор и сказал Колкену:                - Сегодня его точно не будет, сказали придти завтра. Так что давай, пойдем в ту теплую комнату, где мы ночевали и проспались и отдохнем. К вечеру нас наверное позовут на ужин, к полевым кухням -               
     - Ну что же давай! - ответил Колкен и они вдвоем ушли на второй этаж, в комнату где спали. На голом полу расстелили шинели, вещмешки под голову и укрывшись полой шинели, задремали. Вечером, услышав шум голосов под окнами, проснулись и вышли во двор. Вокруг двух полевых кухонь толпились солдаты их полка, со своими котелками. Наполнив котелки кашей и кружки кипятком, вернулись к себе в комнату. Прежде чем начать кушать, вытащили из вещмешков фляжку со шнапсом и разлили по кружкам. Саша поднял кружку и сказал тост:               
     - Я рад, что когда-то нас свела судьба! Я знаю, что если ты рядом, то всегда придешь на помощь, так же как и я – всегда приду на помощь тебе и это мы уже проверили в боях. У русских это называется боевое братство! Так выпьем за это  наше с тобой боевое братство! Дай бог, чтобы  мы с тобой живыми и невредимыми дошли до Берлина! -               
     Колкен чокнулся с ним и выпили до дна. Тут же закусили ложками из котелка горячей пищей, после чего Саша вновь наполнил кружки шнапсом. Теперь Колкен в ответ сказал следующее:               
     -  Я тоже рад, что мы встретились в этой казахстанской дивизии! Конечно, из казахстанских почти никого не осталось, но я горжусь тем, что мои земляки не подвели и храбро воевали и геройски погибали, не сдаваясь в
                -130-
плен. Верю, что мы победим, и я смогу пригласить тебя в гости и показать свой Казахстан и душу и менталитет казахов! Жду тебя в гости после Победы. Выпьем за то, чтобы это свершилось! -               
     Чокнулись и выпили до дна. Затем доели, что было, выпили кипяток с сахарином, вместо сахара и легли спать на полу. Утомленные многодневным нервным и физическим напряжением, оба быстро заснули.

                Эпилог
               
     Спите дорогие мои пулеметчики!
     Вы еще не знаете, что война будет длиться более 4-х лет, что через два года Саша контуженный взрывом бомбы попадет в плен и выживет, благодаря тому, что все документы и в том числе, и его партбилет были оставлены в штабе. Судьба разведет моих воинов-пулеметчиков в разные стороны после Победы в 1945 года.  Сашу из концлагеря освободят американцы и он уедет в США, а Колкен, будучи тяжело ранен в 1944 г. два месяца пролежит в госпиталях и восстановив здоровье опять попадет на фронт и закончит войну не в Берлине, а взятием Кенигсберга в конце апреля 1945 г. Вернувшись, с войны домой хромым, с ранениями черепа и обеих пяток, возглавит колхоз, выведет его в передовые и выйдет на пенсию с почетом. И всю жизнь будет искать однополчанина Васьковского Александра по всем архивам, запросам, и случайно найдет лишь через передачу - «Жди меня», после развала СССР.  В возрасте 85 лет встретит своего друга Сашу-пулеметчика по электронной связи на экране компьютера внука.                И прослезятся оба, увидев друг-друга живыми и здоровыми. Полтора часа будут со слезами на глазах вспоминать свое боевое братство! Вышлет Васьковский Александр из США банковский перевод в сто тысяч долларов, но не получит его Сыздыков Колкен. Так как недолго проживет после этого наш дорогой Колкен. Не примет его сердце и разум предательство верхушки Коммунистической партии! Исчезла страна, за которую они воевали, и погибло свыше 26 миллионов граждан! Пламя отчаяния – «За что воевали с фашистами?!» - сожжет сердце старого воина, коммуниста на 86 году его жизни. И похоронят его на Родине, в Аксуском районе, Алматинской области.  А деньги придутся очень кстати – часть используют для памятника Героям Великой Отечественной Войны в районном центре. Оставшиеся деньги возьмут внуки и дети и вся его многочисленная семья, которая наконец избавится от многочисленных кредитов перед банками. Старший сын Колкена, уже сам за 60 лет, пенсионер отпишет Васьковскому Александру, что умер его фронтовой друг – пулеметчик бывшего 1081 стрелковго полка, бывшей казахстанской 312-дивизии, переименованный позже в 53-стрелковую дивизию!
     А командир дивизии Александр Наумов будет руководить освобождением села, на месте которого образовался впоследствии город Обнинск - центр ядерной физики и аэрокосмонавтики. Благодаря чему он и станет первым
                -131-
«Почетным жителем Обнинска». Его именем названы аллея, улица и одна из городских школ. Девятого мая на его могилу с цветами приходят сотни жителей г. Обнинска.
     А благодарные жители с.Детчино расскажут своим детям и внукам, как храбро воевали казахстанские солдаты за их деревню. И в канун 60- летия Победы над фашистской Германией, благодарные потомки жителей бывшего села, а ныне города Детчино поставят памятник своим освободителям, хотя уже давно рухнула страна – СССР, за которую положили жизнь свыше 27 миллионов граждан той великой страны!
 
        Памятник 312-казахстанской дивизии в с. Детчино. 2005 г.

    Но обо всем этом в следующем повествовании!
    А пока - спите мои дорогие воины!!

               

                Конец

                -132-