СТИВ. стр. 14

Минут двадцать сокамерники слушали горький монолог новенького. Первым молчание нарушил Вашингтон.
– Да уж… Правосудие по-американски. Слов нет. Нельзя найти справедливость у тех, кто должен быть сам по долгу службы безупречно чистым. Американская Фемида слепа и только к тому она благоволит, кто положит на ее весы побольше злата. Она продажна, как и судьи. И вообще вся полицейская система насквозь пропитана ненавистью к людям и те, кто попадает в ее безжалостные жернова, теряют свободу и жизнь. Она служит только интересам богачей.
Тут же подал голос Майк, – История твоя понятна. Вряд ли суд тебя выслушает и будет к тебе справедлив. Тебе грозит либо пожизненное заключение, либо смертная казнь. Вот так, бедолага. Мне, думаю, дадут лет десять. Хотя, что я такого совершил? У меня было три штрафа за парковку в неположенном месте, потом получил три штрафа за нарушение спокойствия, два штраф за малую нужду на обочине, когда терпеть не было сил и штраф за шоколадку, которую съел без спроса. Вот такие преступления в кавычках я совершил. И я знаю, что очень большой процент сидит именно по этому правилу «трех палок». А тебя мне по-настоящему жалко! Честно!
---Посмотрите, какие сроки огромные предусмотрены нашим законодательством почти за любые нарушения. Я, как психолог по образованию, понимаю, что такие нереальные сроки заключения решают проблемы необходимости реабилитации, перевоспитания, исправления. Этим полностью убивается возможность социализации. А тебе, --- обратился к Стиву Вашингтон, – придется жить до скончания века, если, конечно, не смертная казнь, в тюрьме строгого режима. И мне, наверное, тоже придется туда заселяться. Я не киллер, как тут меня обозвал коп. На мне три трупа и двое получивших инвалидность. Но посмотрим, может мои действия по защите моей семьи как-то оправдают меня на суде? Пьяные отморозки напали на нас, когда мы отдыхали на озере Тахо в своем трейлере. Пытались ограбить, поблизости никого не было. А у меня двое детей. В итоге, пришлось применить оружие. Но пару из них я сделал инвалидами. Один из этой группы сын одного из членов Конгресса, вот и думаю, как мои действия по защите семьи оценит суд? Оправдает, даст небольшой срок или пожизненное? Не знаю.
 --- А нас с моим другом Габриэлем поймали за перевозкой крупной партии наркотиков, пообещали ну очень хорошие деньги. А мы и поверили, решили подзаработать и угодили в дерьмо, как полные идиоты. А это, оказывается, полиция проводила операцию и чтобы на влетели в тюрьму истинные наркодельцы, которых полиция стережет и охраняет, сделали наркодилерами нас. И срок тоже нам очень приличный светит. И дома у нас семьи остались без средств к существованию ---  с грустью в голосе  сказал Максимо.
--- Дело теперь за судом, ---подытожил разговор Вашингтон, – Кстати, я читал, как устроена тюрьма строго режима и, знаете, совсем не хотел бы там оказаться, не хотел бы носить желтую одежду, как особо опасный преступник. Камеры рассчитаны на одного человека. Поговорить там не с кем. Совсем не с кем. Шесть квадратов. Бетонная кровать, стол и стул и узкое окошко. Сколько может выдержать такое наказание психика человека, знающего, что он не виновен? Не дай Бог, попасть в «Алькатрас Скалистых гор» или в Элай, что стоит в абсолютно пустынной местности.  Страшные тюрьмы. Хотя, – вздохнул он, -- Они страшные все.
--- А Гуантанамо? Тоже одна из самых худших тюрем. В ней все считаются боевиками. А, значит, у террориста есть большой шанс, --сказал молчавший до этого Габриэль и посмотрел на Стива, как бы давая понять, что может ожидать его после суда. --- Но ты не теряй надежды. Молись. Бог услышит. 
---- А почему тебя зовут Вашингтон? -- спросил Стив.
– Меня зовут Джордж, как звали и Вашингтона. А еще я похож на него. Посмотри на меня внимательно. Это меня так друзья называют.