Железнодорожная сказка Из сборнника, , Майкины ска

Он стоял на запасном пути Л.ского вагонного депо у загородной  лесополосы . В который уже раз наблюдая за началом нового цикла в природе. Ранняя изменчивая весна плавно переходила в  весну цветущую и веселые снежные ручьи уже скапливались в грязных лужах, привлекая лягушиные свадебные игрища. Плавно перейдет в жаркое лето , мокрую или засушливую осень и все прикроется  зимним снежком. Одно лишь только неизменно- две железные полосы, постоянно манящие его в дорогу.
Он был тепловоз , выпущенный в середине прошлого века. В свое время по передовым технологиям считался совершенно надежным и практичным. Нынче же , еще исправный и готовый к движению, грустно смотрел на начавшие ржаветь перед ним рельсы и вспоминал, как колесил он по всей необъятной стране. От Мурманска и до Тбилиси он таскал составы. Вагоны-рефрежераторы с рыбой, простые товарные, почтовые, уголь, лес, нефтепродукты развозились им по всем городам и весям. Тепловоз и его товарищи, такие же работяги гордились своей профессией. Гордясь своей мощью, они, казалось, могли перевернуть всю страну, и все казалось, было им под силу.
Не слишком они жаловали пригородные поезда, снующие по своим однообразным маршрутам.- Семафора вы зеленого не видали- гордо пыхтели они на заправке.( В переводе на людской- света белого  вы не видели.) Но и бывало, сами развозили в столыпинских вагонах-теплушках З/к в Сибирь или еще куда  в места неотдаленнее. Тепловоз любил те командировки. Едешь  неспешно по белой-белой пустыне и не хочется нарушать  нечаяннымгудком первозданную тишину великих краев. Бывает, затянет какой –нибудь  голосистый цыган заунывную песню, так и вздремнешь ненароком. А летом, когда тайга расцветает!!! Да уж,
Все то лучше. А вот в так называемые « горячие точки» поездки ему были не по душе. Однажды в  стране что-то поменялось. Приходилось  часто простаивать на возникших ниоткуда различных таможнях, пыхтеть на товарных осмотрах. Иногда в  составе везлись им скрытые брезентом всевозможные танки, орудия , самоходки, ракеты. Сопровождали их угрюмые и пьяные солдатики.Старый  музейный дед-паровоз ему еще в юности пыхтел угольным выхлопом:
-Сынок, не гляди за грузАми, гляди за ГЛАЗАМИ! –Это мне еще твой прапрадед говаривал, старый Краснознаменный  Имени товарища Фрунзе Бронепоезд…
Вот тогда –то он и начал понимать людей, И не понимать. Иногда границы перекрывались и приходилось возвращаться назад с тем же грузом. Но перед этим долго стоять где-нибудь в чистом поле с такими же , как он , неудачниками. Беседовали. Мимо проскакивали пассажирские высокоскоростные поезда, насмешливо гудками подразнивая их, тягловых коней. Они же не слишком ладили с быстрыми и шумными коллегами, приходилось вечно уступать им на стрелках дорогу. Оно то по-сути и верно, сперва люди, потом и грузы.
Еще тепловоз не любил западные направления. С восточными все понятно: доехал, уперся в океан, поздоровался, подзаправился, и в обратный путь по матушке- тайге мимо батюшки Байкала к Москве-товарной. На западной же границе приходилось останавливаться и передавать свое добро лощеным худеньким жилистым коллегам. Пути у них там уже, чем у нас. И тепловозы туда дальше не пускают, а вот вагончики как-то переобувают и… привет.
Размышляя о жизни, тепловоз начал как-то из нее выпадать, он просто слился с пейзажем. Все реже и реже его стали приветствовать проходящие мимо составы. А пассажирские- те и вовсе гудели только расположенному в километре от него железнодорожному мосту. Зайдет разве что старенький машинист на День Железнодорожника , нальет стопочку из заветной фляжки, помолчит да и пойдет праздновать себе дальше.
Иногда приходили комиссии на списание, прослушивали, протукивали, качали головами, И Тепловоз старался выглядеть бодрячком, сильно не пыхтел, -глядите, хоть сейчас помчусь куда угодно, но, похоже , на металлолом его отправка была только делом времени…. 
77777

Она была пригородной электричкой. Вечно в движении, общении и веселье. Красивая, нарядная , на людском внимании. Ухоженная, несмотря, что работать приходилось с раннего утра до позднего вечера, иногда за полночь. Но профессия электричек была крайне интересная, несмотря на однообразность… ЛЮДИ, ЛЮДИ. Они такие забавные и разные. А Электричка, как и  всякая дама, была очень любопытной. И каких только разговоров она не слыхала. И чему  только она не была свидетелем.
Она десятки раз наблюдала  первое робкое признание влюбленного юноши робкой девчушке в глухом укромном сиденье на последней остановке. И тогда сама замирала, хотя уже давно уж за полночь, и надо было двигаться в тупик. И дожидалась ответ. Переживала.
И когда в ее ухоженных тамбурах курили, плевались, дрались шумные компании, нерв, так сказать, жизни, она проносилась, как можно быстрее, журя хулиганов в громкоговоритель:
- Просьба пассажиров соблюдать порядок и тишину. И все равно было весело. И  в разговорах пожилых дачниц о посадках-грядках она черпала мудрость жизни. Радовали ее и разносчики реклам и различных услуг и товаров. Хотя и сама могла по громкоговорителю сообщать о несомненно нужных людям вещах. Всех обаять и привлекать.
Не нравились Электричке разве что ли разносчики фаст-фуда, разных беляшей и напитков, после них оставались только грязные пакеты и стаканчики, а надо же за собой следить, быть опрятной и внимательной и с утра бодряще обьявлять  пассажирам о следующей остановке
Несмотря ни на что.
Электричка любила принарядиться. Иногда ей в праздники наклеивали великолепную рекламу и она прямо-таки расцветала, несясь в цветах радуги по своему маршруту.
Но ей шли и строгие костюмы  В  зелено- салатовых  цветах РЖД она дисциплинировано продвигалась от остановки до остановки, стараясь не опоздать ни на секунду, и ни на миг раньше не тронуться. Включала, так сказать, строгость.
Легкомысленно относилась она и ее подружки к большим и неуклюжим  Тепловозам, что тащили неподъемные  непонятные грузы в разных направлениях, не стояли в одном уютном доме- депо, а колесили по всей стране. И откуда у них там взять романтики? Понятно, ее бесило, что большим и сильны приходилось вечно уступать путь почему-то. Вот горит красный семафор,…. Едет, пыхтит, .  Остановится  Даже иногда гудком жутким испугает . Всех  мирно спящих пассажиров разбудит, невежа. И медленно так, дальше потащит свой состав..
Фу такими быть Ни соображения, ни манер.
Ну да пребудет с ним железнодорожный Бог Чугуев. Вперед, вперед, зеленый семафор зовет, вокзал уж ждет . И даже дождь и слякоть на рельсах –Ах-Ах –Ах….
Забыла признаться Электричка, что у нее была фобия.
Она боялась воды.
Как- то раз судьба занесла ее  ночью на далекий непонятный Вокзал или станцию. В ту глухую ночь Она  долго стояла в ожидании редких пассажиров под открытым небом , которое обрушило на них и на нее жесточайший ливень.  Была, видать, какая-то неразбериха с билетами, люди то забегали, то выбегали из вагончиков, прикрываясь зонтами, пакетами, кто чем мог, оставляя лужи после себя в ее чистеньких тамбурах.
И тут глухим  чревовещательным  голосом прошипела Станция. И слова эти продрогшая электричка приняла  на свой счет и запомнила на всю жизнь.
Вот что она услышала:
Уважаемые граждане, убедительная просьба избегать контактов с водой, возможно короткое электрозамыкание!
Будь ты хоть паровоз , хоть человек , для тебя свое  имя- самый сладостный звук на земле . Но здесь имя Электрички было сопряжено с неведомой опасностью.  И с тех пор она постоянно проезжая водные преграды или под дождем и снегом вспоминала пророческое гадание старой забытой Станции. Даже к уборщицам с шваброй в руке стала относиться предвзято.
-Вытирайте насухо.!
 Понятно, этот предрассудок внедрился в сознание не сразу. Но когда она стала замечать, что от попадания влаги  ржавеют ее исправные механизмы и даже рельсы, по которым катит ее судьба, начала задумываться.
А когда начинаешь задумываться, появляется и печаль.
И тут она встретила его.
 Тепловоз жмурил замызганные фары на приятном весеннем солнышке и уже  научился наслаждаться предоставленным покоем и жизнью, когда проезжавшая через три узкоколейки развеселая электричка просигналила непонятно кому.  Кому?  Небось машинист увидел знакомого.  Он  лениво поглядел налево. Нет, в той стороне не виднелось людишек. И тут в хвосте ее заметил, как она ему подмигнула. Днем-то!!! Надо сказать, что у всех Электричек по две головы, которые могут быть и хвостами..
-Не знаю- рассказывала Электричка своим подругам, и зачем я старикана разбудила? Спал бы себе да спал на приколе.
- А он ничего, этот Тепловоз, говорила Конечная Станция, тихий такой  и мощный, когда-то у меня на глазах такой состав сдвинул, и почти без стука.
-И мне однажды дорогу уступил- проворковала подружка- Экспрессочка, я дико опаздывала на свидание, а он хоть и пробурчал что-то, но постоял, подождал…..
-В следующий раз она, проезжала, решила заглянуть в его глаза. А он уже ее ждал на заржавевших рельсах, окруженный букетом цветов- одуванчиков… Электричка, как и всякая дама, лишь просвистела мимо, сбив пыльцу с желтеньких  глазков. Весело..
Измученная на работе, тащилась под вечер, она встрепенулась и прибавила ходу, прошелестела-
-Спокойной ночи, Старикан.
Так и повелось. И наш  Тепловоз уже не чувствовал себя одиноким и с замиранием сердца ожидал, когда она промчится мимо, или притормозит. А он уж приготовил ей то случайно откуда выросших васильков, то белоснежных ромашек. Старый машинист говаривал ему:
-Ох уж эта любовь. Ничем под старость хорошим не кончится.. Наше дело заржавевшее.
И вот настали тревожные времена. Однажды рядом с Тепловозом присоседился состав с военной техникой, и все те же угрюмые и пьяные солдатики принялись курить на путях и бросать окурки, бутылки и пустые банки на его заросшие цветами рельсы. Они уехали, потом проехали другие, еще и еще.
Электричка тоже чувствовала, что что –то происходит, люди все меньше улыбались в разговорах, плакали.  Она стала еще чаще задумываться , иногда забывая объявить остановку, иногда пролетая мимо Тепловоза, забывая поприветствовать, повеяло осенью, мир становился скучным и серым.
А Тепловоз уже начал переживать, осень уже, красивые одуванчики отцвели и разлетелись в разные стороны, оранжевые  ягоды рябин, что росли неподалеку расклевали жадные птицы, да и его уже давно никто не осматривал, наверно, скоро , скоро уж на распиловку.  Грустно и понятно…
Прошел месяц, другой, еще и еще и вот как раз на стыке времен года Электричка на полном ходу, услышала где-то сзади оглушительный взрыв. проезжая привычным маршрутом через железнодорожный мост вдруг почувствовала, что хвост ее перестал слушаться и тащит ее назад  и вниз к реке. Она попыталась сопротивляться, но верные механизмы не слушались ее и тогда она включила тормоза и обратилась  к хвосту:
- Почему ты тащишь меня назад? Пассажиры в панике и уже готовятся бить стекла, может, двери разблокировать?
- Ни в коем случае, не давай им бить окна,  они попадают в реку, потому что  мост треснул и может вообще рухнуть, постарайся разблокировать передние двери и передай обЪявление, чтобы они выбирались через головной вагон.
Но как только Электричка начала выполнять эти инструкции  ее медленно , сантиметр за сантиметром потащило назад. Иужасающий скрип тормозов начал пересиливать гулкий шум ледохода: река проснулась, шаткие опоры начали клониться в стороны и…  И тут появился ОН.

Этот день  не задался  для Тепловоза с самого утра. Пришли какие-то  люди, вероятно, высокая комиссия, но осматривать не стали, покачали головами и, расписавшись в каких-то черных блокнотах ,  побрели себе восвояси. Потом  заглянул  Макарыч, зашел, нашел под седеньем старый граненый стакан, выпил. Дернул по-привычке  какой-то рычаг, поглядел на датчики и, вздохнув, снова употребил. Все, подумалось Тепловозу, вот так и прощаются настоящие мужчины.  Но Когда машинист ушел, первая пролетевшая стайка каких- то весенних птах  испачкала Тепловозу и так давно не умывавшееся дождями лобовое стекло. Это к  движению- усмехнулся он( по людски – к деньгам). Но промчавшаяся мимо Электричка снова не взгланула на  будущую груду металла, как уже мысленно называл себя Тепловоз.
Вечерело, и где-то вдали  , в районе речного моста громыхнуло .Тепловоз напрягся, он давно научился чувствовать , что происходит на железной дороге, вроде как составы расцепляют, но нет же! Беда, беда. Сейчас  же она должна была возвращаться домой в последнем маршруте по этому самому мосту.  Двигатель у Тепловоза заклинило ( По людски – сердце стало) Но к нему уже бежал полураздетый старик машинист, но в служебной фуражке, матерясь на ходу с кем-то по телефону. Как молодой, залетел он в кабину и запустил сердце Тепловозу
И они помчали, маневрируя по путям к мосту
Многое  на своем веку повидал Тепловоз, еще больше видел и слышал Макарыч. Подобравшись к месту катастрофы, увидели, как Электричка тщетно пытается вскарабкться в их сторону, дотянуться до спасательных электросетей, оборванных проводов, но ее уже стаскивало на середину полуразрушенного моста, к тому же кренившегося под гнетом льдин и нахлынувшей воды. На секунду замешкавшись, Макарыч снял фуражку, поглядел на валявшуюся граненую стопку, вздохнул и , как известный космонавт, произнес: Все, брат поехали. И сердце у Тепловоза снова стало. Все, конец? Но Макарыч дернул за тот же рычаг и они двинулись тихо вперед.
Электричка не понимала, что же собрался делать этот великан она уже бросила бороться, когда Тепловоз на малых оборотах подкатил к ней, поцеловал, и прогудел: Спокойно.  Электричка, что-то поняв, отпустила тормоза и покатила под его безудержным напором назад. Все нарастала скорость , люди в тамбурах даже перестали орать и хвост, который уже стал головой уже дотянулся до спасительных проводов на правом берегу. Электричка обрела силы и взлетела на спасительный берег. Но  отъехав метров сто, обернувшись , увидела и услышала, как мост треснул, рельсы рассыпались и Тепловоз плавно погружался в реку между опорами моста. Дизель-сердце уже не работало, солярка-кровь маслянистыми пятнами вытекала на поверхность мутной реки. Однако между проходящими льдинами можно было заметить луч Тепловоза из ослабевших аккумуляторов.   И если бы нашелся  в этот момент кто-нибудь , кто знал АЗБУКУ  Морзе, он бы перевел: все для людей, все для людей…
На берегу реки у восстановленного моста спустя три года появилась стела. На ней, довольно похожий, изображен Макарыч в фуражке, на фоне рельс с уходящим вдаль поездом.