Два Ивана из одной деревни

                (Рассказ)
 
Начал писать рассказ о мужчине, который то ли сам с женой развёлся, то ли она его развела? По ходу текста выясним. Но вспомнил о другом человеке со сходным характером. Поэтому сначала расскажу о нем, о тезке героя, деревенском парне Иване Дубском. А потом уж о разведённом. Так понятнее будет.

Дубского призвали в армию в последний год войны, и вернулся он домой через семь лет. Был очень застенчивым. Посидит на танцах в уголке, да и домой. Стали чуть ли не силой отправлять его в клуб. Отойдёт подальше от дома и спрячется. Не сразу его разоблачили. Потом сосватали невесту и женили. Хорошая, крепкая семья получилась.
 
 А теперь о другом Иване, в чем-то похожем. Он, Иван Озеров, пришел ко мне на буровую вышку старшим рабочим. Я здесь в должности мастера, и у меня два рабочих. От старшего требуется физическая сила. При подъёме снаряда из скважины он отвинчивает штанги друг от друга. Я лебёдкой приподнимаю их. Младший рабочий, который находится на верхней площадке буровой вышки, отставляет штанги в сторону.  Когда  опускаем снаряд, поменяв буровую коронку, - всё наоборот.  Затем  включаю буровой станок, снаряд начинает вращаться, коронка врезается в породу. Нам остаётся наблюдать, чтобы работа шла в штатном порядке. Есть время поговорить, навести чистоту и перекусить.

 Иван невысок, подтянут. С первого взгляда видно, что силы в нём немеряно. И это подтвердилось. Резьбы на снаряде от работы при вращении так затягиваются, что для развинчивания их приходится иногда звать на помощь. Иван же сам справляется
Изредка пропадает свет. Мы находимся далеко в горах и не можем знать, надолго ли. Поэтому терпеливо ждём. Это теперь у каждого сотовый телефон, а тогда, в шестидесятые годы, даже проводных телефонов было мало. Буровая вышка расположена в гуще кедровника. Хоть в окно, хоть в дверь посмотри  – красивейшая картинка природы! Она располагает к спокойствию.  Мы удобно устраиваемся и коротаем время. И чаёк попиваем, и беседуем. А осенью кедровые шишки добываем, обжариваем их на костре и луцкаем орешки.

Младшая рабочая, Тая, однажды спросила Ивана, почему он приехал в тайгу на работу и где его семья? Иван не скрывал, что развёлся с женой. Она с двумя детьми отправилась к родителям, а он - вот сюда, на золотой прииск.
.Шли месяцы, мы бурили породу уже на глубине триста метров.  При замене буровой коронки теперь нужно поднять пятьдесят шестиметровых штанг, откручивая затянутую резьбу, обновить инструмент, а потом вновь опустить этот снаряд. Работа нелёгкая. Дальше снаряд работает в автоматическом режиме.

Настойчивая Таисья всё добивается, почему Иван развёлся с женой? Она ещё не замужем и хочет набраться мудрости на будущее. Старается понять, что за человек этот Озеров и почему люди разводятся? Всё же оставил двух детей. Ну и что, что зарабатывать будет хорошо и слать алименты? Детям нужен отец. Иван хмурится и молчит. И Тая на время отступает. И всё же она выяснила, что жена не пьёт и не курит. Нигде не работает. Сказывается больной.

- Ну, почему - сказывается? А если действительно больна? – Становится она на защиту женщины.
Иван много дней крепится, выдерживая не одну такую атаку. Потом нехотя рассказывает, как устраивал её на хорошую, престижную работу. Но она находила предлог, чтобы уйти. 

- Но она на что-то же жаловалась?

- Конечно! В этом она мастерица!

 - Но когда ты женился на ней, она где-то же работала? 

- Убирала в начальной школе и в клубе. Но была она здоровой и весёлой. Отстань ты от меня, Таисья! Не хочу больше о ней говорить.

Смена у нас длилась сутки. Потом отдых двое суток. Успевали восстановиться. Казавшийся молчаливым Иван постепенно оттаивал, даже стал шутить. И девушка, пользуясь этим, всё задавала вопросы.

- Ну, расскажи, как ты женился?

- Если сказать честно – это не я женился, а на мне женились.

- ?

- Как бы тебе рассказать понятней? Всё дело, конечно, во мне. У меня был большой перерыв в гражданской жизни, а тем более в деревенской. Четыре года я учился в техникуме и дома бывал не дольше месяца в летние каникулы. Жил на стипендию сто двадцать пять рублей. Помощи ниоткуда не было. А время послевоенное, с продуктами тяжело. Килограмм масла тогда стоил сто рублей. Выручал маргарин. Ведро картошки  - двадцать рублей. Кроме еды ещё надо купить тетради, сходить в баню, подстричься, в кино побывать, трусы и носки  купить Деньги заканчивались моментально.  За хлебом стояли в очереди – буханка в одни руки. Первую зиму вообще проходил без верхней одежды. Поэтому за девушками не ухаживал. Показывать свою бедность?  Это тебе понятно?

Этой частью рассказа  Таисья была удовлетворена. Но не успокоилась.  Иван в следующий раз добавил,  что после учебы три с лишним года служил в армии без отпуска. То есть фактически не жил в деревне почти восемь лет.

 - Маленькие девочки стали невестами. Ровесники  уже переженились. Из парней в клуб ходили в основном допризывники. Меня никто не ждал из армии. У меня не было девушки,

Явился со службы под новый год. Мама собрала застолье. Родственники поздравляли меня с возвращением и пророчили мне хорошую невесту.

- Не упусти случая, женись! Это такая красивая, замечательная девушка!
Оказывается, у нас на постое была киномеханик, и речь шла о ней. На новогодние праздники она уехала в своё село. А когда вернулась, я убедился, что она действительно красива, даже грациозна. Прекрасно сложенная, среднего роста, разговорчивая, открытая и улыбчивая. Только я сторонился её. Не умел я за девушками ухаживать. Нелюдимым  был. 

Да и причина у меня была не доверять им. Тринадцать лет мне было, когда отец, инвалид войны, ушел из семьи. В самые тяжелые послевоенные годы. И это сделало меня чуть ли не женоненавистником. 

Киномеханицу звали Катей. После кино я оставался  в сельском клубе. Танцевал я только с двоюродной сестрой. А квартирантка, не задерживаясь, шла домой. Иногда мы возвращались вместе и даже пили чай. Я по-прежнему дичился, старался быть равнодушным и безразличным.  Помнил, что весной у неё будет свадьба. Однажды даже показалось, что нам вместе  интересно. Но я видел, как сосед  запросто обнимает её, чуть ли не тискает, и она не возмущается. И это тоже настораживало меня.

- Был я начитанным, писал стихи. Но не стал своим в своей деревне. Девчата смотрели на меня как на гуманоида. Они не понимали меня. Я не понимал их. Поэтому больше помалкивал.

Весной Катя попрощалась и уехала. У меня даже мысли не возникло отбить её у жениха. Вместо неё прислали совсем молодую городскую девушку Валю. Она была ростом повыше, смешливая, чуть-чуть раскосая и очень непосредственная. Было ей восемнадцать лет. Она - единственная дочь у родителей. Ей выделили пустовавший  саманный домик, и она перевезла в него родителей. Я познакомился с ними, восстанавливая электропроводку. Мать была маленькой и бледной, а отец настолько болезненный, что чуть не просвечивался.  Валя была у них и опорой, и надеждой.
 
Девушка она была весёлая, как птичка! Быстро со всеми перезнакомилась, со многими подружилась. Да и я почувствовал к ней расположение. Часто  заходил в кинобудку. Однажды летом даже проводил её до дома. Но ещё на подходе она стала торопливо прощаться и, ускорив шаги, убежала. Я  больше  не пытался за ней ухаживать.
А вскоре девчата вообще перестали меня интересовать: я оказался женатым.

- То есть как это?

- А во так! Обворожила меня весёлая и смелая женщина. Высокая, красивая, бойкая. Ей было двадцать восемь лет, а мне двадцать два. Она ушла от мужа из глухой деревни, забрав мальчика. Дважды выходила после этого  замуж, да не срослось. Мужчины от неё уходили. Теперь она была в активном поиске.  Тут и попал я к ней в поле зрения.

 Я продолжал быть необщительным. Она же запросто заводила со мной разговоры, пересыпая их остроумными шутками. Что-то в ней было такое, что привлекало. Деревню, откуда она родом, обосновали украинцы, поэтому в речи её часто проскакивали украинские слова и поговорки. Но я и её упорно сторонился, даже избегал. И правильно делал. Молод был, поэтому не понял и  даже подумать не мог, что ловушка на меня уже поставила. Понять её можно. Потенциальных женихов война повыкосила. Поэтому рада была кому угодно.

Новая знакомая ненавязчиво рассказала, что проживает с сынишкой у отчима. Старший брат её, семейный и авторитетный человек, работает на железной дороге и живёт в домах за переездом, имеет хорошую квартиру. Там особая жизнь. Магазин на колёсах привозит продукты и одежду. В домах водопровод, вода завозная, по графику. Баня там общественная, очень жаркая, париться до утра можно.  Она имеет разрешение посещать её и моется там по субботам.

И однажды осенним холодным вечером как кипятком обдала, спросив: «Пойдёшь со мной в баню?» Вопрос потряс меня. Всегда, сколько помню, деревенские мужчины и женщины мылись отдельно, за исключением мужа с женой. А тут такое предложение! Первая реакция: «Ни за что на свете!»

А дальше пошла борьба здравого смысла с предрассудками. Внутренний голос усмехнулся: «Что? Струсил? Пора взрослеть!» Голос разума предупреждал: «Смотри!  Тут что-то подозрительное!» А молодость рассудила просто: «Через всё пройти надо! Другого раза может не быть!» И я пошел в баню с женщиной. 

И стали мы с той поры открыто встречаться. Для моих родственников, для одноклассников это был шок! Они пытались открыть мне глаза, с кем я подружился. Все были против, чтобы я общался с этой женщиной! Даже отец, живший в своей новой семье на другом краю села, нашел способ поговорить со мной. Он с таким волнением, чуть ли не со слезами на глазах, внушал мне, что надо подальше держаться от этой уборщицы с плохой репутацией. А мне его увещевания звучали одобрением, так как я его не уважал. Я был глух к любым советам и сомнениям. Да и не думал я о будущем. Совсем, кажется, не думал! Словно вот так всегда и будет: то где-нибудь встретимся, то в баню сходим.

Мой одноклассник, вездесущий человек, работавший участковым милиционером, доказывал мне, что она кроме тех двух, с которыми жила по несколько месяцев, ещё имела мужчин, даже женатых и не совсем молодых.
Я никого не слушал. Мне почему-то было с ней интересно. Она хоть и малограмотная, но знала много песен, шуток, пословиц. Речь её была образной. Она хорошо пела под гитару. И мне, никогда не участвовавшему в молодёжных тусовках, всё это казалось замечательным!

Месяца через три она скромно так сказала: «Ваня, я беременная». И второй раз кипятком меня окатила. Тут только я задумался. «А чего другого ты ожидал? И что теперь будешь делать? Трусливо отмахнешься, как многие делают? Как в баню ходить, песни слушать, в гостях бывать – это все нравилось. А как беременность случилась – в кусты?»

Оказалось, что думал я о будущем, и не раз. Мечтал, что поведу свою Прасковью в вечернюю школу. Потом она получит какую-нибудь специальность. Будем вдвоём работать.  Она, пожившая без мужа, столько раз терпевшая неудачу, будет ценить меня и уважать. Разница в возрасте небольшая. Заживём не хуже других.  И я сказал:

- Ну что же, давай зарегистрируемся и будем жить как муж и жена.

Из деревни мы уехали – подальше от сплетен и пересудов. У Паши в далёком городе жила замужняя старшая сестра. Мы и прикатили к ней.  Для меня работа нашлась, а жена об этом и не думала. Проходили месяцы. Она сидела дома. Наконец, я спросил: «А где же беременность?» Мне в ответ: «Выкидыш произошел…». Я хоть и глупый был, но жил среди людей и кое-что уже понимал. Поэтому спросил язвительно:
- Что, прямо на ходу, не заметила, как выронила?

И стал казниться: «Вот тебе, доверчивому! Охмурила она тебя! Беги, пока не поздно!» И другие мысли одновременно. Вот уйду я в общежитие или совсем  уеду. А как же она? Что скажут сестра, её муж? И все другие люди что подумают? Получится, что хоть она меня обманула, но и я хорош! Обнадёжил и бросил. А ещё образование дать собирался. Перемучился, перебродил, поразмыслил и…остался!

Через полгода она и вправду забеременела. Я заработал квартиру. Сначала дочь родилась, потом сын. Я трудился, она сидела с детьми. Предыдущие замужества не прошли даром: она до жути боялась, что я её тоже брошу. До психического сдвига. И решила не ждать, когда это случится или не случится.  Она подала заявление в суд, чтобы я платил алименты. Не на развод подала, а на алименты. Я живу дома, у нас двое детей, приношу зарплату до копейки - и получаю повестку в суд! В суде я говорил, что не понимаю причины, вообще ничего не понимаю. И повода никакого не давал. Как это: жить дома и самому себе платить алименты? Суд в иске отказал.

 Тут уж я стал взвешивать поведение свое и жены. Мне, например, некогда было прохлаждаться, всегда находилось дело.  Обустраивал сарай, погреб, в квартире создавал удобство. Взял участок в садовом кооперативе, сад посадил, овощи и картошку выращивал. А она ни за что не бралась, кроме как ухаживала за детьми. Свободного времени у нее было предостаточно. Находила, чем заняться. То сама уйдёт к соседям, то к ней соседки придут.  В основном старушки. Она перестала за собой следить. Подвяжет косынку под подбородок, да так на целый день. Женщины её возраста все на работе. Да ладно бы дружили, находили что-то общее для разговора. У неё же была одна тема: жаловаться на меня. То поздно пришел с работы, то спиртным от меня пахнет. Разведку наладила! Узнавала, с кем из женщин я разговаривал, с кем из них сидел в столовой. Как будто бы ревность у неё возникала.  А фактически она создавала общественное мнение, на всякий случай. Вдруг я действительно подам на развод? Чтобы самой оказаться чистенькой!

Дети подросли, в детский сад я их отвёл. Сам же и забирал вечером. Можно уже было ей на работу устроиться. Много объявлений – требуются рабочие. Но ей всё не так! Ничто ей не подходит! Вот тогда я высказал всё, что думаю,  и через знакомых устроил её на молочный завод. Там простая работа, не требующая особой квалификации, под руководством технологов и инженеров. Но она уж совсем стыд потеряла, чтобы избежать работы: медицинскую  комиссию  за неделю не смогла пройти, всё якобы врачей на месте нет.  Сам повёл её в поликлинику и к обеду получил медицинскую книжку.

Как ей не хотелось выходить на работу! А проработала она всего один день. С собой на обед ничего не взяла. Женщины дали ей хлеба, кружку сливок. Это же почти масло, сливки жирные. Поле такого непривычного обеда стало ей действительно плохо. Всё-таки при всей своей бойкости и веселости она была очень недалёкой. Думала, если будет жаловаться на здоровье, то её сразу и признают больной. Утром вызывал врача на дом. Ни температуры, ни давления. Было расстройство желудка. Она же жалуется, что всё внутри у неё болит. Предположили, что, может быть, это печень у неё шалит? Тогда, по моей настоятельной просьбе, и отправили  её в краевую больницу: иди, лечись! Две недели искали у неё заболевание.

Я уже не был тем наивным парнем, как прежде. Жизнь кое-чему научила. Главврач краевой больницы открыл мне глаза, сообщив, что она ничем не больна и здоровее нас вместе взятых. Вот тогда и подал я на развод. Она же давно была к этому готова. Совсем не расстроилась.

А я, такой-сякой, с упорством молодого рогатого потратил свои лучшие годы, чтобы наладить семейную жизнь. Всё время откладывал поступление в институт. Девять лет ушли на то, чтобы оказаться без дома, без семьи , без имущества и стать алиментщиком.

- Да уж! Печальная история, - подвела итог разговору Таисья. - А в институт хоть поступил?

 - Когда? Мне некогда было. Готовлюсь, вот видишь – учебники с собой ношу. Сутки отработаю, а потом двое суток занимаюсь, штурмую науки. Поступлю! Со стажем работы по специальности примут меня обязательно! 
 
Иван Озеров действительно поступил учиться на очное отделение Томского политехнического института. Прислал нам письмо. Больше мы его не видели.

Вот и закончил я рассказ о двух Иванах. Их судьбы сходны в одном: война украла у них молодость. По стечению обстоятельств они многие годы оказывались далёкими от деревенской жизни. Ивану-фронтовику уважаемые родственники помогли преодолеть стеснительность и робость, и он традиционно женился. Иван-студент, хлебнувший безотцовщины и нужды, принял заигрывание разбитной  женщины за искренние чувства. Не оказалось у него рядом авторитетного советчика. Слушал он только свою совесть и старался быть хорошим семьянином. Только молодые годы потратил.