Божественная комедия

Гений тот, кто рискует блефовать перед Богами, и «правила» Канта не причём.

Это кара Амадея за «Утреннюю серенаду», но где он сейчас, не знает никто.




«БОЖЕСТВЕННАЯ КОМЕДИЯ»   

Пьеса по мотивам одноименной поэмы Данте Алигьери для Актрисы, Режиссёра и Призраков.

GTHDSQ FRN
(ПЕРВЫЙ АКТ)

Поднимается мультимедийный занавес, возникает декорация, полностью соответствующая описанию Ада в новелле Хорхе Луиса Борхеса «Продолжительность Ада».

Явление Актрисы.

АКТРИСА
(себе)

Любите ли вы театр, как люблю его я?

У  неё в руках возникает изумрудная книга в золотом переплёте, на которой переливающимися огнями сгорающего льда  метеорита, мерцают инициалы Автора:

«D. A.» 

Актриса открывает книгу, из её бездонных недр на её лицо ложится тёплый Свет, она читает:

АКТРИСА

Данте Алигьери.

«Божественная Комедия».

Часть первая.

Переступив границу зрелых лет,
Я в тёмный лес забрёл и заблудился.
И понял, что назад дороги нет.

Где взять слова, которыми б решился,
Я этот лес угрюмый описать,
Где ум померк и только ужас длился:

Так даже смерть не может испугать,
В глухом краю, зловещей тьмой одетом,
Чего угодно мог я ожидать,

Но только не спасения: нигде там
Я не нашёл,
Объятый смутным сном,
Пути, что мне знаком по всем приметам.

Не помню сам, как выбрел я.
В пустом
Просторе ночи сердце глухо билось.
Оцепенев, я разглядел потом

Подножие горы. Она клубилась
В лучах рассветных обещаньях дня,
И на востоке небо золотилось.               

Полночный страх отпрянул от меня.
Слепой души коснулось утешенье.
Как тьма бежит от яркого огня.

Как выброшенный на берег в крушенье,
В борьбе с волной, измученный пловец
Глядит назад на море в исступленье:

Ему пророчит гибельный конец, -
Так этот миг и я глядел пугливо,
Затравленный, истерзанный беглец, 

Что, выбравшись на сушу в час прилива,
Припоминает свой опасный путь,
Не веря, что его сознанье живо.

Постепенно, с «мужской» стороны начинает работать реактивный двигатель. Разогнавшийся вдоль сцены, «бреющий» воздух становится осязаемым в недрах прозрачного паруса, он звенит в натянутых  тонах басовых струн невидимых глазу штагах «Летучего Голландца», что на мгновенье возникает на портале, вырывая из Книги Страницу за Страницей, они взлетают над авансценой, под беспрерывное «соль, ре, ля, ми», указывая нам знаки кровавыми чернилами, что тут же исчезают, сквозь пламень превратившись в пепел.

Пауза. Актриса, ничуть не удивившись, продолжает читать:

АКТРИСА

…И солнце засверкало в голубом Пространстве, словно в первый день Творенья…

Когда ещё рассыпаны кругом
Созвездия с неровным, кротким светом…

И я приободрился, и бегом…

И я приободрился и бегом…

И бегом…

Актриса провожает взглядом сгорающие на лету страницы, читает вслух, закрыв книгу и погрузившись в полумрак, постепенно её голос начинает блуждать по всему театру.

АКТРИСА

…К зияющим обрывам и оврагам,
Где Солнца разглядеть уже нельзя,
Где правит миром ночь под чёрным флагом.

Всё вниз и вниз по камушкам скользя,
Я человека встретил под горою –
Молчальника, которого нельзя

Расшевелить словесною игрою.
Поскольку слишком долго он молчал,

Его заметив, дрогнул я, не скрою,
И, потеряв рассудок, прокричал:
«Кто б ни был ты, живой, иль привиденье, спаси меня!»

И призрак отвечал:

Явление Режиссёра.


РЕЖИССЁР

Смири своё, о путник, нетерпенье;
Я жил когда-то, а теперь – мертвец.
Я, друг мой, мантуанец по рожденью;

Был из Ломбардцев славный мой отец.
Жизнь начал я при Юлии, а в Риме,
Над ней вознёсся Августа венец.

Когда богами римляне  своими
Считали грозных идолов. Тогда

Стихами я своё прославил имя
Воспев Энея подвиг и года
Кровавого паденья Илиона…
Но сам ты кто? И для чего сюда
Спешишь в обитель плача, стона?
Зачем с пути к вершине вечных благ
Под золотым сияньем небосклона
Ты вниз свернул, коль сам себе не враг?
Ступай наверх, и не жалей усилий»!

АКТРИСА

И, побледнев, я громко ахнул «Как?

Я верно понял – ты и впрямь – Вергилий,
Поэтов всех величие и свет?
Пусть о моём восторге и о силе
Любви к тебе, Божественный Поэт
Свидетельствуют слабые творенья
Мои, а также то, что много лет
Ты для меня – источник озаренья.

Пауза.

АКТРИСА

                Сокуров на последнем Венецианском фестивале сказал: Дьявола нет. Всё заложено в природе человека.

РЕЖИССЁР

И снял «Фауста».  Безбожник.

АКТРИСА
Есть зарегистрированный камерой факт, от которого отвертеться нельзя: Мистер Бин побывал в Москве, и какая-то псевдоцеломудренная шлюшка лет двадцати с половиной, от вида одних коленей которой можно просто-таки убиться, «и пропасть не дне колодца», спросила его, какой бы он вопрос задал Богу (она ничего умней не могла придумать), так он ответил: трудный, конечно, вопрос, вы задаёте, но я бы спросил Бога : «скажи, ты есть?» Ну, и на который круг мы его задвинем за подобное кощунство над Самим?

РЕЖИССЁР

Да пусть она отса(ПИСК)сывает у него вечно, и он вечно не мог бы кончить, на скорости, как он выражается, 4ОО км в час, представляешь, такой затяжной оргазм из ман(ПИСК)ды в могилу, организм не выдерживает, у тебя многократно разрывается сердце, ты попадаешь в переходящие одна в другую аварии, бесконечно гибнешь, бесконечное ГИБДДД нау, или как она теперь сокращённо, просто (ПИСК)дорасня, и все пинают её башку с мистером Биеновском фаллосом во рту этой корреспондентки, все говорят, ну что, допрыгался, придурок, да и девка – тоже хороша – надо думать, какие вопросы задавать и кому, в общем, даю ему третий круг, пусть его оторванная голова ходит на собственных далианских подпорках, взрываемая кроваво-красными полотнами Карпаччо. Должно же у нас остаться в православном Аду хоть что-то итальянского?  Я такое видела в каком-то ужастике. А, «Тварь» с молодым Куртом Раселом. Ах, молодой Курт Рассел. Что старость делает с людьми. Что ты на меня так смотришь?

РЕЖИССЁР
Да не на тебя. Я на голову мистера Бина, в двухмерном изображении главы произведения Фрейда «Со(ПИСК)сание», смотри, какая омерзительно жёлтая обложка, цвет расставания. Хотят расстаться, а не могут. Какой позор.      

АКТРИСА
Но хорош. Живи век, и учись. И в муках радуйся. А не пора ль заговорить нормальным языком презренной прозы?

РЕЖИССЁР
Ну, попробуй. Данте Алигьери.

АКТРИСА
Нет, не могу.

РЕЖИССЁР
Да что с тобою, птичка?

АКТРИСА
Я хорошо играла?

РЕЖИССЁР
Хреново.

АТКРИСА
Как сказал Константин Сергеевич, «не верю».

РЕЖИССЁР

Это Щепкин сказал, а он, кстати, не то чтобы страдал педофилией, но Станиславский в первом томе своих «теоретических» воспоминаний вполне внятно дал понять, что у них там творилось в бойтскаутском лагере с творческим уклоном.

АКТРИСА
И что же?

РЕЖИССЁР
Да то же, что и во всех лагерях. Вспомни себя.

АКТРИСА
Лучше не сейчас. Борхес прав, Ад действительно потерял с годами, да простят меня те, кто это слышит…  Так что ж мне теперь, пол сменить, товарищ Режиссёр?

РЕЖИССЁР
Ну, это слишком радикально.

АКТРИСА
А что, будет настоящая жертва искусству. Такого ещё, по моему, никто не сотворял. Та и «табу» будет ясная картина. Для массовой мастурбации. (Наступает на Режиссёра.) Это я-то хреново читала? А сама?

РЕЖИССЁР
Ну, я, скорее всего, на сцену в роли Вергилия не выйду.

АКТРИСА
То есть как?

РЕЖИССЁР
У меня в театре, ещё служит пара приличных артистов.

АКТРИСА
А какого пола?

РЕЖИССЁР
Обоего.

АКТРИСА
Э, нет, Великий Мой Поэт и Друг Вергилий. Так дело не пойдёт. Ибо вкусив слегка запретного плода, я лично, уже не остановлюсь. И тебе не советую, дружище мой Вергилий.

РЕЖИССЁР
Ну, советовать ты мне не можешь, потому, как ты путешествуешь по этой сцене в теле, а я – в эфемерном образе.

АКТРИСА
А это что?

Актриса мастерски прощупывает Режиссёра.

АКТРИСА
Очень даже ничего. Нормальная народная артистка.

РЕЖИССЁР
От народной слышу.

АКТРИСА

Но ты только что сказала, что прочла я хреново?

РЕЖИССЁР
Если тебя любит народ и жалует наша «сладкая государственная пара», это не значит, что ты выёдешь, и сходу покоришь «Божественную комедию» собственного сочинения, раз играешь Автора. Получается, ты заступила «беккетовский» круг, только там было шесть персонажей, а мы на самом первом уровне – вдвоём. Не страшно?

АКТРИСА
Нет. Я заступала за круги такие, что «и не снилось вашим мудрецам».

РЕЖИССЁР
В последнем переводе – «философии твоей».

АКТРИСА
И я блесну осведомленностью, сказав:
«А в Альпах, ты ел такую падаль, говорят,
Что видевшие замертво
валились!»

РЕЖИССЁР
Шекспир жил на четыреста лет позже тебя, к тому же за него сочинял Ретлинг.
С тебя моей поэзии довольно.

АКТРИСА
Так это ты меня дразнишь, что ли? Дорогой Учитель.

РЕЖИССЁР
Ну, конечно. Давай попробуем. Ты готова?

АКТРИСА
Я всегда готова.
С какой цифры?

РЕЖИССЁР
Песнь пятая.  Я немного прочту за тебя, буквально пару трехстиший, чтобы задать ритм.

На сцене меняется свет, Режиссёр выходит на авансцену, читает в зал.

РЕЖИССЁР
Круг Первый Ада был пройдён…

В недрах Театра возникают звуки настраивающегося струнного оркестра.

Пауза.

РЕЖИССЁР
Всё ясно, мы не можем перескакивать с круга на круг.

АКТРИСА
Ты знаешь что-то, чего не знаю я. Наверное, не можешь без преамбулы достигнуть главной реплики спектакля:
«…и спутница опасная души – любовь…»

РЕЖИССЁР
Ну, так я тебя веду. (Громко.) 

АКТРИСА

По сцене – да, но если уж по жизни, - весь окружающий мир можно назвать жизнь, или «жиче» как говорили много лет назад на фестивале в польском «Сопоте», в приветливой стране, которую мы жгли, насиловали, или того хуже, как сказал Хемингуэй.

Пауза.

АКТРИСА
Может, свалим?

РЕЖИССЁР
От кого? Всевидящего, вечно бдящего ока?

АТКРИСА
Ну, попробуем. Иван Грозный же смог. Перехитрить Всевышнего, когда вместо себя определил татарчонка на трон. Устроим хадж прямо сейчас. (Оглядывается.) Вызываем какое-нибудь левое, самое черножопое такси,  гримируемся хрен знает в кого, едем хрен знает куда, пересаживаемся на хрен знает на что, документы с собой?

РЕЖИССЁР
Нет.

АКТРИСА
Тем лучше, тебя и так
 Все знают, воруем по скакфандру, дуем в Кремль, нас туда пропустят, Фрэнка Синатру всегда пропускали в Белый дом без приглашения, а мы в России – больше чем просто «голос», а тут целых два голоса, колороатурное и меце – два сопрано, б(ПИСК)ля.

РЕЖИССЁР
А дальше что? Как быть с Дворковичем.

АКТРИСА
Херня, мы его просто замочим, две здоровые бабы не смогут завалить какого-то тщедушного «венецианского», еб(ПИСК)ёна мать, купца?

РЕЖИССЁР
А дальше что?

АКТРИСА
Как что? От Спасской башни стартуем, б(ПИСК)ля, стартуем, б(ПИСК)ля, стартуем.

РЕЖИССЁР
Куда?

АКТРИСА.
В небытие. Туда, где нет не адов, ни раёв. Уснём, и перестанем видеть сны.

ВТОРОЙ АКТ



 АКТРИСА

Плавно нарастает основной, и дополнительно установленный Свет Нашего Вселенского Театра, возникает декорация, полностью соответствующая содержанию новеллы Хорхе Луиса Борхеса «Повествовательное Искусство и Магия».

Что-то не очень похоже на прощание. Правда?

РЕЖИССЁР
А мы и не прощаемся, артистка ты народная.

АКТРИСА
О  народной слышу. Ты же хватанула славы, в качестве народной артистки, правда?

РЕЖИССЁР
Ну и что?

АКТРИСА
Грех. Поскольку, по моему мнению, ты хорошая артистка, как ты думаешь, на каком круге ты окажешься?

РЕЖИССЁР
Я думаю, на пятом.

АРТИСТКА
Ну и самомнение. Гордыня уеб(ПИСК)ла, а это – грех, что у нас там с гордыми?
(Ищет в тексте). Ага, вот. Ой, как им хреново. (Оглядывается)

РЕЖИССЁР,
Точно, за нами наблюдают черти из седьмой кулисы, их не видно, потому что они слились в цветах. Они видят нас, знают, что будет с нами, но кормятся от нас. Да это я так, «на вскид».
 
АКТРИСА
Я больше не могу репетировать, товарищ Режиссёр.

РЕЖИССЁР
Чего так?

АКТРИСА
Потому что с того  момента, как мы всё это затеяли, Божий Свет превратился в Адскую Тьму, да и у меня в жизни – всё не гладко. И в личной и в общественной.

РЕЖИССЁР
Бросил молодой любовник?

АКТРИСА
На хрена мне молодой любовник, у меня молодой муж.

РЕЖИССЁР
Ну, не молодой. Эка невидаль.

АКТРИСА
На хрена мне старый любовник, если у меня молодой МУЖ, который дарит мне жизнь во всей этой поганой… жизни. Чёрт бы её не видал, жизнь такую.

РЕЖИССЁР
Не богохульствуй, мы в Аду.

АКТРИСА
Я стараюсь, чёрт тебя дери.

РЕЖИСССЁР
Накаркаешь.

АКТРИСА
Да кишка у них тонка, у тебя в театре ненастоящие черти.

РЕЖИССЁР
А какие?

АКТРИСА
Ряженые, б(ПИСК)ля.

РЕЖИССЁР
Это верно.

АКТРИСА
Завяжу узелок – наконец-то ты со мной во всем согласна.

РЕЖИССЁР
Так что ж случилось?

АКТРИСА
Что-то мой молодой и охренительно красивый муж  стал слишком часто выигрывать у меня в нарды.

РЕЖИССЁР
Сломай игру.

АКТРИСА
В нарды?

РЕЖИССЁР
Нет, в «Божественную комедию».

АКТРИСА
Нет, всё, я решила, или давай возьмём другую пьесу.

РЕЖИССЁР
Какую?
Может, сыграешь Маргариту?

АКТРИСА
Да ты с ума сошла.

РЕЖИССЁР
Правильно. Есть шедевры под запретом.

АКТРИСА
Извини, я не знала, что «Божественная комедия» всегда была под запретом. Я думала, её запретили коммуняки. Предупреждать надо.

РЕЖИССЁР
Запрет запрету рознь. Вот «Тропик рака» Генри Миллера запретила просвещённая Европа. Опа-Опа. Надо, кстати, тебе спеть эту частушечку – по ходу, как говорят в народе, пьесы.

АКТРИСА
Правильно, только без меня. Если бы я узнала, что «Тропик рака» запретила католическая церковь, я бы спродюсировала какое-нибудь изысканное порно, например, мастурбация на собственное изнасилование, чтоб экран стоял под образами.

Пауза. Режиссёр обходит Актрису, по-прежнему сидящую в «лотосе»

РЕЖИССЁР
Ни хрена себе. У тебя и мысли.

АКТРИСА
Не богохульствуй, б(ПИСК)ля. Я тебе ещё про свои сны не говорю. Меня стали утрамбовывать те самые серые бесы, от которых действительно становится страшно, и как только я засыпаю вновь, они продолжают меня мучить - серые улицы, серые дожди, серые лица, они сначала обворовывают меня, потом погружают в сон – во сне, и цепь этих переходов из круга в круг становится особенно удручающей, когда я просыпаюсь. А когда просыпаюсь, мне в ясном сознании, или в злой памяти, точно не помню, мама Фореста Гамта заявляет, что дурак тот, кто  замышляет зло, не тот, кто воплощает.

РЕЖИССЁР
Если бы. Он-то самый умный, потому как у него может остаться бабло построить космолёт и свалить со скоростью света от Гнева Божьего.

АКТРИСА
А разве пространство этих мук не бесконечно?

РЕЖИССЁР
Это мы скоро узнаем. Тут одна узбекская девушка провела четырнадцать лет в коме, сказала, что  за намерения ко злу придётся отвечать не меньше, чем за поступки, так-то вот.

Подходят к краю огромного котлована

АКТРИСА
Тогда – вперёд.

 РЕЖИССЁР
У тебя же молодой  муж. И охренительно красивый.

АКТРИСАОн не представляет себе, чем мы тут занимаемся.

РЕЖИССЁР
Ставим спектакль, мы в театре, здесь так принято – спектакли ставить, желательно ультрасовременные, согласно вывеске на входе. Мне театр доверен государством, - как сказал Михаил Афанасьевич.

АКТРИСА
В «Багровом Острове» сказано юношество, не надо меня путать.

РЕЖИССЁР
Ну, б(ПИСК)ля, и память. А какая разница?
Театр – для юношества придуман коммуняками в 1918 году, с тех пор и называется: «тюзятина».
И потому мне кажется, что если именно сейчас, в разгар кошмара, показать на сцене нашего передового департамента  «Божественную комедию», принадлежащую перу того, кого играешь ты, у кого-то появится искорка здравого смысла, и он вспомнит о том, что за всё приходится платить.

АКТРИСА
И кто нам запрещает это делать? Данте? Тот, кого играю я, солдат, поэт, герой и гений, а его играет женщина, думаю что ты смогла догадаться, что я – женщина, которая, вдобавок, и поёт.

РЕЖИССЁР
А пляшет?

АКТРИСА
С этим последние года проблемы, но если надо, то спляшу. Если будет, по Константину, б(ПИСК)ля, Сергеичу, такая «сверхзадача», вот такая я дерзкая бабёнка. Играющая Данте Алигьери.

РЕЖИССЁР
Ничего, со времён Софокла и Эврипида во всех пьесах семьдесят процентов мужских ролей, оставшиеся тридцать – женщины, которых играли мужчины.
Думаю, что у нас – реванш, по силе равный взрыву водородной бомбы, если, конечно, у кого-то хватит ума задуматься, и убояться согрешить.

АКТРИСА
Играть Данте – невероятно сложно.

РЕЖИССЁР
Вергилия - легко? Ты не обратила внимания, что его тоже играет женщина?

АКТРНИСА
А может, Беатриче? Может, она заревновала? В высшем смысле этого слова.

РЕЖИССЁР
Кто знает. Я забыла тебе сказать, мне снится тоже самое, и всё в этих мышастых тонах, абсолютный импрессионизм, только чёрно-белый, как будто я вижу из мультимедийной реальности своё собственное реалити, где воспроизведена каждая секунда моей жизни. Вдобавок под десятую симфонию Шостаковича, которую он создал, если помнишь, в пятьдесят третьем году, на фоне смерти Кормчего – гореть ему в аду,  – представь себе, Возлюбленный Поэт.  Я сначала испугалась, а потом решила – нет, нам нельзя, не то, чтобы замедлить темп, мы  даже не можем взять паузу, потому как за нами наблюдает Тот, Кто отправил Вергилия и Данте обозреть Ад, зайти и выбраться от туда выйти от туда, тот, кто дал им (нам) пропуск в подземелье, и страховку на неприкосновенность, во всяком случае – тебе. Нас испытывают, как Бдящего Сиддхарха в Оленьем Парке, только там на него шли слоны с неимоверным числом бивней, а он отдыхал под древом мудрости, помучился, да и достиг-таки Нирваны.
Нирваны, б(ПИСК)ля, Нирваны.

АКТРИСА
Так мы ж христиане.

РЕЖИССЁР

Так это ж не значит, что мы не желаем избавиться от страстей, мы их боимся. За этот страх нас с тобой атакуют, и если мы с тобой сейчас сдадимся и остановимся, Отец Небесный с улыбкой от нас отвернётся, потому, как мы не выполним своё предназначение, благодаря которому, возможно, подойдём к спасению.   

АКТРИСА
Честно говоря, я думала примерно, как и ты.

РЕЖИССЁР

Ловлю на слове, я знала, что ты испытываешь меня.

АКТРИСА

Умная, б(ПИСК)ля.

РЕЖИССЁР

И знаменитая на всё Садовое Кольцо.
(За кулисы.) Эй, стража, тьфу, черти какого-то там круга. Какого, ты не помнишь?

АКТРИСА

Мне страшно слышать Театральное начальство не в курсе дела.

РЕЖИССЁР

Да будет вам. У меня и так у ушах звенит, как высказался покойный Юлиан. Устами инквизитора.

Появляются черти(????????????)

РЕЖИССЁР

Реквизит сюда.

Волшебным образом на сцене появляется стол, коньяк, и всякая к нему закуска, пачка каких-то запрещённых Государством папирос.

РЕЖИССЁР

И бармена.

Высвечивается задник, за стойкой –(!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!)

Х

Осмелюсь предложить: двойной дайкири без сахара.

АКТРИСА
Любимый коктейль Хемингуэя. Так где он тут у вас? На котором уровне?

Х

Мне запретили говорить на эти темы.

АКТРИСА

Сам?

Х

Сам.
 
РЕЖИССЁР

Самого сюда.

Х

Он в отпуске. Вы ж сами дали ему отгул.

РЕЖИССЁР

А что с ним?

Х

Запил, ваше…

РЕЖИССЁР

Тихо, тихо. Что значит запил. Прогрессивки лишу эту сволочь.

Х

Он сказал, что это секретная информация, от чего он запил.

РЕЖИССЁР

Но мне-то скажешь?

Х

Вам, разумеется, скажу.
Он запил от страха, что за эту роль его в самом аду назначат играть ту же роль.

АКТРИСА

Нет, ты слышала? Чёрт отказывется исполнять чёрта. Между тем, по моему сугубому мнению, певица должна петь свою песню, артист должен играть свою роль – у них работа такая. К тому же, он попадёт в Рай, согласно поверью, там все хреновые артисты.

РЕЖИССЁР
(Х)
А где второй состав?

Х

Осмелюсь напомнить, у нас некоторые роли распределены в единственном составе.

АКТРИСА

Так что с Хемингуэем, (!!!!!ХХХ), он застрелился, или у него сорвалась рука?

Х

Не могу знать.

АКТРИСА

Прям солдат какой-то. Ладно, наливай.

Режиссёр и Актриса Садятся за столик, похожий на люмберный, напротив друг друга, в полуобороте к залу. Сощюрясь, осматривают зал.

АКТРИСА
Смотрите, товарищ Режиссёр. У нас на круге полным полно маящихся грешников.
У меня тост.

РЕЖИССЁР

Валяй.

АКТРИСА

Накачи!

РЕЖИССЁР

Это что такое?

АКТРИСА

По-японски – победа.

РЕЖИССЁР

Ты знаешь японский?! Едем на гастроли в Токио. Всю труппу с завтрашнего дня затавлю учить язык самураев – вот они обрадуются.

АКТРИСА

Да нет, внук занимается каратэ, по японски «накачи» – победа. За победу, друг Вергилий.

РЕЖИССЁР
За победу, друг Данте. Как говорил Сальвадор Каменеч Дули Куси Фаррес, маркис дё Пуболь, нет ничего серьёзнеет игры. Товарищ (Х), где у нас Великий Сальвадор?

Х
Осмелюсь напомнить, вы путешествуете по итальянским кругам, а Дали, с вашего позволения, каталонец, у них даже язык сильно отличается от испанского.

РЕЖИССЁР
(Актрисе)
Ты смотри, какой зашифрованный демон.

АКТРИСА

И не по чину образованный, что немаловажно.

РЕЖИССЁР
 (Х)

Если бы не столь опереточный грим, сам, что ль накладывал? Скажи в другой раз, чтоб тебя сажали за стойку вообще без грима. А так – сильно обгорел, лица не вижу.

(Х) Внезапно орёт в колосняки.

Джентльмены! Мы идём на поиски клада!!!!!

РЕЖИССЁР

Во, во, перегрелся на костре святрой, б(ПИСК)ля, инквизиции, а где у нас нынче Роберт Люьис Стивнсон?! Расскажи нам про адские кушчи бриттов, (Х)

Х

Осмелюсь напомнить, что вы прознесли тост за победу над нами, чертовским классом, и чёрною ордой, коктейль остынет, его надо петь охлаждённым.

РЕЖИССЁР

Так я выпила, а певице надо беречь связки. 

АКТРИСА

А тебе не надо?

Х сдерживает смех, Режиссёр замечает это, обе выпивают, закуривают.

РЕЖИССЁР
(Чёрту).

Скажешь, что на вашем круге и траву курить нельзя? Так лучше б я тогда не подыхала столько раз.

АТКРИСА

Ну, не чаще, чем я.

РЕЖИССЁР

Ни хрена, Вергилий здесь – я, я уже эфимерен, а ты ещё – нет.

АКТРИСА

Ах, да. Веди, учитель.

РЕЖИССЁР
(Х) Слышал, как ко мне обращается Великая Певица? Вот и передай всей этой горстке оборванцев, в точности, как происходила эта мезансцена, а что переврёшь – уволю на х(ПИСК)уй. Пойдёте все обратно – в реальный мир, он вам покажется натуральным адом. Ясно выражаюсь?

Х
Ясно, как утро на Чистом Пруде. Так нам туда нельзя. Нам крыша – адская обитель, б(ПИСК)ля, обитель.

РЕЖИССЁР

Это не в твоём тексте. Всё, исчезни, от тебя всё равно толку никакого, твой коктейль пьют на благодатной Кубе, а не в центре ядерной Москвы, как Леды.

Наливает себе коньяк, выпивает залпом, закусывает, затягивается папиросой «Герциговина Флор».

 Ого, Любимые косяки Кормчево. Вы что там, решили запугать своего Режиссёра самыми нижними кругами? Так уж лучше шариться по нижним, чем по средним. (Актрисе.) Правильно я говорю, т. Нар. Артистка?

АКТРИСА

Правильно ты говоришь, нар. Артистка. (Наливает, выпивает, занюхивает, закуривает, затягивается, осматривает «косяк»).

Да, крепкий тут у вас табачёк. (Режиссёру). А кормчего-то, говорят, держат на этом самом, чисто Брехтовском «Кавказском круге», только ни хрена не меловом, и не дают прикурить, а, (Х)?

Оглядываются, задник тёмен.

РЕЖИССЁР

Куда это он делся? Эй, «Я в предлагаемых обстоятельствах», еб(ПИСК)ёна мать, появись!

Трижды хлопает в ладоши.

Появляется Сталин с потухшей трубкой.

РЕЖИССЁР

Смотри, он весь на измене. Что-то я не узнаю вас в гриме.
 
(Актрисе)
Так какую музычку закажем?

АКТРИСА

Где же ты моя, Сулико, если только после этого мы не начнём воевать со всем Дальним Космосом.

ЗТМ.

Картина  2

 На сцене – (ХХ) снимает на камеру второго чёрта – имя ему Х.

ХХ
Ближе, ближе, Иван дурак, ближе, бандерлог, ближе, ближе – стоп.

ХХ делает финт рукой с камерой, правой руой бьёт Х в челюсть, тот стоит, как вкопанный, но вроде как окаменел, но превращается в нечто среднее между «Великим Мастурбатором», «Головой Ленина» и центральным объектом картины Дали «Предчувствие гражданской войны».

Х
Ты чё не падаешь, скотина?

Х

Я эфемерен,
Как «гаш» от приинцев Талибана.

ХХ

Вот и будешь знать, как чужих чертих,
Это самое.

Х

Да уж, материться дозволено только исполнителям центральных ролей, и то – пищит какая-то цензура.

ХХ
Вот поэтому ты никогда не будешь оператором гильотины, всю жизнь будешь на подхвате.





Грех


Картина ХХХ (круг)

АКТРИСА

Так мы на каком круге, дружище мой Вергилий?

РЕЖИССЁР

Должно быть на том, где обитают самые дорогие для нас люди, и там же тлеют вечным пламенем имено за то, за что мы их так любим:

Что делать, дружище Данте, мы пишем поэму, б(ПИСК)ля, от которой будет отвертеться нельзя, как от классического «зосинского фактора», который выдумал Ильф, а после, и Петров, по мне – так это просто Александра Сергеича, здрасьте, Александр Сергеич, попросили про это написать, и тут –то он и затронул чьи-то интересы, ну а кто у нас, собственно в Раю, дружище Данте. Ты был там?

РЕЖИССЁР
Только в своих самых смелых и беспощадных к себе, как женщине, которая поёт, мыслях и мечтах. Кстати, что ж мне теперь, за этакое вот зло, трахнуть мужика, которого захочешь,тоже в пепел превратиться?

Или ты меня замыслил здесь одну оставить, дружище Режиссёр?

РЕЖИССЁР

Заткнись, поэт, при правилах игры, согласно нашей пьесы, ты – мужик.

АКТРИСА
И тем прекрасен. С кем это ты там поздоровывался?

РЕЖИССЁР

С Владимиром Семёнычем, с кем же ещё?

АКТРИСА
Да? А мне показалось, (слава тебе Господи, слава тебе, слава тебе, слава!!!*)_
Что ты приветствовал другого Поэта.

РЕЖИССЁР
А он – Поэт один и тот же. Только один московский Художник уловил это поразительное сходство, когда написал два портрета – Александра Сергеича и Владимира Семёныча, и просто переодел их в друг друга и была б у Александра Сергеича гитара в руках, неизвестно, стали бы читать его стихи.

ХХХХ
Явление Пушкина – Высоцкого.

Актриса падает на колено в испанском реверансе, Режиссёрша пытается это проделать, но валится на бок (непременно правый*).

РЕЖИССЁР
Простите, ребята. Ваша адская бездна валит с ног. А этот одинокий солдат в шатре с лазурным верхом, по фамилии Каддафи, жив ещё?

Или воюет за спиной у Магомета?
Как он, кстати?

А.С.В.С.
Не нарывайся, дружище мой Вергилий, потому как ты – не он, а русская баба, которая рискнула влезть в его Божественную Шкуру.
Потому как твой Герой давно уж перевиделся с Гомером, и получилось так, что тот слепой старик, что воспевал всю Хитрожопость Одиссея (Хитрожопого*), стало быть, оказался покруче тебя, хоть и воспел явного агрессора.
Наверное, Улисс заслужил своё бесконечное путешествие по таким бля(ПИСК)дям, что ни один нормальный человек от такого бы отвертеться б не посмел: боги не поймут, именно те, кто посылает в Ад за Правду о Богах.

АКТРИСА
Здравствуйте, ребята. Позвольте вас угостить, раз уж я тут одна – дающая, пардон, поющая Актриса.

РЕЖИССЁР
С чего это ты взял, дружище Данте? Но я слышал, ты в своей «Божественной Комедии» вещал, что видел здесь, на этом круге, все четыре Музы? (Пушкину-Высоцкому). То были не валькирии  случайно?

А.С.В.С.

Да, у нас тут целая тусова мифологий. Но угощаю нынче я.

 Распахивает задник, (он плавиться на взлёте*), возникает ресторан Московского дома Актёра, за столами – ВСЕ, навстречу выходит Юрий Алексеевич Гагарин.

РЕЖИССЁР
О, Боже. Первый в мире космонавт.

ГАГАРИН
Да будет вам, бабоньки. Передо мной сгорела группа хороших парней, в  том числе и немцев. Вот они, счастливцы.

Призраки встают, приветствуют в поклоне.

АКТРИСА
Вы разве не счастливец, Юрий Алексеевич?

ГАГАРИН
Нет. Именно потому, что принял иную смерть. Здесь обитают Мастера, они говорят, что офицер должен умирать в бою, а не в Саратовской психиатрической больнице им. Св. Софии. Как-нибудь расскажу.
Прошу к столу. Именно за ним я плеснул Ген. Секу Советское полусладкое шампанское.

РЕЖИССЁР
(Усаживается, закуривает, оглядывает Зал – одни мужчины*).

А где теперь Ген. Сек?

А.С.В.С.
Юрий Ляксеич, позвали Вы Ген. Сека?

ГАГАРИН
Да нет, он на охоте. У них там отдельный синод, они палят из своих вечных морозных укрытий по бесполым чертям холостыми патронами, если только контейнерный пыж до какого чёрта долетит, ну разве это – охота?
Они наказаны точно также, как Кормчева оставили маяться в табачной лавке, и забыли починить ему огнива – везде прогорает всё пропадом, а прикурить не может. Ну, вы наверное уже слышали эту историю, её рассказывают всем приезжим в виде анекдота.

А.С.В.С.
Эй парни! Смотрите, кого прислал нам Отец Небесный. Двух прехорошеньких бабёночек, одна из них поёт, другая ставит спектакль про Вергилия и Данте, и они сами же их нам и мастерски сыграют.
Налейте им водки.

Наливают.

Не боитесь, что вас не выпустят отсюда?

АКТРИСА

Да я сама спрошу у всех Святых дорогу через Тартар, что бы забыть отсЕдова дорогу.

Выпивают.

ВСЕ

Спойте нам, Алла Борисовна.

АКТРИСА
До будет вам, у маеня в ушах звенит, это сами знаете кто сказал.

Актриса поёт свою песню на стихи Высоцкого «По весеннему по льду»

(Аплодисменты.*)

ОН в зрительном зале встаёт, уходит, по пути сгорает*)

АКТРИСА
ЕМУ не понравилось, как я спела твои стихи, Володя?

А.С.В.С.
Да нет, у НЕГО полно других Забот.

РЕЖИССЁР
Эй, почему нет ни одного воспротестовавшего, нужен же какой-то диссидент?

А.С.В.С.
Это из другой картины, дружище мой Вергилий. Ты просто жил в мятежных «двухсотых», а нам-то реально повоевать не удалось, вот мы теперь и горюем.

Сальвадор Дали обращается к рядом сидящему Гагарину.

ДАЛИ
А скажите, Первый в Мире Оставшийся в Живых Космонавт, на хрена в космос баб посылают, у них же всё время месячные?

ГАГАРИН
Это для секса.

ДАЛИ
И всё?

ГАГАРИН
И всё.

ДАЛИ
Но вы ж один летали?

ГАГАРИН
Если честно, мне не до баб было – и виделся с Отцом Небесным. И был, заметьте, безо всякого наркоза – у нас на Байконуре с этим было строго, кроме спирта – ничего.

(Перемигиваются с А.С.В.С.*)

ПИКАССО
(Гагарину)

А это кто такой, я а его ваще не знаю.

Дали бьёт Пикассо по лысой башке своим Королевским Жезлом, тот явно не ожидает удара, валится с репликой «Чё я махонький не здох».

ДАЛИ
Тоже мне, художник. Да вся ваша Испании – деревня, кроме Каталонии, кончено.
(Актрисе*). У вас же что-то про Каталонию с моим замком на карте, где обитала русская Гала, должно быть в тексте, дайте-ка посмотреть.

Берёт Книгу из рук Актрисы, играющей Данте.

ДАЛИ

Ну вот, я же говорил, нас опять на(ПИСК)****и, господа грешники, но вот про эту лысою башку, которая сейчас, маясь в адских муках, срёт под себя после удара Моего королевского, б(ПИСК)ля Жезла, я сказал ещё при времени его беспутной жизни, что он, конечно, Гений, про Проклятый Гений.

ПИКАССО
Всё, хорош тут при дамах всяким говном махать.

А.С.В.С.
Точно, после переговорим.
Налейте девкам водки, у них нынче дальняя дорога – мы всего на всего включаем во ту кнопочку на пульте. И весь этот адский театр заработает сам по себе, надо просто знать, куда нажать.

(Собирается проследовать к Пульту*).


Явление Рерьярда Киплинга.


КИПЛИНГ
Стойте, вы что, с ума сошли, как же их дальше отправлять, без основного кайфа?

Пауза.

А.С.В.С.
Господи, прости (креститься в Небеса*), я и забыл. Девочки, простите, то есть – господа Великие Поэты, вам как удобней?

РЕЖИССЁР
Алк, тебе как удобней?

КИПЛИНГ
Воистину хорошо сказано: «а Грешник, что ни день, вину свою усугубляет».
Я не об этом говорю, я вот о чём.

Извлекает акушерский саквояж, от туда – лайковый футляр, разворачивает несколько футляров подрят по принципу «русской матрёшки», извлекает два шприца старинной работы с кровавым наполнителем.

КИПЛИНГ

Да, да, девушки. Красный цветок.

Пушкин-Высоцкий жадно взирают на содержимое саквояжа.

А.С.В.С.
Вот те и на. Всё лучшее – бабам. Давайте, девочки, вмажьтесь, и дорога к следующему кругу сама себя покажет.

АКТРИСА
А что? (Режиссёру.) Ты как?

РЕЖИССЁР
Только «за», я выросла в этом доме, что превратился в пепел, и точно знаю – здесь меня не на(ПИСК)ебут.

АКТРИСА
А я думала – ты мой великий учитель Вергилий, что поведёт меня по краю Преисподней, где в самом жерле – трамплин с Останкинскую башню.
А ТО БОЮСЬ – МЫ РАЗОМ ОСЛЕПНЕМ, И УПАДЁМ В ЯМУ.

За дальнем столиком:

Михаило Васильевич Ломоносов и Иван Семёнович Барков, ломают друг о друга кружки с брагой.

ЛОМОНОСОВ
Не знаешь ты себе цены, Иван, не знаешь.

Давай, скажи им.

На авнсцену выходит Барков, поправляет парик, откашливается, декламирует:

БАРКОВ
Скажи, как можно в Свете быть,
И не иметь желаньев вредных,
И не угодно в Ад сойтить,
И перееть там тени смерт(Д)ных,
Где вместо завесов висящих, вкруг храма всё висять – му – (ПИСК) – де.

Зал сгоревшего некогда ресторана Центрального Московского Дома Актёра аплодируют Баркову стоя.

 БАРКОВ

Девушки! У нас тут есть специально обученные черти, они вам вмажут этот мак, как надо, дорога в Ад покажеться дорогой в Райский кукшче.

ЛОМОНОСОВ
Не Богохульствуй, сволочь.

БАРКОВ
 А вы меня не оскорбляйте, хоть и ректор МГУ, но квасить в одну харю ни хе(ПИСК)ра не можете, посудами дерётесь.

ЛОМОНОСОВ

Не было у тебя доселе таких стихов. Сейчас сложил?

БАРКОВ
Это – компилляция.
Половина – старого, половина – сейчас возникла, как эта твоя – бездна звезд полна,
Звездам нет счёта. Бездне дня, я слышал этот ваш товарный миф про то, что звЕзды те (а, впрочем, как и (ПИСК)зды*) – после удара черпаком по
Переносице, и всё остальное ваше стЬихотворчество – от от одного точного удара. Я пошлю этому парню корзину цветов.
Однако, я прослышал, что тут читают Данте Алигьери?

А.С.В.С.
Читают за Данте и Вергилия, Вергилия и Данте две очаровательные бабёночки. В отличие от нас, в отличном теле, но у Алки – это вон та, носастенькая преимущество: она играет живого поэта, а Галка, это вторая носастенькая – мёртвого.

ЛОМОНОСОВ
Заштырь им чё-нибудь своё, Ваня.

БАРКОВ
Вот теперь я чувствую веское слово первого и последнего ректора МГУ, который не брал мзду со своих вечно пьяных студентов, а взятки раздавал, ты главное, Отца при жизни не роздай Отцовское наследство.

Все замирают, смотрят в небеса: хрусталеобразный купол, который медленно задвигает тьма, похожая на шторы Вселенской Обсерватории.

БАРКОВ
Отец Небесный, разумеется, проигнорировал все наши претензии, так что начнём во тьме, пока никто не видит:
Вот, выбирайте по названиям мне лично – одна другой дороже (смахивает скупую слезу, ухмыляясь в зал*).

Пьеска первая. «Суд ху(ПИСК)я с  му(ПИСК)дами».

ЛОМОНОСОВ

А там сколько этих самых, прости Господи. Действующих лиц?

БАРКОВ
Думаешь, я помню. На вскидку, два яйца и муляж нормального, конского елдака, чтоб, знаешь, поражал воображение, надо в Одиссея поспрашать, приделали они елдак Коню Троянскому, аль нет, вон у нас, в гостях Вергилий, пущай «возьмёт на мысль плачевну Трою». Ну чего я тебе рассказываю?

ЛОМОНОСОВ

Ладно, давай дальше, нам бы пару лет не видеться, дружище Ваня, может быть наши отношения продлились бы до Страшного Суда, как вы думаете, ребята, дадут амнистию?

ГАГАРИН
Ага, «золотую», б(ПИСК)ля.

ЛОМОНОСОВ
Это ты недавно сидишь, сынок, потому не пи(ПИСК)дореешь.

ГАГАРИН
Это не про нас, дядя.

БАРКОВ
Харе конфликтовать, заставят спать черепами внутрь, чтоб всё по Данте Алигьери.

РЕЖИССЁР
Не дерзи, дух, у нас – мандат.

БАРКОВ
А, ну, раз ман(ПИСК)да, тогда валяёте. Вы сыграете в моей пиесе?

РЕЖИССЁР
Я её, с вашего позволения, поставлю.

БАРКОВ (Ломоносову).
Доверимся бабе?

ЛОМОНОСОВ

Да пусть делает, что хочет, может даст.

БАРКОВ
Следующая пиеска называется:
«Разговор любо(ПИСК)жопа с любо(ПИСК)здом».

РЕЖИССЁР

Мне представляется, что это будет очень похоже на мою любимую пьесу Эдварда Олби, давайте, где побольше действующих лиц. «Сенсус Комунис», как говорил Леонардо. Центр Чувств-с. Как у «Ветровианского Человека». Вы кто такой? Что-то я не узнаю вас в гриме? Юрий Никулин? А! Глянь, Алка. Иннокентий Смоктуновский.

АКТРИСА
Закрой рот, женщина, он пять лет воевал в партизанском отряде, и воевал честно. Он в отряде реальных воинов.

РЕЖИССЁР   

Ладно, вот я, вот я, превращаюсь в воробья, продолжаю прикидываться римлянином.

Ломоносов жестом подзывает Баркова, что-то шепчет ему на ухо, оба хохочут.

РЕЖИССЁР

Глянь, дружище Данте, им весело. Должно быть, в МГУ наконец догадались, что молекула ДНК имеет форму двойной спирали, и всё это наше богохульство есть так называемая судьба, а полезешь со скальпелем, - окажешься в аду, тихий ужас.

БАРКОВ
Поэма называется:
«Кулашному бойцу».

«С своей, Гомерка, балалайкой,
И ты, Вергилишка, с дудой,
С троянской вздорной греков шайкой
Дрались, что куры за стеной.
Забейтесь в щель и не ворчите
И свой престаньте бредить бред
Сюда вы лучше поглядите –
Иль здесь голов удалых нет?
Бузник Гекторку – если в драку –
Прибьёт как стерву и собаку.

Бузник не равен Геркулесу,
Вступив вразмашку, начал пхать,
И самому так ввек Зевесу
Отьнюдь му(ПИСК)дом не раскачать.
Кулак его везде летает,
Крушит он зубы внутрь десён, как гром, он уши поражает,
Далече слышен в жо(ПИСК)пе звон.
Трепещет сердце, печенть бьётся,
В портках с постылиц отдаётся…»

Раскланивается, жидкие аплодисменты, пьяные вопли.

ЛОМОНОСОВ

А что не говори, Иван, вся твоя драматургия – говно.

БАРКОВ
То есть?
Вон, Александр Сергеич, столь убиенный европейским (ПИСК)дарасом, считал меня первым поэтом на Руси?

ЛОМОНОСОВ

Нет, не вся. Но самый сильный – вот этот момент, из х(ПИСК)уй её знает какой твоей ***(ПИСК)вой пьесы, то ли «****а масть».

БАРКОВ
(его удаляющийся во тьму софитов голос*).

Мать, мать, мать , мать…

ЛОМОНОСОВ
…толи «целка»…

БАРКОВ

(его слабеющий голос*).
Целка, целка, целка, целка …

(Подходит к Актрисе).

А.С.В.С.

Алла, спой первому ректору МГУ. А то не посмотри, что мятежный дух, может вы(ПИСК)****ь. Первый Поэт на Руси пошёл гореть в другое место, спой «То была не интрижка».

АКТРИСА
Но это – чувственная мужская песня.

А.С.В.С.

Но но ты ж играешь Данте Алигьери.

Актриса поёт «То была не интрижка», зал бешено аплодирует.

Спускается Лунный Занавес.

Круг Девятый.

РЕЖИССЁР

А это что за персонаж, картинно спалился прямо перед антрактом?

АКТРИСА

Мужчина, кто вы? Пожалуйста, представьтесь.

КОЩЕЙ

Господи, как мне усё это настоебло, тетеньки, нео чём меня не спрашивайте, иначе я вам расскажу такую историю, за которую, вот ты, о Данте Алигьери, в сопровождения, Тебя, Учитель (в том числе и мой), Вергилий, хоть тебя я не читал, воспел ты, б(ПИСК)ля, Енея Злополучного(чьего).

Я – не, как вы выражаетесь, мужчина, я – чистый миф, меня здесь нет, Я вот последние лет двадцать своей бесконечной жимзни и смерти – всякий раз от Чистой Любви к тебе, моя любовь, моя Марихуана – женщина ли ты, трава ли ты, а может – ты караван Из  Кабула в Кандагар – по Чистой Пустыне, или по старому руслу Эмбы отКаспия – в барханах – в Жанажол, а там и Джаксымай недалеко.
Один раз я потерял ориентир, так представляете, живыми драконами питался.

РЕЖИССЁР
За что ж тебя сюда определили?

КОЩЕЙ

За голлюцинацию.

Открывается портал, на заднем плане открывается женское трио, слева – направо, та самая, что обладала взглядом, валившим всё себя вокруг, она, пожалуй, лучшая из всех, потому что на фоне двух остальных некоторое время меня действительно любила.

Я же любил их всех, и вон ту, что справа, нватуральный чёрт – и всё мои Крестные Дочери, во всяком случае они мне таковыми предъявились.

Они со мной, они впределах моего визуального эффекта, а он – бесконечен, это, знаете ли, угнетает.

Сцена преображается, - они в полутьме надвигающейся в Океане Ночи.

КОЩЕЙ
Позвольте представиться, - я – Кощей, Сын Трипета, Вия – двух Отцов, демонизированный Евреями Старый Арийский Бог. Заметьте – самый старый, и я не раз сражался с Перуном, последнее время, бывает, проигрываю, но достойно.
Добро пожаловать на борт моего корабля, но это – только часть путешествия.

АКТРИСА

А что же с дочерьми?

КОЩЕЙ

Они – иллюзия, и иллюзия эта порой меня порядком «якорит», я б с удовольствием гонял по океанам и без этого «бесценного груза», всякий раз умирать от любви, и всякий раз – удар практически по яйцам. Однако я должен возвести вас, Великие Поэты, на борт другого корабля – вон он, золотой галион, скорее галеас, из чистого золота, золото – есть бессмертная роскошь Вселенной, и, чёрт возьми, металл блещет на солнце, особенно, когда его много, но вот незадача, как думаете, поэты, ограбить нам его, или Певица там что-нибудь споёт?

АКТРИСА
АКТРИСА

Кто ты?

КОЩЕЙ

Капитан этого корабля. По вашей версии, дружище мой Вергилий, моё латинское имя – Уллис, и я мотаюсь по морям, а, в принципе, я, такая же, как вы – парящая по космосу аминокислота, с набором определенных функций, верующие люди называют ЕГО – Господь Бог, и мы идём по теплоте, попутным ветром, в хорошую погоду в место, где Он порой бывает.

РЕЖИССЁР

А знаешь, Алла, Александр Грин был вовсе не дурак, что воплотился в Грея, и запудрил мозг юной девушке про алые паруса.

Внезапно пространство исчезает, всё вокруг становится Белым,

Актриса и Режиссёр стоят в одиночестве.

Говорят, слепой Тасканини собирал Девятую симфонию мистера Шостаковича по отдельным листкам.

ГОЛОС

Спойте нам что-нибудь, Алла Борисовна.

Песня.

Интерьер меняется на камеру для пыток № 164 Корпуса № 3, СИЗО № 1 города Саратова, на «шконарях» - ВИЧ инфицированные, урки с заинтересованными взглядами, которые никуда не торопятся, и женщины, играющие мужчин, в какой-то момент об этом догадываются.

Некто, на нижнем «шконаре», извлекает из-под матраса двадцатикубовый шприц с красным содержимым.

НЕКТО

Бабоньки, вам просто прёт сегодня!

Режиссёр и Актриса ломятся в дверь, с ними – истерика, внезапно дверь «вываливается» из петель, Актриса и Режиссёр пролетают в «зазеркалье», там знаменитый режиссёр Роман Виктюк, жарясь в котле, беседует с Улиссом, который со своего царского Трона привстаёт, и огрызком мачты (основание вместе со «степом»*) шевелит угли.

УЛИСС
Ну, и с какой стати ты занимаешь эту квартиру с видом на Спасскую Башню?

ВИКТЮК

Я – великий режиссёр, ёб(ПИСК)ёна мать!!!

(По Преисподней Театра разносится «мать, мать, мать…»*)

УЛИСС

А «Соломея»?

ВИКТЮК

А что – «Соломея»?

УЛИСС

Кто её надоумил обезглавить Крестителя Иоанна?
Вдобавок здесь, на этой самой сцене.

ВИКТЮК

Драматург, еб(ПИСК)ёна мать!!!
 
И вновь загадочное эхо транслирует нам у в ухо: «мать, мать, мать…»*)

УЛИСС

Драматургов сюда!

Группа чертей вывозит на авансцену по звенящим рельсам эшелонированный  состав, на подобие того, что возит уголь в подземелье, в первых пяти - Э. Ионеско, С Беккет, Ж. Жене, Г. Пинтер, С Мрожек, последняя, шестая вагонетка, как полагается, с углём, её постоянно накреняет, пара артистов, играющих чертей, ряженых в шахтёрские робы, в касках с фонарями, с трудом контролируют процесс.

В центре зрительного зала, за собственным пультом, возникает Режиссёр, рядом присаживается Актриса.

РЕЖИССЁР

Ты говорил, дружище Данте, нормальная компания в Аду?

АКТРИСА

Я, верно, лоханулась (ся) с кругом. Это который?

РЕЖИССЁР
(надевает очки, изучает партитуру)

Что-то я не разберу.

  Режиссёр долго барабанит пальцами по микрофону, десятая симфония Шостаковича, старательно исполняемая трагическим оркестром, сбивается с ритма, сам Шостакович, сидящий в первом ряду, бросается в оркестровую яму, слышна его перебранка с Темиркановым, которая, заканчивается воплем «А ты – кто такой?!», и звонким хлопков тарелок по ушам*).

Надвигается пустота.

РЕЖИССЁР

Эй, (ХХХХ)! Заведующий ТРУПОМ!

Является (ХХХХ)+
Да-с.

РЕЖИССЁР

Да-с. Это ты у Баркова нахватался, что ли? Возьмём другого.

(ХХХХ)

У вас, Галина (???????)

РЕЖИССЁР

Да ну? (ПИСК)дишь, косой. Кто выпустил этих вот вагоновожатых? Они что, действительно из МОРГа?

(ХХХХ)
Ясный перец.

РЕЖИССЁР
Что?!

ХХХХ
(прячется за кулису с «женской» стороны*).
(его голос, который плавно занимает в том числе и режиссёрское постранство).
А что, вы же сами приказали-с, пардон, ладно, наливай. Да не туда, идиот! По вене наливай!!! Вот. Всё. (ПИСК)дец. Нищтяк. Я-то обычно по кладбищу натощак езжу, а там уж – вмажусь, так вмажусь. Раньше пешком ходил, вурдалаков разгонял, принимая образ старца (кстати, ни хрена не то что бы старца, сра(ПИСК)ного подьячего не видел – мусора одни), а в ночь на рождество в «очко» (звук затрещины) не в это, (ПИСК)дарас!!! В джек пот!!! БЭХу выиграл, девяносто третьего года, семьсот сороковую, с пятилитровым движком, а поставил спортивного «Мерина», ну, сто сороковой кузов, со  огненной стрелой – стрелой во всю дверь, ну, там ещё распиленный движок с шести с половиной на семь и два, я ж тебя возил на нём, ну, титястую-то эту, Юля, Юля зовут, вдвоём вы(ПИСК)ебли, только – я – натурально, а ты – в моём воображении, так всё ж в этом самом «мерине», я его в Митино у четножопых в магазине маненько отчехрыжил, прикинь, на девятое мая пошёл, и сказал, что мой родной батяня воевал за Москву, травонулся их «Пшеничной», и сейчас ласту сушит в 67-м бомжатнике, потому как водка такая, что его орденская книжка растворилась, вместе с эполетами, и, мол, я вас жду в фойе министерства культуры, и если вы не принесёте двадцатку зелени (и это ещё мало), то напишу в «Коммерсант», так вы(ПИСК)ебут вашего префекта, а он, в свою очередь вас – отправит еб(ПИСК)аться в вашу Черно(ПИСК)жопию (это ж ещё при самом главном Чёрте было, а нынешний – не лучше – рожа честная, вроде, сибиряк, с собственной бабой справиться не может, граждане дохнут, они плитку ковыряют, ну да ладно, о чём я?!!!)
Эй, сволочь!!!

Пулемётная очередь из английского пулемёта марки «Арлекин». 

Звук падающей от косящих её тринадцатимиллиметровых пуль толпы польских офицеров,
из оркестровой ямы доносится вопль Шостаковича:

ШОСТАКОВИЧ

Ну, х(ПИСК)уй с тобой, если ты такой умный, играй «девятую». Давай, бери свою ёб(ПИСК)аную палочку. А я спою.

ТЕМИРКАНОВ
То есть как? Сами, что ли?

ШОСТАКОВИЧ
Ну, и ч(ПИСК)о? Что ж это я, в собственной симфонии – ни в зуб ногой, ни в жо(ПИСК)пу, и извиняюсь, что при оркестре, пальцем? Ну, вот ты залу(ПИСК)па говорящая, хоть и с волосами, ты кто такой. Ва(ПИСК)ще?

У пульта.

РЕЖИССЁР   
(на ухо Актрисе).

Кстати, выходи-ка, спой-ка «Арлекино».

АКТРИСА

Я-то спою, а эти, в вагонетках, не замёрзли? Может, поддашь им жарку?

РЕЖИССЁР

Эй, который шибко грамотный! Там топить будут, нет?

Звучит «девятая» симфония Шостаковича, плюс один пьяный вокал, набирающий сатанинскую силу войны.
   
ХХХХ
(его голос из-за кулис, на этот раз лишённый электрической поддержки).
Всё, алес. Сейчас я пойду и разберусь с этой ведьмой.

РЕЖИССЁР
(Актрисе)

Не, ты слышала? Всё, как в ху(ПИСК)ёвом психотриллере. Придётся самим.

АКТРИСА

А с этим, как его Про-ра-бом?!

РЕЖИССЁР

Да забудь ты про него.

Режиссёр нажимает кнопку на пульте, после чего за кулисой, откуда вышел Прораб, происходит взрыв, кулисы срывает, они, плавно раскачиваясь под цикличную работу двух реактивных двигателей (а может быть, и больше*) накрывают оркестр.

ШОСТАКОВИЧ

Ну, давайте, играйте, суки, что, дышать нечем, а что этот ваш симпатичный дирижёр говорил – третья, чётвёртая симфонии – говно, но и я сам знаю, что говно, но девятая-то – на конкретном супе написана.

ПРИЯТНЫЙ ЖЕНСКИЙ ГОЛОС
А что за суп, Дмитрий Дмитриевич?

ШОСТАКОВИЧ

Так с поганок, тетенька! Голодуха была! Поганочки варили, а с них такой вштыривает, я тогда не только девятую сваял, я ж и стихи сочинял, вот, например.

РЕЖИССЁР

Так, хорош, оркестр тут по-моему тоже на х(ПИСК)уй не вписался, купим пластинку, а бабло поделим, правда, друг мой Данте? Алигьери?

АКТРИСА

Само собой, дружище мой Вергилий.

РЕЖИССЁР

А муж не заревнует, скажет, откуда бабло?

АКТРИСА

Да уж как-нибудь сама с ним разберусь, мой дорогой наставник и учитель.

РЕЖИССЁР

Ясно. (В микрофон.) Позвоните в бухгалтерию, оркестр – обратно в филармонию, композитору спасибо, купите нам полное собрание всех симфоний Шостаковича в МР-3, и узнайте, не писал ли он в самом деле стихов.

Нажимает на своём пульте вторую кнопку, оркестровая яма накрывается поверх чёрных кулис конкретным медным тазом в форме корыта 13, 5 на 4, по форме напоминающим огромную гробовую крышку.

Всё затихает. В полной тишине на сцену всходят Данте и Вергилий.

ДАНТЕ
Мне что-то пришла песнь тридцать первая.
(с. 243)
«…Но вскоре я, стряхнув оцепененье, Вдруг различил строенья силуэт.

«Учитель! Это город, вне сомненья!»

ВЕРГИЛИЙ
«… - Не торопись,

ДАНТЕ
«… - ответил мне поэт.

ВЕРГИЛИЙ

«…- Обманчиво твоё воображенье.
Сквозь эту полутьму иль полусвет.

Не может человеческое зренье
Проникнуть. Посему – скорее в путь.
И разгадаешь странное явленье:

Как расстоянье может обмануть
Порою, сын мой, даже взор провидца
Ступай вперёд и робость позабудь.

Но чтоб потом тебе не устрашиться,…»

ДАНТЕ
«… - Взяв за руку меня, сказал певец,…»

ВЕРГИЛИЙ
«… - Немедленно ты должен убедиться

В моих словах, постигнув, наконец,
Что различил не башни сквозь туман ты.
Нет, там, внизу, в последнем из колец,

В колодец знаменитые гиганты
Погружены от пояса до пят.
О приглядись, и пресечёшь обман ты».

ДАНТЕ

Как постепенно привыкает взгляд
К туману и уже во мгле не тонет
Так мне открылся величавый ряд

Могучих спин на тёмно-сером фоне
Как башнями дозора по углам
Ввысь замок уходил
Монтереджоне…»

Пауза.
Режиссёр и Актриса разглядывают грешников, что распределились по вагонеткам, Виктюк, почувствовав внимание женщин, зажимает нос, ныряет в недра своего котла, объём его «вымещенного» согласно Архименду, тела, приобретя парообразный силуэт, соркастически хмыкнув, испаряется. 

РЕЖИССЁР
(откуда-то из-под подола извлекает Книгу).

Надо глянуть, что там за гиганты на девятом круге. Это какая твоя песнь была?

АКТРИСА

Тридцать первая, учитель. Страница двести сорок четыре.
Самая современная поэтическая редакция… 

Актриса, играющая Данте вглядывается в собственный экземпляр «Божественной комедии».

АКТРИСА
И. Евсы.

РЕЖИССЁР (ВЕРГИЛИЙ)

Это ещё за ё(ПИСК)б твою мать?

АКТРИСА (ДАНТЕ)

Да какая разница?
Ты выслушай, учитель мой Вергилий.

«…Так из колодца устремимлись к нам
Громадные, как башни, исполины,
Которых до сих пор стращает сам

Юпитер, посылая гром с вершины
Своей Горы…Вот первый великан
Вдруг проступил сквозь тьму до половины.

Я различил лицо его и стан,
И плети рук вдоль тела… Поступила
Природа мудро, устранив изъян

В лице гигантов жутких, чем лишила,
Тебя, о Марс, помощников-врагов…»

Пауза.

РЕЖИССЁР

Ну, продолжай, дружище Данте Алигьери.
«…И коль природы творческая сила…»

АКТРИСА

Да я на счёт гигантов.

Женщины заудумчиво разглядывают пятерых субьектов, беседующих друг с другом из мвоих котлов, на разных, неизвестных языках.
РЕЖИССЁР

Вавилонское столпотворение. Посмотрим в комментариях:

«знаменитые гиганты» - в греческой мифологии сыновья Урана (Неба) и Геи (Земли). Они восстали против богов Олимпа и пытались приступом взять Небо, но были поражены молниями Зевса (Юпитера) и сброшены в Ад. Но до сих пор их страшит небесный гром». Эй, на звуке! Сделайте гром.

Над сценой немедленно возникает гроза, с колосняков льётся вода, исходят гром и молнии.

«Гиганты» немедленно заныривают – каждый в своё дерьмо.

РЕЖИССЁР

Хорош, черти!

Всё прекращается. «Гиганты» всплывают, с благодарностью взирая на Режиссёра, протягивают руки.

ИОНЕСКО
Эжен!

БЕККЕТ
Самюэл!

ЖЕНЕ
Жан!

ПИНТЕР

Гарольд! Для вас – просто Гарри.

МРОЖЕК
Славомир!

АКТРИСА
Смотри, какой гигант продвинутый. Чего в Аду? Раз славишь мир?

МРОЖЕК
Имя такое!

РЕЖИССЁР

Господи, дошло. (Актрисе,) Так это ж классики Абсурда! (Грешникам.) Великие драматурги! За что вас сюда? На девятый круг?

ЭЖЕН

Меня – за «лысую певицу». За типичный английский интерьер. Английские кресла. Английский вечер. За суп, рыбу, картошку с салом, английский салат.

РЕЖИССЁР
(Актрисе)
Сама с ними разговаривай. Я не могу зреть в таком виде господ авторитетов. К тому ж концептуальных.
 
АКТРИСА
(Беккету)
За что мотаешь срок, косатик? Как тобишь тя?

БЕККЕТ

Самюэл мадам.

АКТРИСА
Какая я те мадам, я  - Данте Алигьери.

МРОЖЕК
Ни ху(ПИСК)я себе, «Стриптиз».

ПИНТЕР
Да погоди ты, ты путём так и не глюканул ни разу, толи дело, дружище мой Женя Ионеско, э(ПИСК)би стамескО, пе(ПИСК)рди бЭз трескО, переделал себе «У» на «О», и стал, не цыган, а, понимаешь, мерило, б(ПИСК)ля, аристократии английской, ну, если эта дама играет Данте, то, рискну предположить, что вторая дама – тень Вергилия.

БЕККЕТ

Я так и знал, что мы, как стадо непутёвой спермы, попадём мимо (ПИСК)зды в чью-нибудь, простите, жо(ПИСК)пу, значит мы-таки не на девятом круге, а в каком-нибудь ху(ПИСК)ёвом театре, шесть персонажей в поисках, б(ПИС)ля, автора.

ЖЕНЕ
А вон в тот, соседний со мной говновоз, какого-то педоидного дядьку, должно быть, контарбадой провозил, по виду он в нормальном, хоть и старом теле. Мне баба кто-то с пшивочного цеха нашептала, что он поставил моих «Служанок», и, говорят, неплохо получилось. Так он должно быть, человек театра, раз спектакли ставит, может, у него поспрашать? 

ПИНТЕР
Точно. Эй, давай, выныривай, зелёное го(ПИСК)вно!
   
АКТРИСА
(аплодирует)

Просим, Роман Гигорьевич.

Из недр старого театра, выпархивает эфимерный образ Виктюка, заныривает,  выныривает из своего котла, причитая молитвы, постоянно рукоплещет, крестясь «кукишем», то по, то против Стрелки.

ВИКТЮК
Боже мой! Какие драматурги! Все вместе!

АКТРИСА

Ну, не все.

РЕЖИССЁР

Кого бы ты ещё хотела видеть на девятом круге?

АКТРИСА

Основных хохмачей, раз мы играем, как я поняла, комедию.

БЕККЕТ
Да будет, девушки! Все основные – перед вами. Был, конечно, старик Вильям, который, кстати, сам-то ни хрена не написал, так ведь и тот помер. А у нас – хохмачей хоть жопой ешь, Эжен и Жан.

ПИНТЕР

Разве они не смешные? 

АКТРИСА

Я, видите, больше принадлежу совесткой эстраде, нежели абсурдному театру, поэтому хотела бы видеть…

Голоса со стороны задника

ГОЛОСА
Мы здесь, Алла Борисовна.

Сегодня, в некогда застывшем времени, третьего октября последнего, одиннадцатого года, когда у ведьм свершается Летие, и они уже больше ни хрена не малолетки русский премьер-министр сказал русским же писателям: на свободу, говорит, с чистой совестью, и ещё сказал, правда, уже, на еврокомиссии: третьего, говорят, не дано.

ВТОРОЙ ГОЛОС

Да, юморной мужик, а эта, деревня, как её – Сингапур, самая теперь передовая, - 55,8 ВВП на душу населения. Набожные, б(ПИСК)ля, какие. Душа, говорят, населения. Началась война. Миссий Кей Фор провалилась. Солдаты НАТО, в Северном Косово, начали стрелять по сербам.

ЖЕНСКИЙ ГОЛОС

Берни, это ты? Да включите же свет, суки неблагодарные!

Включается полный свет – на сцене и в зрительном зале. 

АКТРИСА

Ну вот, дружище мой Вергилий, все, кого я так хотела видеть в этом круге для творцов, не лишенных чувства, а какого – это уж дело не моё, главное, что русский патриарх в тот же день (а он прошёл), сказал: молитесь крепко. Ряженый, б(ПИСК)ля. А где здесь Габриэль Гарсия Маркес?

РЕЖИССЁР

Будет там же, где и Хорхе Луис Борхес, когда помрёт, но я боюсь, помрём мы все одновременно, и если Маркес оставит нас раньше, начнётся всемирный нравственный «падёж».

АКТРИСА
Да какая разница, разве мы не в театре? Или мы уже и не играем?

Песня «ПРИ ПОЛНОМ СВЕТЕ».

(Аплодисменты, переходящие в авацию*).

 АКТРИСА
(в зал).

Прозвольте, пару слов, как пел присутствующий с нами всегда Владимир Семёнович, «без протокола».

Позади нас с мои другом и учителем Веригилем, великие драматурги авангарда – Пинтер, Беккет, Мрожек, Ионеско, и прикнувший ним чувак по кличке «Жан» они покидают нас, ведомые котлом знаменитого украинско-русского режиссёра Романа Григорьича Виктюка, он жив, здоров, парится в адской бане, и играет в нашей сатанинской оперетте самого себя, на сцене возникают… Возникают…

Возникает ХХХХ, и продолжает разговор со всеми присутствующими, полностью соответствуя ремарки И. Ильфа о мастере Безенчуке: «как будто продолжил только что преравнный разговор.

(По Преисподней Театра разносится «мать, мать, мать…»*)

ХХХХ
Да тут ещё сосед, тоже, знаете ли, сидевший за разбой и сутенёрство, только в Польше, по сравнению с нашими «транзитниками», считай, курорт, пришёл с утра: мы похмелились, и он говорит: а ты был в клубе, кому за тридцать?
(это было ровно двадцать лет назад), я ему – не был, он меня повёл, и я сразу же почуял неладное: огромный зал дворца пионеров в переферийном ЛТП, советские колонки 2С-90, все столы перевязаны шкимакми (скотча не было, его, б(ПИСК)ля, тогда ещё не изобрели, и на на чем было держаться всей американской экономике), собирается народ, кому «за тридцать», со своим пойлом и закусью, восновном офицеры в какой-то незнакомой форме, футуризм какой-то, (внизу бильярдная, вот они, услышав «рок», и просветлились), какие-то дежурные бабуси, заметьте, граждане, не проститутки, потому как прошло тридцать лет с тех пор, как они обладали хоть каким-нибудь шансом ими стать, а чистое кидалово: мол, давайте я просто зайду и мухой приберусь (заодно, естественно, и всё что было, и не было чего), начинается «дискотЭка», народ закусывает, пляшет, бьётся насмерть (заметьте, ни одного черно(ПИСК)жопого, у них кокретное чутьё на такие рубки, да и не было их тогда по Руси Великий в таком количестве на квадратный сантиметр), подходит один, говорит: я не хочу вынуждать вас терять чувства собственного достоинства (это он мне, командировочному «в волю» и какое-то то там изъявление, я ж не дочитал, просто в «холодном» единственная книжка была с одной жидовской фамилией, верней, двумя: «Шопен – Гауэр»), дальше никто не помнит, потому как, что называется, срезало на гармонии, подъехало сразу пять говновозов с мусорами (тогда ещё милиция была, она берегла меня, как мать родная), народец подтеснился к окнам (здание, знаете ли, в барочном стиле, там не окна, а трамплин для «кадилллаков»), все вылетают, ломают кости об асфальт – альт – альт – альт, мясо тех (кому за тридцать), грузится по говновозам, все разводятся по сторонам света, отчего-то названными – Ленинским, Кировским, Заводским, Калининским, «отважных и т.д.»), многие годы никто ни хрена не помнит, потом оказывается дома (у кого он есть, что до меня, то мне местная столовка, где варят грешников – как дом родной), но самое главное, на утро, которое проходит сквозь века, как говорится, красным транспортиром, ну как, тебе весь этот клуб знакомств? Который? – говорят. Кому за  тридцать. Это (мне говорят, как будто не знают, кто я , а я не знаю, откуда те, кто спрашивает), хрень, ты не был в клубе, кому за триста. Вот там рубятся реально, и никакой мусарни. 


Появляются журналисты, одна, в бикини, просовывает ХХХХ микрофон.

ОНА

А ваще, как вам тут?

ХХХХ

Нормально


ОНА

Значит, зря людей пужают, чтоб, значит, не грешили?

ХХХХ

Да есть здесь, умный один, щас поспрашаем.

Выкатывают отдельный котёл, расписанный «ху(ПИСК)ями», написано

«Бриллиантовая (ПИСК)зда, России».

АКТРИСА

«…И в том строю, есть промежуток малый...» Прости Господи.

Надпись тает, возникает слоган «Магический реализм».

БОРХЕС
(кому-то)

Я и говорю, среди плодов человеческого воображения Ад больше других потерял с годами. Удовлетворительна моя гипотеза, или нет. Одно бесспорно: неустанная реклама этого божественного установления в конце концов утомила всех. (Не надо пугаться слова «реклама», оно вовсе не из коммерческого, а из католическонго обихода, где означает «собрание кардиналов».

Выезжают кардиналы.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

«ЧИСТИЛИЩЕ»

Появляется Актриса.

АКТРИСА
(отерывает Книгу, читает)

«Чистилище»
Песнь первая

«О мой духовный челн! Теперь вперёд,
Вздымая парус, мчись
Ты без курчины
По зеркалу спокойных, ясных вод:

Остались в прошлом адские пучины!
Я буду петь о новой стороне,
Где для скорбей и и горя нет причины;

Где дух людской, очищенный вполне,
На небеса достоин возноситься…
Но, вдохновенье, поспособствуй мне!

Ко мне должны, о музы, вы спуститься!
Пусть выше Каллиопа воспарит,
Чтоб мог я в песнопенье вдохновиться

Той музыкой, что бедных Пиэрид
Заставила смириться… Блеск сапфира
Являло небо.»

Освещается сцена.

«Был мне путь открыт.

Все радости покинутого мира
Я осознал, вступая в круг иной,
Отринув Ад, где горестно и сиро

Бродил я, содрогаясь, как больной…
Уже давно Венерой заблиставшей
Дразнил восток, алея надо мной.

И светоч Рыб, её сопровождавший,
Звезду своим сияньем не затмил
Она была любых созвездий краше

Тогда я вазгляд направо устремил
И увидал у полюса другого
Блеск четырёх неведомых светил.»

Словно зениные прожектора, вспыхивают четыре софита, ослепляя зал.

«Ещё никто средь неба голубого
Не созерцал их, кроме той четы,
Которая и ныне, право слово,

Живёт в Раю. О, как несчастлив ты, Полночный край, какому не досталось
Таких светил, мерцавших с высоты».

Песня.
Аплодисменты.

Голос Режиссёра, со стороны задника.

РЕЖИССЁР
Я этого не ставила, чёрт бы вас побрал!

Являются Режиссёр и все те артисты, что играли в первом акте чертей, в белых одеяньях Ангелов.

ХХХХ
(распевая голос)
Негоже чертыхаться – мы, практически, в Раю.

РЕЖИССЁР
Опять ты, я ж тебя уволила?

ХХХХ
Вы не можете меня  уволить, это может либо Бог, либо Сатана, по Божьему, опять же, попущению.

РЕЖИССЁР
А башку твою дурную разбить можно?

ХХ
С вашего позволения…

РЕЖИССЁР
Молчи, тебя ваще не спрашивают.

АКТРИСА
Да оставь ты их в покое, пусть себе играют.

РЕЖИССЁР
Нет, ты представляешь, я им сказала, на твоей реплике:

«Блеск четырёх неведомых светил»

Зажечь фонари сверху, купили специальный свет у австрийцев, пульт, заплатили бешеные деньги, а они…

ХХХ
Здесь нет никаких денег, осмелюсь…

РЕЖИССР
Заткнись!!!

Словно по команде, возникает бликующий свет с колосняков, сцена вновь приобретает зловещие очертания.

АКТРИСА
А мне понравился тот свет, что был вначале.
Как я прочла?

РЕЖИССЁР
Не слышала.

АКТРИСА
А спела?

РЕЖИССЁР
Хорошо.

АКТРИСА
Спасибо хоть на этом.

РЕЖИССЁР
Ты женщина, которая поёт.

АКТРИСА
Играю Данте.



 
ВЕРГИЛИЙ

Что ты значишь под именем «жертва»?

АКТРИСА

Жертва?
Это что-то по синтакисиу; жжжжж, с самого анчала чувсвтсвуешь, что отрываекшт, буквально от себя….


РЕЖИССЁР
Ты пронимаешть, отч чем говоришь?

АКТРИСА
Отчасти, да.   

Кккккуда определим мы Маиту Хари?



Да пошла она в жопу.

А драгоценности Пучини? Котрый Джакомо.

Джакомо попал в аварию, уезжает из Вероны, и бросает своего знаменииттого любовнрнри каю.

Вуернулась в Париж, гостей проражала роскошь, и все сексуальнуые дела, самая дорогоая шлюха, гд кона?

Эта ****ь хочетт войти в …. Бриллиантовая ****а? И к рааатрселу онаи вышла, как на сцену.

Вернер фон Вирбах, завербовал бабу дл немецкой разведкти,

Маргаретта? Она завладела дневником Хаанстра, и подбросила егто енггт в попеительскитй овет.

Ну, бабы, раз в жизни, сыграйте сбя?*


Перебьёшься. Маслов, без гшлшаза и без лёгхих,  захуярил Мату Хури.
Жордж Кладу
Направили в Испанию 017 год, короче, Октябрьякач революция случилаксь изза Маты Зхарию.

Мта Хари пыталась помешать офицерам французской ращзведкиЮ аоказав (ПИСК)зду. Ноьэито нет омоглоэ

Немцы сдали. Вс  е дело в ресмурсах.

11917 виновна

Рааатрае.
9 месяцев, иикто не пришёл, тоькоодин из присяжных говорилт нетю.



1. Отк. 1917
 Вен Сеент

Расстрел. Попросила не завзыватть нглаза.


Неуэжели ты думаешь, душа моя, что я, жертвуя жмизнььюю и смертьюю, ради выссшего смысла, претерпевая муки,, совершая грех?

Илимп нет?

Годами своего бессмертного мучения любовью, той, ради которой мусульмане объявляют воина подаигом?7

Мложет, я не прав?

Так кто у нг7ас и ггореим Вергилбяит


Никто не знает моих исмтиных солов, мооей истиной муки, с тех пор,, как я, простился сэто книгой. Простился? Почему ростился, здравствуй, Книга!Ё

Земную твердь, пройдя наполвину, яочцтился в сумрачном… Раю777




Лесу, ****а мать!!!

А Р
ай – не лес?

Выскакивает Бес..

ХХХХ
Тут много говорили про технический прогресс.

Я – бес. И ф

РЕЖИССЕР



ХЕМ
Вот послушайте. Только что развёрзся ад. Трясуны собрались на радение в свою церковь на горе и голосят на непонятных языках. И тут же чёрт с вилами, он их сгребает и грузит на повозку, а они стонут, и вопят, и взывают к Иегове. Повсюду валяются распростёртые на земле негры, а вокруг них и прямо по телам ползают лангусты, мурены и морские пауки. В одном месте что—то вроде большого открытого люка, из которого идёт пар; черти волокут туда и негров, и трясунов, и священников, и всех сваливают в этот люк, и больше мы их не видим. А в бурном море вокруг острова кишмя кишат акулы – и колючие, и сельдевые, и нокотницы, и полоносы; и кто пытается спастись вплавь, чтобы черти его не загребли вилами, тот сразу попадает акулам в пасть. Пьяницы спешат хлебнуть напоследок и отбиваются от чертей бутылками. Но черти всё-таки загребают их, или же их волной смывает в море, где уже к тем акулам прибавились новые, а дальше кружат по воде киты, и кашалоты, и ещё разные морские чудища, так что кого не сожрут акулы, тому всё равно не уйти. Склоны холмов усеяны собаками и кошками, за ними тоже охотятся черти со своими вилами, собаки скулят и увёртываются, а кошки царапают чертей когтями, и шерсть на них стоит дыбом, и в конце концов они бросаются в море и плывут во всю мочь. Иная акула ударит хвостом, и видно, как она скрывается под водой. Но многим удаётся проскочить.
  Из люка уже пышет удушливым жаром, и некоторые черти пообломали о священников свои вилы, и теперь им приходиться тащить туда людей вручную. А в самом центре картины стоим мы с вами и спокойно на всё, что твориться кругом. Вы что-то записываете в блокноте, а я то и дело прикладываюсь к бутылке, чтобы освежиться, и вам тоже даю. Порой какой-нибудь чёрт, весь взмокший от натуги, тащит чуть не прямо на нас жирного священника, а тот упирается, цепляясь пальцами  за песок и истошным голосом призывая Иегову, и чёрт говорит нам….

ХХХХ
Пардон, мистер Том. Пардон, мистер Бобби. Совсем запарился сегодня.

ХЕМ
А на обратном пути, когда он бежит за следующим священником утирая с морды пот и грязь, я ему предлагаю выпить, а он отвечает…

ХХХХ
Нет, мистер Бобби, спасибо. На работе не употребляю.

ХЕМ
На сегодня мы уже сочинили больше, чем требуется.
Не волнуйся. Ты писал и прежде, напишешь и теперь. Тебе надо написать только одну настоящую фразу. Самую настоящую, какую ты знаешь.