Страшная отечественная монастырская тюрьма

Монастырские тюрьмы существовали в нашей стране вплоть до революции 1917 года.

Святые отцы без ложной рефлексии при необходимости использовали карающий меч церковного правосудия. Кто только не сидел в «богоугодных» камерах: дворяне, лица духовного звания, юродивые, прорицатели, душевнобольные, святотатцы, прелюбодеи, еретики и колдуны.

В монастырских подвалах сгнила практически вся верхушка старообрядцев. Самые дерзкие смутьяны просили суд отправить их на каторгу, но только не в «поповскую тюрьму». Чудом монастырской тюрьмы избежали Пушкин и Толстой.

На церковных «сидельцев» не распространялись гражданские законы Российской империи. Тут не было прокуроров, адвокатов, апелляционных жалоб и амнистий. Заключенных кормили отбросами, не водили в баню, содержали в одиночных кельях.

Поручик «Сибирского пехотного полка» Родион Ковалев 25 лет от «звона до звона» просидел в темнице Свято-Троицкого Селенгинского монастыря прикованным к стене в полной темноте. На свободу он вышел слепым и разучившимся говорить стариком.

В начале осени 1881 года Александр III амнистировал всех узников монастырей, однако туда по-прежнему продолжали отправлять совершивших преступления священников и психически больных людей.

Заключенным монастырской тюрьмы был религиозный писатель и переводчик Максим Грек. Долгие годы он содержался в келье-одиночке, а в 1988 году был канонизирован.

Сегодня в личных делах, заточенных в монастырские тюрьмы очень часто можно увидеть следующие пометки: «помещен в монастырскую келью навечно», «заключен вплоть до смерти», «заключен пожизненно».

Оказавшись в монастырской неволе, впечатлительные дворяне быстро умирали шокированные своей участью. Бантыш-Каменский не перенес и месяца монастырского заключения, а князь Федор Шаховской умудрился протянуть 105 суток. Хотя среди старообрядцев были и те кто провел в заключении 65 лет.

Одна из самых страшных монастырских тюрем была на Соловках. Пятьдесят солдат из караульной команды меняли ежегодно, чтобы охранители не подружились с заключенными, и не попали под их тлетворное влияние.

Максим Пархомов, сидевший на Соловках в XVIII веке, каким-то чудом передал родным письмо, в котором в частности написал: «Лучше бы быть мне на каторге, нежели в здешнем крайсветном на море Соловецком острове. Не токмо здешним морским жестоким, ядовитым воздухом человеческое здоровье, но и железа съедаются».

Монах Авель предсказавший нашествие Наполеона, пожар Москвы, революцию и гибель дома Романовых, отбывал срок в суздальском «Спасо-Евфимиеве монастыре». Горька судьба его последнего настоятеля, бывшего полковника русской армии митрополита Серафима (Леонид Михайлович Чичагов). 30 ноября 1937 года больного старика арестовали и вынесли из дома на носилках, а 11 декабря расстреляли на Бутовском полигоне за антисоветскую деятельность.