Триада или 9 c половиной минут

Присели мама с дочкой отдохнуть. Жарко.
- Фу! Пойдём отсюда!!! – сразу потребовала дочка.
- Что такое, Тань?
- Там к@кашка!! – сморщилась дочка.
На скамейке, рядом с мамой, и впрямь, лежало что-то компактное. Оно переливалось всеми цветами радуги.
- Дочь, это не то, что ты думаешь! – уверенно сказала мама.
- В смысле…
- Это.. пончик! – нашлась мама, - недоеденный. Он не кусается, не бойся!
- Ещё не хватало, чтобы к@кашка кусалась! –  парировала дочка.
- Да и чего тут бояться?! – продолжила мама, - вот когда я на даче нашла старый эклер,  было страшно. Бррр! Как засохший  инопланетянин!!!
- Ты?! – дочка в изумлении открыла рот, -  а мы тогда с Машкой поругались! Я думала,  она его прикончила. 
- Кстати, когда я через месяц нашла Машин, то он был похож на …
- Фу, ма!!! Пошли уже!!!
- И потом, сама подумай, к@кашки не летают! - мама провела в воздухе дугу, - значит, что?
- Значит, эта летающая к@кашка!!! – заявила дочка.
Она отсела в дальний конец скамейки и надулась.
Мама не  сдавалась.
- Можно вас на минутку!
Она подозвала проходящего мимо мужчину в строгом костюме, в очках и с портфелем, - скажите, пожалуйста. Что это? – она указала на мерцающее нечто на скамейке.
***
Мужчина посмотрел на часы, поставил портфель, откинул длинные волосы.
- Пётр Васновцов. Художник. Приятно познакомиться, дамы и маленькие леди! Итак, что я вижу.
Он отошёл на три шага назад. Привычно прищурил один глаз, выставил вперёд правую руку с большим пальцем, словно делая замеры для переноса объекта живописи на полотно.
- Судя по блендингу верхней трети, балансу средней и нижней, и вот по этому, нежно-синему, блику, это работа - «алла Прима». О!  - пояснил маэстро, - прима Алла тут не при чём! Это такой приём, когда всё, понимаете, - раз! И готово. Одним взмахом кисти.
Он покачал головой.
- Так изобразить, понимаете, тщетность бытия, осознанное удовольствие от пребывания в статике. В центре парка, у фонтана, тот же узнаваемый стиль: бронзовая статуэтка художника, в берете, с мольбертом. И ещё милый осминожек. Всего хорошего! Мне пора, - откланялся художник.
Мама  посмотрела на часы.
- Вот, видишь.
- Всё равно оно странное. Давай где-нибудь в другом месте подождём!
- И будет, как в прошлый раз. Твоя тёть Тоня будет носиться за нами по всему парку! Сейчас я чётко сказала: «На  третьей лавочке. У детского домика. С Микки Маусом.
Дочка подозрительно уставилась на  домик с  Микки Маусом. Возле него резвились малыши.


- Не злись!!! Встретимся с Тоней, будем гулять, стрелять в тире, есть мороженое!!!!
- У меня уже аппетит пропал, ма! Однозначно, этот, м-м, «пончик» кто-то из этих принёс! - дочка кивнула в сторону разноцветных карапузов в панамах.
Мама не унималась, желая доказать дочке свою правоту.
- Молодой человек, вы не поможете? – обратилась она к прохожему в модном костюме.
- С удовольствием! Как можно отказать прекрасным дамам!
Искусствовед, а именно им оказался прохожий, выслушал, и произнёс
- У-ху. Непростая это задача, понимаете, впитать, осознать, прочувствовать. Соотнести с определённым стилем, направлением, эпохой. Это Арт-деко, безусловно. Витиеватость, вычурность может принадлежать Гопе Резванному. Тут, в парке, есть и другие его работы: бронзовый художник в берете, с мольбертом. А этот осьминожек! Вы, наверное, их видели. И, само собой, статуя Брандашмыга в полный рост.
- Брандашмыга???!!! –  удивилась мама.
Искусствовед подошёл ближе, склонил голову вправо.
- Кого ж ещё? Нет, не тот, который «в чаще рымит»! - снисходительно улыбнулся он.
-  Да! Это Брандашмыг в миниатюре. Гопы Резванного.  Видите эти причудливые линии, ломающие привычное восприятие. И да тщетность бытия, кондициональность исходного и иррациональное удовольствие от пребывания в статике. Ничто, и, одновременно, всё. Абсолют, возведённый на пьедестал быта. Заболтался!  Мне пора! - искусствовед откланялся, и резво  убежал.
***

Мама несколько ошарашенно посмотрела на дочь.
- Видишь. Это..Бра Бранда Шмыг, - сказала она.
- Это что, «тщетность бытия» так воняет? - дочка втянула носом воздух, и поморщилась, - Ма! Когда тётя Тоня уже придёт?!
От домика с Микки Маусом улепётывал малыш лет 3х. У скамейки малой притормозил. Он разулыбался, заворожённо уставившись на то, что лежало на скамейке. Подбежала его мама.
- Смотли! Пончик! – радостно сообщила кроха, -  кто-то забыл.
Он потянул ручку. Мама легонько хлопнула его, и подозрительно глянула на сидящих на лавке.
- Пойдём, Коля! - зашептала мать, уводя малыша за руку.
- Вот видишь? - победоносно спросила мама дочку, - устами ребёнка…
- Совсем обнаглели, - прошептала, отойдя на небольшое расстояние, мамаша, - только и смотришь, чтобы в собачье дерьмо не встрять!  Тут ещё и подростки!!! А с виду воспитанная девочка!
Она  обернулась на Таню, и покачала головой. Дочь подлетела, и открыла рот.
-  Что-о-о-о-о-о?! Она про меня?!  Да как вы…?! -  Таня кипела от злости, - она думает, это…?! Да идите вы сами гуляйте со своей тётей Тоней!!!
Таня вскочила, но не успела и шагу сделать.
- Так, барышня! Сядь на лавку! - приказала неизвестно откуда взявшаяся уборщица в оранжевой спецовке.
Она сделала несколько взмахов вокруг себя, и нацелилась на край скамейки.
- Стойте!!! - завопила мама, - нельзя!!!
- Как это нельзя? Почему?
Швабра уборщицы на этот раз прошла в сантиметре от произведения искусства.
***

-  Это Артдеко!!!
-  Вы что-то путаете. Ардюков Иван Иваныч - это мой начальник. 
- Вы не понимаете!! Это Абсолют, возведённый на пьедестал быта!!!
- Вы АБ-СО-ЛЮТ-НО мне мешаете!! Отойдите!!!
Дочка закрыла лицо руками.
- Мам! Рил воняет от этого Абсолюта!!! Пусть уже его с пьедестала этого снимут!!!
- Уберите метлу от Брандашмыга!!! – не отступала мама.
- Что вы ещё придумаете?! Какого Брандашмыга?!
Уборщица взяла метлу так, будто это индейское копьё.
Мама двинулась на оранжевую спецовку.
В этот самый момент  плавно, словно майский жук, рядом с ней приземлился старичок, похожий на Эйнштейна. 
- Я только что её добил!!! - радостно сообщил он.
Мама, дочка, и уборщица застыли.
***

- Кого? – дрожащим тоном уточнила мама.
- Вы не представляете!!! - сказал старичок, - от меня всё время что-то ускользало! Именно в это утро! В этом парке!! На этой скамейке!!!
Он простёр руки к «пончику».
- Ещё один шизик! – буркнула дочка под нос, и закатила глаза.
- Круговицын. Пётр Эверестыч, - наконец представился чудак, - преподаватель. Я высветил, наконец, все грани этого философского перевёртыша!!! -   профессор заговорщически оглядел всех.
- Наверняка, тут сейчас было жарко, - продолжил он, - ломались копья! Летели стрелы!!! Такова она, Триада!!!
Старичок показал на бронзово сверкающий предмет спора. 
-  Вы из секты, что ли? Какая ещё «Триада»?  – не вытерпела уборщица.
- О! Философия  своего рода сектантство, вы правы.
Уборщица  упёрла руки в боки.
- Так это, - с ноткой разочарования  уточнила мама, - это не Брандашмыг? Не пончик?
- О, если бы это был Брандашмыг! – хихикнул преподаватель. - С одной стороны - да. Это, конечно, Гопа Резванный. Его Брандашмыг, как почитание Абсолюта. С другой, безусловно, пончик. А с третьей…
Уборщица не вытерпела и вмешалась.
- А как вам это? Я неделю назад тут убиралась. Мне уходить, смотрю, подростки. Тут пекарня же рядом. Они там набрали, и сюда…Наелись, ушли. Вот и всё. Вон фиолетовый какой. Травят детей не пойми чем!!! А те и едят!!!
Пётр Эверестыч продолжал блаженно улыбаться своим мыслям.

- Пойду я! Дурдом дело добровольное, - откланялась уборщица.
Дочка взметнула ей вслед жест кубинских партизан.
- Мне ещё из трёх парков..Чёрт те что.  Оно лежит, а они рассуждают!!! - бормотала она.
По пути, на траве, ей встретилось  что-то похожее на недавний предмет обсуждений. Она  прицелилась
- Злопа-а-стный Брандашмы-ы-ыг!!!!
И ловко замела артобъект в мусорную кучу.
Мама и Таня сидели с кислыми лицами.
- Эмоции, опыт и авторитетное мнение, - нудел преподаватель, - вот - то, что превращает один и тот же предмет в разные вещи.
Дайте-ка угадаю, сколько времени понадобилось, чтобы двое специалистов убедили вас: это произведение искусства! Десять минут?
Ха-ха! Отрицательная коннотация  стала  положительной, - нудел профессор, - Физические свойства при этом не изменились, - профессор потянул носом,  и поморщился, - лишь ваше отношение.
***

- Так это не Абсолют?! -  ещё раз  уточнила окончательно сбитая с толку мама. -  И не  пончик?! 
- И не к@кашка?  - язвительно вставила Таня.
Вместо ответа Курговицын поднял вверх палец, призвав к вниманию.
- Итак. Вы бродите по торговому центру. В витрине - безвкусная косметичка в стиле «милитари». Фе! - говорите вы, и идёте дальше.
На другой день свекровь дарит вам именно эту косметичку. Свекровь и муж в один голос поют, какая она классная!
Вы колеблетесь: может, проглядели? Может, не «фе»? Пройдёт немного времени, и эта вещица  станет любимой. 
Так работает реклама и пиар!
Наступила небольшая пауза. И тут мама побледнела.

***
- То есть, - сказала она, - когда мне и мама и подруги, в один голос, хвалили Мерлена. Мол, какой хороший. С машиной. С работой. Ну и что, что коротышка. Зато рукастый.
Они меняли моё…мою…
- Браво! Да!! Сначала он был «фе», - Курговицын сморщился, - так ведь?
Мама покачала головой в знак согласия.
- А потом  вы поняли, что Мерлен - совсем не «мерин», как его звали в институте. Что он - не нудный, а интересный, необидчивый…И да рукастый.
Мама сидела, потерянная.
- Да! - весело заявил Эверестыч, - парадокс  прослеживается и для одушевлённых объектов. Изменили полярность - приняли с другими свойствами.
- Но потом-то..
- А потом - уже другой парадокс! – рассмеялся старичок.
- О! Вон и тётя Тоня! – подпрыгнула от радости дочка.
- Пойдём!!! – мама решительно схватила дочь за руку.
- Куда же вы!!! Сейчас, прямо здесь, вы  убедитесь, что феномен Триады. Су-щест-ву-ет!!! - подмигнул старичок.
Он отошёл, и встал за скамейку.
- Я не опоздала? – издалека закричала тётя Тоня.
Она бухнулась на скамейку, чтобы отдышаться.
- Ой! Чуть на к@кашку не села!!!! - подскочила она, - ага!
Пётр Эверестыч вышел из тени. Из чудаковатого профессора он моментально превратился в галантного кавалера.
***

- Вы позволите? - он взял руку тёти Тони, и поднёс к губам, - я увидел вас у фонтана, и решил  сказать: «Вы прекрасны!» Как всё здесь. Как эти цветы. Как вот это произведение руки Гопы Резванного! - он невзначай показал в конец скамейки.
- О! - тёть Тонины щёки запылали.
Смущенно улыбаясь, она зыркнула на «тщетность бытия» на краю скамьи, и добавила, - а у нас в «Люди любят» такие же пекут. Пончики. Похоже!!!! –  засмеялась она, - что, правда, произведение искусства?
- Ну? - обратился Пётр Эверестыч к маме. - Видите? - радостно воскликнул он.
Именно в это утро, в этом парке, на этой скамейке!!! До этого всё время  что-то не удавалось. Мои помощники уже ходить устали! - хохотнул он.
Дочка с криком сорвалась с мест. Мамино терпение лопнуло.
***

- Помощники?! Вы хотите сказать, что эти… Что художник и искусствовед - ваши..? - оторопела мама. - Это они пончики раскладывают?
- Внештатные сотрудники, скажем так. О! Не переживайте! Всего лишь муляж!
Мама, совершенно сбитая с толку.
- А, - её осенило, - тот малыш из беседки тоже «ваш»?
- Какой малыш?! – встревожился профессор.
- Ну, мальчик сюда подходил. К скамейке. От домика с Микки Маусом.
Судя по виду Петра Эверестыча, несчастнее него никого не было.
- Не может быть!!! - растерянно проговорил он, -  мальчик?!
- Да.
Профессор взъерошил редкие волосы.
- Это ж надо!!! Эксперимент провален!!! Из-за какого-то! Маленького!!! Гов-ню-ка!!! 
- Он совсем не говнюк, - вмешалась Таня,- очень милый малыш. Он нам улыбнулся. Правда, мам?
- Да, - понимающе посмотрела мама,  - мы с ним познакомились. Его зовут Коля. Он очень любознательный и покладистый. Разве можно так ругаться на детей, Пётр Эверестыч! Вы же профессор. Он мог быть вашим внуком, или, в будущем, студентом.
- Внуком, - профессор вдруг снял и начал протирать очки, - да уж, от них дождёшься!!! Невестке, вон, путешествия,  машины, да карьера. Держи карман шире. А какие у него были глаза? - уточнил он.
- Серые, - не задумываясь, ответила Таня.
- А сколько ему лет?
- Года три, - отозвалась мама.
- Эх! – мечтательно сказал Курговицын, - сейчас вот так бы бросил всё. Забрал бы внука, и повёл гулять в парк. Внук бы ехал на самокате, а я бы шёл рядом. И не поспевал бы за ним! А он бы поворачивался, и улыбался мне. Серыми глазами.
Таня деловито уточнила у мамы
- Сколько?
- Девять с половиной! - доложила мама. - Ну что, Монблан Петрович, - сказала мама, - всё в порядке. Триада работает. Мы поменяли свойства объекта. То есть, мальчика, за 9 с половиной минут. Не расстраивайтесь, профессор. 
- А как же?
Профессор подошёл к пончику, и в сердцах смахнул его на асфальт.
Глаза профессора  полезли на лоб.
- Это не моё!! Не мой реквизит!!!
Все разом повернулись.
- Тогда что же? – уточнила мама.
Профессор пожал плечами.
- На нашем вот тут, сбоку, клеймо.
- Час от часу не легче…

Никто не заметил, что Тоня, оказывается, отбегала, и сейчас вернулась с аппетитно пахнущим пакетом.
- Вот, угощайтесь!!!
Она протянула аппетитно пахнущий пакет.
- Говорю же, в пекарне, возле парка, такие же пекут!!!
И она достала золотистый пышный рогалик, мягкий и воздушный.
Все дружно рассмеялись, и взяли по пончику. Который,  если забыть его на пару недель,  может стать всем, чем угодно, и развить  чрезвычайно бурные баталии…