Развод с жадиной

– Знаю, ты прячешь от меня деньги, – заявил Константину отец. – Ты обязан отдавать мне все, я распоряжусь ими лучше, чем ты или твоя мать-транжира.

– Я уже студент, а ты все пытаешься мной управлять. Когда же это кончится? – вздохнул Константин.

– Никогда, потому что я лучше тебя знаю, как жить, – отрезал отец.

***

Василий Семенович всегда был жадноват. Когда Константин был маленьким, отец отозвал его в сторону и наказал:

– Друзей своих к нам не зови, обедом кормить придется, а мы не миллионеры.

Он запретил сыну брать с собой на площадку хороший мяч, приказывал Константину притворяться больным, когда друзья звали на день рождения. Да и день рождения сына в доме не отмечали, только мать тайком совала подарок и говорила:

– Не показывай отцу.

Когда Константину исполнилось четырнадцать, он не выдержал и спросил:

– Мама, почему ты вышла за папу замуж? Ты не видела, какой он жадный?

Вера Игоревна грустно улыбнулась:

– Видела, конечно. На первое свидание твой папа притащил картошку и сам приготовил ужин, вместо роз носил астры с маминого огорода. Я считала его хозяйственным.

Константин не мог понять:

– Но потом-то ты поняла, какой он человек, почему же осталась?

– Ты появился, в декрете денег – кот наплакал, квартира мужу принадлежит, вуз я окончить не успела, твой отец отговорил. Куда бы я делась с ребенком? Некуда идти.

Константин только вздохнул. Он-то считал, что лучше бы мама ушла. К отцу Константин давно потерял всяческое уважение и точно мог назвать момент, когда это произошло. Как-то им пришлось несколько месяцев жить в режиме жесткой экономии, питались тогда просто: картошка, макароны, один окорочок, который Вера Игоревна умудрялась разделить на несколько блюд.

Однажды Константин раньше вернулся из школы и увидел, как отец на кухне жадно запихивает в рот куски буженины. Сына он не заметил, и Константин, которому почему-то стало неловко и стыдно, выскользнул на улицу. Когда они с мамой вернулись домой, от буженины не осталось даже запаха, а Василий Семенович устроил жене скандал из-за неэкономно приготовленного окорочка.

В шестнадцать лет Константин устроился на работу по протекции отца помощником в фирму его приятеля.

«Заработаю и куплю новый телефон», – мечтал Константин, но в день зарплаты не получил ничего.

– Мы договорились с твоим отцом, что деньги буду отдавать ему, – пояснил начальник.

Василий Семенович отдавать что-либо сыну отказался:

– Ты обязан вносить вклад в семью, я ведь столько потратил на тебя за эти годы!

После школы Константин собрался в вуз, но тут поджидало огорчение. Последнее бюджетное место отдали «нужному» абитуриенту, и перед парнем встал выбор: армия или платное образование.

Василий Семенович, у которого Константин попросил денег, долго и выразительно костерил сына, а потом заявил:

– Дам тебе денег на учебу взаймы под проценты, напишешь расписку. Выплатишь, как только начнешь работать.

Изумилась даже мать:

– Вася, как ты можешь такое говорить?! Образование – это будущее. В такое надо вкладываться.

– Восемнадцать лет вкладываюсь, а выхлопа все не видно, какая-то неприбыльная инвестиция! – фыркнул Василий Семенович. – На одни подгузники сколько потратил! А все потому, что ты ленилась ручками стирать, как нормальная мать.

У Константина дыхание перехватило от ярости, он помолчал, боясь, что если откроет рот, закричит. Наконец, он проговорил не своим, дрожащим от злости голосом:

– Не забудь подгузники тоже посчитать.

Отец не заметил сарказма и ответил вполне серьезно:

– Я и проезд до института посчитаю, и твое питание за пять лет учебы. Ничего не забуду, не волнуйся.

***

Больше всего Константин мечтал заработать денег, съехать от отца и забрать маму с собой. Пока же было некуда идти.

«Пальто ей новое куплю наконец, на салон и парикмахерскую денег дам», – мечтал он. Вера Игоревна давно стриглась сама и донашивала вещи десятилетней давности.

Чтобы приблизить мечту, он устроился на работу еще на первом курсе, с учебы бежал грузить палеты, а потом – опять зубрить, теперь уже дома.

Василий Семенович поддержал порыв сына, но как только пришло время получки, потребовал:

– Восемьдесят процентов отдай мне, остальное оставь себе на мелкие расходы.

– Это моя зарплата, я ничего не обязан отдавать, – отрезал Константин.

– Я тоже не обязан тебя кормить и давать крышу над головой. Восемнадцать есть? Значит, мой долг выполнен, обеспечивай себя сам.

За ужином Василий Семенович демонстративно разложил еду по двум тарелкам, одну взял себе, вторую поставил перед женой. Сыну же заявил:

– Нахлебников не кормим.

Вера Игоревна начала было:

– Вася, это уже никуда не годится…

Но Константин с грохотом отодвинул стул и вышел из кухни. Позже мать тайком принесла ему половину своей порции, но сын отказался ее брать.

– Нет уж, не буду унижаться ради миски супа. Смогу сам себя обеспечивать! И вообще, я съеду!

Однако скоро Константин убедился, что поторопился с обещаниями.

Времени хватало только на что-то одно, или упорную учебу, или работу. Чтобы не вылететь из института, рабочие часы пришлось сократить, а с мечтой о переезде распрощаться. А скоро скрипя зубами он передал отцу часть зарплаты, решив: «Не стоят эти деньги таких драм, и маму жалко, она между нами как меж двух огней».

Василий Семенович просиял:

– Наконец, ты одумался, молодец! Помни, кому ты всем обязан.

На третьем курсе Константину улыбнулась удача. Один из пятикурсников, с которым парень сдружился, выпустился и на отцовские деньги открыл крошечное, но свое дело. Позвал он туда своих приятелей, среди которых оказался и Константин, и бизнес неожиданно взлетел.

Когда на карту впервые капнула кругленькая сумма в качестве премии, Константин понял, что не представляет, что с ней делать.

«Никогда таких денег не было. Может, телефон купить или маме что-то?» – задумался он.

Тут в памяти всплыло жадное, алчное лицо Василия Семеновича, и Константин сообразил: «Нельзя ничего покупать, отец заметит. Вот что, отложу эти деньги, потом рассчитаюсь с долгом, и мы с мамой уедем».

Раньше эти мысли были просто мечтой маленького мальчика, теперь стали планом взрослого человека. Константин впервые осознал, что он действительно может стать свободным, отмечать дни рождения, как ему хочется, не экономить на мелочах, которые не одобрял отец.

А главное, не видеть, как Василий Семенович тайком давится вкусностями, лишь бы они не достались жене и сыну.

***

Отцу Константин назвал неверную зарплату, занизив ее, про премии и вовсе промолчал. Василий Семенович первое время был доволен, хотя заявил:

– Раз ты тут живешь, должен участвовать и в других тратах, не только на еду и коммуналку. Давно мечтаю о даче, будем выращивать овощи своими руками, чтобы на магазинные не тратиться.

Теперь он забирал у Константина почти все деньги. Сын поупрямился для вида, но потом согласился на новую дань.

Затем отец заявил, что поменял бы и машину, а значит, сыну придется увеличить количество рабочих часов, потом потребовал часть долга по расписке…

Константин удовлетворял каждое требование отца, это его и подвело. Однажды Василий Семенович усадил сына перед собой и подвинул ему листок со столбиками цифр.

– Это что? – удивился Константин.

– Я подбил твои доходы и расходы. Получается, что ты отдаешь мне в полтора раза больше, чем зарабатываешь, при этом у тебя остаются деньги на проезд и твои студенческие глупости. Ты еще новые ботинки купил, думал, я не замечу?

«Да, так и думал, специально ведь выбирал похожую обувь», – подумал Константин.

Василий Семенович меж тем продолжил:

– Я специально повышал планку, ждал, когда сломаешься, а ты молча расстегивал кошелек. Знаешь, к какому выводу я пришел? Ты получаешь намного больше, чем говоришь, а значит, прячешь от меня деньги. Может, у тебя и накопления имеются?

Константин постарался удержать нейтральное выражение лица, но Василий Семенович все понял:

– Значит, имеются. Ну и кто ты после этого, раз от родного отца деньги прячешь? Значит, так, сегодня же отдашь мне все, что у тебя есть. Я распоряжусь этими деньгами лучше тебя.

Василий Семенович говорил уверенно, словно сообщал о решенном факте.

Константин поначалу не собирался возражать. Он сразу прикинул, что накопленных денег хватит ненадолго, если уйти из дома, особенно если они будут жить на них вдвоем: он и мама. Проще отдать отцу то, что хочет.

Но в памяти всплыла старая картина: Василий Семенович торопливо жует мясо, когда у его жены и сына на ужин – жидкий суп.

«Сколько еще было таких случаев, о которых я не знаю?» – задался вопросом Константин.

Изнутри поднялась ярость.

– У нас договоренность: столько я даю на свое житье, столько я тебе должен после университета. Остальное оставлю себе, – четко произнес Константин.

– Да я тебя восемнадцать лет кормил, – начал было Василий Семенович.

Константин перебил его:

– Это была твоя обязанность, а станешь качать права – не получишь и того, что я обещал.

Василий Семенович изумился до крайности, но удивление быстро перешло в злость, он прошипел в лицо сыну:

– Ну хорошо, посмотрим, кто кого.

***

Вернувшись с работы на следующий вечер, Константин остолбенел: вместо письменного стола и кресла сиротливо зияла пустота. Исчез и ноутбук.

– Я все продал, из мелких вещей тоже прихватил кое-что, – спокойно сообщил ему Василий Семенович. – Это куплено на мои деньги, значит, принадлежит мне. Ты себе новое приобретешь, раз так много зарабатываешь.

Константин не верил глазам, отец прихватил даже гантели и книги, которые мама дарила на дни рождения.

Кстати, о маме… Вера Игоревна тоже не досчиталась кое-каких вещей.

– Вася, а где мои сережки, которые достались от мамы? И обручальное кольцо, я его сняла, потому что маловато стало, – обратилась она к мужу.

– Продал, – спокойно пояснил Василий Семенович. – Думаешь, не знаю, что ты покрываешь нашего жадину? Что ты еду ему таскала, хотя он за нее не платил?

У Константина зашумело в висках, он шагнул к отцу, неосознанно сжав кулаки. Вера Игоревна торопливо обняла сына, оттащила в другую комнату и зашептала:

– Не надо, колечко и сережки дешевые были, они того не стоят.

– Если ты согласна терпеть это самоуправство, то я нет, – отрезал Константин. – Ты посмотри, он нас даже за людей не считает, мы какие-то декорации.

– А все-таки не пущу, – ответила Вера Игоревна, цепко держась за сына.

– Жалко его, что ли, любишь все еще? – криво усмехнулся Константин.

– Ненавижу так, что сама уничтожить готова, вся любовь за это время у меня высохла, – спокойно ответила Вера Игоревна так, что сын сразу поверил. – Да только не хочу, чтобы ты из-за него руки марал и себя подставлял. О себе подумай, стоит ли из-за какого-то компьютера жизнь ломать?

Ее рассудительный тон привел Константина в рассудок.

«Мама права, этот мелочный тип вообще не стоит нашего внимания», – подумал он.

– Ладно, мама, я его не трону, но и жить рядом с ним больше не хочу, – произнес Константин. – Уйду сегодня же, хочу, чтобы и ты пошла со мной.

– Куда же мы пойдем, ни родственников, ни денег, ничего, – грустно ответила Вера Игоревна.

Константин хотел было сказать: «У меня есть немного, а потом еще заработаю». Но тут ему в голову пришла мысль:

– А ведь кое-что у тебя, мама, есть…

***

Василий Семенович в последние дни лучился радостью. Сын, наконец, начал приносить деньги, а скоро отдаст свои накопления. В том, что это случится, Василий Семенович не сомневался, он знал, как заставить человека делать, что он хочет.

«Спорить еще решил, тоже мне, вообразил из себя главного», – мысленно посмеивался он, возвращаясь домой.

Только что Василий Семенович осматривал участок под дачу, который собирался взять. В его воображении земля уже была засажена овощами, над ними трудолюбиво суетилась жена, а позже на рынке плоды ее труда превращались в шуршащие бумажки.

Однако стоило ему открыть дверь квартиры, благостные мысли его покинули. Взгляд вместо шкафа наткнулся на пустую стену с прямоугольником невыцветших обоев.

– Верка, Костька, вы что устроили?! – крикнул Василий Семенович.

Его голос прозвучал неожиданно гулко. Пробежавшись по комнатам, он понял, что почти вся мебель исчезла вместе с вещами жены и сына. Те не побрезговали даже новой раковиной из ванной, которую Вера Игоревна упросила купить. Мужу нравилась и старая, ничего, что вся в щербинах.

Василий Семенович дрожащими руками полез в карман за телефоном. Сын ответил на звонок так быстро, словно караулил. На бессвязные крики отца он спокойно парировал:

– Мы с мамой съехали, она забрала совместно нажитое. Все честно, тебе остается квартира, маме – все остальное.

– Да это я купил, вы меня обокрали! – наконец оформил Василий Семенович свое возмущение в слова.

– И кто докажет? Может, тебе нравится жить без раковины и мебели, все же знают, какой ты скупердяй. Лучше радуйся, ты избавился сразу от двух нахлебников.

– Ты должен мне денег!

– От своего долга я не отказываюсь, но больше ничего не получишь ни от меня, ни от мамы.

В трубке раздались гудки, и больше Василий Семенович не смог дозвониться до жены с сыном.

***

Вера Игоревна подала на развод сразу же. На деньги, сэкономленные Константином и заработанные на продаже мебели, они сняли дешевую квартирку. И пусть она была невелика, находилась на окраине, зато Вера Игоревна почувствовала себя здесь настоящей хозяйкой.

Новоселье они с сыном отметили пирожными, которые Василий Семенович называл ненужным баловством.

– Жаль только, я на тебя столько взвалила, – вздохнула Вера Игоревна.

– Ты мне жизнь посвятила, я просто отдаю долг, – ответил сын. – Для родного человека это не в тягость.

– Не знаю только, что будет с нами дальше?

– Я знаю, – улыбнулся Константин. – Дальше у нас все будет просто замечательно.