Суд божий

Суд божий
Рисунок господина Киндинова
 
Дело происходит в одном из маленьких городков в Карелии.
Ксения, овдовев после страшной  эпидемии Ковида-19, вышла замуж за Романа.  Роман, прикинувшись беженцем из Украины, устроился работать на канал шлюзовым мастером, и снял комнату на втором этаже дома у Ксении и достаточно быстро нашел путь к сердцу молодой вдовы, но ее дочь не приняла нового маминого мужа.
***
Глава первая. Счастье и сомнение

Поздней осенью стали собираться в стаи и улетать перелётные птицы. Птицы отлетают не просто так, реагируя на снижение среднесуточной температуры Ксения два раза в день стала топить печь — в больших городах начинается отопительный сезон, а в маленьких, в частном секторе топить надо самим.
Встав утром на работу Ксения увидела в окне стаю перелетных птиц и первый снег. Поцеловав спящих в разных комнатах мужа Романа и дочь Натали, она оставила на столе завтрак и ушла на работу.
Но на ее сердце было неспокойно. Женщина чувствовала беду, но новая жизнь под сердцем заставляла думать только о хорошем. Перекрестившись и наскоро прочитав молитву, она знакомой дорогой шла на работу в больницу.
"Заросли петрушки, как говорил мой покойный муж, уже почти без листьев!" Знакомые с детства кусты краснотала были очень красивы среди серых красок увядания природы:  ярко–красные длинные и тонкие веточки, тянулись вверх, будто костёр в холодную погоду для нуждающегося в тепле путника. У Ксении с этими ветками были очень неприятные воспоминания о воспитании, и приятные - дочь Натали выросла в плетеной из краснотала колыбели.
 
Отношения с новым мужчиной в семье складывались не просто: Первое время Натали, ее дочь, не могла простить маме  замужества.
Один раз Ксения даже наказала за строптивость Натали ремешком в присутствии Романа.

– Мама больше меня не любит! – девушка могла жаловаться только своему игрушечному плюшевому мишке, хранителю девичьих секретов. – Ну как тебе, мишенька, объяснить, что Роман, мой отчим с гнильцой! А как он на меня во время  порки смотрел?
Натали  была невысокой девушкой с миленьким чуть-чуть скуластым личиком, наследством от татарских предков,  с каштановыми волосами до плеч, собранными в хвостик на затылке, карими глазами.
– Знаешь, мишенька, после  ремешка, я решила не мешать маминому счастью! Она вот рожать от Романа собралась!
Старый плюшевый мишка сочувственно молчал.
"Натали, я чую беду, но ничего не могу поделать!" – Мишка был молчалив и в дела людей вмешивался крайне редко.
Ксения, его первая хозяйка догадывалась, что он каким то образом принимает участие в ее судьбе и, повзрослев, не отправила его в печь, а подарила своей дочери.

– Беременной надо больше пешком ходить, – Ксения потрогала   растущий живот, – а дома мыть пол на четвереньках! Тогда роды будут легкими! Главное, чтобы моя Натали смогла полюбить братика и принять, наконец, моего нового мужа.
– И тебе и мне в свое  время розги очень помогли! – Роман, обнимая Ксению, прикидывался порядочным человеком, а сам думал о том, как бы надеть узду на строптивую падчерицу. – Людьми стали!
Сам он при этом думал, что Натали превращается в настоящую красавицу: губки алые, стройное тело, еще сохранившее детскую угловатость.

– Розог для Натали не будет и точка! – Ксения была татаркой полукровкой, упрямой с детства и переубедить ее было практически невозможно.
Она не догадывалась, что после разговоров о розгах Роман только отложил воспитательную затею.
"В конце концов не раз и не два я оставляю мужа и дочь вдвоем! –  Женщина перекрестилась на купол церкви. – Но почему у меня на душе так неспокойно?"
Новый муж Ксении в свободное от  работы время плел из краснотала корзинки на продажу напару с кумом жены Кириллом, приносил в дом деньги, был нежен и ласков с Ксенией, а сам не раз воспоминал виденное один раз наказание падчерицы ремнем и в голове у него были не всегда только хорошие мысли.
Отчим делал Натали  подарки, подарил даже мобильный телефон,  а сам мечтал обломать сопротивление и непокорность девушки с помощью красноталовых прутьев, но жена ему это категорически не позволяла, даже когда был формальный повод к наказанию. Вместе с Натали, в совместную баню, помня свою печальную юность, Ксения нового супруга не звала.

"Рано или поздно обломаю Натали! И этот босоногий цветочек станет моим! И не только душой, но и телом! И не таких обламывал!"
И тут настал очень удобный момент, которым грех было не воспользоваться.
"Запас прутьев для корзин у меня всегда есть! Моей благоверной татарочке делать аборт поздно! Значит, она мне все простит, даже если будет против! Беременные дуреют и этим надо пользоваться!" – Пока Ксения ушла на суточное дежурство, Роман решил захватить власть в семье, и   укротить Натали, для чего использовал элементарную подставу с кошельком, якобы украденным, на мотив старого индийского фильма "Зита и Гита".

Выключить и спрятать телефон Натали в ящик комода, на котором сидел плюшевый мишка, а потом засунуть свой кошелек под матрац падчерицы, пока та умывалась, устроить скандал с пропажей  и "найти" его там после завтрака не составило труда.
"Этот старый плюшевый мишка меня очень раздражает! – Роману уже давно казалось, что от детской игрушки исходит что-то нехорошее, препятствующее замыслам. – Сегодня же Натали сама бросит его в печь!"
Мишка понял, что теперь мужчина  постарается убедить Натали самой согласиться на порку, пока мама на работе и ни  он, ни Ксения ничем не смогут ей помочь.

Глава вторая. Неправедный суд.

Вообще-то в семье у Ксении считалось, что Натали жестоко бить нельзя: ремешок и тот доставался крайне редко, гораздо реже, чем дочь заслуживала.
Сейчас, забеременев от Романа, Ксения наивно мечтала, что снова нашла свое женское счастье, а дочь будет ей  помогать по ухаживать за младенцем.
Натали росла помощницей матери в домашних делах, выполняла посильные хозяйственные обязанности, но ни она ни Ксения не знали, какие мысли крутятся в голове у Романа:

"Этот дом и эта девочка должны стать моими! И только моими! – Думал он, обнимая по ночам Ксению. – А Натали будет делать то, что я захочу!"
– Доброе утро, мишенька! – девушка пересадила любимую игрушку из кровати на комод и пошла умываться.
 Мишка догадывался, что Роман давно собирался сурово наказать падчерицу, и навсегда покончить с ее независимостью, но вот только серьезного повода не находилось, да и Ксения не позволяла, а теперь уже приготовил декорации жуткого спектакля, но по старой привычке, молчал.
– Ты меня очень огорчила, а твоя мама огорчится еще больше, как узнает! И одним огорчением это не закончится. – Он проверил горение дров камине длительного горения и продолжил разговор. – Твое преступление требует очень сурового наказания, Натали, – вкрадчиво произнес мужчина, – или твоя мать сядет за тебя, как несовершеннолетнюю, в тюрьму, а ты прямиком отправишься в интернат для трудных детей. 

– Маме позвонить можно? – голос Натали дрожал.
Нежный румянец на щеках девушки стал пунцовым.
– Звони! Телефон у  тебя есть!
Телефона на месте не оказалось. Натали поняла, что ловушка захлопнулась, а отчим своего телефона не даст, как не даст и времени для поисков.
– Состав преступления на лицо! Ты потеряла мобильник, мой подарок, а теперь украла деньги, чтобы купить себе новый! –  Роман, пользуясь удобным моментом,  разыгрывал дешевенький спектакль, а Натали была слишком молода и наивна для того, чтобы понять все коварство мужчины.

– Натали, ты поймана с поличным на воровстве. Мне стоит вызвать полицию, и ты пойдешь в колонию для несовершеннолетних, а мама пойдет за тебя в тюрьму. Но возможен и второй вариант: ты сама соглашаешься на порку, и тогда скандал с украденным кошельком не выйдет за стены этого дома!  С телефоном тоже разберемся!
Он знал, что его возможности преувеличены, но упускать шанс он не собирался.
В комнате было тепло, но Натали стало холодно.
– Да, Роман Анатольевич, – ответила девушка, глядя в пол. – Не бейте меня, пожалуйста!
Отчима папой она не называла.
"Если в колонию – я переживу, но беременную маму в тюрьму нельзя! Она там не выживет! И куда этот чертов телефон делся?"
Ей было очень-очень неловко стыдно. От предвкушения жестокого и несправедливого наказания юное стройное тело покрылось гусиной кожей.

Глава 3 Несправедливый приговор

– Я тебя бить не буду, а тебя высеку! Ты знаешь, что сейчас будет? – От близости желанной цели у мужчины вспотели ладони. –  Знаешь, как секут девушек-воровок?
Он посмотрел на Натали, как удав смотрит на кролика. Злыми и немигающим оком.  Готовься!
Колени девушки слегка подрагивали. Она смотрела в пол и тихонечко вздрагивала.

– Можно я оставлю нательный крест? –  Натали стянула через голову платье, затем трусы.
Резинка, удерживающая волосы хвостиком на затылке упала на пол и каштановые волосы девушки рассыпались по плечам.
– Оставляй! – Роман указал пальцем на красный  угол.

– Помолиться позволишь?  –  она сложила  одежду на стул, встала на колени перед иконами.
– Можешь пока помолиться! – Роман  любуясь фигурой подросшей за год падчерицы.
– Господи Иисусе Христе, Сыне Божий, – Натали крестилась перед иконами – помилуй меня грешную! Я исповедую свои грехи перед Тобой и раскаиваюсь в них. Не дай мне умереть, не простив грехов моих. Помилуй меня, Боже, прости мне грехи мои. Аминь.
"Вот она, высшая и полная власть! – Роман смотрел на молящуюся голую девушку и снимал ее на свой мобильный телефон. – Строптивая Натали  сама передо мной разделась и отдала свое тело на растерзание! Путь молится, грешница! Своего я не упущу!"
Натали вступила в пору прекрасной ранней  юности: стройное тело было белым, живот плоским, груди маленькими, попа округлой, а сама девушка казалась чистым и невинным ангелочком. И она молилась Богу, как умела, стоя на коленях,   и крестилась.

– Ты не хочешь попросить прощения и снисхождения? –  Роман, упиваясь собственной безграничной властью,  предоставил Натали возможность просить о милосердии, зная заранее, что его не будет.
– Я сожалею, – тихо сказала  она, – я не брала твой кошелек и тем  более не клала его себе под матрац! И не знаю, куда пропал телефон!  Но, раз ты считаешь, что это я, и моя вина доказана, значит, я заслуживаю, чтобы меня выдрали! Только не надо сажать мою маму в тюрьму! Бог нас рассудит, а виновных своим божьим судом осудит!

Роман, мечтающий о безграничной власти, не мог в это поверить! Голенькая Натали сама просила о суровом наказании, а фразу о божьем  суде пропустил мимо ушей.
"Она-то прекрасно знает, что не воровала кошелька и телефона не теряла, но, несомненно, воспринимает порку в качестве искупления своего скверного поведения! Только зря она надеется на Бога и его справедливый суд! И крестик  на шее ее не спасет. В этой бойлерной я Бог и, я судья! – мужчина ощутил гордость за самого себя.

"Мама не раз так стояла и молилась, а мой покойный папа ее порол! Но мама вышла нашла в себе силы его полюбить, пошла  замуж и родила меня, а что мне ожидать от Романа? Только боль и стыд и несправедливость!" –  Натали всей душой ненавидела   порку.
О самых страшных планах отчима она не догадывалась. Натали знала, что отчим не раз и не два собирался ее выпороть, он совсем не склонен к милосердию и будет  наказывать сурово, без поблажек на пол и возраст.
"И что моя мама в нем нашла?"

Падчерица стояла в углу и молилась, не делая попыток сбежать или одолжить у Романа телефон и позвонить маме. Сфотографировав ее на телефон еще раз, Роман решил, что молитв хватит:
– Здесь неудобно! Идем в бойлерную, – приказал он и вышел из комнаты.
Девушка покорно пошла следом.

Глава 4 Наказание без преступления

Роман отпер дверь,  и они вошли.
Это было просторное, прохладное  помещение, где стоял бойлер для отопления, большая стиральная машина и ванна с душем в отдельной комнатушке и где стояла широкая скамья, наследство покойного отца Натали. Узкое зарешеченное окно давало немного света.
Ксения  рассказывала Натали, как сама не раз и не два лежала на этой скамье, но в память о покойном муже пользовалась ею в воспитательных целях крайне редко и никогда не использовала розги.
"Да поможет мне Ксения Блаженная перенести незаслуженное наказание!" – Зная о предстоящей процедуре, Натали перекрестилась, поцеловала крестик легла животом на скамью.

Роман, поняв, что света из окна слишком мало,  включил электролампы, поставил мобильный телефон на запись, расположил его на полку так, чтобы сделать видео, пристегнул девушку за поясницу ремнем и провел прутом по телу.
"Жена беременная, никуда от меня не денется, и особо возражать не будет! Не выгонит же она отца своего ребенка! – По-прежнему сгибая прут и рассекая им воздух, Роман стоял перед распростертой на скамье девушкой. – А мне надо приручить Натали к полной покорности! Девочка вкусна, как персик! Вот я ее заодно и попробую!"

– Натали, ты знакома не с ремнем, а с розгами?
К наказанию он готовился как гурман к поеданию пирожного: перед ним лежала на скамье голая девушка, а у него в руках длинный красноталовый прут. И она сама согласилась на  все, что он с нею будет делать!
– Нет! – понимая неотвратимость и несправедливость наказания решила претерпеть несправедливую порку так стоически и храбро, насколько хватит сил.
– Хорошо, красавица, –  Роман слегка похлопал её прутом по попе, – я  покрещу тебя розгами, но ты знаешь, что это крещение ты вполне заслужила! И Господь не осудит! И еще, когда пройдет половина наказания, ты сможешь попросить о милосердии! Если примешь его с достаточной учтивостью, конечно. А ремень не даст тебе убежать!

– Я не виновата! – тихо ответила Натали   в ответ, и Роман заметил, как слезы  несчастной капают  на скамью.
– Тогда могла бы сейчас маме позвонить! Раз не виновата! Скоро начнем!  –   Роман снял с полки банку с растительным маслом и с удовольствием намазал вздрагивающие ягодицы, чтобы сделать наказание дополнительно унизительным. 
Миниатюрная хорошенькая  девушка выглядела  уязвимо нагой и трепещущей, что Роман, снимая падчерицу  на мобильный телефон, почувствовал слабый укол совести, но отступать от своего плана не стал.

– Держись руками за ножки скамьи! – раз взмахнув прутом в воздухе,  затем провел прутом по телу от пяток до шеи.
Роман искренне думал, что пороть падчерицу можно, нужно и чем чаще – тем лучше!
"И мама на работе! И мой телефон куда-то пропал!" – Натали слегка заерзала, ощутив прут на теле, но прекрасно  понимала свое положение, и лежала смирно, на пытаясь куда-то сдвинуться.
Роман подождал, пока она замрет, потом   поднял прут и резко щелкнул им в точности туда, куда нацелился, глубоко пересекая ягодицы наискосок.
"Вот она, наивысшая власть! – Подумал Роман, любуясь вспухающей и быстро краснеющей полосой. – Сколько времени я ждал этой минуты!"
– Мама! Мамочка! –  Натали, не ожидая такой страшной боли, взвыла, и её тело вздрогнуло.
– Воровкам и награда! –  Пение в воздухе прута, его второй щелчок при встрече с плотью, и крик девушки – было для Романа самой сладкой музыкой, а две вспухшие полосы лучшей картинкой.

– Мама на работе! А преступница воровка дома! –  Роман, обошел вокруг скамьи и ударил еще два раза так, что на попе взбух косой крест из четырех полос. — Рельсы, рельсы, шпалы, шпалы! Рельсы есть. А от шпал явно не хватает!
 
– Христос терпел и нам велел! – насладившись криками и стонами падчерицы, он снял с полки телефон, заснял ближним планом косой красный крест на попе, слезы на лице Натали и поставил его назад.
– Продолжим? –  Упиваясь властью, снова и снова опускал прут на упругую девичью плоть, украшая ягодицы параллельными полосками, перечеркивая косые рубцы.
— Едет поезд запоздалый!
Бил он не торопясь, растягивая наказания и смакуя его, как гурман пирожное.
Это дало Натали  возможность прочувствовать жгучую боль, пересекавшую зад, переходящую в зуд. Плечики девушки вздрагивали, слёзы текли на скамью.
Роман хлестнул,   выше по закруглению ягодиц, да так, что прут пришел в негодность.
– Ой! Мамочка! –  Она  страдала, и ей казалось, что наказание  продолжается вечно.
– Мамы нет дома, а розгу ты заслужила! – Роман не торопился, давая девушке передышку и любуясь результатами своей работы. которую еще раз снял ближним планом и вернул телефон на полку, не отключая запись. 
Теперь он для Натали  – олицетворение силы, власти, а ее участь – подчинение и преклонение перед отчимом.
– Воровка! Сейчас – потерпи!
Не выдержав, она прикрыла попу руками, за что получила удар по бедрам.
– Руки назад! Или начну сначала!
 А скоро, очень скоро станет первым и главным в жизни мужчиной, объектом поклонения и безусловного подчинения.
"В качестве покорности и принятия меня в качестве мужчины и воспитателя я заставлю ее сжечь плюшевого мишку, любимую игрушку!"
Не понятно почему, но плюшевый мишка чем-то очень раздражал Романа.

Сменив прут, он погладил его кончиком попу Натали, выбирая место для нового удара. Не сразу, но девушка успокоилась и нашла в себе силы схватить руками за ножки скамьи.
Удар пришелся чуть выше того места, где округлости ягодиц переходят в бедра  и плоть – самая мясистая, перечеркнула косой крест  новая тонкая белая полоса. Она быстро вспухла превратившись в темно-красный,   рубец.

– Воровки заслуживают только розог! – Подняв прут, он хлестнул Натали вновь, чуть ниже  и девушка снова вскрикнула,  и согнула ноги в коленях.
– Ноги назад! Или розог прибавлю!
Новый удар хлестнул чуть выше, и снова Натали взвыла от мучительных ощущений, ножки от боли снова согнулись, но ремень не позволил встать
Тело несчастной покрылось бисеринками пота. В местах пересечения полос от ударов появились капельки крови.

– Хорошо прут пробирает? – Роман подождал, когда девушка снова распрямит дрожащие колени, прежде чем нанести новый удар, и постарался вложить в него всю мощь своей руки. – Это тебе не мамин ремешок!
Натали вскрикнула и затем чуть приподняла голову и посмотрела на мучителя. 
– Опусти голову обратно, – приказал он, любуясь слезами, текущими из глаз падчерицы, – наказание будет продолжено.
– Бог все видит! – чуть всхлипнув, Натали послушалась.
"Бог ей не поможет!  – Роман вновь хлестнул  немного выше расписанной области. – Я тут бог!"

Роман тщательно прицелился и энергично хлестнул девушку,  удар  и теперь косой крест "Х" пересекали параллельные полосы, расстояние между которыми становилось все меньше и меньше.
Натали взвизгивала, сучила ногами и вздрагивала всем телом. 
– Пожалуйста,  – взмолилась она, но очень тихим голосом, – я усвоила урок, пожалуйста, милосердия!
Ей было невыносимо больно.
– Ну что же, мишку своего облезлого сама бросишь в печь! А я почти закончил  первую часть наказания – заверил мужчина,   решив, что она достаточно хорошо высечена и можно перейти ко второй, самой сладкой его части.

Глава 5 Свидание с папой

Роман   снял с полки мобильный телефон и прицельно ближним планом снял результат расправы. Натали, вздрагивала, как подраненная птица. Отшагнув назад,   Роман зафиксировал окончательный результат, убрал прут, смазал горячую попу маслом еще раз.
– А теперь в качестве милосердия, небольшое дополнение, Натали, – начал Роман, раздвинул истерзанные ягодицы и смазал маслом шоколадную дырочку.
Девушка поняла, что сейчас будет.
– Будь ты проклят! –  закричала Натали, чувствуя палец негодяя внутри своей кишки. –  Проклят! Проклят!

Она не сразу поняла, что ее молитвы и проклятие были услышаны, только немного поздно: мучитель мешком упал на пол.
Видеокамера с телефона записала все от начала до конца.
Проклятие юного ангелочка сработало и Роман в процессе подготовки к насилию получил инсульт, а Натали лишилась чувств.
Ей показалось, что она вышла из своего собственного тела. Кроме лежащего на полу отчима в бойлерной оказался третий мужчина.
– Папа? – удивилась Натали.  – Ты же умер! Значит, и я тоже умерла?
– Нет! У тебя глубокий обморок!
– А отчим?
– Обширный инсульт! В общем, в небесной канцелярии немного опоздали! Меня отпустили, но я пришел слишком поздно!
– А ты не вернешься?
– Вернусь и скоро! Только не как твой отец, а как твой младший  брат! После родов я забуду свою прошлую жизнь, и она начнется с чистого листа. Мы приходим и уходим, только любовь остается!  Будешь меня любить?
– Буду!
– Пока я отец, я очень прошу, помирись с мамой! Я понимаю, что у тебя к маме очень много претензий! Право на ошибку имеют все!
– Я попробую! Папа, а ты правда порол маму на этой скамейке? Мне, если честно, не верится!
– Правда! И не раз! Правда, так строго не наказывал никогда! И я сам лежал на этой скамье, когда был маленьким! Твоя мама смогла  простить мою строгость и полюбить. А сейчас, доченька, мне пора уходить. Пожалуйста, как очнешься, расстегни ремень, оденься и вызови скорую помощь для этого...
– А может, пусть полежит тут и сдохнет? Его мне что, тоже любить?
– Не мы жизнь давали и не нам отбирать! После инсульта он долго, может навсегда, будет беспомощный, как младенец! Но ему предстоит еще суд божий! – А мне пора. До скорой встречи!
Мужчина исчез.
Сколько времени она лежала без чувств  –  Натали не знала.
Очнувшись, она увидела, что отчим  лежит рядом со скамьей на цементном полу. Он хрипел и не мог пошевелиться.
Не сразу, но она нашла в себе силы снять фиксирующий ремень, встать, позвонить с телефона отчима маме и вызвать   скорую помощь.
– Вот бог и рассудил, кто тут прав и кто виноват! - Натали ударила его по лицу босой пяткой и пошла одеваться.
Теперь на месте всесильно заместителя Господа на земле на полу хрипел беспомощный парализованный мужчина с перекошенным посиневшим лицом.

Глава 6. Суд божий

– Вот, мишенька, высек меня и хотел изнасиловать! А тебя он хотел сжечь, и чтобы я сама тебя в печь бросила! И тут Бог услышал мои молитвы и мое проклятие! И куда этот ирод дел мой телефон? – После отъезда "Скорой" Натали лежала на животе и тихо плакала, взяв с собой в кровать плющевого мишку, друга детства еще ее мамы, перешедший к дочери по наследству. Мишка нарушил многолетнее молчание и подсказал:
– Под бельем в верхнем ящике комода.
– Спасибо, мишенька! – Натали не поняла, услышала они эти слова или они просто высветились в ее голове.
Но выключенный отчимом телефон там нашелся.
– Миша, как ты думаешь, ко мне папа реально приходил или мне почудилось?
Мишка в ответ привычно молчал.

Роман пришел в себя спустя три дня в больнице под капельницей,   его жена, Ксения, работала в этой же больнице фельдшером.
– Ну что, муженек, я поговорила с дочерью и посмотрела видео на твоем телефоне! От начала и до конца! И нашла в бойлерной детонаторы и взрывчатку, что тебе переслали кураторы для взрыва канала. Переписку с ними я тоже нашла. Ты думаешь, что если я ношу  твоего ребенка, то тебе позволено бить и насиловать мою дочь, или буду покрывать твои преступления?

До садиста и насильника стало доходить, что он доживает на земле последние минуты, но ничего не мог сделать. Он хотел что-то сказать, но не смог: губы его слабо пошевелились а на перекошенном лице отразилась мольба.
Сейчас он ничем не напоминал всесильного хозяина тела и души падчерицы.
– За Натали и за то, что ты с ней сделал, тихонько сказала она, суда человеческого не будет! И то, что у тебя с Натали не получилось, и взорвать ты ничего  не успел, вины с тебя не снимает! Будет суд божий!  И Господь мне этот грех простит! А не простит – встретимся в Аду!

Она  шприцем ввела в резинку катетера прозрачный раствор.
Мужчина захрипел, вздрогнул и затих. Пляшущая линия на кардиомониторе выпрямилась. Заработал  сигнал тревоги.
– Отмучился, гад быстро! – Ксения отключила кардиомонитор, накрыла тело супруга простыней, отсоединила электроды и вызвала санитаров. – Как говорил мой покойный муж, этот раствор не оставляет следов в организме. Да и мощности нашего патологоанатомического отделения далеки от фантастического сериала "ФЭС". Кроме того, я как жена, напишу заявление о выдаче тела на кремацию без вскрытия.

"Да, после божьего суда природа совсем не радует глаз!  – думала Ксения, возвращаясь из больницы домой после дежурства. – Вроде все сделала правильно, а радости на душе нет! Дочь со мной почти не  разговаривает! Следы на попе я ей залечила, а раны в её душе? Она же считает, что я ее предала! Романа сожгу в полиэтиленовом мешке! Гроба и отпевания он не заслужил!"
Солнце спряталось за тяжелыми тучами, листья на деревьях пожелтели и наполовину опали, оголились стволы деревьев и кусты краснотала потеряли большую часть нарядной по-осеннему листвы.

Глава 7 Примирение

"Надо нам обязательно заглянуть к куме Вере и ее мужу! Посидим с ними подольше! Думаю, в субботу мы к кумой Верой натопим баню!
За окном зажглись звезды.  Световой день заметно сократится, а пережитый кошмар с мужем и ребенком  действовал на беременную Ксению удручающе.
– Значит, сегодня Роман умер? – Натали встретила известие о смерти отчима спокойно.
Накануне ночью ей приснился отец и снова просил помириться с мамой.
– Да, доченька! И теперь он никогда не прикоснется к тебе! –  Греха за собой Ксения не чувствовала, и исповедаться в нем не собиралась ни дочери, ни куме  Вере ни даже священнику.
Ребенок пошевелился в животе и ударил ее пяткой.
"Малыш вырастет и никогда не узнает, кем был его папочка!  –  подумала Ксения, –  а вот Натали потребуется врач и психолог. И я не знаю, сможет ли она меня простить!"

– А ты меня еще любишь? – Натали обняла маму и из ее глаз потели слезы. – Я же его прокляла!
– Очень! – Ксения обнала дочь и разрыдалась так, как не плакала даже под розгами в юности. –  Я очень виновата перед тобой! Ты сможешь меня понять и простить?
– Постараюсь! – ответила Натали. – Только не хорони его в могилу к папе!
– Дочка, его пеплом мы удобрим цветы у кладбищенской ограды, но я очень прошу, помоги мне с ребенком, который скоро родится.  Он же ни в чем не виноват!
– Помогу, но ты назови его Георгием, в память папы!
– Конечно! Это будет самое подходящее имя!
"Помирились! Вот и славно! – думал плюшевый медвежонок, глядя на Натали и Ксению, сидя на крышке комода. – А мне скоро занимать место в новой детской кроватке, если не сожгут!"
***
P.S Эта повесть написана по мотивам реальной истории.