Кудис. книга 1. глава 34

Глава 34
Ну почему, почему жизнь иногда такая подлая (только не надо спрашивать, по отношению к кому, ха-ха)?! Почему, когда ты вдруг обретаешь крылья и летишь ей навстречу с открытой душой – она обязательно туда плюнет? Ударит, да побольней? Со мной это было тысячу раз, некоторые, наиболее болезненные, я помню до сих пор. Например, то утро, когда я шел к больнице, едва касаясь земли ногами, так мне было хорошо и легко.
Я вышел из маршрутки, как обычно, недалеко от главных ворот, я всегда заходил отсюда, если ехал на общественном транспорте, часто со мной ехали медсестры или другие врачи, но в то утро я радовался одиночеству – мне было, о чем подумать. Вообще, на территорию нашей больницы есть четыре входа, плюс 2 калитки для служебных нужд и ворота для скорой помощи, иногда, когда я опаздывал, я мог пробежать через них – мы все уже друг друга знали, поэтому меня они пропускали. Но так я делал крайне редко – двор от улицы отделял короткий туннель, места там было ровно на 2 машины, которые всегда летели, особенно, если ехали из города с пациентом. Ворота для скорой находились на боковой улице Гоголя, оттуда они выруливали на широкую и многополосную улицу Свободы, там были наши главные ворота, откуда дорога вела через сквер, мимо фонтана и до главного входа – через него проходили посетители и персонал, там проверяли пропуски и выписывали посетителям карточки визитера. Мне нравилось идти именно через главный вход, потому что сквер по утрам выглядел совсем не как больничный, в свете утреннего солнца он был настоящим парком. Деревья отсекали шум машин, иногда даже пели птицы. И мне нравилось, как дорога плавно поднимается, больницы-то стояла на холме, нравилось идти мимо фонтана и пустых лавочек. Правда сегодня я немного напрягся, помня рассказ Шкета о том, кого он видел сидящим на лавочке прошлым утром… Не стоит, сказал я сам себе, теперь ты знаешь, что они есть – какие-то сущности, такие же сгустки энергии, как и я сам… ну, может, немного не такие. Возможно, из-за того, что на мне всё еще был След, причем, усиленный мной по глупости, такие истории и события стали притягиваться ко мне. Но больше я таких глупостей делать не буду, и всё рассосется, да, само собой – наша любимая формула счастливой жизни.
Едва ли не насвистывая, я шел вперед, почти не глядя под ноги – небо было таким голубым и таким красивым на фоне просыпающихся деревьев. Дорожка начала плавный подъем, я опустил глаза, чтобы смотреть на дорогу… и вдруг увидел, что на лавочке возле фонтана снова кто-то сидит. Я замер, остановился, как вкопанный, а в груди зашевелился ледяной ком. Неужели он?? И я помнил сон, я знал, что это – правда, мне нельзя смотреть на его лицо, я не должен… Страх моментально вернулся и накрыл меня, как внезапная буря. Сердце загрохотало в ушах, ладони вспотели. Что делать, бился в голове вопрос, идти назад и пройти через другой вход? А если он будет ждать меня там? Я уже видел, как эти странные «гости» из других миров умеют исчезать и появляться там, где им нужно, от них не убежишь. Так что делать?
Первая и самая по-детски наивная идея заключалась в том, чтобы закрыть глаза, досчитать до 5, а потом открыть. Ну а что, других идей всё равно пока не было. В утренней прохладе мои глаза немного слезились, так всегда бывает, когда ты еще не проснулся, а воздух на улице слишком контрастный, поэтому я не мог – или не очень-то и хотел – рассмотреть четко фигуру, сидящую на лавочке. А подходить ближе мне совсем не улыбалось, тем более, пока я не знал, с кем или чем именно имею дело, так что я просто закрыл глаза, как большой ребенок (Рина бы согласно закивала и поджала губы, о да!), и начала тереть их, считая про себя. Хоть бы оно исчезло, вертелась мысль. Или хоть бы… ну, не знаю… это был обычный посетитель, ждущий, пока начнут пускать визитеров. Я досчитал до 10, просто потому, что боялся открывать глаза, а потом медленно разлепил веки.
Фигура никуда не делась, но теперь, когда паника немного схлынула, а глаза – отдохнули, я вдруг заметил, что этот кто-то явно плотнее того, кого я видел во сне, и по описанию Шкета и Ирины Сергеевны тот субъект был стройным. А этот человек был невысоким и плотным… и у него были растрепанные длинные волосы. Это женщина! Я пошел вперед, осторожно, но уже без страха, в данный момент мне казалось самым пугающим встретить «ангела смерти», ни о чем другом я даже не думал. Но чем ближе я подходил, тем тяжелее становилось в груди, а тревога сжала горло стальной рукой – очертания женщины показались мне знакомыми, и что-то едва уловимое было в жестах. Бог ты мой! Я приблизился настолько, что без труда уже мог разглядеть Анну Андреевну, заведующую реанимацией. И что-то черное снова шевельнулось в груди, страх пополз вверх, затрудняя дыхание. Что она могла делать здесь сейчас?? И эти растрепанные волосы, и… я подходил всё ближе…и да, она едва заметно вздрагивала, потому что плакала!
Я рванул вперед, не представляя, что могло заставить эту железную леди лить слезы в нашем сквере в самом начале рабочего дня. И все мое радужное настроение, конечно же, испарилось.
- Анна Андреевна! – я еще не добежал до нее, поэтому мне пришлось повысить голос. – Что с вами, что случилось?!
Она вздрогнула и повернула ко мне лицо – я сразу вспомнил о Шкете и его госте, он тоже сидел на лавочке и вдруг неожиданно повернулся – и я даже остановился на мгновение. Всегда безупречно ухоженное и элегантно накрашенное лицо этой красивой 56-летней женщины было белым, как плотно, тушь растеклась, а глаза опухли, в руках она теребила платок, прическа распалась, и ветер играл темными прядями, а хозяйка даже не замечала этого.
- Се-се-мен Серге-еевич…, - она всхлипнула, попыталась взять себя в руки, даже не смущаясь своего вида, и это испугало меня больше всего, она никогда не позволяла другим видеть свою слабость или просто несовершенство, а тут…
- Господи, Анна Андреевна! Что такое? Что с вами случилось?
Она сделала долгий прерывистый вдох и всё же сумела немного успокоиться, эту женщину я уже узнавал, а ту, ревущую в сквере – видел впервые. Но она тронула мое сердце, я бы соврал, если бы сказал, что не проникся к ней чисто человеческой симпатией в тот момент.
- Не со мной, - глухим голос проговорила она, не поднимая глаз, а ухоженные пальцы с короткими ногтями яростно терзали платок. – Семен, Николай Андреевич погиб. Его больше нет.
И она снова залилась слезами. А я просто тупо смотрел на нее, не зная, как на это реагировать, пока в сердце открывалась огромная ледяная дыра.